— А-а!.. Так это... видишь ли... в общем, наши мудрецы как-то заспорили, что сначала идёт — день за ночью, или ночь за днём? Один одно говорит, другой другое... спорили, спорили, весь день спорили, переругались между собой в пух и прах, и пошли к народу. А народ, как стал думать, так и сам запутался! В результате всё племя надвое разделилось — одни кричат, что сначала ночь, потом — день, другие — что наоборот... Вот и...— он развёл руками,— так три года решить и не можем. Наши говорят — день впереди...

— Ну, правильно...

— Вот. А они — что ночь.

— Тоже верно... Ничего не понимаю!— недоумённо фыркнула я.— Так ведь без разницы!

— Как это?!

— Ну, в смысле...— я задумалась.— Как объяснить-то?.. Мыш!

— Ась?..— сонно моргнул крыс, объевшийся до состояния нестояния.

— Слыхал, в чём у них непонятка?..

— Ну?

— День с ночью поделить не могут — что за чем идёт!

— И всё?..

— Ага!

— Вот делать нечего!.. Я обалдеваю — в мире бардак, холодина жуткая, нефть дорожает, смертность растёт на душу населения, и вообще чёрт в ступе, а они фигнёй маются!.. Племя непуганых идиотов...

Циклопы притихли, прислушиваясь к нашему разговору. Я задумчиво посмотрела на Уха:

— А тебя самого вся эта дурь устраивает?..

— Нет,— он опустил плечи.— И по ту сторону границы — тоже не всех...

На этих словах молодой циклоп как-то загадочно смутился и покраснел. Ага... чует моё сердце, не обошлось тут без какой-нибудь местной красавицы!..

— Ух...— я подвинулась к нему поближе и понизила голос.— А у тебя девушка есть?

Он не ответил, но по малиновеющим ушам всё и так понятно было...

— Она — оттуда?..

— Угу...— кивнул он и сник окончательно.— Только не говори никому, ладно? Такое начнётся...

— А вы что же, всю жизнь прятаться собираетесь? Не дело!

— Так ведь... никак, по другому-то...

Я посмотрела на его убитую физиономию и решительно отодвинула кружку:

— Нет уж! Знаю я, каково это!..

— У тебя тоже так?— удивился он.

— У неё ещё хуже.— хмуро сказал Мышель.— Девочка твоя хоть из приличной семьи?..

— Конечно!

— Вот-вот! А у нас... одно расстройство!..

— Ладно!— я встала из-за стола.— Мои проблемы — это мои проблемы!.. А с твоими, дружок, мы сейчас разберёмся...

— Как?!

— Пошли!

Провожаемая изумлёнными взглядами, моя светлость вышла из пещеры. Ух, оглянувшись на мать, бросился следом... Ну и народ!.. Нет, я могу понять Мелиор и моих друзей, из-за которых нам с Риганом ничего не светит, но... чтобы такая ерунда?! И ведь, что самое смешное — сами уже не рады, а поди ж ты — упёрлись баранами, и всё!.. Надо что-то делать. И я — сделаю!.. Не знаю, как, но сделаю. Иначе я просто Уху в глаза смотреть не смогу. В глаз, точнее...

Я подошла к частоколу и, сложив руки рупором, прокричала:

— Алё!.. Есть кто живой?..

Мне не ответили. Заснули, что ли?.. Ничего, это поправимо... Я повысила голос:

— Эй, вы там, по ту сторону Альп! Вылезайте!

Один из пологов приоткрылся и наружу выглянула хорошенькая девушка с большим фиолетовым глазом. Увидев Уха, она жутко смутилась и спряталась обратно. Я обернулась к циклопу. Вид у него был отсутствующий, а лицо — глуповато-влюблённое. Поня-ятненько...

— Она!— утвердительно сказал Мыш.

— Она.— одобрительно кивнула я.

Полог другой пещеры откинулся, и на площадку вышел пожилой циклоп с окладистой курчавой бородой.

— Кто тут кричит?— грозно осведомился он и, узрев мою светлость, обомлел.— Человек?!

— Он самый!— я положила руку на каменный столб.— А вы, мужчина, не стойте там в стороночке! Подойдите, подойдите-ка!..

— Куда?

— К барьеру!— велела я. Он с достоинством приблизился и, косясь на Уха, спросил:

— Чего надо?

— Поговорить.

— Говори.

— Вам заборчик не мешает?..

— А?..

— Оглохли, драгоценный?..— я сдвинула брови и кивнула на частокол.— Фантазию больше приложить некуда?.. Нашли из-за чего баррикады строить! Говорите, значит, что день — он после ночи?..

— Да...

— А они,— я махнула рукой на Уха,— говорят, что ночь после дня?

— Да.— насупился циклоп.

— То есть, они принципиально неправы?..

— Да!

— Хорошо... будем рассуждать логически. Сначала ночь. Так?

— Ну...

— Потом — день. Так?

— Ну...

— А после дня — снова ночь. Так?

— Ну... Стой!— опомнился старикан.— Почему — после?! Ночь — сначала!!

— Стаська, гиблое дело!— хватаясь за голову, простонал крыс.— Против лома нет приёма!..

— Если нет другого лома...— я пошевелила извилинами.— Спокойно... сейчас...

Пока я соображала, какой бы применить аргумент поубойнее, на плац высыпали все жители посёлка. Сгрудились по обе стороны забора и замерли в ожидании.

— Значит, вот что!— я подняла голову.— Подумала я тут, граждане, и поняла... Вы,— я посмотрела на старика,— абсолютно правы!

Он торжествующе улыбнулся. Я повернулась к обалдевшему от моей нежданной "подлости" Уху:

— И вы — правы тоже!

С обеих сторон на меня уставились сбитые с толку циклопы.

— Но!— я подняла кверху палец.— Именно потому, что вы правы, вы — не правы!!

— Мать,— напряжённо сопя, проговорил крыс,— даже я ничего не понял! Развела демагогию...

— Утихни!.. Граждане! Теоретически — за ночью день, за днём ночь, и так далее... Но! Практически — ни фига подобного! Сие есть чушь и ересь!

— Но ведь сейчас ночь,— начал было старик-циклоп.— А потом наступит...

— Утро!— завопил просиявший Мышель.— Точняк! Утро, утро наступит!..

Жители горного посёлка замерли соляными столбами.

— А после дня,— едва сдерживая удовлетворённую улыбку, сказала я,— обычно наступает вечер!.. Так что, друзья дорогие, прекращайте скандалить!.. Тем более, что повод, я извиняюсь, этого совершенно не стоит...

Долгую минуту вокруг стояла абсолютная тишина. А потом началось что-то невообразимое!.. Одуревшие от такого простого решения проблемы, одноглазые, прыгая выше головы, бросились разбирать забор и обниматься друг с другом... слава тебе, Господи. Разобрались... Я отодвинулась подальше, чтобы меня на радостях не затоптали ненароком, и увидела Уха, прижимающего к груди фиолетовоглазую девушку. Вид у них был трогательный до слёз.

— Молодцы мы, а, Стаська?— хвастливо спросил крыс.

— Угу.— мне стало грустно. Хорошо им, этим двоим... а я...

— Да ладно, мать, не расстраивайся,— угадав мои мысли, сказал хвостатый,— у тебя ещё всё впереди!

— Думаешь?..

— Знаю!

Я улыбнулась и почесала его за ухом. А может, он и прав!.. На всей этой истории крест ещё ставить рано...

Кто-то осторожно тронул меня за руку. Я обернулась — рядом стоял дряхлый дедуля, ростом всего около двух метров, по циклопским меркам просто лилипут. Помню, помню, когда мы сидели у Уха, он там всё в уголке тулился...

— Доброе дело, девочка,— сказал он,— а то эти остолопы ещё бы лет десять воевали!..

— Да пустяки!— улыбнулась я.— Рано или поздно своим умом дошли бы... наверное.

— Как бы то ни было, спасибо!

— Пожалуйста...

— Я слышал, тебе за горы надо, на юг?

— Да. Ух обещал проводить...

— Долго это!..

— А... что вы предлагаете?— прищурилась я. Дед посмотрел по сторонам и наклонился ко мне:

— Есть другой путь.

— Какой?

— Через Туманный Коридор. Только не знаю, стоит ли...

— Почему?— заинтересовался крыс.

— Не уверен я, что туда, куда надо, попадёте! Тепло там — это да. Снега нет, людей много...

— Вы что, там были?!

— Был... По молодости. Мальчишкой лазил в Коридорах, да и наткнулся на туман. Странный такой, вроде как дым, а палёным не пахнет... Ну, какой у ребёнка ум — взял, да и влез! А как вылез... увидел леса зелёные, поля муравные, и красивый город белокаменный. Испугался до смерти, кинулся было обратно — ан нет! Исчез туман. Коридор, он только в один конец пускает... Пришлось мне так выбираться. Не один год шёл, пока вернулся, родичи меня уже погибшим считали... поэтому я никому про это не рассказывал, прикинулся, будто память отшибло. А то полезет молодёжь любопытная, по неопытности, так я же ещё виноват буду!..

— Город белокаменный?..— мы с хвостатым переглянулись.— Уж не Гринмор ли?! Дед! Веди!!

— Хорошо подумали?

— Да.— решительно сказала я.— Туман, так туман!.. И не такое видали!

Он поманил нас за собой, в неприметную расщелину скалы. Я с сомнением оглянулась на братающихся циклопов. Нет, не буду прощаться. Во-первых, грустно, а во-вторых — тайна должна остаться тайной. А то попрутся провожать, и всё — прощай, Родина!.. Здесь их дом, а в Мелиоре и своего добра навалом...

Перед нами, в свете факела, что держал в руках старик-циклоп, зыбко покачивалась серая пелена.

— Вот он.— сказал дед.

— Не сильно впечатляет...— протянул Мыш. Я пожала плечами:

— А что делать?.. Мындер, давай в карман. Там, небось, не видно ни черта, ещё потеряешься...

— Понял!— он юркнул под пуховик. Я обернулась к циклопу:

— Спасибо.

— Рано благодарить. Может, вовсе не та это страна?.. То-то неприятность будет!..

— Разберёмся. Где наша не пропадала!..— я протянула ему руку.— Прощайте, дедушка! Может, ещё когда встретимся.

— Будем рады тебя видеть!— поклонился он.

— Вы там... Уху...

— Скажу, что тебе торопиться надо было.— понял он.— Не беспокойся. Всё обскажу, как следует...

Циклоп пожал мою ладонь. Я оглянулась напоследок и, сделав глубокий вдох, шагнула вперёд...

...— Ну, чего там, Стаська?— минут через пять не утерпел крыс.— Видно что-нибудь?..

— Не-а! Как ёжик в тумане...

— Мне вот подумалось — а дедуля нас, часом, не наколол?..

— Да ну!

— Нет, а что?.. Кто его знает, Флинта одноглазого?! Ух, вон, тоже, между прочим, добрый-добрый, а поначалу чуть не грохнул...

— Перестань ты!— фыркнула я.— Зачем ему нас обманывать?. Какой подозрительный.

— Не подозрительный, а — бдительный! Это, между прочим, две большие разницы!..

— Ладно, ладно...

Я остановилась.

— Что такое?!— мигом обеспокоился крыс.

— Слышишь?..

— Что?!

— Сова ухает!..— я ускорила шаг. Туман начал рассеиваться. Ещё метров тридцать — и мы стояли на лесной опушке. Вокруг шумели тёмные деревья, в чёрном ночном небе бледной апельсиновой долькой висел месяц. И — тепло!.. Не знаю, Мелиор это или нет, но, по крайней мере, здесь точно не замёрзнешь!

Я посмотрела назад. Тумана — как не бывало! Исчез. Только лес кругом. И где-то в его глубине сонно ухает филин...

— Стаська?..

— Ну?..

— Гну! Чего молчишь-то?!

— Да так, просто...— я улыбнулась.— Вылазь! Мы уже на месте!..

Я расстегнула молнию на пуховике, и крыс, оглядевшись по сторонам, удовлетворённо потёр лапки:

— Не наврал старикан!

— Я же тебе говорила. Надо просто больше доверять людям...

— Людям?..

— Ну... в общем, ты понял!..

Я разглядела в траве узкую тропинку и бодро затопала по ней. Надеюсь, выйдем на приличную дорогу... Я, конечно, люблю природу. Но — только не ночью! По своему же печальному опыту знаю — чего только тут не встретишь!..

Дорога оказалась совсем рядом. Широкая, утоптанная, наезженная. С одной стороны — лес, с другой — обширные зелёные холмы, через которые шла другая дорога, поменьше. А вдалеке, на холмах, чёрным силуэтом вырисовывалась крепостная стена города. Гринмор! Однозначно, Гринмор!! Слава тебе, Господи, наконец-то добрались!..

— Мыш... Неужели это правда?!

— А ты как думала?— счастливо фыркнул тот, взбираясь по свитеру ко мне на плечо. Пуховик пришлось снять, потому что средняя летняя температура в Мелиоре — минимум плюс двадцать пять, даже ночью меньше двадцати не бывает. Ноги в зимних ботинках вспотели, но это тебе не куртка, босиком мне что-то идти не очень хочется...

— Ну, что же!..— я вдохнула ночной воздух полной грудью, поудобнее перехватила подмышкой скатанный в рулон пуховик и зашагала к столице. Мышель взбудоражено подпрыгивал на плече:

— Я уж думал, не доживу!.. Думал, так и помру в клетке, как хомяк позорный... Ан нет! Мы ещё повоюем! Как считаешь?..

— Аналогично... особенно — что повоюем.— я прикурила сигарету.— Как думаешь, Арес в этот раз тоже тут замешан?..

— Вряд ли. По-моему, сейчас мы как раз в чьи-либо планы вообще не входили...

— Одни вопросы.— я с тревогой посмотрела на башни Гринмора.— Ладно! Скоро будем в городе, там и разрулим... Мыш?..

Длиннохвостый, перенервничавший за ночь, отрубился напрочь, повиснув у меня на плече. Я покачала головой:

— Ну, спи...

Сказать по правде, до города оказалось гораздо дальше, чем я предполагала. Когда мы наконец достигли окованных железом ворот, ночь незаметно кончилась, уступая место серенькому рассвету. Едва волоча ноги, я подошла к смотровому окошку и нерешительно постучала. Никто не отозвался, хотя изнутри, несмотря на исключительно раннее утро, слышался гомон людских голосов. Странно. Городские жители обычно так рано не поднимаются!..

Я постучала сильнее.

— Глухие они там, что ли?..— недовольно пробурчал крыс, зевая, и прислушался.— Не спят же ведь!..

Я, уже начиная злиться, замолотила по морёному дубу кулаками:

— Эй, есть кто живой?! Открывайте!

Окошечко со скрипом распахнулось, и в квадратном проёме показалась физиономия запыхавшегося молоденького стражника.

— Что надо?— спросил он. Паренёк явно куда-то торопился.

— Войти хочу!

— Кто такая?..

— Колесо от трамвая!— огрызнулась моя светлость, уязвлённая тем, что её не узнали.— Не видишь, что ли?!

— Вижу.— он моргнул.— Надо чего?..

— Щас по рогам схлопочешь, салага!— вылез крыс.— Открывай ворота, дубина, и бей в фанфары! Мы вернулись!..

— Ой!— шарахнулся стражник.— Разговаривает!..

— Где-то я это уже слышал...— театрально возвёл очи к небу хвостатый.— Слышь, малахольный!.. Лучше по-хорошему открой, иначе я за себя не ручаюсь...

— Да я ведь только спросил...— струсил парень, исчезая. Одна створка ворот открылась.

— Вот так-то лучше!— кивнул Мышель.— Молодец. Стаська, дай ему автограф...

— Не надо!..— испугался бедолага, пропуская меня внутрь. Он что, из деревни, что ли?.. Я задрала подбородок кверху, и, напустив побольше важности, прошла за ворота... Улица была совершенно пуста! Я круто развернулась обратно:

— Эй, ты! Чудо гороховое!.. А где все?

— Так на площади же!— удивился он, тараща на меня глаза. И чего пялится?.. Я в этот раз довольно культурно выгляжу.

— А что, на площади мёдом намазано?

— Нет... зачем?..

— Ой, как с вами тяжко... Чё происходит-то?!

— Так ведь казнь же!— чуть не плача, сказал он.— Все там! А я тут, с вами...

— Какая ещё казнь?— нахмурилась я. Сколько помню, Кирий был крайне либеральным и человеколюбивым правителем, и публичных казней в столице не проводилось. Были, конечно, но всё шито-крыто, чтобы государственный престиж не подрывать... Да, много тут за полтора года изменилось!