Ано

То, что это было не дешевое удовольствие, Сергей прекрасно понимал. Любой реквизит и работа актеров должны были стоить приличных денег. И той суммы, которую Курилов оставил в "Агентстве нестандартного отдыха", явно не хватило бы для оплаты всей этой массовки.

Ответ напрашивался один. В этой толпе псевдоотдыхающих должны были быть такие же, как и он, реальные люди, которые и оплатили весь этот балаган...

Подойдя к умывальнику, Сергей перекинул вафельное полотенце через плечо. Увидев на полке бесхозно лежащую зубную пасту "Жемчуг", Сергей бесцеремонно взял ее и выдавил в свой рот белую колбаску.

"И что дальше? Опять весь день пить советскую бормотуху? А вечером после танцев кувыркаться с этой Светой?" — размышлял Курилов.

А почему, собственно, нет? Ведь он ради этого и приехал сюда. И ему надо всего лишь постараться поверить, что он действительно попал в прошлое и, расслабившись, плыть по течению того сценария, который для него подготовили в "Агентстве нестандартного отдыха".

— Привет! — кто-то слегка хлопнул Сергея по плечу.

Курилов обернулся и увидел перед собой оплывшее лицо Феди.

— А, пропащий!..

Федор подставил под струю холодной воды голову и, громко фыркая, стал массировать лицо и шею.

Торопливо завершив водную процедуру, Федор интенсивно растерся.

— Серега, у нас там ничего не осталось на опохмелку?

Курилов лишь пожал в ответ плечами.

— Слушай, а у тебя бабки есть?

— Ты это о чем? — Сергей не понял вопроса.

— Ну что ты придуриваешься? Я тебя вчера угощал, а сегодня твоя очередь! Тем более ты мне обещал, что в городе со мной напьешься.

Курилов вдруг переменился в лице и, подойдя к Федору ближе, заговорщицки шепнул ему на ухо:

— Слушай. Мне телефон на пару минут нужен. Я только своему водителю звякну, и он через пару часов нам нормального вискаря привезет.

Федя уставился на Курилова.

— А на нашей турбазе телефона нет. Насколько я знаю, телефон только на "Локомотиве" имеется.

— Ты что, не понял? Мне сотовый телефон нужен, — Сергей начинал выходить из себя.

— Какой? — наивно переспросил Федор.

— Слушай, Федя! Я понимаю, что вам за вашу работу платят, но переигрывать тоже не надо, — Курилов не смог скрыть раздражения.

— Серега! Ты не обижайся, но я, правда, не знаю, чего ты от меня хочешь.

— Да иди ты... — Курилов обреченно махнул рукой, осознав, что Федор будет играть свою роль до конца во что бы то ни стало.

Федор растерянно уставился на своего нового друга, не понимая его реакции.

— Серега, так ты сегодня угощаешь?

Курилов вдруг вспомнил разговор с директором агентства насчет обменного фонда, состоящего из советских дензнаков.

"Ах, вот они для чего нужны. Сейчас, наверное, Федор меня втягивает в какую-нибудь мизансцену, где мне придется что-нибудь купить на советские деньги", — эта мысль озарила Сергея.

— Конечно, угощаю, — уже наигранно-добродушно ответил Курилов.

— Вот это другое дело.

* * *

Как оказалось, менять советские деньги на советские продукты и вино нужно было в близлежащей большой деревне, которая носила название Федурино.

Оставив своих пассий на турбазе, Сергей с Федором вышли в этот населенный пункт ровно в десять пятнадцать, поскольку продажа спиртного, как и предполагал Сергей, в восьмидесятые годы должна была начинаться с одиннадцати часов.

До Федурина было всего три километра, причем первая половина пути проходила по полю, засеянному рожью, а вторая — через сосновый бор.

Курилов решил воспользоваться этим моментом, чтобы еще раз попытать Федора и разузнать у него о том, кто еще, кроме него самого, сейчас отдыхал от "Агентства нестандартного отдыха" на этой турбазе. Памятуя о прошлом разговоре и скрытности актера, Сергей свои расспросы начал издалека.

— Федь, а сколько тебе ваш директор платит?

— По-разному. Месяц на месяц не приходится. Ну, если все вместе считать, с премиями и прогрессивками, то в среднем двести пятьдесят чистыми выходит.

— Это в день или в неделю? — переспросил Курилов, мысленно перемножив доллары на рубли.

— Ты что, смеёшься? Где ты такие зарплаты видел?

— Что, в месяц, что ли?

— Конечно.

— Да он тебя в черном теле держит, — прокомментировал эту цифру Курилов.

— И не меня одного. Нас всех уже давно в черном теле держат. Как я пыряю, так мне должны в десять раз больше платить. Вон на Западе! За такую же работу люди по две тысячи долларов в месяц получают.

— Вполне возможно, — Курилов повернул голову к Федору, — А если честно, то мне нравится, как ты играешь, — Сергей слегка хлопнул по плечу Федора.

— Ты имеешь в виду гитару?

Курилов рассмеялся:

— Понимаю. У вас наверняка тоже жесткие условия прописаны. Вам ни при каких обстоятельствах нельзя раскрываться и рассказывать, кто вы на самом деле?

Федя подозрительно посмотрел на Курилова.

— Вообще-то у нас такими вопросами замдиректора по режиму и кадрам занимается. Ты что, из органов, что ли?

— Почему сразу из органов? Просто я немаленькие деньги заплатил, чтобы на этой турбазе отдохнуть и от суеты отвлечься.

— Я почему-то так и понял, что ты здесь по блату. Да и одет ты фирмово. Вон джинсы клевые, кроссовки импортные и сумка твоя наверняка из "Березки"?

Курилов расхохотался, от души апплодируя такой искренней игре Фёдора.

— Ты чего? — Федя явно не понимал причину этого безудержного веселья своего друга.

Весь оставшийся путь до магазина они уже говорили о своих новых знакомых, которые остались ждать их на турбазе.

* * *

Сельский магазин располагался рядом с местным почтовым отделением. Судя по кучке мужиков, дежуривших в тени большого крыльца, одиннадцати часов ещё не было.

— Мужики, кто крайний? — деловито поинтересовался Федя.

— За мной будешь, — прищурившись, ответил замухрышка в серой засаленной кепке.

— А магазин закрыт еще что ли? — также деловито спросил Курилов.

— Открыт, — отозвался этот же мужичок, — Только Дуська тебя все равно раньше одиннадцати не отоварит.

— Я просто так пока загляну, — Курилов поднялся на ступеньки крыльца.

Ему не терпелось посмотреть, что же там внутри.

Декорации на прилавках приятно поразили его воображение. Если бы он точно не знал, что это была всего лишь искусная инсценировка, то он наверняка бы поверил, что попал в прошлое.

Ровные ряды бутылок с уксусом, пирамидки консервов "Завтрак туриста", стеклянные трехлитровые банки с березовым соком, пластиковые вазочки с дешевыми конфетами без обертки и никаких холодильников... На прилавке возвышались красные стрелочные весы, на которых с помощью гирек молоденькая рыжая продавщица отвешивала какой-то бабке гречневую крупу.

— Дусь, ты мне еще спички посчитай, — прошепелявила старушка.

— Я уже посчитала. С тебя рубль сорок три, — громко ответила продавщица глуховатой покупательнице.

Старушка извлекла откуда-то из-за пазухи белый носовой платочек, связанный узелком, и, вытащив из него две мятые рублевые бумажки, протянула их Дусе.

Отсчитав полагающуюся сдачу, продавщица ссыпала медяки в сморщенную ладошку старушки.

"Классная игра! — подумал Курилов. — Чтобы так сыграть, нужно быть артистом от бога".

— Мужчина, а вам что? — Дуся полностью переключилась на Сергея.

Курилов, немного перегнувшись через прилавок, вполголоса задал вопрос:

— Это настоящие продукты или бутафория?

Дуся, ехидно прищурившись, ответила едко, и даже язвительно:

— Ну, мужики! На что только не идут. Даже цветы с клумбы рвут. Лишь бы бутылку раньше одиннадцати купить. Я сказала, раньше времени не продам, значит, не продам! И собутыльникам своим скажи, что Дуська закон не нарушает. Э-э-эх, а ещё одет прилично!

Опешив от такого пассажа, Курилов захотел сразу поставить эту рыжую статистку на место. Он, что ей, "хрен с горы", что ли? Игра игрой, а палку-то перегибать зачем? Он все-таки деньги за все это заплатил! Но, увидев глаза старушки, которая сокрушенно закачала головой, он вдруг осознал, что это, может быть, была их единственная работа в этой глуши — играть роль статистов, которую им прописали в "Агентстве нестандартного отдыха". И уж если Федя получал только двести пятьдесят долларов в месяц за свою роль, то сколько же платили этой Дусе или этой бабуле, которая минуту назад так талантливо сыграла перед ним роль покупательницы?

Сергей решил не выяснять отношения, а, наоборот, войти в роль покупателя.

— У тебя что-нибудь на закуску есть?

— Есть сырки "Дружба". Или вон "Завтрак туриста" возьмите.

— А сколько "Дружба" стоит? — поинтересовался Курилов.

— Ты что, с луны свалился? Как стоил пятнадцать копеек, так и стоит.

— Тогда давай два, — Сергей оглядел весь прилавок и не найдя ничего стоящего, ткнул пальцем в вазочку, где лежала карамель без обертки. — А конфеты только такие?

— Других нет. Это тебе не универсам, а сельмаг, — отрезала Дуська.

— Тогда давай полкило, — на этот раз Курилов не стал спрашивать о стоимости конфет.

Дуся, ловко скрутив из серой упаковочной бумаги большой кулек, стала сыпать в него из алюминиевого совка конфеты.

Звук конфет, падающих на металлическую площадку весов, вдруг ярко и сильно напомнил ему о его детстве, когда он, получив от родителей двадцать копеек, бежал в "стекляшку", чтобы купить пломбир. Там, ожидая своей очереди у прилавка, он сотни раз слышал этот звук...

— Всё? Или еще что-нибудь будете брать?

Сергей, очнувшись от воспоминаний, растерянно поглядел на Дусю:

— А чай есть?

— Может, тебе ещё и кофе подать?

— Так есть или нет?

— Ты что, не от мира сего или из-за границы приехал?

До Курилова в который раз дошло, что таким образом он все равно ничего не добьется.

"Может, реквизит тогда поближе рассмотреть?" — мелькнуло у него в голове.

— Можно баночку "Завтрак туриста"?

— Пожалуйста, — Дуся, отвернувшись к полке, взяла верхнюю банку и поставила ее перед Куриловым.

На крышке он заметил несколько цифр. Последние две из них были "83".

— Вы не беспокойтесь. Если вы насчет годности, то еще полтора года осталось.

Сергей, повернув банку, разглядел фразу, написанную мелким шрифтом: "Срок годности два года".

— Значит, агентство имитирует восемьдесят третий год. — себе под нос пробубнил Курилов.

— Вам "Завтрак туриста" считать? — Дуся уперла руки в бока.

— Нет, спасибо.

— Тогда с вас восемьдесят копеек.

Курилов вытащил свой обменный фонд и, перелистав купюры, небрежно кинул бумажный рубль.

— Сдачи не надо.

— И мне твоя сдача не нужна, — Дуся тоже небрежно кинула на металлическую тарелку две монетки: пятнадцатикопеечную и медный пятачок.

В это время в проеме магазина появился первый из мужиков, дежуривших у крыльца.

— Дусь, там время ещё не подошло? А то душа горит.

— У вас каждое утро душа горит, — строго парировала продавщица и, опустив взгляд на свои наручные часики, благодушно разрешила. — Ладно. Можете заходить.

* * *

Вечером в комнате за маленьким столом, на котором стояла пара бутылок "Агдама", собрались две пары — Сергей со Светланой и Федор с Мариной.

Уже изрядно захмелевший Курилов по-барски давал оценку каждому из них.

— Вот ты, Светка, правильно свою роль ведешь. Не надо переигрывать с клиентами. Они ведь тоже не дураки и сразу фальшь чувствуют.

— Ты о чем, Сереж?

Курилов поднял большой палец, показывая, как здорово играет свою роль Светлана.

— Молодец. Это здорово, что в агентстве именно вас ко мне прикрепили. Вот я вас второй день знаю, а вы мне еще не надоели. Так что за две недели мы тут еще так оттопыримся...

Федор переглянулся со Светланой.

— Серега, мы же завтра все уезжаем.

— Как уезжаете?

— Так у нас путевки только на два дня были.

Курилов замахал рукою.

— Нет. Так дело не пойдет. Я к вам только-только привык, а вас уже меняют.

Федор снова переглянулся с Мариной и Светланой.

Курилов не заметил этих странных переглядываний.

— Слушай, Федь, давай я с директором договорюсь, чтобы он вас здесь еще на недельку оставил.

— Серег, не надо нас в ваши отношения впутывать. Ты отдохнешь и уедешь, а мне еще работать и работать на этом предприятии.

Курилов пьяно посмотрел на Федора.

— Не хочешь, как хочешь. Но ты мне все равно свой сотовый оставь.

— Чего оставить?

— Ну хватит уже. Я понимаю, у вас контракт. Но исключение-то можно для меня сделать?

— Серега, я, правда, не пойму, что ты от меня хочешь.

Курилов обреченно махнул рукой на своего новоиспеченного друга.

— Ладно. Не хочешь давать свой сотовый, тогда я тебе завтра свое "мыло" оставлю. Черкнешь мне со своего "мыла" потом, где и как мы с тобой сможем в городе пересечься.

Курилов направился к выходу.

— Ты куда? — в глазах Светланы читалось удивление.

— Пойду коня привяжу, — Курилов открыл дверь на веранду и растворился в темноте.

Федор, Светлана и Марина переглянулись между собой.

— Федь, что это он нам тут нес? Какое-то мыло тебе хочет оставить, чтобы ты на нем ему чего-то начеркал?

Федор многозначительно кивнул головой:

— Если честно, то у него иногда бывают такие заскоки.

— Может, ему больше не наливать? — Светлана покосилась на две бутылки "Агдама".

Федор не успел ответить, потому что в комнату вернулся Курилов.

— А вот и я.

Сергей прошел к столу и, присев рядом со Светланой, потянулся к бутылке. Света сразу же повисла на его руке.

— Сереж, может, не надо больше пить? Пойдем лучше потанцуем.

Курилов глянул на крутую грудь Светланы и, пьяно улыбнувшись, чсогласился:

— Пойдем... Ппоттанцуем.

Глава третья

Жизнь по инструкции

* * *

Воскресное утро началось для Сергея практически так же, как и субботнее, то есть полной амнезией.

Курилов долго не мог проснуться, пытаясь сообразить, где он, а когда сознание наконец вернулось в его измученное алкоголем тело, он с ужасом пришел к выводу, что ещё один такой день он уже не переживет.

Приоткрыв глаза, Курилов увидел Федора, распластавшегося на своей кровати.

"Слава богу, что это не Светка", — эта мысль тупой болью отозвалась в голове Курилова.

Вообще-то Светлана была приятная дама и два дня, проведенных с ней, внесли свежую струю в его сексуальные отношения. Но в иных условиях, то бишь, в городе, когда он был бы в своей среде, этот сексуальный контакт вряд ли мог бы состояться. Габариты Светланы явно не укладывались в рамки его представлений о женской красоте. Все его любовницы в основном имели стандартные 90-60-90 или ближе к этому. Поэтому обладание рельефами 120-100-130 для Курилова было воспринято как участие в некоем экстремальном виде спорта. Зато теперь Сергей мог с полной уверенностью утверждать, что знает, какие чувства должен испытывать мужчина во время секса с такой вот женщиной, пытаясь объять необъятное...

Решив не идти на завтрак, он снова провалился в сон. И только к обеду его разбудил громкий стук в дверь.