Час перед рассветом

Так, что-то я не поняла. Так первый мужчина был не Дориан? Тогда кто может позволить себе разговаривать с командующим вампирской армией в таком тоне? Неужели это знаменитый маг Виктор обладает в Вереантере таким влиянием?

Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. Я узнала их всех. Блондин со шрамом на щеке — военачальник Дориан. Рядом с ним — невысокий вампир с молодым лицом и невероятно старыми глазами — Виктор. Но я отметила его появление лишь краем глаза, все мое внимание было приковано к высокому мужчине, вошедшему в кабинет первым, и при виде которого стражники у дверей почтительно склонили головы.

Сам Адриан Вереантерский, правитель Вереантера и архивампир.

Кажется, теперь у меня действительно проблемы.

Глава 4

Я смотрела на него во все глаза. Хель побери все на свете... Как это возможно?! Ни в одном из допустимых развитий событий мы и не предполагали, что придется иметь дело с этим существом! На небольшие пограничные города вроде Ормонда Дориана и Виктора было более чем достаточно! Зачем он вообще сюда приехал? Неужели присутствие маршала Оффали так напрягало вампиров, что их король решил лично почтить Ленстер своим присутствием? Или есть еще что-то, о чем мы не знаем? Что я могла упустить из виду?

Так, надо успокоиться и сосредоточиться. Да, Адриан здесь, с этим уже ничего не поделаешь. Гораздо важнее теперь понять, что мне делать дальше. Как себя вести, что говорить? Обмануть его будет сложнее, чем остальных. Я на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями и перебирая в памяти все, что мне было известно об этом архивампире. Значит, так. У власти он находился уже семьдесят лет, при этом сам относительно молод — ему приблизительно около сотни лет. Для архивампира это совсем небольшой возраст. Именно при Адриане Вереантер стал тем могущественным государством, которым был сейчас. Ту давнюю кровопролитную распрю между вампирами и эльфами начал отец Адриана, архивампир Магнус. От природы вампиры вспыльчивы и обладают жестоким неуравновешенным нравом, однако Магнус переплюнул всех. Я мало интересовалась той войной, но некоторые истории, о которых знала, были ужасны. Кровь в буквальном смысле лилась рекой, люди и нелюди погибали тысячами. Конец войне положила смерть одного из эльфийских магов, бывшего главным врагом Магнуса. Я не помню, что конкретно они не поделили, но война началась именно из-за их вражды. Магнус был королем, а тот эльф — одним из сильнейших магов с большим количеством сторонников. К слову сказать, по степени жестокости и безжалостности эльф не уступал архивампиру, так что их противостояние было страшным. После смерти эльфа вампиры отступили, и опустошенные королевства стали восстанавливаться после войны. Не могу судить о вампирах, но прочие расы вздохнули с облегчением, когда Хель наконец-то забрала Магнуса.

Тогда новым правителем стал Адриан — полная противоположность отца. Адриан не обладал тем темпераментом, свойственным всем вампирам, и отличался крайним спокойствием и рассудительностью. Лично я затруднялась сказать, что было хуже — архивампир, находящийся во власти своих эмоций, или вампир, целиком и полностью контролирующий ситуацию и просчитывающий собственные действия и своего окружения на десятки шагов вперед? Почему-то мне казалось, что Адриан был худшей угрозой, чем его отец. Он слишком рационален, слишком бесчувственен, и поэтому у него нет слабых сторон. Мариус сталкивался с ним лично, к счастью, не в схватке, и рассказывал, что архивампиру наплевать на все, кроме своих собственных интересов, и он не останавливается ни перед чем, чтобы получить желаемое.

Что мне еще было о нем известно? Не так уж и много. Очень сильный маг, как и все архивампиры. Мариус честно признался, что в бою не смог бы его одолеть. Взглянув на короля магическим зрением, я была вынуждена признать правоту своего учителя — свет ауры Мариуса был просто заметен издалека, в то время как тьма вокруг архивампира была почти осязаемой. Мне, светлому магу, от этого зрелища стало не по себе, и я невольно вжалась в спинку стула. Что еще? Прекрасный воин. Даже сейчас на допрос он пришел вооруженный — я видела скрещенные рукояти мечей за его спиной. Кстати, одежда на нем была совершенно обычная — дорожная и потертая. Длинные черные волосы собраны в хвост. Никаких украшений, драгоценностей, короны на голове — ничего. Если ты не маг, то и не поймешь, что перед тобой правитель Вереантера, а не простой вампир.

М-да, он серьезный противник. В любой другой ситуации мне было бы интересно иметь с ним дело и посмотреть, смогу ли я его переиграть, но только не сейчас. С его появлением мои шансы на благополучный исход дела уменьшились примерно втрое. Или вчетверо.

А от следующей его фразы я едва не упала со стула. Адриан посмотрел на меня слегка удивленно, на его лице я отчетливо увидела недоумение, а затем он насмешливо осведомился:

— Неужели у Валенсии настолько плохо с армией, что Дарий берет туда даже девчонок?

В мгновенном приступе паники я оглядела себя. Все было в порядке, маскировка была по-прежнему на месте. Я подняла голову — Дориан и Виктор выглядели слегка озадаченными. Похоже, у них мой облик не вызывал вопроса. Как Мариус и говорил, такая иллюзия может обмануть даже архимага. Тогда что же получается? Архивампир может так спокойно, без малейших усилий видеть сквозь любую иллюзию?! Невероятно...

Адриан отправил в меня какое-то плетение, от которого я не успела увернуться. Оно соприкоснулось с личиной адъютанта, и в ту же секунду та развеялась. Свое лицо я видеть не могла, но, опустив глаза, заметила, как поднялся на вновь появившейся груди мундир. Руки тоже снова стали женскими, но с грубой кожей и пигментными пятнами. Какое счастье, что мы с Мариусом на всякий случай наложили на меня не меньше десятка заклинаний и так сильно изменили мою внешность! Правда вряд ли присутствующие вампиры узнали бы меня и в моем настоящем облике, но так мне было спокойнее.

Брови мага и командующего армией удивленно приподнялись, но сказать вслух они ничего не посмели. Я сама про них почти забыла, поскольку Адриан внимательно изучал меня с головы до ног, и от этого холодного, проникающего насквозь взора мне хотелось съежиться. Да, я привыкла к неприязненным взглядам во дворце и научилась на них отвечать, но с таким — равнодушно-оценивающим, не прикрытым шелухой любезности — я столкнулась впервые. Да, были случаи, когда я сталкивалась с чиновниками и министрами, пытавшимися меня прощупать и понять, что я за птица, но я знала, что они не станут для меня проблемой. Я была сильнее их всех. А сейчас все было с точностью до наоборот, и внезапно я ощутила себя маленькой и ничтожной. Проклятый вампир, как он это делает?!

— Магичка, значит, — тем временем протянул Адриан, закончив рассматривать меня, и я едва сдержала вздох облегчения. — Причем светлая. И сильная. Где Дарий только тебя нашел, ведь у него всего два ручных мага — Мариус и старшая дочь... Зачем тебя приставили к Оффали?

Переход был неожиданным, вдобавок я еще не успела прийти в себя после того, как архивампир легко увидел под маскировкой меня. Но к подобному вопросу я была готова и ответила, искренне понадеявшись, что мой голос не будет похож на писк испуганной мыши:

— Оказание помощи.

— Твоя специальность? — Его голосом можно было воду в реке заморозить.

— Целительство.

Самое забавное, что я практически не соврала. Издревле маги делятся на темных и светлых. Это не врожденное качество, это сознательный выбор мага, который он делает, достигнув определенного магического уровня. Выбирая своим покровителем Луга, бога света и жизни, маг становится светлым, а если его покровительницей является Хель, богиня смерти, то маг — темный. В корне неправильной является точка зрения, что темные маги — это зло, а светлые — исключительно добрые и хорошие. Это не так, на обеих сторонах бывают разные маги. Друг от друга темные и светлые отличаются лишь умением оперировать разными видами энергии. Светлые используют магию жизни, они черпают ее из окружающей природы — чаще всего из земли или огня. Среди светлых магов преобладают целители. Здесь, кстати, действует старый предрассудок — всем известно, что тьма и свет — это не добро и зло, однако темным магам становиться целителями запрещено. Все целители — исключительно светлые. Темные же маги берут силу из самих себя или из энергии смерти. Поэтому все некроманты — только темные маги. А вот стихийником или прорицателем может стать кто угодно, были бы способности.

Выбор стороны зависит и от народа. Например, у людей и гномов есть свобода выбора — они сами выбирают сторону. А вот вампиры и темные эльфы становятся только темными, а светлые эльфы и сидхе — только светлыми. Не знаю, с чем это связано. Кстати, подсознательная вражда между сторонами сохраняется, хотя объективно объяснить ее почти никто не может. Просто... невозможно совместить несовместимое, а ведь свет и тьма несоединимы.

Мариус — светлый маг, закончивший в академии целительский факультет. Я сама стала светлой, когда мне было восемнадцать. Строго говоря, специальности у меня нет — ее можно получить только в учебном заведении. Я же получала домашнее образование, но Мариус обучал меня всему, что знал сам, и поэтому я считаю себя тоже целителем. И, кстати, неправильно думать, что если маг — целитель, то кроме исцеляющих заклинаний и рецептов эликсиров он больше ничего не знает. В магических школах ученикам стараются дать разностороннее образование, а Мариус еще и архимаг, так что он знает достаточно и бытовых, и оборонных, и боевых плетений. Многим из них он обучил и меня. Так что, по меркам академии, мои знания будут соответствовать уровню студента-старшекурсника, а в некоторых областях — почти магистру. Правда здесь была заслуга не только Мариуса, но и... Впрочем, сейчас не об этом речь.

— Зачем Оффали прибыл в Ормонд? — Вернул меня в действительность голос короля.

Все по-прежнему шло по сценарию, и я замялась. Ну не может же преданная королю валенсийка сразу же расколоться и выдать врагу все планы! Молчание стало затягиваться. Дориан по-прежнему смотрел на меня, Виктор же отсутствующим взглядом изучал стены. Похоже, он витал в собственных мыслях, и происходящее здесь его мало беспокоило. Выражение лица короля почти не изменилось, только стало более скучающим. Я ожидала повторного вопроса, угроз, чего угодно, но вместо этого Адриан внезапно обернулся к остальным вампирам в кабинете:

— Приведите Ралена и остальных в зал. Эту, — он кивком указал на меня, — к ним же.

Вампиры пришли в движение прежде, чем он успел договорить. Низшие вампиры у двери подхватили под руки ничего не понимающую меня и поставили на ноги, а затем потащили вон из комнаты. Адриан уже вышел оттуда, разом потеряв ко мне всякий интерес. Дориан и Виктор устремились следом, точно так же разом позабыв обо мне. В этом не было ничего странного — вампиры относятся к людям высокомернее, чем к другим расам. Они видят в нас лишь... еду и редко снисходят до того, чтобы увидеть в человеке личность. Ужасный народ эти вампиры, с ними нельзя иметь никаких дел!

Меня втолкнули в большое пустое помещение, находившееся на том же первом этаже. Не знаю, что здесь было раньше, но сейчас зал был пуст, а мебель придвинута к стенам. Здесь уже находился Виктор, который опустился на колени и теперь чертил на полу мелом какую-то сложную пентаграмму. Не зная, что здесь происходит, я следила, как зал стал постепенно заполняться — низшие вампиры вводили сюда людей. Лишь через несколько минут я поняла, что это были остатки Ленстерского гарнизона — оставшиеся в живых и взятые в плен военные. Мелькнуло лицо Ралена — градоначальника Ленстера. Надо же, а мы были уверены, что его уже убили... Все люди, которые появлялись в зале, были бледными, оборванными, грязными. У многих из них были раны и ссадины. Их явно до сегодняшнего дня держали где-то взаперти и, возможно, впроголодь. Большинство пленных солдат молчали, лишь изредка слышались тихие голоса. Я заметила и нескольких женщин в потрепанных платьях. На вампиров люди смотрели с нескрываемой ненавистью, а на меня — девушку в мужской одежде — с удивлением, но не осмеливались говорить ничего вслух. Это какие-то чары, или всех просто так сильно запугали? Донер их всех раздери, что задумал Адриан?!

Пентаграмма на полу все разрасталась, и внезапно она показалась мне знакомой. Я точно видела ее раньше в одной из книг Мариуса. Сообразить бы еще, что это была за книга... Я прикрыла глаза, вспоминая. Книга была... по некромантии, точно. А эти символы означают... Символы означают...

Я распахнула широко глаза, когда вспомнила. Ужас сковал меня моментально, я даже поверить не могла, что Виктор действительно проведет именно этот ритуал! Нет, формально он не был запрещен, но некроманты очень редко его используют, поскольку на него уходит огромная количество сил! Это было еще хуже, чем просто обратить человека в вампира. Они собрались использовать против нас "Кару Снотры" — отвратительное колдовство, которое не просто воскрешало мертвого, но порабощало его настолько, что человек за несколько дней полностью исчезал как личность, оставалась лишь пустая оболочка, обладающая навыками и знаниями, но не имеющая никаких чувств, не помнящая своей жизни. Просто призраки, бездумно выполняющие приказы хозяина. Вот почему Адриан не стал продолжать допрос! Он хочет использовать этот ритуал, и, когда я перестану быть самой собой, то без колебаний расскажу ему обо всем, что его будет интересовать. И меня перестанет волновать, предаю я свое королевство или нет! Я ведь больше не буду Корделией ван Райен, старшей принцессой Валенсии, а стану низшим вампиром без памяти и привязанностей! Нет, такой ход событий мы никак не просчитывали!

В панике я огляделась, прикидывая, что теперь можно сделать, но затем поспешно одернула себя и торопливо перевела взгляд в пол. Это было проделано мной машинально, поскольку не раз попадала в положение, когда начинала нервничать. Я знала, что мои глаза сейчас изменили цвет и переливались багровыми всполохами — особенность, которую я ничем не могла объяснить. С детства знаю, что, когда теряю контроль над своими эмоциями, мои глаза начинают светиться темно-красным. Я не знаю, почему это происходит со мной, но привыкла в такие моменты скрывать свой взгляд от посторонних. Так что об этом не знал никто — ни мои родные, ни даже Мариус. Глубоко вдохнув, я более или менее взяла себя в руки и осмотрелась по сторонам. Надо было решить, как действовать дальше.

Адамантий с порталом по-прежнему висел у меня на шее, и я отсюда выбраться смогу. Перенесусь прямо во дворец. Задание будет провалено, но, по крайней мере, я буду жива. К сожалению, мое бегство никак не повлияет на судьбу присутствующих здесь людей, их все равно превратят в безвольных рабов. Я прикинула, какие заклинания были у меня в арсенале. Вспомнила несколько неплохих, но справиться ни с Дорианом, ни с Виктором я не смогу. Про Адриана я вообще молчу, архивампира может одолеть только архимаг, и то, если ему очень повезет. Вдобавок правителя Вереантера сейчас в поле зрения не было. Тогда что делать? Выбрать кого-то одного, пожертвовав находящимися здесь людьми? Боюсь, больше ничего не остается. Значит, так. Отправить в Дориана плетение "Гнев Донера", вложив в него всю свою силу. Оно и так разрушительно, а если я использую весь свой резерв, то взрыв получится знатный, и от командира армии за секунду не останется и горстки праха. Затем активирую портал и унесу отсюда ноги. Раз уж не удалось добыть нужное заклинание, то, во всяком случае, лишу Вереантер талантливого полководца и стратега.