Донор

И все же кое-что общее у них имелось. То, что она предпочитала бы хранить в тайне. Все они были сканерами, эмпатами с редким даром чтения эмоционального пространства прошлого. Официально в Маурконде проживало сто пятьдесят сканеров, но руководство решило, что в группе сканеров, собранной по случаю кражи из правительственной лаборатории какого-то редкого вещества, обязательно должен быть военный. Она не удивилась, когда генерал Коэл, не задумываясь, назвал ее кандидатуру. После провала операции в Долине Ручьев он записал Юджин в вечные "штрафники" и, словно одного разжалования было недостаточно, постоянно отправлял ее в подобные "командировки".

"Ничего, — успокоила она себя. — Четыре дня пролетят незаметно. Тебе нужно лишь "понюхать" эту проклятую лабораторию, передать информацию Алистеру и дождаться расформирования группы. А дальше пусть следователи-менталисты работают, тебя это не касается".

— Ты смотрела материалы? — окликнул ее Алистер. Он "насытился" до предела и разве что не икал от переполнявшего его эфталита.

— Да, — сказала она. — Кто-то украл контейнер с опытным материалом, перебил кучу народа, а потом скрылся.

— Ага, — согласился Алистер. — Дерьмо это, а не дело. Как известно, когда начинает попахивать дерьмом, обязательно зовут нас. Я вчера разговаривал с Джордом, следователем-менталистом. Так вот, самое интересное не то, зачем украли вещество, которое было экспериментальным и не могло использоваться по назначению, а то зачем убили всех людей в лаборатории. Даже почтовых курьеров в подвале. Ни одна шпионская организация не работает так грязно и бессмысленно.

Юджин кивнула. Ей это тоже бросилась в глаза. Седьмая лаборатория Альянса не работала с военными и не отличалась повышенным уровнем безопасности. Пока она читала материалы, то изобрела не меньше десятка способов кражи из павильонов лаборатории. Но шпионы, похитившие контейнер, действовали на удивление бесхитростно. Они просто зашли, убили всех сотрудников, включая уборщиков, забрали то, что нужно, и бесследно скрылись. Менталисты предполагали, что они использовали "Голос" — новое психологическое оружие Альянса, которое еще проходило испытания, но уже появилось на черном рынке. Однако точную причину смертей пока не установили. Покидая лабораторию, воры вскрыли одну из испытательных камер с ядовитым газом, который сильно повредил трупы.

— Кстати, ты знаешь, что именно украли? — прервал ее мысли Алистер.

— Препарат с кодовым названием "Сердце", какая-то незаконченная вещь, — ответила Юджин. — Кажется, она не прошла испытания, и проект собирались закрыть.

— Вот именно — "Сердце"! — театрально поднял палец Ал. — Ничего-то вы военные не знаете. Только с маниохами землю горазды портить.

Юджин нахмурилась. Похоже, Алистер относился к тем, кто считал, что война утянет Маурконд на дно и приведет город к полному разорению, как это случилось с некогда самой перспективной колонией — Порогом. Она сложила губы в особую улыбку, которая всегда безошибочно подсказывала ее собеседникам, что они — идиоты.

Алистер хмыкнул.

— Да будет тебе известно, моя дорогая, что "Сердце" — несбыточная мечта каждого эмпата. И лично я очень жалею, что наши олухи-ученые не смогли довести такой чудный проект до ума. Украденное вещество — источник сильного и постоянного эмоционального фона, не ограниченного скудными возможностями человека. Мы могли бы стать богами, не заботясь о разведении... этих.

Эмпат презрительно оттолкнул от себя ослабевшую после длительного экстаза женщину-"союзницу" и откинулся на сиденье.

Юджин задумалась. Вечный донор — воистину мечта эмпатов. Проект "Сердце" взывал к ностальгическим воспоминаниям о независимости от доноров, которую эмпаты имели на своей почти забытой исторической родине. Дома эмпаты не нуждались в донорском организме "союзника", получая необходимую жизненную энергию — эфталит — из каждого камня, куста или растения, но это было легендой, в которую никто не верил.

История эмпатов была историей завоевания донорских рас. Эмпаты оставались в захваченном мире до последнего донора, после чего начинали вынужденное переселение и новую борьбу за выживание. Одни донорские расы держались долго, другие умирали сразу, едва эмпаты начинали их использовать, но бесконечная череда доноров была законом вселенной, роком судьбы, к которому следовало относиться философски. Вечных доноров не существовало — все "союзники" когда-нибудь "заканчивались".

И это было личной трагедией Юджин, в которой он никому бы не призналась. Ей нравились люди. Понимая, что ей не исправить положение вещей, она боялась застать конец человечества.

— Я не верю в "Сердце", — подумала она, и только потом поняла, что произнесла слова вслух.

— Закрой глаза, ибо они показывают лишь границы, смотри сердцем и увидишь путь, где умеешь летать, — процитировал Ал строчки из Кодекса. — Впрочем, я сомневаюсь, что у тебя есть сердце, Юджин. Вы военные, словно сморщенный старый орех с окаменевшей скорлупой. Только гремите, а толку никакого.

Юджин промолчала и отвернулась в окно. Может, этот напыщенный дурак Алистер был прав? Она устало прикрыла глаза. Вынужденное бездействие полета отнимало силы быстрее, чем любые тренировки или самые дальние марши по выжженным землям Порога. Эмоции доноров, которые насытившиеся эмпаты-сканеры оставили витать по салону глайдера, делали ее лиричной. Нестерпимо захотелось вернуться в кошмар, ставший ее любимым. Вернуться, чтобы еще раз увидеть последний взгляд Саффилда.

Глава 4. По следам "Сердца"

Пузатое брюхо глайдера плавно скользнуло над крышей окутанного туманом здания, на секунду зависло у смотровой площадки и стало медленно опускаться. Нагретая от долгого перелета машина шипела и выплевывала снопы искр, реагируя на близость дорожных магистралей и силовых экранов химического завода, где находилась седьмая лаборатория Альянса.

Корабль тяжело опустился на посадочную площадку и со свистом заглушил двигатели. Юджин выбралась из кабины последней, удивляясь, что еще не разучилась ходить. Эти двадцать часов перелета она запомнит надолго. Свежий ветер швырнул в лицо горсть пыли и сухих листьев, напомнив, что в Маурконде стояла зима. Несмотря на холод, вдоль всей взлетно-посадочной зоны были расставлены горшки с зелеными саженцами, заботливо укутанные силовыми полями. На одном дереве механизм защитного экрана барахлил, периодически отключаясь, отчего листья на ветвях побурели и опадали. Дерево думало, что наступила осень. Резкий, скрежещущий звук сломанного экрана врывался непрошеным гостем в суровое молчание крыши, напоминая хрипы умирающего.

Их встречали. Следователь Джорд был безликим человеком с тусклыми глазами и незапоминающейся внешностью — таким, каким положено быть менталисту Альянса. Он вяло приветствовал Алистера и ограничился легкими кивками другим эмпатам. На Юджин взгляд Джорда задержался, но тут же ускакал в сторону, словно прошелся по пустому месту. Она не обиделась. Вражда эмпатов и менталистов — лабораторных клонов, созданных из эмпатов, длилась не один год и должна была закончиться не в этом столетии.

Джорд не стал тратить время на разговоры и быстро провел их в павильон, где хранилось "Сердце". Ему не нужны были их мысли и предположения. Все, что требовалось от сканеров — факты, стертые прошлым, которые могли бы привести к разгадке. "Сделайте свою работу и валите к дьяволу", — читалось во взгляде менталиста, когда эмпаты проходили мимо.

Стерильный запах лабораторий, запах пустоты, раздражал Юджин и вызывал стойкое чувство тошноты. Длинные коридоры сменились безликими помещениями, похожими на обычные офисы. При появлении эмпатов-сканеров вышколенные сотрудники даже не оторвали взглядов от световых экранов, но Юджин не нужно было на них смотреть, чтобы понять, чем заняты их ученые головы. Страх рождался мгновенно, вспыхивая, словно химическая реакция в колбе.

Комната, куда привел их Джорд, была небольшой. Пара длинных столов, шкафы, свисающие с потолков лампы — все опечатано и накрыто пленкой.

— Так, ребята, работаем здесь, — распорядился менталист. — Постарайтесь ничего не сломать. У вас час. Здесь режимный объект, больше времени не дают.

— Справимся за десять минут, — хмыкнул Алистер и принялся расхаживать между столов, похожих на гробы, накрытые тканью. Он жмурился, тер виски и хватался за разные поверхности, словно спрашивая у них, что тут произошло. Джорд смотрел на него недовольно, но не вмешивался. Другие сканеры тоже разбрелись по комнате, касаясь мебели и накрытого оборудования. Юджин их понимала. Поймать волну "погружения" было трудно, а иногда не удавалось и вовсе. Поэтому им и давали целый час — Альянсу нужны были любые результаты.

"Пустота с тлетворным запахом смерти", — подумала Юджин, замирая у входа. Она ничего не чувствовала. Некоторым сканерам касание предметов помогало установить связь с прошлым, но только не в ее случае. "Погружение" происходило всегда внезапно. Накрывало с головой, входило без стука и разрешения не спрашивало. Как-то ей пришлось ждать час, чтобы почувствовать "палитру" прошлого, а иногда связь устанавливалась за секунды.

Похоже, другим сканерам тоже не везло. Один, правда, пытался умничать. Юджин знала, как выглядит погрузившийся в прошлое сканер, и понимала, что парень притворяется, пытаясь сохранить репутацию. В отличие от нее гражданским эмпатам-сканерам платили деньги и немалые.

— Это черные сюда лапки запустили, — заявлял он, деловито заглядывая под столы, словно черные еще сидели там, забыв, где выход. — Наследили так, что тошно становится. Чувствуешь, Ал? Это их смрад, только они так воняют.

Юджин фыркнула. Свалить все на черных эмпатов было легче простого. Черные были преступниками, не признающими Кодекс и не пользующимися услугами доноров. Они "пили" всех подряд, охотясь по ночам в разных кварталах Маурконда. Проблема номер два после полукровок. Правда, если с полукровками полиция как-то справлялась, то для участия в облавах на черных обычно приглашали военных. Юджин и сама пару раз гоняла черных по городским улицам. Она хорошо помнила их "палитру" и могла поклясться, что черных в седьмой лаборатории не было.

Алистер уже недовольно поглядывал в ее сторону, безмолвно обвиняя в бездействии, когда она почувствовала тревогу. Это было первым звонком, что сейчас ее накроет волна, и Юджин насторожилась. "Погружение" было хрупким состоянием, и прошлое могло выкинуть ее с такой же легкостью, с какой пустить.

— Контейнер стоял здесь? — хрипло спросила она, показывая на низкую тумбу, накрытую пленкой. Джорд кивнул, удивленно подняв бровь. Мол, как догадалась?

Это было нетрудно. Стол фонил так, что ее проголодавшийся мозг судорожно сжался, пытаясь уклониться от атак хищных галлюцинаций. След "Сердца" был похож на солнце, которое уменьшили в размерах и запихали в тесную комнату — от яркого света гасло все, что попадало в область эмоционального щупа Юджин.

Ей потребовалось пара минут, чтобы привыкнуть к огню, оставленному веществом. Наконец, из павильона исчезли Джорд и остальные сканеры, а на фоне огня стали вырисовываться блеклые тени тех, кто присутствовал в комнате восемь дней и десять часов назад — примерное время кражи. Семь человек были спокойны и сосредоточены. Они занимались привычными делами, и хотя в настроениях людей мелькали разные нотки — от легкой тревоги до небольшой растерянности — все они были связаны с непосредственными обязанностями. На этом этапе "палитра" воров ничем не выделялась. То ли шпионы спокойно и сосредоточено готовились к операции, то ли использовали какую-то незнакомую защиту от подобных "прощупываний".

Подумав, Юджин мысленно "вышла" из комнаты, распространившись на три этажа лаборатории — предел ее возможностей. Диапазон эмоций расширился, но в них по-прежнему преобладало спокойствие. Юджин "прошлась" по охране, не заметив следов волнений или тревог, вызванных чем-то подозрительным. Профессиональная настороженность, готовность реагировать, внутренняя уверенность, что "в мою смену точно ничего не случится" — ничего более. Почувствовав яркий, почти ослепительный всплеск на нижнем уровне, эмпат мгновенно перенеслась в уборную, где наткнулась на два тела, слившихся в любовном экстазе. Подумав, что это вряд ли имеет отношение к делу, Юджин вернулась обратно в павильон. И вовремя.

В эмоциональной "палитре" комнаты по-прежнему царило спокойствие, но кое-что изменилось. Вместо семи свечей, отражающих людей, теперь горело только три, не считая маленького солнца в контейнере. Остальные четыре сотрудника оказались "погашены" — то же случилось и с другими учеными в лаборатории. Юджин не могла вернуться назад, чтобы понять, когда именно это произошло, но была уверена в одном: люди не успели ничего почувствовать. Только что они думали о перерыве на обед, неудавшемся эксперименте, начальстве, семье, а в следующий миг их "выключили" — навсегда. Юджин ощутила кислый привкус во рту. Она не любила, когда умирали люди.

Сканер не могла понять, что за оружие использовали воры, но теперь знала, что в лаборатории действовала не маленькая армия, как считали менталисты, а всего трое. Юджин вцепилась в их "палитру", как путник, ослепленный снежным бураном, в веревку впереди идущего. Увы, фон воров был скучен и пресен. Ни удовольствия от выполненной работы, ни эйфории от достигнутой цели — только прежние спокойствие и уверенность. Она уже стала подозревать, что трое были роботами, когда в ровном, белом свете "Сердца" вдруг появились пятна пустоты, быстро заполняющиеся вселенским хаосом. Яркая вспышка боли, и один из троих окунулся в бездонное море паники. Такого сильного страха Юджин не встречала даже у маниохов, попадавших в ее поле внушения. "Палитра" воров разделилась, покрывшись полосами ужаса с одной стороны и непонимания — с другой. Похоже, у них случился разлад, потому что пятно страха вдруг выбежало из комнаты и резко рвануло к верхнему этажу. К нему же прилип и фон "Сердца", полыхающий едва ли не ярче прежнего. Двое других бросились за первым. Теперь их "палитры" переливались всеми оттенками тревоги и беспокойства. В операции что-то пошло не так. Три пятна — одно убегающее и два преследующих его — выделялись среди мертвого царства лаборатории так же отчетливо, как капли воды на раскаленном песке. Они шипели и грозили исчезнуть в бесконечности каждую секунду.

Юджин бросило в пот. Оттолкнув стоящего на пути Джорда, она рванула вслед за тенями прошлого. Послышались отдаленные крики, в нее врезалось чье-то тело, но сканер, боясь разорвать хрупкую связь, мчалась вперед, не обращая ни на что внимания. Перед глазами стояли три неясные фигуры, и, прежде всего, та, которая бежала впереди вместе с "Сердцем". От тени все также веяло страхом, но теперь в ней появились нотки растерянности, замешательства и... обреченности?

Лестничный пролет, коридор, окно, узкий козырек, зимний ветер, снова комната, снова поворот. Юджин гналась за прошлым, как творец, пытающийся поймать ускользающую музу. Предчувствие неудачи не обмануло. Уткнувшись в тупик, она заметалась по узкой площадке. Со всех сторон вздымались равнодушные стены, но эмпат чувствовала, что след еще не потерян. Где-то наверху блестели тени ее добычи: одна, по-прежнему окутанная венцом испуга, остальные — несущие гордое знамя ярости и негодования.