Zemlya za okeanom(plus8)

В остальном же, главной трудностью своей работы отец Иоанн видел в отсутствии национальной тлинкитской письменности. И вновь Иоанн Вениаминов положил много трудов для того, чтобы появились книги на тлинкитском языке. Колошский язык не похож ни на один из европейских языков и он совсем отличен от алеутского. Источников для его изучения ещё не существовало но отец Иоанн сумел им овладеть. Он не терял ни малейшей возможности, чтобы узнать значение того или иного слова или не известное ему предание. Итогом трёхлетнего труда на основе обширного, заботливо и бережно собранного, где только возможно, материала, стала книга "Записки о колошах", включавшая в себя также "Колошенскую грамматику".

При своем энергичном характере Иоанн Вениаминов находил время и на кипучую хозяйственную деятельность, и на обучение детей различным ремёслам, которыми он владел. В часы же краткого досуга отец Иоанн занимался любимой механникой и сам сконструировал часы для колокольни ситкинской церкви, которые остались исправными в работе и после того, как колокольня накренилась.*(26)

Имея пятнадцатилетний опыт служения, Иоанн Вениаминов убедился в том, что нужды колоний в духовном и образовательном отношениях так велики, что только при существенной поддержке из России можно надеяться на их удовлетворение. Он решил остановиться на трех задачах: представить в Святейший Синод подробный план утверждения в Америке православия, предложить Русско-Американской компании план улучшения условий для обучения ее жителей, а также получить одобрение Святейшим Синодом переводов богослужебных текстов на американские языки.

Получив благословение Иркутского епископа Нила и получив от него рекомендательные письма к членам Святейшего Синода, 8 ноября 1838 г., он отправился в путь на барке "Севастополь" под командованием капитан-лейтенанта Беренс. Спустя 7 месяцев и 14 дней благополучного плавания, 22 июня 1839 г. он прибыл в Кронштадт.

"Небогатый, неизвестный, без связей, без поддержки, из дальней Америки священник церкви в порте Ситха на Алеутском острове (владение Российско-Американской компании) прибыл в Петербург в надежде обратить внимание Св.Синода на жалкое положение своей полудикой паствы. Никем не знаемый, всем чуждый иерей у многих порогов постоял, в многие двери постучался; но везде его встретила холодная вежливость и совершенное равнодушие к его пустынной стороне".

Однако две серьёзные работы по этнографии, напечатанные в журнале "Сын отечества", привлекли к Иоанну Вениаминову внимание митрополита Санкт-Петербургского Серафима и обер-прокурора Святейшего Синода графа Протасова. Представленный им обстоятельный доклад "Обозрение Православной Церкви в Российской Америке" с рекомендациями для улучшения существующего положения, а также величественная внешность отца Иоанна произвели на принимавших его приятное впечатление. Особый интерес вызвали его увлекательные рассказы о делах далекой Американской Церкви, о населявших те места аборигенах. Обер-прокурора это так заинтересовало, что он просил отца Иоанна бывать у него и не в приемные часы.

Сделать доклад Святейшему Синоду о цели своего приезда, о положении дел в Американской Церкви отцу Иоанну не удалось по причине отпускного времени членов Синода; велено было явиться только к осени. Пользуясь временем, отец Иоанн получил разрешение печатать свои переводы и труды и занялся их подготовкой.*(27)

Осенью, наконец, Святейший Синод вернулся с каникул и отец Иоанн смог представить свой доклад. Его умение по-деловому и вместе с тем красочно и живо обрисовать обстановку в Американской Церкви, трудности, которые испытывали русские миссии, рассказы о новокрещённых племенах, — все это пришлось по душе членам Синода, и, более того, возбудило в них живое участие. Отец Иоанн был повышен в чине, а 25 декабря 1839г. вышел указ о награждении "Протоиерея священника церкви Св. Михаила Архангела, что на острове Ситхе, Иоанна Вениаминова орденом Святой Анны 2-й степени".

Синод одобрил и мнение отца Иоанна касательно усовершенствования церковно-образовательной жизни в Америке. Было решено увеличить число священников, учредить духовные училища. Синод согласовал вопрос об увеличении денежных средств на содержание духовенства; были выделены дополнительные ассигнования.

В разгар этой кипучей деятельности, которой отличался Иоанн Вениаминов на любом месте, в любом деле и всю свою жизнь, пришла скорбная весть о смерти его супруги. И отец Иоанн подал в Святейший Синод прошение: "Имею я желание вступить в монашеское звание, не уклоняясь, впрочем, от назначенного мне служения при новопросвещенных и просвещаемых христианскую верою, в Российско-Американских владениях." 29 ноября 1840г. в Троицком подворье, в церкви преподобного Сергия отец Иоанн был пострижен митрополитом Филаретом в монашество с именем Иннокентий.

Исходя из грандиозных масштабов развернувшейся миссионерской деятельности в Америке, Святейший Синод разработал и представил на утверждение проект образования новой епархии. Утверждены были одновременно и проект, и новый к епархии епископ с титулом Североамериканский, Камчатский и Курильский. 1 декабря 1840г. император утвердил проект и кандидатуру, а 13 декабря в палате Святейшего Синода состоялось "наречение архимандрита Иннокентия во епископа". С этого дня Камчатка, Охотская область и приходы Российско-Американской компании были "отчислены от Иркутской епархии в самостоятельную Североамериканскую с кафедральным городом Новороссийском на острове Ванкувер-Квадро".

1* А.Берг известен в академических кругах своими антиклерикальными воззрениями. В данной главе, посвящённой начальному этапу продвижения православия в Америке, он частенько позволяет своим эмоциям взять верх над холодной логикой учёного, делая исключение лишь для о. Иоанна Вениаминова, которого справедливо считает крупнейшим учёным-лингвмстом. Поэтому редакторы позволили себе ввести большое количество примечаний, взятых из работ Михаила Зиновьевича Винокурова. Следует подробнее рассказать об этой семье, оставившей значительный след в истории Рус-Ам. Прадед М.З.Винокурова был дьяконом в Охотске и под влиянием о. Иоанна Вениаминова отправил своего сына Георгия, деда Михаила Зиновьевича, миссионером в Америку. Он участвовал в Канадском походе и был награждён наперстным крестом на Георгиевской ленте. Впоследствии стал инспектором семинарии в Новороссийске и благочинным. Все три его сына пошли по его стопам. Отец М.З.Винокурова пять лет был начальником Чукотской духовной миссии в Нижне-Колымске, самой тогда северной миссии в мире, а затем, до самой смерти, духовником семинарии в Якутске. Два его старших сына так же получили духовное образование, а Михаил Зиновьевич закончил университет и, с помощью родственников, получил место преподавателя латыни и древнегреческого в Новороссийской семинарии, инспектором которой был его дед. На войну отправился вольноопределяющимся и в чине прапорщика участвовал в Галиопольском десанте, где был тяжело ранен. После выздоровления вернулся домой и был назначен директором библиотеки Ново-Архангельского университета, занимаясь историей и библиографией Рус-Ам. Ему удалось собрать и сконцентрировать в библиотеке церковные архивы, в том числе весь старинный архив духовного правления за период, когда в Рус-Ам еще не было Консистории. Михаил Зиновьевич участвовал в политической жизни и, будучи активным членом Партии старовояжных, смог собрать значительные финансовые средства, которые позволили его старшему брату Иннокентию вывезти из советской России почти все архивы РАК.(Ред.)

2* Об Иософате митрополит Гавриил писал обер-прокурору Синода Мусину — Пушкину 17 сентября 1793г. следующее: "Я изыскал благонамеренного для сего дела человека в пустынном и общежительном Валаамском монастыре иеромонаха Иоасафа. От роду ему 36 лет. Монах полагающий, как игумен Валаамский пишет, свое богатство в нестяжании и на сие богоугодное дело определяет себя единственно подвигу распространения закона христианского в народах непросвещенных истинами Евангелия".

Архимандрит Иоасаф находил время и для научных занятий, составив топографическое, климатическое, статистическое и нравственное описание острова Кадьяк, в котором обобщил свои наблюдения за местной природой, бытом и нравами жителей ( это сочинение было напечатано в 1805 году в октябрьском номере журнала "Друг просвещения").

Показательна малоизвестная история якобы случившаяся перед его отъездом в Америку. "На прощание он(Иосаф) побывал у себя на родине в Тверской губернии, попрощался с родственниками. В Кашине, проходя мимо топкого места, он вдруг заметил тонущего пьяного мужика. Не имея под рукой ни веревки, ни подходящей доски, Иоасаф снял с себя свою единственную шелковую рясу и с ее помощью вытянул из топи незадачливого пьянчугу. Банальному, на первый взгляд, эпизоду люди, жившие в конце XVIII веке, придали глубокий смысл: топкое болото, по их мнению, олицетворяло то бездуховное состояние, в котором пребывали обитатели далекой Америки, а поступок Иоасафа символизировал собой стремление вызволить несчастных из плена язычества". Даже если история эта всего лишь легенда, характерно, что рассказывают её именно об Иоасафе, который никогда более в тех местах не появлялся.

3* Окончательный состав миссии, выехавшей из Москвы 22 января 1794 г., был таков:

архимандрит Иоасаф

Иоасаф (в миру Иван Ильич Болотов) родился, согласно некоторым источникам, 22 января 1761г., но в цитировавшемся докладе митрополита Гавриила упоминается, что Иоасафу 36 лет, то есть он родился в 1757г., в деревне Стражковая Тверской губернии. Сын сельского священника, он принял монашеский сан в 1786г. Как глава миссии Иоасаф был посвящен в сан архимандрита.

иеромонах Афанасий

в миру Антоний Семенович Михайлов, сын крепостного, родился в 1758г. в Москве, постригся в монахи в Валаамском монастыре в 1788г.

иеромонах Ювеналий

в миру Яков Федорович Говорухин, родился в Екатеринбурге в 1761г., офицер артиллерии, по некоторым источникам — горный офицер, постригся в монахи в 1791г.

иеромонах Макарий

из Коневского монастыря, или Коневицы (Матвей Александров, крестьянский сын из Орловской губернии, родился в 1750г.),

иеродиакон Нектарий

в миру Федор Дмитриевич Панов, сын купеческий, родился в 1762г., иеродиакон Александро-Невской лавры

монах Герман

из купеческой семьи, год рождения точно не установлен — 1757 или1759г.

"Я их избрал из пустынных монастырей, и [они] по привычке к уединенной жизни ничего не требуют".

К рождеству монахи, избранные для миссии, оставили свои обители — Валаамский и Коневский монастыри — и прибыли в Петербург. Как заметил митрополит Гавриил, "...на них ничего не увидел, кроме кафтанов из мужицкого сукна и ряс монашеских, но дальность пути требует, чтоб они имели по крайней мере шубы и постели получше и закупили сколько-нибудь мелочей".

Синодом была выдана специальная инструкция из 19 пунктов. В них миссионеры обязывались проповедовать только по Евангелию и Апостольским деяниям и только основные принципы: "что есть Бог и он дал человеку закон" и кратко, что этот закон "творить дела добрые". Учение должно было предлагаться новопросвещаемым "на рассуждение добровольное отнюдь не угрожая ничем, ниже приводя к тому насилием каковым либо". Нельзя было также требовать строгого исполнения церковных обычаев, например многонедельного поста (пункт 8). В пункте 17 еще раз говорилось о том, что при обращении в православие никакое насилие, даже моральное, неприменимо и что нужно привлекать иноверцев личным примером "быть тебе завсегда трезвенну, целомудру, благоговейну, чинно кротку, любовно снисходительну.

Также, помимо инструкции от Синода, Иоасаф получил личное "Наставление" от митрополита Гавриила, состоящее из 24 пунктов. Иоасаф нес ответственность за всех своих подчиненных, за их образ жизни, духовное благосостояние и поведение. Он мог посвятить в монахи тех послушников, кто захочет этого, но только с разрешения архиепископа Тобольского или Иркутского. Иоасаф имел "духовное правление" над всеми сынами церкви, включая вновь посвященных; мог "по духовным делам чинить разбирательства, обидимых защищать"; обязан был записывать в особую книгу протоколы над специальной печатью и детальный рапорт направлять прямо в Синод. В свете последующих событий становится очевидно, что миссионеры, заступаясь за алеутов и выступая против эксплуатации аборигенов компанией, опирались на полученное "Наставление". Это стало особенно ясно, когда после гибели Иоасафа осиротевшие монахи, приводившие кадьякцев к присяге императору Александру I и подвергшиеся за это гневу управляющего колонией Баранова, подали жалобу непосредственно в Синод.

При миссии отправлялись послушники, но ни их число, ни имена в архивных документах Синода не указаны. По разным источникам было установленно, что послушников было четверо, а также их имена и дальнейшая судьба троих. Один из них был брат иеромонаха Ювеналия, принявший монашеский сан в Иркутске. Вот что сообщал Синоду по этому поводу митрополит Гавриил, основываясь на письме архимандрита Иоасафа из Иркутска от 1 мая 1794 г.: "... по неотысканию к Свите своей еще белого священника, и в рассуждении того, что иеродиакон отправлен с ними только один, находящегося с ними в числе послушников с вечным уволнением бывшего нерчинских заводов унтер-шахмейстера Михаила Говорухина он архимавдрит постриг с наименованием Стефаном, а преосвященный Иркутский посвятил его в иеродиакона".

4* Где-то по дороге к монахам присоединился подполковник Николай Петрович Резанов, тоже ехавший в Иркутск. Вскоре митрополит Гавриил получил от него длинное письмо, в котором Резанов пел дифирамбы всем членам миссии. В протоколе заседания Синода от 6 декабря мы находим следующую запись: "А сверх сего помянутый синодальный член преосвященный Новгородский объявил Святейшему синоду о дошедшем до него чрез бывшего в Иркутске в то время, как и показанная духовная свита там находилась, подполковника Резанова засвидетельствование, что сия свита порядочным и благочинным своим в пути поведением изъявляет к сему богоугодному подвигу отличную ревность поелику и от Иркутска жителей приобрела к себе уважение и любовь, что из Иркутска препровождаема была с великим к ней усердием и даже со слезами...".

"В Охотск прибыли мы июля 1 дня без приключениев лишь по охотской дороге в верхней езде напали на нас медведи".

5* Баранов, поставленный компаньонами проследить за размещением миссии и обязавшийся оказывать миссионерам необходимое содействие, священнослужителям нисколько не помогал священнослужителям.

Начнем с того, что монастырское подворье не строилось. Братия жила в общей рабочей казарме, и только для Иоасафа была отведена отдельная каморка. Баранов не позаботился о том, чтобы рядовые работники были обеспечены одеждой и пищей, и зимой 1794/1795 гг. в миссии случился голод. По словам Иоасафа "даже прошившая юкола и две собаки были съедены". Он обвинял Баранова в бесхозяйственности и в том, что рядовые работники не были обеспечены ни пищей, ни одеждой. Духовные "собирали ракушки и всяких улиток, проходя в поисках верст по пяти", хотя Баранов и его фавориты голода не чувствовали. Средств к существованию у духовных не было. Правитель рекомендовал, чтобы они зарабатывали себе на хлеб рукоделием, продавая всякие изделия и покупая у компании продовольствие. На это, как писал Иоасаф, у духовных не было ни средств, ни времени. Дров для личного употребления у рядового люда не было, лес собирали ночью после работы, иногда ломали части строений на дрова или тащили из кузницы.