Мастер клинков. Клинок выкован

— "Ничего сделаем мы из вас скоро воинов, — скрывал я усмешку, смотря на их потуги казаться большими и значимыми среди остальных, — а принадлежность к одной немногочисленной касте всегда котировалось среди населения. Скорее бы мы уже на поверхность пробились".

— Да Грых, — когда жрец второй раз меня осторожно окликнул, я положил закаливаться заготовку кирки в воду, а сам повернулся к нему.

— Проходчики, — я сам велел называть тех, кто копал тоннель этим названием, — они прислали сообщение, наткнулись на новые мягкие породы, они часто осыпаются.

— Пошли посмотрим, давно я не был в своем тоннеле, — я заинтересовался его заявлением и решил проветриться, за последнее время я так надышался запахами угля и металла, что часто стал кашлять и отхаркиваться серой слюной. Видимо моя работа никак не шла на пользу организму, но выбора особого не было. Я пытался несколько раз привлечь к кузнечному делу кобольдов, но это оказалось бесполезным делом, они при виде наковальни, меня, раскаленного металла падали на пол и начинали молиться, так что приходилось их выгонять и работать, работать самому.

Начало тоннеля я помнил, поскольку сам видел, как и куда они начали копать, но даже не подозревал, что он будет таким протяженным на текущий момент. Перед уходом я грянул на свой самодельный календарь и с ужасом понял, что я нахожусь под землей почти три месяца. Если вдуматься, три месяца без солнца, на грибах и воде! Мой счет к гномам становился все больше!

Идя по узкому и низкому тоннелю, в котором я шел едва ли не на четвереньках, поскольку кобольды копали чуть выше своего роста, только чтобы укрепить потолок и уменьшить затраты на тоннель большой протяженности, я сразу увидел, когда они перешли на массовое использование железного инструмента. Если раньше стены, пол и потолок были неровными, изрытыми и с большим количеством борозд, то сейчас я видел более гладкую и правильную арку.

— "Сразу как выберемся на поверхность нужно будет озаботиться заготовкой дерева, — думал я по пути, — ковать металлические пруты для черенков слишком долго и трудозатратно, с деревянными же я смогу выдавать по десять, а то и двенадцать наверший в день".

Очень скоро на пути мне стали попадаться кобольды, которые используя глиняные корзины, или волокуши из странного волокнистого материала, на котором они таскали грибы с плантаций, вытаскивали в боковые тоннели от основного землю и обломки скалы.

— Мы нашли несколько полостей и подземных рек, так что скидываем в них выгребаемую породу, — объяснил мне один из кобольдов, когда я спросил куда они это все тащат.

Практически на коленках пробираясь по проходу, я заметил, что порода меняет свой цвет на более темный, также все чаще на стенах была вода, а кое где кобольды даже замазывали стенки прохода глиной.

— Проходчики говорят, такой тоннель долго не простоит, — не правильно понял мои мысли Грых, глядя как я смотрю кругом и трогаю руками замазанные глиной участки, из-под которых медленно, но сочилась вода.

— Ничего страшно, — отмахнулся я, — главное попасть на поверхность. Там я найду путь до своего колхоза, а дальше ты поразишься, насколько измениться ваша жизнь.

— Это страшно? — внезапно спросил он меня, — такие изменения?

— Это к лучшему Грых! Вы живете без цели, без интересов и пусть конкретно вас такая жизнь устраивает, но устроит ли она вас, когда гномы или еще кто-либо до вас доберется? С текущим уровнем технологий вас быстро устранят как помеху на пути, так что мои ближайшие цели — это усилить и возвысить вас, вот увидишь сколько дадут вам нового и необычного гномы и люди, которые подчиняются мне наверху.

— Ты тоже там Бог, о Великий? — он в священном восторге склонил свою голову.

— В каком-то смысле да, — хмыкнул я без ложной скромности, ведь все то, что построено и есть там сейчас, произошло с моей легкой подачи.

Наш разговор прервался, поскольку появились три хмурых кобольда, которые несли четвертого на котором живого места не было от вздувшихся волдырей.

— Что произошло? — удивился я, впервые видел такие странные вздутия на местных.

Грых достал из своего пояса глиняную маленькую бутылочку и нагнувшись к лежащему без сознания кобольду, влил ему в рот немножко черной жидкости, в запахе которой я опознал каменную смолу.

— Мы пробились наверх, — пока жрец занимался раненным, ко мне подошел один из тех, что принес его и упал на колени, — Норх первым шагнул вперед, но ослеп и получил вот такие волдыри, никто из проходчиков не хочет повторить его судьбу, все ждут вас Великий.

— "Что там произошло? — удивился я и взволнованно ускорил шаг, — что могло так на него повлиять? Они к магме подходят вплотную! Откуда такие ожоги?".

До проходчиков идти пришлось долго, настолько, что я стал понимать какую же работу проделало всю селению кобольдов, чтобы сделать этот неровный, ветвящийся, протекающий водой узкий и тесный тоннель.

Свет солнца я узнал сразу, когда выкарабкался из туннеля в небольшую пещеру, которая где-то впереди имела выход на поверхность, поскольку свет узкими тонкими лучами пробивался дальше по проходу, а в темноте пещеры рядом со мной кучковалась огромная толпа усталых и чумазых кобольдов, с моими кирками на плечах.

— Где он получил ожоги? — поинтересовался я у них, преодолевая огромное желание броситься вперед.

— Вон там Великий, — один из кобольдов заляпанный землей и глиной, показал мне вперед, туда где был проход.

Под их испуганными взглядами, я забрал ломик у Грыха и приказал ему не следовать за мной, пошел вперед. Лучи солнца, которые ударили мне по глазам, привыкшим к сумраку пещер и вечному зеленому люминесцентному свету, который сопровождал меня теперь везде из-за одежды, были подобно прожектору, который внезапно направили тебе в глаза. Ойкнув, я зажмурился и сделал пару шагов назад.

— Да Великий, именно на этом месте, — подсказали мне сзади испуганные голоса.

— "Похоже солнце губительно действует на их глаза, привыкшие к сумраку, а также кожу, никогда не видевшую солнца и не попадавшую под действия ультрафиолета, — думал я, пока стоял, приучая глаза к солнечному свету".

— "Похоже накрылись мои желания устроить лесозаготовки, — я осторожно приоткрывал глаза и делал шаг вперед, потом назад, чтобы не слепнуть даже не от слишком ярких лучей, которые пробивались через щели вверху пещеры, — кобольдам похоже заказан путь наверх, а один я не обираюсь этим заниматься и так почти месяц горбатился к кузне".

Наконец глаза привыкли к свету, и я прошел вперед, наслаждаясь теплом, которое они дарили. Повернувшись назад я увидел, как кобольды, видимо видя меня в лучах губительного для них света, упали на пол и стали молиться. Горловое пение привычно пронзило меня, заставляя клетки всего тела вибрировать, тогда я ради проверки одной своей теории, достал кусочек сырого гриба и съел его, ожидая прихода чувства опознания. Когда оно появилось, я из исследовательского эксперимента прикоснулся рукой к стене пещеры и с удовлетворением ощутил, как подо мной в метрах пятидесяти отозвалась медная жила с большой примесью серы, а также чуть правее и ниже ощущались залежи железа по содержанию в них кислорода похожие на красный железняк.

— "Угу, — довольно пробормотал я, радуясь, что мысль подтвердилась, и моя способность работает и таким образом, — потом проведу исследования насколько и как далеко я чувствую руду, а также сколько кобольдов нужно, чтобы увеличить радиус её нахождения. Ладно это все потом, сейчас главное выйти и понять где я, а также как найти колхоз. Ради этого, кобольдов придется оставить на время одних".

— Грых, — я вернулся к кобольдам, которые продолжали молиться, — основную массу проходчиков верни в селение, пусть отдыхают и занимаются привычными делами, остальные пусть укрепляют и поддерживают тоннель, меняясь при этом с теми, кто отдохнул. Вход в него заложите, когда я вернусь, дам знать о своем приходе вот таким стуком, и вы уберете перегородку, которую восстановите, когда я уйду.

Я постучал по камню пещеры рядом с проходом вниз, тремя длинными и двумя короткими стуками.

— Ты покидаешь нас Великий?! — похоже из всего моего предложения он услышал только одно.

— На время Грых! — отрезал я, погрозив ему ломиком, — я обещаю вернуться, у меня внизу слишком много незаконченных дел, чтобы оставить теперь все как есть, уж поверь мне.

Не знаю, что помогло больше, моя убеждённость или ломик в руках, но он склонился передо мной и раздавая приказы, повернулся к кобольдам. Пещера стала быстро пустеть, а я кинув ему спокойный взгляд на прощанье, шагнул вперед, туда где приветливо светило солнце.

Хоть глаза и привыкли к солнечным лучам, но когда я, раздвигая заросшие кусты и свисающие корни деревьев выглянул наружу, прямой солнечный свет все равно на время ослепил меня и прошлось промаргиваться и ждать, пока глаза прекратят слезиться.

Постоянно напоминая себе, что я нахожусь теперь на поверхности, спокойная жизнь под землей закончилась и напасть на меня могут откуда угодно, я осторожно вышел из пещеры чтобы понять, что очутился в преддверии гор, которые поросли кустарниками и редкими деревьями, а ниже и впереди меня виднелась равнина. Что привлекло еще мое внимание, так это ветвящаяся змейка пути, которая была другого цвета с равниной, и походила на хорошо освоенный караванный путь.

— "Похоже мне туда, — понял я и оглянулся вокруг, — надо бы пометить тут все, чтобы я смог найти это место потом".

Около двух часов я потратил на то, чтобы оставить не только возле пещеры, но и везде вокруг: небольшие зарубки на деревьях или кучки сложенных камней в виде указателей, все только чтобы не забыть и не потеряться потом с единственным входом в мир кобольдов. Я прекрасно понимал, что если потом не смогу найти вход, можно будет забыть о своих мечтах о металлургии и мести гномам, так что не жалея сил осматривался кругом, делая себе множественные подсказки на будущее.

Когда работа была закончена я посмотрел на солнце, которое сдвинулось на горизонте в сторону заката.

— "Надо набрать еды, а также подумать о воде, — подумал я, прикидывая путь от текущего места до дороги на равнине, по всему получалось, что идти мне очень приличное расстояние, а у меня кроме котомки с грибами, ломика и пары серебренных самородков больше с собой ничего не было". Я специально не стал брать с собой больше, поскольку мало ли кому я попадусь в руки, не хотелось бы чтобы меня начали пытать, чтобы узнать, где я взял самородки золота и серебра, а два небольших кусочка не вызовут больших подозрений, с учетом моей внешности. О да! Себя я уже видел в одной из небольших заводей, которые образовывал найденный мной ручей. Зрелище было то еще: заросшие волосы, редкая борода и зеленая одежда, прямо-таки вызывали ко мне чувство расположения. Я бы сам встретив такое чудо на своем пути, лучше бы прогнал его от греха по дальше, но вот поскольку сейчас этим самым чудом являлся я сам, то оставалось только надеяться на свое знание местных реалий, "подвешенный" язык и два самородка серебра — больше рассчитывать было не на кого, да и не на что.

Как ни странно, но ломик мне пригодился очень скоро. Как для того, чтобы метким броском убить незнакомую мне птицу, так и для того, чтобы с помощью найденного куска кремния разжечь огонь. Едва дождавшись, когда мясо, нанизанное на палочки будет готово, я с наслаждением впиться в него зубами.

— М-м-м, — я испытал все радости бытия, когда съел все до единого кусочка и блаженно раскинулся на траве.

— "Как оказывается мало нужно человеку для счастья, если у него все отнять, — думал я, от накатившей на меня сытости и неги, — кусок мяса, глоток воды — ты счастлив и доволен".

Съев последний сырой кусочек гриба, я задумчиво посмотрел в сумку. Понимая, что без них у меня будет ломка, я нажарил и запаковал грибы в пару глиняных горшков, но вот сколько они протянут я не знал. Если испортятся за пару дней, меня ждут печальные будни.

— "Блин рассуждаю сейчас, как наркоман о дозе, — поймал я себя на этих мыслях, и чтобы не возвращаться к ним, убрал за собой костер и останки пиршества, закопав все в выкопанную ямку и отправился в путь".

Глава 3 Родной колхоз

Караван медленно тащился по пыльной дороге, а старший охраны проклинал Гренвальда за спешку, ради которой пришлось идти без остановки и встретить вечер и ночь в степи. Дураку было понятно, что два перегона не одолеть за один, но нет же, чтобы опередить конкурентов, хозяин решил идти в ночь. Конечно сейчас степняки были смирные, но их ватаги молодежи, которые рыскали по степи в поисках поживы и славы никуда не делись, так что можно было темной ночью запросто угодить в их засаду и попасть под стрелы.

— Освальд! — впереди раздался крик разведчика, — тебе надо это увидеть!

Голос принадлежал одному из разведчиков и понимая, что тот не будет возвращаться из дозора напрасно, Освальд пришпорил коня и поехал в сторону кричавшего. Надвигались сумерки, соответственно все странное и необычное обычно таило в себе неприятности, которые он за свои семь лет службы, старшим охраны каравана у купца известной гильдии, всегда старался избегать.

Отъехав вперед от каравана, туда, где его ждал Шрам, он сам прищурился, когда увидел странную картину. Впереди них, буквально в километре смутно светилось на дороге небольшое зеленое пятно.

— Что это? — удивился он.

— Демон его забери Освальд, если я знаю, — пожал плечами седоусый воин, — как только заметил, не стал подъезжать ближе, решил сначала тебе доложить.

— Я не видел тут ничего подобного, — задумался старший охраны, — если бы это была ловушка, навряд ли бы нас предупредили заранее. Может какой-то хищный зверь решил прилечь на дороге?

— Чтобы светился зеленым? Я о таких не слышал.

— Ладно, лучше объявлю тревогу, пусть оденут кольчуги и плотнее встанут в обозе, — решил не рисковать Освальд и достав с ремня небольшой горн, негромко протрубил в него два коротких сигнала.

Едва двигающийся до этого караван тут же пришел в движение. Всадники и пешие охранники стали быстро подъезжать к повозкам и одевать кольчуги, кожаные доспехи и прочее, что у каждого было в силу собственного достатка. Караванщики тоже услышав сигнал тревоги, стали ожидать отстающих, чтобы сбить все повозки в плотную колонну, которую проще охранять. Когда все было готово, Освальд дал отмашку продолжать путь, а сам вместе с разведчиком поехал немного впереди, чтобы рассмотреть, что их там ждало. Чем ближе они подъезжали, тем больше настораживались, в наступающих сумерках зеленое свечение становилось все ярче и ярче, только когда они осторожно подъехали на расстояние, когда смогли увидеть своими глазами это, то удивились еще больше.

По середине дороги на корточках сидел человек в странных светящихся одеждах и опираясь на странного вида короткий черный посох, спал. В том, что он именно спит было легко понять, поскольку легкое похрапывание и периодические вздрагивания тела, выдавали это нормальное человеческое состояние. Вот только не по середине же равнины, где рыщут кочевники и одинокий путник рискует угодить им в рабство! К тому же странные одежды, заросшие и давно не чесанные волосы выдавали в нем скорее какого-то жреца культа, чем простого путешественника.