— Долго мы здесь будем весла сушить? — Косте не терпелось действовать, но на вопрос, — какие действия он готов предпринять?— моряк замялся. Странное, нелогичное поведение японцев не оставляло возможности для планирования каких-либо операций. Оставалось ждать, что предпримут аборигены. Катамаран лежал в дрейфе в миле от "Фудзи Мару". Ни на судне, ни на берегу никто не проявлял желания подобраться к ним поближе, и Вал решил дожидаться развития событий, не подходя к причалу.

— Давай с Юрой попытаемся связаться. Может, рацию у него не отобрали.

— Надеюсь, что не отобрали. Самураи как-то демонстративно не замечают нашу технику. Через десять минут выйдем на связь.

— А чего тянуть?

— Просто Юра капитан, а ты салага. Он наверняка рацию выключил, бережет аккумуляторы. И включает каждые первые три минуты часа, как завещал великий Морзе.

— Какие минуты? — вмешался удивленный Толик

— Первые три минуты служат для прослушивания эфира. Все, кому нечего сказать, слушают. Хорошее правило, пользуйся им всегда.

— Тогда загораем. Мичман, посмотри, что видно сверху?

— Все тихо. Наших нигде не видно, — рапортовал Толик со своего поста на мачте.

В силу молодого возраста и невысокого звания он стал постоянным обитателем вороньего гнезда. Существовала и еще одна причина. Вал и Костя не были уверены, что самодельная конструкция выдержит их немалый вес. Так что компанию бывшему охраннику составлял только Ллойдз в случае игривого настроения.

Катамаран медленно дрейфовал вдоль берега, приблизившись к "Фудзи Мару" на расстояние нескольких кабельтовых. В пределах видимости ничего не происходило. Все ждали. По словам Юры, с которым удалось связаться еще два часа назад, любое развитие событий внезапно прекратилось после ухода Олега Петровича в храм. Если первые посетители вернулись с собеседования через полчаса, то диалог спецназовца с высшим существом явно затягивался. Выполнив ранее полученные приказы— накормив пленников и поселив их под охраной в доме на краю деревни— японцы больше никакой активности не проявляли. Похоже, богу было не до них.

— Если эти двое между собой договорятся, нам совсем хана

— Кот, не грузись. Нам и так хана, треть народа в плену. На "Эдеме", как всегда, черт те что творится, и аппаратура на "Элис" осталась.

— Вал, как ты умудряешься выживать с таким позитивным мышлением?

— Меня забавляет сам процесс выживания вне зависимости от результата.

— Так может тебе тоже в храм пора? Будешь еще спокойнее и дружелюбнее...

— И стать таким же, как все? Да у них в храме пробки перегорят. Не знаю, кто у них подрабатывает богом, но ему крупно повезло с нацией. Японцы коллективисты. А у нас половина народа всегда идет не в ногу. С русскими у него точно будут проблемы. А, вот уже начались! Всем подъем, кажется, антракт закончился.

Представление действительно продолжилось. Из дверей храма выскочил Олег Петрович. Четверо стоявших на крыльце охранников просто разлетелись во все стороны от нескольких его незаметных толчков. Два самурая, увидев бегущего на них пленника, приняли боевые позы. Вал не был силен в восточных единоборствах, но на его неискушенный взгляд, японцы были не дилетантами в рукопашной, двигались они красиво и артистично. Полковник подбежал к ним, как-то коряво вскинул руки, дернулся вправо, запнулся и побежал дальше. Самураи остались лежать на тропинке. Олег Петрович огляделся, увидел на рейде катамаран и побежал к пирсу. Работавшие у лодки рыбаки как по команде кинулись наперерез беглецу.

— Перехватят!

— А мы на что? Кот, не суетись с парусами. При этом ветре они нам не помогут. Будем забирать его прямо с пляжа, пока этот Рэмбо всех не положил. Толик, следи за "Фудзи". Что-то мне подсказывает, что махать платочком вслед нам больше не будут.

Двигатель катамарана заурчал на холостых, Вал слегка добавил газу, и "Тотем" заскользил мимо парохода. Малая осадка катамарана позволяла ткнуться носом практически в любой берег. Поняв, что его будут забирать в более удобной точке, Олег Петрович повернул к пляжу. Запрыгнув на борт, он резко скомандовал отход. Вал поморщился, он не любил, когда кто-то распоряжается на борту "Тотема", но обстановка не располагала к выяснению отношений— на "Фудзи Мару" начали поднимать якорь, а из трубы повалил густой дым.

— Под парами стояли, на товсь.

— Плевать. На движке уйдем от них, как от стоячих, — круто развернув катамаран на выход из бухты Вал добавил — а вот это уже серьезно. Они расчехляют орудие. Олег Петрович, похоже вы кого-то обидели. Сумели поссориться с богом?

— Капитан, прекратите паясничать, — оборвал полковник. — Сейчас на полном ходу уходим из бухты, я надиктовываю вам донесение, потом так же на полном ходу возвращаемся, и вы высаживаете меня на пирсе.

— Обратно? Полковник, в храме, похоже, крепко мозги промывают. Если вы не заметили, вам здесь не рады.

— Запоминайте информацию. Как я и предполагал, в храмах находится теневое руководство Хиросимы. Думаю, это ученые и специалисты разведки императорской армии Японии. Они обладают методиками перестройки личности, аналогичными тем, что разработаны в ряде стран нашего мира. Я владею приемами, позволяющими не попасть под действие их программы. К сожалению, мое ментальное сопротивление было замечено, и мне пришлось уходить нештатно.

— Ну и зачем тогда возвращаться в этот гадюшник?

— Задание не выполнено. Следовательно, я должен вернуться. Сейчас, когда я передал вам информацию, убивать меня нет смысла. Специалисты по перепрограммированию личности, возможно, военные преступники, находящиеся здесь у власти, скорей всего не заинтересованы в контактах с нашим миром. С другой стороны их явно не беспокоит возможность того, что информация об их колонии станет достоянием нашего измерения. И, тем не менее, они явно нуждаются в контактах с нами. А мы хотим получить от них назад судно и пленных. У нас есть предмет для торга, и этим я планирую заняться. Вы же возвращаетесь с информацией на "Эдем", после чего будете ждать моего выхода на связь возле порта. Полагаю, я смогу с вами связаться уже этой ночью.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — в интонации Вала чувствовалось неподдельное уважение. Люди, способные рассчитать меру риска и выполнять свою миссию, несмотря на смертельную опасность, не часто встречаются у нас на пути. Олег Петрович раскрывался новой стороной.

— Вам необходимо высадить меня и скрыться. Противная сторона должна быть уверена, что информация сохранится у вас даже в случае моей смерти. Только в тогда тайное правительство Хиросимы будет готово обсудить наши предложения.

— Стоп. А как же ящеры?

— Ящеры?

Узнав о результатах разведки и мирном сосуществовании в Хиросиме двух видов разумных существ, полковник надолго задумался. Новая переменная в сложной схеме оперативной работы с противником означала дополнительные сложности и увеличивала степень риска. Но в условиях, когда любое вооруженное столкновение почти наверняка вело к поражению, другого варианта не было, и катамаран развернулся в сторону порта.

Лихое появление "Тотема" застало врасплох жителей деревни. Привыкшие к неторопливым скоростям первой половины двадцатого века, царившего в городе, японцы не успевали переключить восприятие на глиссирующее со скоростью больше пятидесяти узлов судно. Пролетев мимо "Фудзи", неторопливо ползущей к выходу из бухты, Вал резко сбросил ход прямо у пирса. Полковник спрыгнул на доски и направился к храму. Катамаран также лихо прошел обратный маршрут, еще раз проскочив мимо парохода. Вахтенный самурай проводил лодку удивленным взглядом, но никаких враждебных действий предпринять не успел.

— А знаешь, Вал, у Петровича яйца все же железные. Внаглую вернуться к ребятам, способным превратить твой мозг в лапшу... Силён.

— Не спорю. Настоящий самурай.

— В смысле?

— В свое время меня потрясла история камикадзе. Первым в полет отправился адмирал, автор идеи бросить в бой летчиков-самоубийц. Последний камикадзе тоже был адмиралом... он руководил проектом и двинул следом за своими когда война уже по сути закончилась.

— Мда... Для России не типично. Намекаешь, что Петрович тоже, того... попал под божественный ветер? Вслед за своими подчиненными, как камикадзе?

— Надеюсь, что на самоубийство его не потянет. Все-таки не японец, похитрее малость. Просто уважаю, когда не прячутся за чужие спины. Ребят своих положил, но и сам полез в пекло.

"И нам суждено скитаться,

Срываться с высоких башен,

Тонуть в седых океанах,

И пьяной кровью своею

Поить ненасытных пьяниц:

Железо, сталь и свинец..."

— Подымаем паруса. Хорош бензин жечь. Толик, курс на остров.

Вал никогда не думал, что прочтет своего любимого Гумилева в честь зануды полковника. Но офицер, помнивший об офицерской чести, явление не такое уж частое в наше время. Заслуживает привета от офицера-поэта из другой эпохи....

Ллойдз, при первых звуках заведенного мотора занявший свое штатное место на пульте управления, расстроился, спрыгнул на палубу и отправился досыпать под тентом. Высоко поднятый хвост символизировал его недовольство романтикой парусов. Подобно хозяину, кот был сторонником прогресса. Неспешное движение под парусом его не забавляло. Зато все сложнее закручивалась интрига вокруг странных мест с оранжевой аурой, которые люди называли храмами и где обитал некот. В следующий раз надо будет внимательно следить за своими ощущениями.

Ольгу всегда привлекала изысканная лаконичность японской культуры— три строки стихотворения, крошечное дерево в цветочном горшке, бумажные стены вместо лепнины барокко... Пустая комната с татами на полу звала заняться медитацией и созерцанием. Но почему-то вдруг начало казаться, что вся эта изысканность не более чем декорация, за которой не видно сути происходящего. Все было слишком приглажено и стилизованно. Даже жители Хиросимы напоминали старательных актеров, играющих любимые роли. Самураи были... слишком самураями, и рыбаки казались слишком рыбаками... ни одного лишнего жеста или шага в сторону. Представление в театре Кабуки, где эмоции нарисованы на ярких масках, а актеры следят только за красотой движений. С уходом Олега Петровича в храм в безукоризненном представлении появилась странная фальшь. Казалось, суфлер перестал шептать текст на ухо участникам пьесы и они пребывают в недоумении. Самураи ушли в себя и погрузились в оцепенение, охранники из числа простых солдат начали вести себя вольно и перестали тянуться во фрунт у дверей дома. Ольга поделилась своими наблюдениями с капитанами "берегового братства".

— Оля, ты что-то совсем в мистику ударилась, — не понял Юра. — Какая еще фальшь? Начальство совещается, ребята расслабились. Даже поесть не несут.

— Погоди ты с едой, — вмешался Степаныч. — Ольга дело говорит. Может быть как раз сбой программы, о которой говорил Олег Петрович. Что-то наш полковник им там сделал, что ударило по всему населению.

— Ну хорошо, как это можно проверить, и что мы можем выиграть в результате?

— Надо пообщаться с Федорчуком и тремя нашими "испытателями". Если у них тоже... матрица поехала, то надо делать ноги. Если нет— сидим и ждем Петровича.

— Подождите, вот так возьмем и сбежим? Мы же не знаем, что происходит с жителями целой страны. А если тысячи человек существуют под ментальным контролем как зомби?

— Оля, их тысячи, а нас полсотни, и у нас не спасательная операция. Самим бы спастись.

— Все равно. Нельзя их бросать. Они так старались нам помочь.

— Оля, они нас в каталажку посадили. Давай сначала отсюда выберемся, потом будем решать, как дальше поступать. Сама же говорила, что живут они дружно и счастливо.

— Счастливо. Только как-то неправильно. Обратите внимание какие заторможенные эмоции у местных жителей. И еще... за все время никто ни разу даже не рассердился. Ни разу, ни на что.

— Оля — не выдержал Олег — ты что от них хочешь? Чужая страна, другая культура. Да еще и после такого потрясения. Их психическая устойчивость может иметь десятки других объяснений. А главное— от чего мы их будем спасать? Нормально живут, дружно, никто не жалуется.

— Если они лишены возможности выбора, я хочу им этот выбор предоставить.

— Люди не очень любят выбирать.

— Не все.

Глава семнадцатая. Прибой.

— Я в шоке, — заявил Костя после монументального загиба Петра Великого с дополнительными матерными вариациями. — Сколько слышал разговоров про способность русских сплачиваться в случае беды и давать совместный отпор любой напасти... сплотились, блин.

— Брось, Кот, определенный процент альтернативно одаренных есть всегда и везде. Поваренок и его лакейская бригада уже давно всем кровь сворачивали.

— Но, бабку ихнюю через клюз сухой морковкой, ведь то, что они закрутили, — это полный бред! Убивать своих, когда у нас проблемы и с ящерами, и с японцами? Украсть приборы и требовать себе судно, припасы и чтобы все остальные сваливали... где логика? И какой смысл выполнять их условия, если мы ничего от этого не выигрываем?

На палубе "Тотема" собрались все представители кланов "Эдема" за исключением повара и его людей. Они были в бегах. Убив стоящего на вахте штурмана и прихватив с собой наиболее ценные части аппаратуры перехода, вечно недовольные предводители "боевых хомячков" скрылись на другой стороне острова и выдвинули ультиматум через вернувшегося на "Эдем" стюарда — отдать судно в распоряжение мятежной группы. Прислуга не желала воевать ни с ящерами, ни с японцами. Выручать попавший в беду экипаж "Элис" они тоже не собирались. "Боевые хомячки" хотели продолжить плавание к точке перехода, оставив большую часть пассажиров на острове. Единственную помощь, которую они были готовы оказать своим бывшим товарищам, это рассказать на большой земле об остальных участниках похода. Вал смотрел на удалявшегося парламентера и жалел, что озверел недостаточно для того, чтобы выстрелить тому в спину. В жизни его предавали не раз, но сегодня все это выглядело особенно мерзко. Повар выбрал идеальный момент— второй прибор остался у японцев, и судьба его была неясна. Лучшие бойцы были там же... и их судьба тоже внушала опасения.

— Профессор, мы можем обойтись без похищенного?

— Видите ли, Геннадий Иванович, я сам проконсультировал Михаила Борисовича о наиболее ценных и уникальных деталях. И помог их демонтировать. Мне было сказано, что это ваше распоряжение и приборы будут храниться в трюме. А потом меня ударили по голове. — Иванов щеголял забинтованным черепом, но, насколько понял Вал, убить профессора мятежники не пытались. Они даже хотели взять его с собой в плавание, чтобы он открыл переход на Землю. Также на борту они планировали оставить своих сторонников и часть моряков, остальные могли следовать за ними на других лодках или просто подыхать на острове, их это не волновало.

— Следовательно, силовой возврат приборов нежелателен, они всегда успеют их уничтожить. Но и выдвинутый ультиматум абсолютно неприемлем. У кого будут какие-либо предложения?