Дракончик-татуировка мурлыкнул.
— Завтра я увижу того, кого жаждал убить на протяжении многих лет, Таро. Видел серьгу в его ухе?
Я шептал живой татуировке какие-то глупости, а сам, не моргая, смотрел на грозу, фактически внутрь этой грозы.
— Господин, — в комнату заглянула низшая.
Совсем страх потеряли, наглецы. Ведь прекрасно осведомлены, что я терпеть не могу, когда меня беспокоят во время дождя.
— Сгинь, — равнодушно приказал я.
— Вы невежливы, Лорд Востока, — бархатный голос астролога вплелся в воздух моей комнаты.
— Просто я не люблю, когда меня беспокоят во время грозы.
— Вижу, — он остановился за моей спиной. — Но мне скучно. К Хилару с Каиной сейчас не сунешься. В замке тишина...
— И ты решил, что я буду лучшим развлечением? — я так и не повернул головы.
— Я все ещё отвечаю за твою подготовку.
— Понятно, — я вздохнул. — Вино на столе, можешь открыть. Это из запасов моего отца. Я знаю, что ты знаток вин.
— Ого! — от его удивленного возгласа приятно сжалось сердце. Пальцы, поглаживающие Таро, замерли. Я что, хотел сделать приятное Второму Лорду? Удивить его? Ожидал его реакции? Спустя столько лет я был в ком-то заинтересован?
— Ты будешь пить, Янус?
— Нет, — покачал я головой и, наконец, обернулся, чтобы взглянуть на него.
В неофициальной одежде Повелитель Запада смотрелся... Повелителем Запада. Он закрепил волосы на затылке, оставив основную массу струиться по спине. Золотистая рубашка с широким рукавом и шнуровкой, узкие брюки, почти сливающиеся с высокими сапогами. Максимилиан любил производить впечатление.
— Ты всегда так пристально разглядываешь собеседника? — поинтересовался он, пригубив вино.
— Тебя это смущает?
— Да нет, — в его глазах что-то мелькнуло. Я бы охарактеризовал это как маленькую вспышку хулиганства. Мальчишество.
— Знаешь, что меня мучает в последнее время, Иллюзорный?
— Что? — я заинтересовался, убежденный, что не разочаруюсь в его вопросе. И он не подвел:
— Каково это — заниматься любовью с парнем, по телу которого ползает живая татуировка? Да еще шипит и рычит?
Я рассмеялся вместе с раскатом грома.
— Ты неподражаем, Макс!
Я сам не заметил, как назвал его сокращенным именем, подслушанным на балу от Каины. Усмехнулся ещё раз и ответил:
— Обычно моих партнеров это возбуждало. Парочка испугалась. Таро всегда любил пошалить. Хочешь, сделаем тебе такую же.
— Я впервые видел, как ты смеешься от души, — тихо заметил он.
Я пожал плечами:
— Я люблю посмеяться, но меня очень трудно рассмешить. И потом, то, что смешно мне, не смешно другим. Я похож на своего отца. Он тоже был спокойным и уравновешенным, однако, когда я был маленьким, он часто корчил мне рожи. Было очень весело. Но он никогда не делал этого с другими, что меня безмерно изумляло в те времена, — я покачал головой. — Ничего удивительного. Мне было всего пять лет.
Астролог задумчиво смотрел на меня:
— Оказывается, я плохо тебя знал, как, впрочем, и остальные.
Я фыркнул:
— Ты и сейчас не знаешь. Иначе бы уже заткнулся и дал мне насладиться грозой.
Он отсалютовал мне бокалом и устроился в моем кресле у стола. А я повернулся к моей грозе.
Не ожидал, что мне будет приятно чье-то общество, но я был рад, что он остался.
Гроза пошла на убыль, и я, наконец, покинул окно.
Макс уснул прямо в кресле, и я замер над ним, раздумывая, что делать. Наконец я принял решение и коснулся его плеча. Сапфировые глаза, глубокие, как само ночное небо, открылись моментально. И чуть хрипловатый со сна голос поинтересовался:
— Налюбовался?
Я кивнул:
— Надо поспать. Завтра насыщенный день. Для всех.
Он потянулся и зажмурился:
— Удобное у тебя кресло. Хорошее вино.
— Я люблю комфорт, — я выпрямился. — Будешь спать в кресле?
— А ты предлагаешь широкую, уютную кровать с наложницей под боком? — по его губам скользнула дразнящая улыбка.
— Ну, если ты предпочитаешь кресло... — невозмутимо пожал я плечами.
Лорд Запада рассмеялся:
— Лорд Янус, ты неподражаем.
— Это мои слова, — напомнил я.
Астролог поднялся на ноги, выбравшись из мягких уютных объятий кресла:
— Значит, мы стоим друг друга. Ну, где твоя постель?
— Моя тебе не светит, в ней буду спать я сам, — отозвался я. — А для тебя готова отдельная.
Я смотрел, как он смеется, и думал, что давно мне не было так легко с кем-то. И понял, что устал от одиночества. Просто устал.
Я бросил последний взгляд на открытое окно. Хорошая сегодня ночь. Как раз такая, какая должна быть перед хорошим танцем с непредсказуемым концом.
Несколько часов сна, и я поднялся до восхода солнца. Умывался и одевался так, словно совершал какой-то ритуал или обряд. Застегнув последнюю пуговицу на кителе, придирчиво оглядел себя в зеркале.
Когда из отведенной ему комнаты спустился Макс, я уже завтракал.
Его просто скосило от вида моей тарелки с непрожаренным куском мяса.
— Ты способен есть по утрам?!
— А ты, похоже, из тех, для кого чашка кофе утром — подвиг, — я с наслаждением впился зубами в отбивную.
— Детка, — астролог обратился к обслуживающей стол низшей. — В этом доме найдется чашка крепкого кофе с коньяком?
Рыжеволосая вспыхнула:
— Конечно, господин.
Повелитель Запада задумчиво посмотрел ей вслед:
— Мне кажется, или среди твоих служанок преобладают рыжеволосые и красноволосые?
Я кивнул:
— Не показалось. Большая часть гаремных бесовок.
— Может, ты в Каину тайно и безнадежно влюблен? Вон, какое страстное танго танцевали... — он широко распахнул невинные васильковые глаза. — Хотя нет, она черноволосая.
Я покачал головой.
В этот момент принесли его вожделенный кофе. И одновременно ко мне подошел бес из моих воинов. Его глаза сверкали. Я понял, что сегодня Леди Удача со мной...
— Господин. Вы приказали доложить... Змеевик стал старшим наставником. Остальные признали его, и при этом он не пролил ни капли крови. Он уже начал обучение новичков... Лично.
Я почувствовал непроизвольную улыбку на губах.
— Спасибо. Ты принес хорошие новости.
Он поклонился:
— Мне он нравится, господин. Очень большие перспективы.
Я кивнул:
— Понимаю. Ты свободен.
— Спасибо, повелитель, — он снова поклонился. — Могу ли я пожелать вам удачи?
— Я надеюсь на благосклонность этой Леди, — усмехнулся я. — Иди...
Макс вздохнул:
— Не понимаю. Ему предстоит бой, от которого зависит если не жизнь, так судьба точно, а он продолжает свои эксперименты.
Я пожал плечами:
— Просто я живу настоящим днем. То, что будет завтра, будет завтра.
Мы вошли в зал, где нас уже ожидал император и Хилар с Каиной. Черные глаза последней блеснули, и она радостно кивнула ... мне.
— Ян, спасибо за папочку. Там оказалось много чего забавного.
Я почувствовал, как дернулся уголок губ:
— Я знал, что ты оценишь.
Император Суран протяжно вздохнул:
— Лорд Янус, леди Каина, вы готовы?
Мы склонились в поклоне:
— Да, Ваше Величество.
— Надеюсь, вы понимаете, что нам грозит, если хоть один из вас проиграет. И что тогда я с вами сделаю...— последние его слова слышались шипением.
— Мы не подведем, — откликнулась Каина. — Кринитов ожидает парочка сюрпризов...
— Неприятных, я бы сказал, — позволил я себе улыбку.
Алые глаза внимательно всмотрелись в нас, но я чувствовал, что уверен в себе. Наконец Его Величество поднялся с трона.
— Первый бой — Каины. Она сама настояла на этом.
Я бросил благодарный взгляд в сторону Огненной Леди, как её называли её же подчиненные.
— Лорд Янус, Максимилиан очень высоко отозвался о ваших способностях, — в голосе императора слышалась угроза. — Надеюсь, что вы оправдаете его слова.
Я молча поклонился ему.
Лорд Максимилиан потер виски и покосился на меня:
— Ты выглядишь до отвращения невозмутимым.
Я пожал плечами:
— Мне не о чем волноваться.
Император одарил меня язвительным взглядом, и я внезапно понял, что он боится за нас:
— Не слишком ли вы самоуверенны, Лорд Янус?
— Поверьте, Ваше Величество, — откликнулся я, чувствуя, как внутри течет и переливается сила. — У нас есть пара козырей в рукаве, о которых не подозревают криниты.
Алые глаза окинули меня задумчивым взглядом, от которого мурашки пробежали по позвоночнику.
Но я говорил правду. И если повезет, то у нас окажется козырей в два раза больше... Первый я уже получил. Я знал своего противника. Это был верх глупости кринитов, потому что о Лорде Тумане я знал не просто много, а очень много.
Мы находились в амфитеатре, который возвели лучшие строители Империи за всю нашу историю. Когда-то это был центр Империи, а теперь Амфитеатр находился прямо на пересечении границ Пустыни, Империи и Крина. Это оказалось лучшим местом для поединков.
Трибуны были забиты до отказа, но здесь присутствовали не только мы и криниты. Ложа со стороны Пустыни также не пустовала. Как пустынники узнали о происходящем, я не знал, но они не могли упустить свой шанс присутствовать на поединке той, которую в Пустыне называли Повелительницей Песчаной Смерти. Криниты явно недоумевали, глядя на трибуну, где замерли в безмолвии неподвижные фигуры вождей кланов Пустыни. Они пришли увидеть подтверждение мощи той, кто удерживал границу Пустыни, или её поражение. Жители Крина не подозревали, что их ждет неприятный сюрприз, если мы проиграем. Им придется играть в пятнашки с пустынниками... Потому что единственное, что пока удерживало их в песках — это Каина.
Ложа, в которой находился Его Величество Суран и его Лорды, была расположена прямо напротив Ложи Его Величества Рубина.
Император кринитов выглядел ровесником Сурана, но был неизмеримо старше. Он мог быть родным братом нашего короля, однако на самом деле приходился ему дядей.
Это была действительно родная кровь, так как Рубин и мать Сурана были родными братом и сестрой — близнецами. Из-за чего в принципе столетия назад и разгорелась та война, и раскололась Империя. Никто не знал, кто из них родился первым.
В ложе с Его Величеством находилась высокая черноволосая демонесса.
— Кого это он притащил с собой? — процедил Суран, ни к кому не обращаясь, но ожидая ответа.
Я удивленно покосился на своего повелителя, потом взглянул на Лордов, но и они выглядели заинтересованными...
— Это герцогиня Горгона. Она — главнокомандующий войсками Крина и любовница Рубина, хотя императрицей по их законам не является.
Три пары глаз уставились на меня. Не хватало только Каины, но её поединок начинался вот-вот, и поэтому она готовилась к своему выходу.
— Так, — голос императора был почти тягучим. — Лорд Янус, я совсем забыл, что вы наш аналитик. Но я не знал, что настолько осведомлены о Временах Раскола и тем более о внутреннем устройстве общества Крина.
Я поклонился:
— Мой Господин, видимо, забыл, что мои родители ещё при жизни императрицы Юрии, вашей матери, были последними дипломатическими послами на Крине.
— Почему последними? — вмешался Повелитель Запада.
— Потому что после покушения на моего отца обе границы закрылись. До сего момента. — сухо ответил я.
— А ваш отец?
— Погиб. Границы были закрыты после того, КАК на его гибель отреагировала Леди Жадеит...
Моя мать несколько вышла из себя, но войны не последовало. — я закрыл эту тему.
Возможно, свои вопросы хотел задать император, но в этот момент на Арену упала тишина. Почти осязаемая тишина. Наше противостояние началось.
8.
На арене взвился столб воды, на мгновение застыл воронкой, а потом опал, брызгами растворяясь в воздухе, оставляя две фигуры. В красные тона одежды вплетались синие и голубые цвета.
Ну конечно, против Леди, владеющей силой Огня, выставляли Воду. И, судя по размерам и форме воронки, замешанную на шторме.
Синие волосы старшей фигуры растекались по плечам, спине, окутывали настоящим водопадом. Я бы не удивился, если бы выяснилось, что они действительно — вода.
Хилар медленно поднялся на ноги, пристально вглядываясь в кринита.
— Лорд Окений, — сообщил я, поймав вопросительные взгляды. — Принадлежит к клану Воды.
— Того самого, что разнесла Каина? — глаза цвета сапфиров вспыхнули.
— Точно, — кивнул я. — Он был старшим сыном, наследником клана. Но, в отличие от своего отца, никогда не колебался в выборе сторон. Он был одним из генералов Восстания, поддерживая Рубина.
— А второй? — этот вопрос задал Хилар, не отрывая взгляда от арены.
— Судя по всему, его ученик. Это он — противник Каины. — Я переплел пальцы рук на коленях. — Как я и предполагал, они недооценивают Каю.
Император Суран взглянул на меня, но сквозь его невозмутимую маску я чувствовал безмерное удивление:
— Они выставили УЧЕНИКА против ЛЕДИ?!
Я кивнул:
— Они допустили ошибку. И, судя по всему, мой анализ оказался верным: не только эту. Криниты — приверженцы старых традиций, и если они полагают, что Каина — ученица Хилара... смотрите.
Окений повернулся к молодому демону, что стоял рядом с ним, взял его за подбородок и поцеловал. Юноша покорно плавился в его объятиях. По его светло-голубой шевелюре пробежали всполохи, и волосы приобрели насыщенно-синий цвет.
— Окений связал себя с учеником. Теперь этот юноша может черпать силу своего учителя. Они сейчас как единое целое. Молодость, сила, гибкость ученика. Мощь и опыт учителя, — я откинулся на спинку стула. — У нас это не практикуется очень давно, так как это безграничное доверие и безоговорочная власть одного над другим. И это не вытравляется — остается навсегда. Если погибает один, погибает и второй...
Его Величество чуть откинулся назад, его тон был по-прежнему невозмутим, опасно нейтрален:
— То есть Каина фактически должна сражаться сразу с двумя?
Я склонил голову:
— Да, Ваше Величество. Но она это знает. Криниты полагают, что Каина и Хилар повторят ритуал.
Максимилиан издал сдавленный звук:
— Конечно. Все до единого знают, что Каина — ученица Хилара. И только избранные в курсе настоящего положения дел.
— Лорды не сочли возможным сообщить о такой информации даже своим доверенным лицам, — согласился я. — Не потому, что это секретно, а потому, что это не имело никакого значения для нас. Трудно искать то, что на самом деле и не спрятано. Однако наши гости не подозревают о львиной доле сюрпризов, что мы приготовили для них одним только своим существованием. Их затворничество сыграло нам на руку.
Она появилась в проходе без каких-либо спецэффектов и магических демонстраций. Просто гибкая фигура. Песок арены под её ногами почти ластился к мягкой подошве сапог. Черные, чернее ночной мглы волосы аккуратно собраны на затылке и закреплены в узел длинными шпильками. Ни одна прядь или волосок не выбивались на волю.
Черные глаза сияют бешеными водоворотами так, что даже нам видно с нашей трибуны. Она не смотрела на ожидающую её пару. Каина остановилась перед ложей пустынников. Медленно поднимались воины со своих мест, и склоняли головы. Она одарила их усмешкой — безумной, но такой понимающей, что несколько старейших побледнели.
