Четыре - несчастливое число (кросс: Сверхи, Наруто)

— Эй! Он меня обозвал? — и уже ко мне. — Это на каком языке было?

— На языке идеологического противника! — дал о себе знать мой виртуальный срач с жителями Брайтон-Бич.

— Ко-ого? — затянули все трое.

При помощи хенге я смонстрячил балалайку, шапку у шанку и жутко фальшиво затянул:

— Калинка, малинка, калинка моя, в саду ягода малинка, малинка моя!

Люблю треск шаблонов по утрам, он приятнее чем треск французской булки.

В неожиданной тишине прозвучало:

— Он колдун? — спросил Трэвис Сэма. — Где вы его нарыли?

— Теперь еще и колдун... — вздохнул я.

Сэм проводил взглядом облачко от развоплотившейся балалайки:

— Так вылечишь ему руку?

— Сто долларов. Деньги вперед. Стопроцентная предоплата.

— Я думал, мы друзья! — уперся руками в стол старший Винчестер, встав с места.

— Обойдусь без таких друзей. Не хочу получить нож в спину.

— Мы не бьем друзьям в спину! — возмутился Сэм.

— Да, за каждого из вас это выполняет брат. Очень удобно. Один заключает договоренности, а другой как бы не при делах и ничего не нарушает. Так что бабки вперед. И вообще не вам, американским варварам, заикаться про бесплатные услуги. Если сомневаетесь, то зря. Вылечу с гарантией, дешевле и намного быстрее, чем в больнице, — сказал я, требовательно протягивая руку.

Деньги мне все таки дали и старик радовался целым костям... но недолго.

С ругару получилось как в оригинале, только уезжала жена Джека уже с мертвым ребенком внутри.

Я столкнулся с ней у машины, когда Винчестеры махались с монстром.

Быстрое сканирование показало, что от пережитого матерью стресса крошечное сердце ребенка остановилось. Женщина даже не попыталась найти помощь в моем лице, она с криком меня оттолкнула, запрыгнула в машину и дала по газам.

А ведь я к дому не приближался, хоть и был под чужой личиной.

Кое-как скрыв свои следы, охотники направились к лучшей ясновидящей штата Теннесси. Скрыли — это ограбили (не пропадать же добру) и сожгли дом вместе с Джеком-ругару и Трэвисом.

— Как по мне, — тяжко вздохнул я, рассматривая мелькающую темень за окном импалы, — так лучше умереть не родившись, чем в сознательном возрасте пройти все то, что выпало на долю Джека.

— Ему можно было помочь? — внезапно спросил Сэм.

— Уверен, что его состояние можно было бы обратить вспять. Или хотя бы частично.

— Так почему ты этого не сделал?! — вскинулся Сэм.

Из-за истории с демонической кровью младшенький стал симпатизировать сверхъестественными тварям. Что, почему-то, на отношении ко мне не сильно отразилось.

— Потому что я не Цунаде и не Орочимару. Это такие лучшие медики и ученые моего мира. Я так не умею. Да и не буду. А вот почему никто из вас, Охотников, даже не пытался помочь таким как он — вот это вопрос. Это же вы здесь защищаете людей, паладины Света и Добра, — обозначил я пальцами в воздухе кавычки. — И пока Трэвис не заявил, что хочет убить жену Джека, тот и не думал превращаться. Да-да, старик сам виноват в своей смерти.

Отвернувшись, братья скривились, но промолчали.

Только позже Сэм все же решил что-то разведать.

— Этот Орочимару в комиксе, он же злодей? Эксперименты на людях ставит?

— Ага, — зевнул я. — А Цунаде добрая. Но эксперименты тоже ставит.

— А почему тогда добрая?!

— Потому что Хокаге. — отрезал я.

Дальше ехали молча. А если останавливались перекусить, то я в разговорах братьев не участвовал, предпочитая им рунет.

Памела не была удивлена визиту и легко отпихнув братьев подошла ко мне, взяв за руку.

— Здравствуй, предвестник. Или, если тебе удобнее, попаданец. Так ведь называют таких, как ты? Духи ведь не соврали?

— Давно я этого слова не слышал. — не удержался от кривой улыбки. — Даже немного жутко.

— А что за существа такие, эти попаданцы-предвестники? — проявил любопытство Лось.

— Люди, запертые в чужих судьбах. Предвестники изменений, герольды своих властителей, глашатаи чуждой воли.

Тут я помотал головой, не соглашаясь со словами ясновидящей.

— Разве можно назвать заточением жизнь, в которой у меня появились дорогие мне люди? Такие, ради которых я готов не только рискнуть здоровьем, но и умереть за них?

Барнс горько усмехнулась, заметив, что "из песни слов не выкинешь" и как бы я сам к этому не относился, меня ведь не спрашивая забросили в другой мир.

Вынужденно покивав, попытался выяснить, чей же я герольд, но женщина замотала головой и чересчур резко ответила:

— Нет. Я уже один раз обожглась.

Памела без лишних вопросов согласилась на осмотр, словно только этого и ждала.

Так как у местных людей не было чакры, не было и естественного ей сопротивления. Сканирование оказалось таким легким, что я просканировал и все тело ясновидящей и залечил начинающуюся язву и еще по мелочи всякого. Правда за эту легкость приходилось платить при лечении. У шиноби их собственная энергия делала часть работы медика, а здесь мне самому приходилось отыгрывать и лекаря и чакру пациента.

Пока братья во все глаза смотрели на светящуюся зеленым Памелу, я выяснил, что поражены только глазные яблоки, а нервы, что удивительно, полностью целы.

— Памела, у меня хорошая новость и вопрос.

— Я уже знаю. Не важно какого цвета они будут. Согласна и на разные.

— Ты ему веришь?!

— У него доброе и верное сердце. Если бы оно не было занято, — на миг она страстно прикусила губу, — я бы за тобой приударила, Игнат.

— Будь я свободен, я бы рассмотрел такой вариант. — вернул я любезность.

— За мной долг, — с серьезным видом сказала провидица.

— Почему ты лечишь ее в долг, а Тревиса — только за деньги? — вылез заревновавший Дин.

— Потому что он гнилой плешивый старикан, бесполезный садист и долг никогда бы не вернул.

Перевоплощаться в работников федерального бюро расследований в каком-то переулке около первого в списке морга мне пришлось вместе с Винчестерами. Переодеться надо было потому, что хенге на видео давало странный эффект мерцания. Оно не становилось прозрачным, нет, но приковывало внимание и могло вызвать ненужные вопросы у охраны.

С фальшивыми ксивами дело шло быстро, да не слишком. Нужный материал нашелся лишь в шестом по счету морге, у погибших в автокатастрофе брата и сестры от разных отцов.

— Только подумать, еще час назад они оба были живы. — сокрушался Сэм.

— Чаще монстров людей убивают другие люди. — заметил я.

Операция прошла гладко, несмотря на мельтешаших Винчестеров. То они выясняли где мои инструменты, то боялись что я занесу какую-нибудь заразу если так буду колупать, то что глаза выпадут, ведь они принадлежали старшеклассникам и должны быть слишком маленькими для взрослого.

— Заткнитесь. Я же не глаза младенца ей пересаживаю! Подойдут. Не мешайте операции и покиньте помещение.

Сразу после пересадки, я разрешил Памеле недолго полюбоваться на свои новые черный и янтарно-карий глаза.

— Как родные, — плакала от счастья Барнс. — как родные!

Глава 11. Призрачная болезнь

На прощанье я очень настойчиво посоветовал Барнс никогда больше не иметь дел с Винчестерами.

— В прошлый раз ты потеряла глаза. В следующий раз все может сложиться еще хуже.

— Возможно, ты прав, — со вздохом призналась провидица. — Но мальчики ведь не виноваты. Они хотят как лучше.

Закатив глаза, с недовольством заметил:

— А получается как всегда. Из-за их ошибок погибают их друзья, союзники, все кто им помогает и даже просто посторонние люди.

— Эй! — возмутился Дин. — Мы не виноваты! Мы делаем все что можем.

Я только рукой махнул.

Братья не спешили искать Карвера Эдлунда. Напротив, они, словно заговоренные, выискивали любую возможность отложить эту встречу.

Сначала мы поехали в маленький городок, который поразила эпидемия сердечных приступов у еще не старых мужчин. Ну как эпидемия... даже десятка не наберется. Ерунда, в общем говоря.

В морге, я оттеснил Дина в сторону, чтоб тот даже и близко к покойнику не подошел. И патологоанатому пришлось просить подержать сердце преставившегося мне. Я надеялся, что заняв место Дина смогу предотвратить его заражение призрачной болезнью через этот ошметок, но тот все равно как-то ее подцепил.

Глядя на то, как Дин шарахается от всего подряд и почесывает руку, я не сдержал собственного обещания и рассказал, что нужно делать до того, как старший успел себе размочалить руку в кровь.

Причиной болезни был мстительный дух безобидного при жизни, человека, которого обвинили в том, что он не совершал и убили. Окрепнув в собственной ненависти, дух Лютера решил отомстить душегубам, заставив бояться так же сильно, как он сам перед смертью. А Дин заразился потому, что характером — не подарок, как и те кто убил Лютера Гарланда. Я не удержался от пары острот на эту тему, из-за чего Дин ходил, обиженный на меня.

— В Японии таких как Лютер называют бурубуру, — я расслышал голос Бобби в трубке, но сделав вид, что не подслушиваю, спросил "что сказал Сингер?".

И вот что мне пересказали: Бурубуру становится человек, не просто умерший насильственной смертью, а еще и испытывавший неимоверный ужас перед и во время нее. После смерти он становится призраком, способным инфицировать людей призрачной болезнью. Уничтожить бурубуру можно так же, как и любого другого призрака. Также в японской энциклопедии духов периода Эдо приводится альтернативный способ на тот случай, если сжечь останки нет возможности. Так как бурубуру — порождение страха, то страхом его можно убить. Другими словами, необходимо напугать призрака до смерти.

В оригинале Бобби и Сэм заарканили призрака цепью, напугав того до развоплощения, а у нас за рулем сидел Дин под лошадиной дозой успокоительного. Ему на все было справить большую нужду с высокой колокольни, а затем его вырубило.

Пока Дин видел десятый сон скукожившись на заднем сидении, я пересел вперед, снова уставившись в ноут.

— Что ты там так увлеченно пишешь? Все время клацаешь по клавишам.

— Да так. В интернете опять кто-то не прав! На форумах сижу, читаю, что пишут.

Умолчал о том, что заодно выписываю редкие интересные мысли и теории по миру Наруто. Надеюсь, пригодится. К сожалению, конца манги тут нет. Там только Тоби недавно появился, начало Ураганных хроник. И много разных маловажных на первый взгляд деталей, которые я пропустил в своем мире. Хотя, может, их там просто не было.

Слово за слово, возникла тема того, куда я направлюсь, если ничего не получится с Богом.

Сэм, между делом, предложил стать охотником, ведь с моими способностями никакой демон не страшен. А получив отрицательный ответ как-то так замысловато спросил где я жить буду, но будто выбор у меня ограничен одной Америкой. Естественно, я удивился и возмутился тем, что у меня не хватит ума и средств, чтобы уехать. Но дело было не в заботе обо мне, а в слепой уверенности, что в США лучше, чем где бы то ни было в мире.

— А если не будет Апокалипсиса? — допытывался Сэм.

— Нет. В Россию поеду.

— Почему не в Японию? — искренне изумился он.

— Нравится русская кухня, — солгал я, прикрыв крышку ноута, — менталитет, многонациональность, я ведь не белый...

Возмущенный Сэм перебил меня и принялся убеждать что только в США слова свобода равенство и братство — это не пустой звук.

Это бахвальство меня сначала веселило, но под конец, из-за упорства Лосяры, взбесило.

— Равенство? — фыркнул. — Я выгляжу, как латинос. У меня нет нормальных документов, я здесь нигде не учился и никого не знаю. Без применения своих способностей направо и налево у меня нет шансов получить качественное образование, престижную работу, приличное жилье в хорошем районе.

— Но это не так!

— Да, не так. Все еще хуже, потому что я на самом деле не латинос. И завязок с местными латинскими бандами и диаспорами у меня тоже нет. Я здесь везде чужой.

Раздраженный Сэмюель обронил, что с теми деньгами, которые мне неизвестно откуда достались, я мог бы и не вонять на счет недоступности жилья.

Подсмотрели, гады, как я расплачивался со счета, куда перевел половину денег вампира.

Полагаю, что они думают, будто я кого-то ограбил. Или продал их демонам. Кстати, хорошая идея!

— Ок, житель импалы. Давай на простых, конкретных и понятных тебе примерах! Есть тихий райончик, где живут только белые американцы, потом туда приезжает семья афро. Что происходит?

— Ничего не происходит. И те и те — люди!

— Неверно! Белые быстро продают домики и сваливают. Почему сваливают? Им опыт подсказывает, что там где одна семья негров, там и десять, там наркотики на улицах, молодежные банды, шум по ночам, ребенка погулять не отпустить. Престиж района падает, жить там никто больше не хочет, падают и цены на недвижимость. Постепенно все разъезжаются кто куда, район занимается чернокожим населением и маргиналами и превращается в гетто.

Поэтому американцы просто не продают дома чернокожим семьям в своем районе. Толерантность, ага, да, все ок, но если вы латинос, чернокожий или еще какой непонятный тип, то мы сожалеем, но вы идете нафиг и не будете тут жить. Я с со своей смуглой физиономией и этим шрамом, — указал на нос, — не очень похож на добропорядочного гражданина. Скорее уж на бандита.

Сэм легко пожал плечами, мол — говори, что хочешь, а я тут всю жизнь живу и знаю лучше.

Чтобы подтвердить свои слова, я позвонил по первым попавшимся в газете объявлениям о продаже домов в престижных районах, где на рекламных фото не было видно ни одного темнокожего. Стоило риэлтору услышать имена Игнасио, Хулио, Антонио, как сам риэлтор заворачивал разговор рассказывая, что все дома уже проданы или вот-вот будут куплены.

— Слышал? Это уже десятый номер. — убрал я два телефона. С одного я звонил представляясь испанцем, а со второго американцем.

Младший винчестер вынул наушник и отдал мне.

— Сэму продадут дом в любом из этих районов, а вот Игнасио — нет. Сам слышал, что даже намек на взятку был воспринят в штыки. "У нас приличный район" — передразнил я, — "таким отбросам здесь не место"!

Сэм остановил машину около знака с развилкой, но не взялся за карту, а уставился в вечереющее небо таким взглядом, будто там впереди его ждала тоска и безысходность.

— Но ты можешь выучиться и...

— Ага. Отличная идея. — с сарказмом сказал я. — Сначала я выкину гору бабла на образование уровнем сильно ниже среднемирового. Этим я привлеку к себе внимание органов и спецслужб, чудом переживу их проверки и наезды. Кое-как выучусь и потом пойду быкам хвосты крутить? — не дал я ему закончить.

— Почему быкам?! — встрепенулся он.

— Выражение такое. Означает: "заниматься низкооплачиваемой неквалифицированной работой".

— Ничего подобного. — буркнул Сэм. — В Америке отличное образование, наши университеты занимают...

— Для избранных, — снова перебил я его. — Только я в такие университеты не попаду, забыл? Нет документов. А сам я подозрительный латинос со шрамом, глазами убийцы и с деньгами непонятно откуда. А среднее высшее образование, которое для быдла, у вас дерьмовое. Хоть и дорогое.