Маленький маг(рабочее)

Весь путь до дома П'вол тщательно обдумывает разговор. Император явно не отменит вызов — ему это невыгодно, он та еще скотина, как, впрочем, и Б'орг. Убивать же учителя... П'вол не представляет как это возможно. Если бы только он и в самом деле мог приказать императору! Но у атлантов странно устроено общество: совершеннолетие означает, что ты можешь выбирать себе жену, но и только. Лишь после свадьбы человек становится мужем и обретает право как распоряжаться своей судьбой (до определенных пределов: родители полностью властны над чадом), так и самому владеть чем-либо.

У дверей расстаются: Б'оргу направо, П'волу налево, в разные дома.

-Дядя Миша! Приветик! У меня получилось! — почти, но не будем об этом.

-Ох, поздравляю, Павлюга, еще как поздравляю, — крепкий детина его порывисто обнимает, потом всматривается в глаза: — А Б'орг что?

-Я там ошибся слегка, потому мне велено пятнадцать палок...

-У-у-у зараза! — зло шипит дядя Миша. — Ты его превзошел, он и обиделся.

-Да нет. Сейчас поедим, и буду учиться самоконтролю. А ты мне в этом поможешь.

-Палкой по спине, — хмыкает бывший кузнец. — Если ты вдруг потеряешь контроль, то завтра...

П'вол моментально смурнеет. Желания отнимать жизнь у Учителя отсутствует напрочь.

-Я завтра буду молить брата отменить поединок. Права приказывать у меня пока не будет, но вдруг...

-А ты думал, что будет со мной, если Император тебя послушается? — щурится дядя Миша.

-Вместе поплывем на Русь...

-Ага! Вот только я не твой раб, а принадлежу Б'оргу. С того станется мне голову снести и отправить домой по частям.

Станется. Это верно. Вот только:

-Б'орг поклялся, что он тебя отпустит живым. Он своей клятвы нарушить не может: на этом вся наша магия и держится. Слышал, небось, что не давши слова — крепись, а давши — держи. Это про нас, магов, и есть. Как ты относишься к своему слову, так магией владеть и можешь.

-Ты рассказывал, что давал слово Императору...

-Давал. И буду держать свои обещания.

-А точно Б'орг меня отпустит? Боюсь я его страшно.

-Не бойся, живым будешь. Расскажи лучше про твою деревню, — а как его еще отвлечь от этой темы?

Лицо дяди Миши внезапно светлеет, с него словно слетают все те годы, что он провел вдали от дома, совершенно другим, чистым и ясным голосом, он начинает говорить.

И как всегда перед глазами встает затерянная где-то за Уралом деревушка, дома, раскинувшиеся посреди безбрежного леса, когда до другой деревни не один день пути, да не по лесу, а по реке. Зеленые кроны мягко шелестят листьями под порывами нежного ветра, колосится золотом пшеница на расчищенных лугах, да небольшой речкой в ладной кузне машет молотом сильный, еще молодой кузнец Михаил. В полдень он выходит на улицу, навстречу красивой женщине, медленно, с достоинством, несущей ему обед — еще теплую краюху и крынку парного молока...

П'вол стоит, привязанный к столбу, обновляет заклятья и считает про себя удары. Тонкая палка, хлещущая по спине, не оставляет следа, хоть дядя Миша и бьет в пол своей гигантской силы. Потом его отвязывает Б'орг, хвалит. Перед глазами все же плывет: много энергии отняли заклятья. Б'орг приказывает М'халу перенести его ученика на кровать. Едва его укладывают, он уже спит.

Просыпается от скрипа двери, отрывает голову от подушки, глядит на дверь: оказывается, вышли. П'вол оглядывает комнату, никого не видит. Он встает, подходит к столу. Б'орг сдержал слово: на столе лежит кольчуга, поверх нее лежит меч в ножнах и круглый мешок.

П'вол натягивает кольчугу: с поддоспешником — в самый раз. Меч из хорошего булата, не Камшир, конечно, да на него денег даже у Б'орга не хватит, но все равно не дешевая поделка.

Так, в кольчуге и с мечом в руках, с безмятежной улыбкой на устах, он заглядывает в мешок.

Убью!

Кипит молодая кровь. Не помня себя от ярости, П'вол бежит в дом напротив. Пусто. Ах да, Круг Равных. Ну, держись!

Забытая, валяется на столе голова дяди Миши.

Глава десятая

Кто есть кто и чего нет

Эта деревня была такая же, как и десятки других, мимо которых он проезжал. Позади осталось все: жаркая Атлантида, где Император ждал возвращения своего брата, залитая солнцем арена, на желтом песке которой остался лежать его Учитель, бушующее море, отказывающееся ему подчиняться. В мешке, у седла, болтается бутыль с вином, за спиной висит меч, справа — сумка с его книгами.

Впрочем, была еще одна ноша, про которую он не мог забыть.

Покосившиеся и крепкие дома, белые березы, прохладный воздух, грязные, бородатые мужики и женщины в странных одеждах — все это было так не похоже на то, что он ждал увидеть.

Маг останавливается у кузницы, в которой машет молотом крепкий парень.

-Эй, — окликает он кузнеца, — не подскажешь, где я могу найти семью Михаила Ратникова?

-А зачем тебе? — не дружелюбно спрашивает парень.

-Да вот, вести хочу про него передать.

-ОТЕЦ ЖИВ?!! — потрясение парня невозможно передать словами.

-...и вот, получив свободу, дядя Миша вышел из кузницы, — рассказывает маг. В доме собралось все семейство дяди Миши: его жена, брат с женой, дети, родители. Он чувствует себя неловко, но рассказывает. — Почти сразу он налетел на почтенного атланта. Тот, разумеется, одернул дурного раба, за что твой отец проломил ему голову первым же подвернувшимся камнем. А стража повязала смутьяна и на рассвете, по всем законам, ему отрубили голову. Которую потом и принесли в его жилище, ко мне. Вот, это хоть не все тело целиком, но хоть что-то похоронить можете.

На заклятья он тогда потратился знатно, потому-то голову и не тронуло разложение, невзирая на полугодовой путь.

Разумеется, он рассказал не всю правду. Он не стал рассказывать про то, что нищему атланту заплатили, чтобы он затеял драку с указанным рабом на глазах у стражи, он умолчал про то, что Император отлично знал как брат относится к рабу своего хозяина, он умолчал про то, что кузнеца напоили, когда расковывали ошейник.

Зачем им рассказывать обо всей этой грязи? Ведь узнав правду, они будут винить во всем его.

Император, отлично знавший и Б'орга и его ученика, легко просчитал как можно натравить П'вола на его учителя. Неприятно чувствовать себя марионеткой. Однако теперь уже ничем не поможешь ни дяде Мише, ни Б'оргу.

-Голову отсекли... — странным голосом говорит жена, а теперь вдова дяди Миши. — Как благородному. У нас бы просто вздернули бы на дереве и все...

-В Атлантиде деревья считаются священными, — просвещает П'вол. — Кроме того, любой, кто не атлант — раб. Имеет он хозяина или нет.

-А вот если я захочу в священнослужители податься, на Атландите смогу, нет? — с внезапным жаром в голосе спрашивает сын дяди Миши.

-Ну, у атлантов... — не уверенно начинает П'вол, не знавший ответа, — у них, вроде, стройная наследственная система.

-Да вы не слушайте что он говорит, он балуется, всего-то, — с насквозь фальшивой улыбкой, говорит мать, не забывшая отвесить сыну подзатыльник. — Ясно же, что, как и отец, кузнецом будет, — и сразу яростно сыну, — да ты чего, осел, на сук захотел? Да если он своим кому расскажет!

-Нет, не расскажу. Я... это... сам считаю такую систему неправильной, да. Ведь ясно же, что сын художника не будет художником.

-Это почему это? — изумляется взрослый мужчина — брат Михаила.

-Ну ведь... это... для того чтобы картины писать, талант нужен, так ведь?

-Зачем? Ну, в смысле, с талантом-то, ясно дело, куда лучше нарисуешь, чем без оного, но ведь все равно рисовать будешь, — уверенно излагает свою позицию мужчина.

-Ну как вы не понимаете! Они ж, аталнты, в смысле, с детства вдалбливают вам в голову в голову систему покорности! Они ж хитрые, они понимают — покорен в одном, покорен будешь и во всем остальном. Почему история про сына того плотника, Уайлс, кажется, до сих пор не умолкает? Да потому, что сын плотник утер нос всем сыновьям математиков! Над его расчетами до сих пор все голову ломают. Но — поскольку он не захотел пойти нужным путем, поскольку он осмелился спорить там, где ничего понимать не должен, ему отрубили то, что все остальные ломают. Голову. Дабы не смущать честной народ. Неправильно? Еще как! Ведь если бы он остался жив, он бы науку сумел поднять на необычайно высокий уровень.

-Бред это, — лениво произносит старик. — И чушь. Где ж это видано, чтобы сын плотника был лучше сына математика? Ведь последнего обучали всему тому, чем его семья занималась несколько столетий. Как же сыну плотника его превзойти?

Все задакали, а П'вол в первый раз понимает, почему Б'орг советовал не метать бисер перед свиньями. Все равно не поймут. Только парень смотрит согласно.

Утром он выезжает из деревни, распрощавшись с последней смутной, неясной надеждой. И что теперь делать?

Нужно остановиться и подумать. Начнем с главного: чего я хочу?

Ничего.

Понял, поехали дальше.

Вру, хочу вернуться домой.

Угу. Пять раз подряд, без перерыва. Даже о существовании такого заклятья Б'орг не знал.

Не беда, что-нибудь придумаю.

А дадут что-нибудь придумать? Император скоро встревожится: а где мой братец пропадает, почему не тренирует мне армию магов, как и обещал? Местные корольки с радостью тебя выдадут.

Надо сделать так, чтобы не выдали.

Как ты себе это представляешь? Приходит, значится, дядька Черномор во главе пятитысячного войска, просит отдать ему мага, а местный царь ему кукиш крутит. Угу. Ща-аз, разбежался. Тут даже местная маменька сыночку пророчит рабство, сама того не понимая.

Надо менять этот мир. Менять целиком и полностью. Менять всю эту дурацкую систему рабства. Чтобы каждый мог заниматься тем, что ему нравится.

Надо свергнуть братца.

Глава одиннадцатая

Отец сына

-Па! Я дома!

-Что за идиотская привычка орать с порога? Отсдался? На пять, надеюсь?

-Твоя привычка, батько, — оправдывается, снимая башмаки Павел. — Сам так кричишь, когда приходишь. Сдал на пятый класс.

-Великолепно, сын мой, просто изумительно! В следующем году чтоб перешел в восьмой класс!

-В восемь лет?

-Именно!

Мальчик улыбается, проходит в комнату. Отец, как всегда, сидит за своим столиком, на котором, как всегда, стоит раскуроченный телевизор. Вот только сегодня в первый раз над опущенной платой висит маленький светящийся шарик.

-Вау, отец! — восторженно кричит маг, глазея на шарик. — А я-то гадал, в кого я такой уродился!

-Что-что сделал? — ехидно спрашивает отец.

-Не ехидничай, ты понял что. Меня больше интересует что сделал ТЫ.

Папа растерянно смотрит по сторонам, натыкается указующий палец, переводит глаза на сияющий шар.

-Ну дык, темно.. А нужной лампы просто нет. Вот я захотел свет и щелкнул пальцами...

-Иллюзия света самая простая. Ее-то ты и освоил в первую очередь. Мой приборчик без меня в розетку включал?

-Ну, пытался понять что же он делает... — делает попытку оправдаться отец.

-И заодно зарядился. Теперь ходишь и сияешь как уран радиацией.

-Что, все настолько серьезно? — деланно пугается отец.

-Нет, все гораздо хуже. Как говорится, ты папа попал. В мои загребущие лапки. Будем из тебя мага делать.

-Не надо. Я фокусничать не буду...

-Па, как я уже сказал, ты попал, — Павел радостно потирает руки, а отец пугается уже по-настоящему. — Во-первых, нам все-таки нужно помещение, во-вторых, нужен пригляд взрослого, а то мне тело мешается. В-третьих, оставлять тебя в таком состоянии означает остаться без квартиры. Ну и в-четвертых... ты же хочешь однажды проснуться на потолке? Или это все то же третье?

-Нет, Пятачок, не то, чтобы ты совсем не попал, ты не попал в шарик, — цитирует что-то до боли знакомое отец.

Первым делом, уславливаются, что мать ничего знать не будет — ей только таких переживаний и не хватает.

Потом договариваются, что Паша завтра всех своих обзвонит и сам составит расписание.

Мама, ушедшая по магазинам, возвращается в самый неподходящий момент — сын с отцом сидят за столом и вместе разрабатывают систему обучения на ближайший месяц.

Слава Богу, она первым делом интересуется об экзамене. И тут же начинает развивать бешеную деятельность по организации "маленького праздника". Ведь не каждый же день сын оказывается гением!

"Ма, ты не поверишь, твой сын еще и не такое сможет. Только тайком..."

Вечером приходят гости: пятеро взрослых и двое детей — девочка пяти лет и мальчик трех годков.

Когда П'вол их увидел, он встал в позу: няней пусть будет кто-то из гостей. В конце концов, кто виновник торжества?

Взрослые растерянно посмеялись. Признавать, что их загнал в логический тупик маленький мальчик, почему-то никто не захотел.

И все же его посадили в конце стола, рядом с прочими детьми. Некоторое время взрослые задавали глупые вопросы вроде "кем ты будешь, когда вырастишь?". Паша отвечал односложно, вроде "космонавтом", лишь бы отвязались. Взрослые и вправду скоро о нем забыли, переключившись на более важные темы. Четверо мужчин начали обсуждать президента, отец все время посмеивался, задавая неудобные вопросы, женщины изредка вставляли одно-два замечания, не забывая и разговор между собой. Дети активно баловались, а П'вол наблюдал, впитывая информацию. За полчаса он узнал достаточно много о правящем режиме, успел сравнить его с тем, что помнил сам.

Определенно, ЭТО гораздо лучше абсолютной монархии, но... но монарх заботится о своей стране, как хороший хозяин заботится о своем доме. Вопрос что лучше: хозяин на четыре-восемь лет или хозяин, слово которого — закон, даже если оно обернется во вред многим.

-Ага, а в Штатах актера спокойно то ли мэром то ли губернатором выбрали! — кипятится длинный мужчина с гривой волос.

-Это Шварценеггера что ль? — уточняет толстяк. — Дык, у него с сердцем плохо стало, вот он и променял кино на политику.

-Талантливый человек везде пробьется, — добавляет отец. — Если кто не помнит, он в актеры пошел, когда достиг вершины в бодибилдинге, кажется.

-Ну и что? — вновь вылезает длинноволосый, поправляя очки. — Он же актер! У него ни образования, ничего нет, кроме известности! А все демократия — каждый равен каждому.

-Па, это правда, что он сказал? — спрашивает П'вол, которого фраза задела за живое.

-Ну да, равноправие, у каждого равные права, — задумчиво соглашается отец, готовя аргументы против длинноволосого.

-Па, то есть что ты, что бездомный нищий, что ваш этот... президент, вы все между собой равны? Образно говоря, на одной доске стоите. К примеру, ты спокойно можешь подойти к президенту, а за тобой нищий, так?

-Ну, немного не так, — начинает спокойным голосом разъяснять отец. — Бомжа-то никто к президенту не пустит, это точно, а вот меня во время какой-нибудь "встречи с народом" могут и пустить. И я, стоя перед телекамерой, буду говорить только правду, правду и еще раз правду, выученную заранее. Равноправие не подразумевает, что все между собой равны, оно подразумевает, что у всех равные возможности. К примеру, при голосовании, у всех один-единственный голос.