| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 10. Легко в бою.
Вдруг замигала лампочка и запищало в динамиках. На экране, на котором изображалось то, что показывала инфракрасная камера, он увидел, как ворота распахнулись, и инфракрасная масса стала стремительно приближаться к сторожке.
Юра нажал на кнопку тревоги и показал двум другим — к пулемету! Те бросили недоеденные бутерброды и подготовили пулемет к стрельбе. Тем временем, загорелись прожектора, и Юра увидел десятки негров, бегущих к входу в больницу. Некоторые были одеты во что попало и бежали кто с допотопными пистолетами, кто с мачете — понятно, "охранники" от местного королька, а вот другие... Похоже, человек сорок были новичками-курсантами местной полиции — недавно король уговорил администрацию увеличить квоту местных полицейских вчетверо. И эти были вооружены ружьями, хоть и старыми, но с обоймой на пять патронов и с эффективной дальностью стрельбы в триста-триста пятьдесят метров.
Забили оба пулемета — его и первой тройки. Вторая же тройка караулила запасной вход и ничем помочь не могла.
Раньше, сразу после прихода "Черной Силы" к власти в Ндакаре, учения для персонала госпиталя на случай агрессии извне проводились еженедельно. Но с момента потепления отношений это случалось хорошо если раз в год, да и то спустя рукава — местные неплохо учились на медперсонал, но никто не хотел отрабатывать то, что все равно никогда не пригодится.
Да, если бы да кабы... Теперь нужно продержаться хотя бы до прихода основных сил с острова Горé, но на это понадобится как минимум пятнадцать-двадцать минут. И столько, Юра почувствовал, они вряд ли продержатся.
И тут произошло то, чего Юра не ожидал. Когда начались выстрелы, вдруг распахнулась дверь, и оттуда вбежали две девушки, в одной из которых Юра с ужасом узнал Тион, а в другой ее лучшую подругу, Фатиму.
— Заприте дверь в спальню и спрячьтесь вон там, за тем столом, — скомандовал Юра. Девушки с лицами, полными ужаса, забрались за тяжелый письменный стол в углу.
Кто-то из предателей-полицейских снаружи произнес команду на местном языке, и дюжина их остановилась, встала на одно колено и подняла стволы... Ага, щас! Очередь — и они попадали. Нескольких, похоже, задело, но пяток винтовок показались из-за трупов. Со звоном вылетело окно, и Юрино левое предплечье вдруг что-то обожгло. Похоже, пуля, даже если и прошла по касательной. Юра отскочил от окна (вот что значит непривычка, надо было сразу присесть за бруствер) и стал методично стрелять туда, где выглядывали стволы.
Вдруг чуть поодаль ствол поднялся вверх, и раздался один — другой — третий выстрел. Два из трех прожекторов погасли, а третий освещал лишь правый фланг. Юра успел еще выстрелить два раза туда, откуда виднелся ствол, и выстрелы по прожекторам прекратились. Но по их домику стрельба продолжалась.
Выстрел... выстрел... выстрел... Запасной позиции в этой сторожке не было — понадеялись на пулемет. И тут вдруг закричал и упал на землю второй номер пулеметной команды. Потом просто упал первый. Вскочила, истошно вопя, Фатима — и была сразу же застрелена кем-то с той стороны.
Юра отбросил снайперку и припал к пулемету. Продвижение толпы, уже подбегавшей к разбитым окнам сторожевого помещения, вдруг захлебнулась — нападающие от неожиданности и страха попадали на землю. Но тут кончилась лента, а перезаряжать ее было некому.
Юра схватил автомат. Шансов выжить, похоже, больше не было, но нужно было их остановить хоть еще на несколько минут.
Очередь по наступающим... Еще очередь... Ну, кажется, все, как пел отец иногда, "и молодаая не узнаает, какой у парня был конец..." Подумал вскользь, что его-то молодые и так уже все знают на эту тему, но что поделаешь, из песни слов не выкинешь.
И вдруг прожектора осветили площадь со стороны моря, и оттуда заговорили крупнокалиберные пулеметы. Нападающие опять попадали, но вдруг из чрева десантного корабля вышел танк, потом еще один. Они с ревом помчались прямо к нападавшим, которые никогда не видели таких металлических монстров. Началась паника, а когда сначала один, потом другой танк вломились в толпу и начали ее давить, те с криком бросились наутек, к воротам. Но дежурное отделение инструкторов уже сумело выбить нападавших из тамошнего караульного помещения, и три пулемета заговорили и оттуда. Казалось, все кончилось.
Вдруг несколько страшных ударов послышались по двери, ведущей в девичью спальню — похоже, туда кто-то проник через окна. Дверь слетела с петель, и ,два огромных негра с окровавленными мачете бросились в сторожевое помещение. Тион жутко завопила и бросилась к окну, им наперерез. Страшный удар мачете, и девушка упала — крик прекратился. Другой в этот самый момент попытался достать с помощью своего мачете Юру. Юра отскочил, нажал на спуск, но автомат заклинило. И он вспомнил то, чему его так недавно учил сержант Камеалоха. Бросив автомат прямо в черное мурло, отчего тот отпрянул, он ударил того по яйцам, развернулся ко второму, встававшему в стойку — и всадил ему нож, подаренный сержантом, в район сердца. Выдернув нож, он ударил ножом по скрючившейся спине второго — минус два. Как сказал ему сержант, тяжело в учении, легко в бою — а приемы, показанные ему сержантом, он отрабатывал каждый день. Ну, похоже, все кончено. Он вытер нож об одежду последнего и вложил его обратно в ножны.
В этот момент появившийся в дверном проеме третий негр, в форме и с винтовкой, выстрелил в Юру. Юра почувствовал, что обожгло уже правую руку, причем намного сильней, и она у него повисла плетью. Второй выстрел попал ему в ногу. Юра упал и попытался откатиться, но нападающий обрушил на него страшный удар прикладом. Все стало черным-черно.
Глава 11. Второе явление Пеле.
Юра с трудом открыл глаза. Интересно, подумал он, на каком я свете: на этом или на том? Он лежал на белоснежной перине, рядом с ним висела на штативе капельница. Окно было закрыто занавеской, через которую виднелись очертания солнца. Похоже, все-таки этот свет. Тем более, сильно болит голова.
И тут распахнулась дверь и вошла высокая фигура в белом, кроме одежды и отсутствия леи, точно такая же, как та, которую он видел купающейся в озере лавы на Гавайском Большом острове. Нет, подумал он, значит, я на том свете. Но почему на нем языческие боги? Я же православный.
Фигура подошла поближе, обняла его и заплакала. И тут Юра понял, что это Поля, и что он жив. И совершенно непрошенной пришла мысль, что стоило так получить по башке, чтобы к нему вернулась хотя бы одна из его богинь.
Он попытался обнять ее, но не смог — руки не слушались. Посмотрев чуть пониже, он увидел, что обе они забинтованы, и даже будь у него чуть больше сил, он все равно бы не смог их поднять.
— Поля! — с трудом выговорил он.
— Ничего не говори, милый, — заговорила та. — Так будет лучше. У тебя было сильное сотрясение мозга, в добавку к ранениям обеих рук и правой ноги. Ничего, все будет нормально, не бойся...
И рассказала ему, что он находится в военном госпитале на острове Майо, главном острове из на островах Зеленого Мыса.
Поля продолжала:
— У меня сейчас первая врачебная практика — ты же знаешь, врачи проходят ее сначала медсестрами или медбратами после четырех лет, потом уже военврачами после шести. Я должна была вот-вот вернуться в Форт-Росс. А тут команда — идти к Зеленомысску и Острову Горе, там несколько тяжелораненных. И первый, кого внесли, был ты, и выглядел ты совсем плохо. Я думала, я сойду с ума, если ты умрешь. Оказалось, что у тебя всего лишь сотрясение мозга и сильная потеря крови после трех ранений.
Да, не бойся, нападение было полностью отбито, нападавшие все убиты или захвачены в плен. Потом был захвачен королевский дворец в Ндакаре, и оказалось, что эту операцию давно планировали — негры наперебой стали все рассказывать, когда их повязали. А из наших убили все отделение, которое было у ворот, похоже, свои же — точнее, те негры, которые якобы были своими. Зарезали и четырех в пулеметных вышках, те не успели сделать ни единого выстрела. А из тех, кто был в госпитале, убили четверых и ранили двоих. Так что вас здесь трое, тут еще и мальчик с сотрясением мозга.
Еще рассказывают, нашли трупы двух девушек-негритянок, одну там, где нашли тебя, одну чуть поодаль. Ее мы тоже попытались спасти, но раны от мачете... потеря крови...
"Да", подумал Юра. "Останься Тион в караулке, может, и выжила бы. Какой же я дурак..."
— Поля, — выговорил он с огромным трудом, — я тебя люблю.
Вышло это примерно так: "ятелю", но Поля все поняла, обняла его и поцеловала в губы. Тут открылась дверь, и Поля резво вскочила. Вошел незнакомый майор, посмотрел на молодых людей и смущенно улыбнулся.
Поля встала во фрунт и сказала:
— Господин майор, больной пришел в сознание.
— Вижу я, как он пришел в сознание. Ладно, дочка, не обижайся.
Он подошел к Юре и сказал:
— Ефрейтор Заборщиков, вам решено присвоить досрочно звание сержанта, а также наградить вас медалью "За храбрость". Не благодарите, вам лучше не разговаривать. И не целоваться — тут его глаза стали игривыми. Поздравляю вас.
И еще. Атака полностью отбита. Ндакара под нашим контролем, нападавшие и руководство, а также самозваный король Ндакары, все задержаны. Наши потери — четырнадцать убитых и двое раненых. В том числе и вы. Второй раненый, увы, покинет армию — у него слишком тяжелые травмы. А вот про вас мы решим после консилиума.
— Господин майор, он полностью восстановится, — сказала Поля.
Майор ответил с каким-то необычным акцентом — он сильно акал и якал, и буква ч у него иногда превращалась практически в ц.
— Сержант Иванова, — ("Однако", подумал Юра. "Неплохо им. Даже еще университет не закончила, пару месяцев во флоте провела, а уже сержант.") — Если так, то вашему подопечному — тут он опять улыбнулся — предстоит отпуск по ранению, а потом вы, сержант Заборщиков, будете служить дальше. Если, конечно, захотите, у вас есть право уволиться.
Юра чуть мотнул головой, отчего она у него заболела пуще прежнего.
— Ну и ладненько. Полежите в Майском госпитале, потом полетите на Анастасию. Привет вашему отцу, он со мной под Могилевом познакомился, когда я еще подростком был, и выписал меня в Америку. Адамович моя фамилия.
Майор вышел. Поля еще раз подошла к Юре, обняла его, и тоже вышла. Юра подумал, "Поля, останься", но тут же уснул. И снилось ему, что он вместе с Пеле купается в огненном озере. А потом они вышли на берег, улеглись на теплой застывшей лаве, и ему опять стало так невообразимо хорошо...
Глава 12. You Can't Have It All...
Юра наконец проснулся. В окно светило солнце, голова болела намного меньше, и жить было намного веселее, чем вчера. Вдруг ему почудилось, что от подушки пахнет духами. Глупости, подумал он, наверное, какие-нибудь медикаменты.
Через минуту вошла медсестра и принесла ему завтрак — оказалось, как ни странно. Потом вошел врач и провел небольшое обследование, после чего сказал:
— Молодой человек, не пойму, почему так получилось, но должен вас обрадовать: выглядит все намного лучше, чем вчера. Похоже, у вас весьма крепкое здоровье.
Ни телевизора, ни радио в палате не было, да и книжек ему не дали. Когда он спросил медсестру, почему, она ему сказала, что ему еще рано напрягаться, пусть подождет пару дней, пока доктор не разрешит. Так что он проскучал до обеда, который опять оказался на удивление вкусным, потом сестра выкатила его из здания госпиталя в парк из лавровых деревьев, с видом на недалекое море, синее-синее.
И вдруг он услышал знакомый голос:
— Машенька, давай я его у тебя заберу.
— Поля, конечно, — засмеялась сестра, и вдруг Юра почувствовал Полин поцелуй на своих губах. Он обнял ее одной рукой, другой оперся на каталку, и встал. Оказалось не так плохо — Поля, посмотрев на него, сказала вдруг:
— Маша, кресло можешь обратно отвести, не понадобится больше.
И отвела Юру на лавочку, куда и села вместе с ним.
— Давай просто посидим вместе. Тебе лучше не говорить пока. Захочешь спать, спи.
Они сидели молча, потом он положил голову ей на колени и опять уснул. Когда она его разбудило, солнце уже клонилось к закату.
— Милый, пойдем, я тебя отведу обратно, мне на обход нужно.
Вскоре он уже лежал на своей кровати. Привезли ужин, который оказался не хуже завтрака и обеда, потом зашла Поля, поцеловала его и наказала ему спать. Ночью ему опять приснился тот же сон — богиня Пеле на озере, купание, а потом такая же сладкая истома. И опять сладкий запах орхидей при пробуждении.
На следующий день он себя уже почувствовал так хорошо, что его выпустили на прогулку по парку уже одного — с палочкой, ведь рана в ноге, хоть кость была только задета, давала себя знать. Но голова уже почти не болела, другие раны заживали очень быстро, и через неделю его уже перевели в санаторный корпус у самой воды и разрешили даже купаться. И Поля, когда у нее не было дежурства, составляла ему компанию.
Через две недели, пятнадцатого июня, его решили послать в отпуск по ранению домой — точнее, на Гавайи, к родителям. Услышав это, Поля его расцеловала и сказала, что будет в конце месяца — ее практика закончится двадцать седьмого. И шестнадцатого он полетел через Барбадос, Сан Агустин во Флориде, Новый Орлеан и Лас Крусес в Форт Росс, где провел полторы недели у бабушки с дедушкой. Дедушка Василий, сам трехкратный Герой Русской Америки и кавалер целой кучи орденов, расцеловал внука и сказал, что первая медаль, а тем более "За храбрость", доказывает, что внук пошел в деда и отца.
Тридцатого прилетела Поля, и они полетели вместе на Гавайи. Он вспомнил, как в тот раз летел туда с Серегой, и подумал, что брат — это хорошо, а прекрасная девушка — лучше.
Голова больше не болела вообще, а руки и нога потихонечку заживали. Еще пара недель, и можно будет начинать реабилитацию — что ему и предстояло на Гавайях. Но первые две недели он провел у родителей. Все, кроме Лизы, были рады его видеть, да и Лиза, после того, как в первый же вечер пришла Поля, довольно быстро оттаяла.
На следующий день, впрочем, Поля его огорошила, когда он начал было предохраняться, на что она ответила:
— А зачем?
Потом, впрочем, промямлила что-то вроде:
— Ой, я не про это.
Но он, обняв ее, выпытывал подробности, пока она не раскололась. Оказалось, что когда он чуял запах духов на своей подушке, это было потому, что Поля по ночам, когда могла, приходила к нему — и то, что он помнил по снам, проходило в действительности; он не просыпался только из-за снотворного, которое ему давали на ночь. И понял, почему он так быстро пошел на поправку.
— Милый, я понимаю, что я тобой воспользовалась, так что я пойму, если ты обидишься или не захочешь со мной иметь дело. — и Поля заплакала.
Юра сорвал несколько орхидей, встал перед ней на колени и сказал:
— Пуалани Викторовна Иванова, будь моей женою!
Поля еще сильнее заплакала, обняла его и сказала:
— Милый, конечно, я согласна!! Только я не хотела, чтобы это произошло именно так.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
