Суженый. Том 3

Мадам Лилит быстро проглядела его.

— Упаковка жвачки с ароматом дыни, трубка мира, полдюжины пластин мятного табака, — ифрит кивал в такт, — и счет на двести золотых из подземного кабаре...

Первый советник подняла глаза.

— Такие сделки с наскоку не заключаются, — ощетинился Орест, — к гномам нужен подход.

Мадам Лилит хмыкнула и продолжила читать:

— Новая кожаная куртка...

— Я протер свою до дыр, продираясь по всем этим шахтам.

— ...и три ящика энергетической лавы.

— Не задумывались, почему я до сих пор держусь на ногах? После марш-броска по всем шахтам королевства.

Заговорщица смерила ифрита насмешливым взглядом, аккуратно сложила листок и передала его дядюшке.

— Проследите, чтобы ему всё возместили.

— Всенепременно, племянница.

Орест приметно расслабился. Видимо, и впрямь поистратился.

— Когда гляделки будут у меня?

— Завтра во второй половине дня.

— Отлично, значит, у нас останется ещё полдня в запасе, — последнее первый советник адресовала Глюттону Медоречивому, и тот подтвердил это кивком.

— Полдня? А что случится в понедельник утром? — поинтересовался Орест.

— Праздник в честь нового короля, — любезно пояснила мадам Лилит, в которой проснулась словоохотливость. — Съедутся самые видные представители знати со всех близлежащих королевств.

— Так я и знала, — тихонько прошептала я, но первый советник расслышала и хитро подмигнула.

— А, круто, ладно. Наземные дела нас не касаются. Всё равно вы не умеете как следует веселиться. — Ифрит пошарил глазами по залу, нетерпеливо постукивая дужками очков. — Ну, и где он?

— Кто? — деланно удивилась мадам Лилит.

— Оззи. — Орест со значением щелкнул оправой и затолкал очки в нагрудный карман. — Я выполнил свою часть сделки. Теперь освободите моего брата.

Мадам Лилит протерла на зеркале воображаемое пятнышко как раз напротив носа Ореста (он поморщился и отодвинулся) и только после этого ответила.

— Твой брат получит свободу, как только жители города узрят истину с помощью гляделок, своевременно предоставленных тобой и гномами. А произойдёт это в понедельник на празднике в честь новой...монаршей особы, — скромно закончила она, и щеки порозовели. Похоже, в своём воображении мадам Лилит уже принимала корону из рук благодарных жителей Потерии, прямо на празднике, не сходя с места, пока Марсия вели в кандалах прочь.

Я сжала кулаки. Бесчестная лгунья!

Пару мгновений смысл её слов просачивался к Оресту сквозь все ночные коктейли и пластины табака, а потом он взорвался:

— Вы спятили?! Он не доживёт до этого лучезарного мгновения! Праздник ведь только послезавтра! Как он, Ливи? — Ифрит повернулся ко мне, и за всей бравадой и напускной развязностью мелькнул настоящий испуг.

— Он держится, Орест. С ним всё...

— В порядке?! Не нужно мне заливать, я в курсе скорости разложения оболочки, не одну сносил.

— Попридержите эмоции, сир Ирканийский, — прощебетала мадам Лилит, — если вы хотите...

— Ах ты, мелкая, лживая... — Ифрит выпростал руки из зеркала и схватил первого советника за воротничок.

— Орест, нет! — Я кинулась вперёд, чтобы предотвратить катастрофу, но Эол Свирепый оказался проворнее. Гигант зарычал, одним прыжком очутился возле ифрита, сгреб его за куртку — по поверхности зеркала от такого вторжения побежали трещины, — и занес кулак для удара.

Орест зажмурился. Я с громким криком прыгнула великану на спину и попыталась закрыть ладонями глаза. Он замотал головой, уворачиваясь.

Посреди всей этой заварухи раздался властный голос:

— Хватит. — Мадам Лилит разгладила мятое платье, поправила изумрудную брошку на воротничке и велела своему телохранителю не терпящим возражений тоном: — Отпусти его.

— Но, моя королева...

Глаза Ореста округлились бы, не будь они сдавлены со всех сторон припухшими веками.

— Ах, вот оно что, — протянул ифрит и посмотрел на неё совсем по-другому, — королева! Высоко метите — себе не по росту.

Мадам Лилит сделала вид, что эти слова её не задели, но я-то прекрасно знала, как уязвляют её замечания в адрес несерьезной внешности, которая явилась расплатой за злодеяние против моего отца. Уверена, мысленно она подвергла Ореста дюжине мучительных казней, но вслух лишь повторила приказ.

Здоровяк разочарованно фыркнул и отпустил ифрита, после чего закинул руку за шиворот, снял меня и аккуратно опустил на пол. В глаза бросилось лицо Глюттона Медоречивого. Он держался поодаль и явно забавлялся, наблюдая эту сцену. Во встрече он принимал лишь опосредованное участие.

— Вот аванс, о котором договаривались, — первый советник кивнула, и великан швырнул ифриту мешочек с золотом, намеренно угодив в живот. Орест застонал. — Жду тебя завтра в своём кабинете.

— Не...здесь? — выдавил он сквозь стиснутые зубы, всё ещё пытаясь отдышаться.

— Нет, я оставлю зеркало у себя распечатанным с самого утра — на тот случай, если принесешь гляделки пораньше. Стучись в любое время, — усмехнулась она, — но не забывай, что ты во дворце. Проверь, нет ли кого в коридоре, — велела она Эолу Свирепому и подняла руки, чтобы запечатать зеркало.

— Подождите, — взмолился Орест, — оставьте Оззи в темнице, но позвольте ему хотя бы переодеться, вот, я принес. — Он нагнулся к стоящей справа котомке, которую я раньше не заметила, и начал вытаскивать оттуда нечто, начинавшееся с белокурых кудрей.

— До завтра, ифрит, — жестко улыбнулась мадам Лилит и отключила зеркало.

Последнее, что я видела, это Орест, растерянно замерший над котомкой с наполовину вытащенной оболочкой. Лицо у него ещё сильнее осунулось по сравнению с началом встречи, а круги под глазами казались нарисованными углем.

Я с яростью посмотрела на мадам Лилит, которая как раз закончила бормотать заклинание, встряхнула руки и повернулась к двери, за которой уже ждал Эол Свирепый.

— Могли бы хотя бы притвориться, что не наслаждаетесь своей властью над другими.

— Зачем? — искреннее удивилась она. — Я ведь наслаждаюсь! Мальчишка Фьерский любит похваляться своими ручками, но ему далеко до этих. — Она вытянула ладошки, перевернула их и поиграла пальчиками, унизанными перстнями. Правая рука сжалась в кулачок. — Вот где настоящая власть!

Глава 6

в которой я очень волнуюсь за Озриэля

— Алчные гномы, — бросила мадам Лилит на обратном пути. Они с Глюттоном Медоречивым шли впереди, а мы с Эолом Свирепым следом. Только предстоящая встреча Магнуса с мейстером Хезарием удерживала меня от того, чтобы вцепиться ей в волосы. — Лишь бы растащить свои стекляшки по норам, как крысы!

— Вы же знаете, племянница, как трепетно они к ним относятся. По слухам, сейчас под землей нарастают репатриационные настроения. Силу набирает группировка, чей лозунг: 'Самоцветам место в шахте'. Они хотят вернуть все ранее проданные, выменянные и подаренные камни туда, где их добыли — под землю.

— Радикалы, — поморщилась мадам Лилит и покрутила колечко, вероятно, представив его без огромного турмалина в центре, — только этого нам сейчас не хватало.

— Они называют это делом родовой чести. Мол, если ничего не предпринять, скоро драгоценный камень перестанет быть символом гномов, окончательно превратившись в забаву для наземных богачей.

— Придется забыть о родовой чести, если не хотят, чтобы им полностью перекрыли торговлю, а в перспективе и путь наверх, — отрезала мадам Лилит. Они с принцем свернули в один из центральных коридоров, а мы с моим провожатым — к боковой лестнице.

* * *

По возвращении я сразу почувствовала неладное.

— Озриэль, что с тобой?

— Ннниччего, Ливи, просто устал и прилег отдохнуть.

Он едва выдавил эту фразу и в конце слабо закашлялся. Ифрит лежал у стены, Эмилия и мадам подложили ему под голову свернутое одеяло и сверху накинули ещё несколько. Несмотря на это, его била крупная дрожь.

Великан погремел ключами, отпирая камеру, и потянул меня за локоть, но я вывернулась и прижалась к прутьям. Лица Озриэля, остававшегося в тени, я видеть не могла и испугалась ещё сильнее. Во взглядах мадам Гортензии и Эмилии отражалась тревога, хоть они и пытались её скрыть. Магнус то и дело прижимал ко лбу Озриэля платочек. Когда наши глаза встретились, он отвел свои.

— Это... из-за оболочки? — тихо спросила я, изо всех сил стараясь унять дрожь в подбородке. — Тебе очень плохо?

— Н-н-не волнуйся, я в норме, правда.

Я вопросительно посмотрела на Магнуса.

— Если он в норме, то я принцесса фей, — вздохнул паук.

— Не верь ему, — слабо рассмеялся Озриэль и зашелся в новом приступе кашля, при этом он неловко повернулся, из-под одеяла вырвались клубы мерцающего синего дыма и расползлись по камере, медленно тая в темноте.

У меня перехватило горло от ужаса.

— Не говори больше ни слова, побереги силы!

— Ну всё, — буркнул Эол Свирепый и попытался оттащить меня, — свидание окончено.

'Оттащить' громко сказано — мне нечего было ему противопоставить, но тут вмешалась мадам. Она подошла ближе, обхватила пальцами решетку и окинула фигуру гиганта оценивающим взглядом.

— Я-то думала, что у такого большого и сильного мужчины, всё остальное тоже внушительных размеров, — сказала она, напустив в голос томной хрипотцы, — включая... сердце.

Эол Свирепый застыл, словно его огрели по лбу сковородкой. Прежде гномка не удостаивала его и словом, не говоря уже о целой фразе.

Видя, что подействовало, она придвинулась ещё ближе и продолжила:

— А потому вам, как никому, должны быть понятны страдания влюбленных, жаждущих провести лишние пару минут наедине. Разве же это преступление?

Я воспользовалась моментом и выскользнула из хватки великана. Он даже не заметил: стоял, зачарованно глядя на мадам и слегка покачиваясь на пятках, как мальчик, внимающий волшебной флейте. И мадам нажала на все клапаны.

Пока она его отвлекала, я вернулась в угол, который был ближе к Озриэлю, и спросила Эмилию:

— Когда началось?

— Вскоре после того, как тебя забрали наверх. С тех пор он не вставал.

— Это я-то не вставал? — Ворох одеял зашевелился, ифрит попытался сесть, но не смог даже приподняться на локтях и упал обратно, прерывисто дыша и больше не делая вид, что всё в порядке.

Озриэль поспешно перехватил платочек, который Магнус прижимал к его лбу, и кашлянул. Когда он его отнял, на ткани остались голубые разводы.

— У тебя...кровь?!

У него не хватило сил ответить.

— Раньше её не было, — поспешно заверила Эмилия и наклонилась поправить одеяло, — это в первый раз.

Она вопросительно подняла брови и беззвучно спросила: 'Мадам Лилит?', после чего скосила глаза на Озриэля.

Я помотала головой, и Эмилия тихонько погладила одеяла.

Мне хотелось кричать от бессилия: я наблюдаю за его угасанием, вернее, разгоранием и ничего не могу поделать!

— Он мерзнет? Поэтому одеяла?

— Нет, — покачал головой Магнус.

— Мы надеялись, что это поможет от... что так она не будет слишком быстро... но... — Подруга всхлипнула и умолкла.

Я поняла, что она хотела сказать: оболочка активно расползается, но никаким одеялом тут не помочь.

— Озриэль держится молодцом, — паук мягко потрепал ифрита по плечу.

— Мне жаль, Золушка, — подала голос Уинни. — Понимаю, что тебе от этого не жарко не холодно, но... мне правда жаль.

Я обернулась и коротко кивнула.

— Благодарю, Уиннифред.

— Уинни, — поправила она и скупо улыбнулась.

Я ответила тем же, сглотнула и снова повернулась к Озриэлю:

— Ничего не говори, просто лежи и слушай: встреча с Орестом прошла замечательно. Ты бы удивился, увидев, как он преобразился. Твой брат был сама собранность и деловитость, — я перевела дыхание, подавила спазм в горле и продолжила бодрым тоном. — Ради тебя он за последние сутки совершил немыслимое: договорился с гномами всех близлежащих территорий, и те обещали изготовить нужное количество гляделок. Всё жаловался, что шахты не место для его куртки, её теперь придётся выкинуть, можешь себе представить, как он ворчал?

Озриэль издал слабый смешок.

— Да уж...

— Тише, просто слушай. Суть в том, что он уладил дело, и заказ для мадам Лилит доставят уже завтра. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть. Твоя новая оболочка ждет не дождется примерки!

— Это... отличная новость, Ливи, — ответил Озриэль с расстановкой, несмотря на мой запрет. — Орест...кто бы мог подумать, что именно он...

— Тшшш, тише, Озриэль, — нежно прошептала я и добавила, — видишь, как всё здорово. Ты только держись, пожалуйста. — Я зажала себе рот ладонью, чувствуя, что если скажу ещё хоть слово, то расплачусь.

— Пора, — раздался трубный бас Эола Свирепого.

Ему пришлось отрывать меня от клетки. Я до последнего пыталась убедить его немедленно доложить первому советнику о состоянии Озриэля или хотя бы позвать лекаря, но безуспешно. Великан делал свою работу без особого удовольствия. Думаю, он тоже в тайне сочувствовал ифриту, но приказ мадам Лилит ставил превыше всего. Он верил в свою королеву и в то, что она поступает правильно.

Перед уходом он помедлил возле камеры мадам.

Когда наверху хлопнула дверь, я поблагодарила гномку:

— Спасибо, что отвлекли его и подарили нам с Озриэлем несколько минут.

— Хотела бы я помочь чем-то более существенным...

— Но то, как вы с ним справились, просто волшебство! — хихикнула Эмилия, и от этого звука мне, как ни странно, полегчало. — Прямо-таки укротили! Как вам удалось?

Гномка пожала плечами:

— Ничего особенного: погладила тщеславие, подкормила гордость, удобрила лестью и пощекотала надежду, — она отошла в глубь камеры и вздохнула. — Как же я соскучилась по своим цветочкам!

— За ними кто-нибудь ухаживает?

— А ты как думаешь? — резко ответила она. — Я передала Робину ключи от лавки перед арестом. Неужели ты хоть на миг допустила, что я оставила бы их без присмотра? Фианютки такие нежные! Их нужно подкармливать каждые тридцать две минуты... — Она потерла лоб. — Прости, что была груба, Ливи. Чувствую себя многодетной матерью, которую держат вдали от детей.

— Вам не за что извиняться, — сказала я, а Эмилия взяла гномку за руку, вложив в пожатие всё сочувствие и поддержку.

Хоть мадам этого и не высказала, но я знала, что её также беспокоит отсутствие вестей от Робина. Если вначале он предпринимал попытки добиться справедливости, подавал петиции, то вот уже почти двое суток никак не напоминал о себе.

У каждого из нас за пределами этой темницы остались близкие существа: у Эмилии — Индрик, у Магнуса — Арахна, у мадам — Робин и обитатели 'Эксклюзив-нюх'. Мой любимый находился рядом, но, кажется, я ещё никогда не была так близка к тому, чтобы его потерять.

— Я слышала, что ты сказала Озриэлю, — продолжила мадам, — значит, всё должно решиться уже завтра?

— Да, завтра... послезавтра, — беззвучно добавила я так, чтобы Озриэль не услышал, и продолжила вслух: — Мадам Лилит сгорает от нетерпения и хочет как можно скорее осуществить свой супер-злодейский план, что в нынешней ситуации нам только на руку.