Мир после. Книга 1. Водный мир

Или станешь их пищей, подумал про себя Истер, вставая перед девушкой и упрямо глядя на главу.

— Я сказал нет, — покачал головой мужчина и развернулся, чтобы попрощаться с уходящими, но Истер слишком хорошо понимал, что провести тут годы в ожидании он не может. Он схватил руку главы и впился в неё зубами, с наслаждением ощущая на языке вкус горячей человеческой крови.

Мужчина закричал, отдергивая руку, и с первобытным страхом травоядного перед хищником отскочил в сторону, не понимая, что делать.

— Отправь меня с ними, или я перегрызу все твоё племя, — прошипел Истер, вытирая рукавом со рта кровь. Глаза его стали блестеть на солнце. Наверное, именно это — яркие радужки, а вовсе не выпитая кровь — подействовало на окружавших его людей, ведь только у Правящих могли так гореть глаза, а про то, что Правящие — кровопийцы, вряд ли знает тут хоть одна живая душа.

— Хранитель, хранитель, — благоговейно зашептали испуганные люди, а глава пал ниц, бессознательно зажимая рану.

— Простите меня, хранитель, я не знал. Я никогда не видел таких юных хранителей...— растерянно лепетал мужчина, который мог бы одной рукой скрутить Истера, одолеть. Но глава был беспомощен в своей стадной психологии выведенного животного, которое никогда не нападет на пастуха.

— Никто не должен знать, — чётко заметил мальчик, только теперь осознав, какую власть над этими людьми он имеет, всего лишь унаследовав глаза отца.— Я выйду вместе с вашими родичами, так нужно.

— Конечно, хранитель, — закивал глава, и все остальные его поддержали.— Возможно, вы хотите выбрать себе кого-то?

— Нет, — с отвращением ответил Истер.— Мы уходим, — и он кивнул четырем мужчинам и девушке, чтобы они шли.— Продолжайте церемонию прощания с родичами.

Истера передергивало от омерзения: эти люди отправляли родных на смерть, но не знали об этом, они были уверены, что делают для них благо. Дед когда-то говорил, что в жизни питомцев нет даже понятия смерть, они ничего о ней не знают, потому что у них нет убийств, никто не умирает естественной смертью, даже мёртвого младенца мать никогда не увидит, потому что родившегося ребёнка ей не отдадут, а сразу отнесут в питомник. Счастливый мир без страха, смерти и жестокости, но Истер бы всё отдал за то, чтобы его не существовало.

Наконец, их повели к каменным воротам из селения, через которые мальчик вошёл каких-то полчаса назад. Высокий каменный забор не оставлял шанса перелезть и сбежать, и Истер в очередной раз уверился в том, что иного выхода для него не было. Сейчас он шёл прямиком на стол Правящих, но, по крайней мере, у него оставался шанс выбраться. В селении у него бы такого шанса не было. Об этом кричали глаза девушки, которая теперь шла рядом с ним и испуганно на него косилась.

Они вышли на дорогу, которая связывала несколько селений, — фабрика Байрока огромна по своим масштабам — где их встретили Стражи. Истер тут же опустил глаза — эти товарищи уж точно знают, что Правящих такого юного возраста не существует. Мальчик успел только порадоваться, что среди конвоиров нет того, который привёл его в селение, иначе у него бы были проблемы.

Кажется, всю обречённость их пути знали только Истер и девушка, мужчины радостно и бодро шагали по дороге к очередной ограде, за которой уже была мостовая, ведущая вверх к дворцу Байрока. Истер кинул взгляд влево, где виднелось здание питомника, потом оглядел улицу в надежде увидеть красные плащи товарищей по "зверинцу", но улица была пуста.

— Ты предназначена для кого-то из кровососов? — тихо спросил Истер у девушки, когда Стражи, особо не охраняя ещё живую пищу, повели группу людей ко дворцу.

Она осторожно кивнула, показав на горло, и мальчик сжал кулаки от злости — у незнакомки были обрезаны голосовые связки. Она не сможет закричать и позвать на помощь, хотя это и было бы бесполезно. Безмолвная игрушка для какого-то отпрыска паразитов, который в будущем убьёт её так же, как его отец убил его мать.

Их ввели во дворец каким-то незнакомым Истеру путем, почти сразу они натолкнулись на женщину, живую женщину, которая на подносе несла фрукты и стакан с соком.

— Завтрак принца Лектуса, — пролепетала покорная женщина, прошмыгнув мимо группы людей и скрываясь за дальней дверью.

— Идём, девочка, тебя покормят, а потом отведут к господину Игнатусу, — Страж улыбнулся и взял девушку за руку, она только успела бросить на Истера затравленный взгляд — и исчезла за поворотом.

— А вы сейчас по одному будете входить в эту дверь, чтобы принять оказанную вам хранителями честь, — спокойно проговорил второй Страж, подходя к дверям, за которыми скрылась служанка, кормившая Лектуса. И Истер впервые понял, что правильно поступил, присоединившись к этой группе: если там Лектус, то Принц его узнает, да и Байрок вряд ли не вспомнит узника с глазами кровососа.

Истер с ужасом, который может испытать только семнадцатилетний мальчик, прошедший через все, через что он уже прошёл, смотрел, как радостно и спокойно входили в двери люди, как они шли к смерти, до последнего не осознавая, что это именно и, наверное, до последнего не испытывая страха, потому что они никогда в жизни ничего не боялись. Ведь страх портит кровь, она становится горькой, так говорил дед...

— Странно, что сегодня на завтрак мы привели детёныша, — вернулся второй Страж, уже без девушки, и посмотрел на оставшегося последним в коридоре Истера.— Электра предпочитает их на званных обедах.

Второй кровопийца лишь пожал плечами: видимо, не их делом было обсуждать меню жены Байрока.

— Ну, иди, получай свою награду, — улыбнулся Страж, открывая перед Истером двери в самую страшную комнату всего Водного мира — в Трапезную Байрока. Мальчик вошёл и был ослеплён солнечным светом, лившимся с потолка и из окон. Комната была небольшой, уютной, с двумя скамьями и столом, на котором стояли кувшин и мраморная чаша, наполовину наполненная красноватой жидкостью.

Они мыли тут руки, сразу же понял Истер, быстро обводя взглядом небольшую комнату и замечая за спиной, в полумрачной нише, аккуратно уложенные обескровленные тела четырёх мужчин.

— Хм, кто заказывал детёныша? — раздался уже знакомый Истеру холодный голос, и он вскинул голову, с нескрываемой ненавистью глядя серебристыми глазами в такие же светящиеся глаза Правителя Красного города, главного кровопийцу. На нём была белая одежда, нигде не запачканная кровью убитых людей, впрочем, ни пятнышка и на белом платье его жены, которая с лёгким недоумением смотрела на странного мальчика. Тут же были ещё двое кровососов, мужчины, а у окна, допивая сок, расслабленно расположился Лектус, скучающе смотревший на Истера.— Мне кажется, что это твой зверёк, мой Принц? — обернулся к сыну Байрок.

— Да, я просил его прийти, — Лектус спокойно подошёл к родителям, — чтобы мама на него посмотрела, но он совсем дикий и глупый, перепутал время.

— Ты же говорил, что он пропал, разве нет? — уточнила его мать, уже с интересом рассматривая человеческого мальчика с горящими от выпитой крови глазами.

— Он потерялся утром, Смотритель его нашёл,. Я же говорю: совсем дикий. Иди отсюда, — махнул Истеру Лектус, — иди к себе.

— Подожди, я видела этого детёныша вчера, отправила его в питомник, — вспомнила Электра.— Кто он?

— Понятия не имею, но мне нравится иметь его в коллекции, мама, — учтиво заметил Лектус.

— Странный детёныш, — проговорила жена Байрока.— Он ведь убил Инея? — она обернулась к мужу.

— Наш сын сам несёт ответственность за тех, кого забирает в свою коллекцию, так что не будем об этом, — но Правитель холодно и пристально смотрел на мальчишку. Истер дерзко поднял подбородок, не собираясь отводить взгляд.— Ты знаешь, как воспитывать непокорных диких, мой Принц?

— Да, отец.

Глава 3. Тайны Ярика

Не впервые в своей жизни он очнулся, а не проснулся. Однажды в детстве на него напали волкодавы из соседней деревни, и от боли он потерял сознание. Но это было давно, кажется, в другой жизни. Несколько дней назад он очнулся в тюрьме, куда его без сознания притащили Стражи Орака. Тогда он открыл глаза в вонючей камере среди нечистот и обречённости.

Сегодняшнее пробуждение после забытья было иным. Над Истером — светлый потолок, под ним — мягкая постель его комнаты в зверинце Лектуса, тёплое одеяло на ослабевшем измученном теле. Воздух казался чистым и свежим, но всё-таки было одно сходство с тем, предыдущим, пробуждением — у него адски болела голова, горло сводило судорогой, казалось, ещё чуть-чуть — и голова разорвётся на мелкие осколки.

— Как ты, Истер?

Он вздрогнул: никогда раньше никто не мог подойти к нему незамеченным, он прекрасно слышал и ощущал чужое присутствие. Но не сегодня.

Рядом с постелью опустилась Кристин, её прохладная ладошка коснулась руки Истера.

— Выглядишь плохо, — заметил откуда-то из угла комнаты Ярик, потом подошёл ближе.— Зато, как ни странно, мне с трудом удаётся разобрать твои мысли, есть над чем подумать.

— Мне паршиво, а ты эксперименты ставишь? — с отвращением спросил Истер, поднимаясь с подушки, но перед глазами запрыгали круги. Он попытался вспомнить причину своего состояния, но голова болела так сильно, что он отказался от этой мысли.— Что со мной?

— Вчера по указанию отца Лектус применил к тебе метод укрощения строптивых, ну, понимаешь, всегда в отаре бывает хотя бы одна овца, которая отказывается идти вместе со всеми, — объяснил Ярик, но, увидев уничижительный взгляд Истера, решил пояснить:— У Правящих есть метод, которым они пользуются, чтобы усмирить совсем уж непокорных диких. Если и это не помогает, то диких просто... Ну, ты понимаешь. Так вот к тебе вчера применили что-то подобное...

— Подобное? — уточнил мальчик.

— Ну, сначала они попытались сделать как обычно: Страж укусил тебя за руку, — Истер тут же увидел белую повязку на запястье.— Но странно, или закономерно: Стражу тут же стало плохо, говорят, его даже вырвало, видимо, они забыли, что не могут пить кровь друг друга, а в тебе, как мы все теперь точно знаем, есть кровь Правящего.

— А до этого ты не знал? — язвительно уточнил Истер, пытаясь хоть что-то вспомнить, но туманная болезненность в голове мешала сосредоточиться.

— В итоге, чтобы не огорчать отца, Лектус просто приказал пустить тебе кровь, так что некоторое время ты будешь слаб и вряд ли сможешь куда-то удрать, — закончил рассказ Ярик, на свой дурной манер совершенно довольный собой.

— Ты хочешь что-нибудь съесть? — мягко спросила Кристин, которая на протяжении всего разговора молча сидела на краю постели Истера.— Воды?

— Нет, — мальчик знал, что теперь ему поможет лишь одно лекарство, и не стоило говорить об этом кому-то ещё, а то эти двое решат, что он такой же, как их враги-кровососы.

— Ничего мы такого не подумаем, — фыркнул Ярик.

— Ты же сказал, что не можешь читать мои мысли! — возмутился Истер.

— Я сказал, что мне с трудом удаётся их разобрать, но чём дольше ты в сознании, тем проще. Видимо, когда ты полностью в себе, ты запрещаешь себе быть Правящим, и тогда я могу проникнуть в твои размышления, а в полусознательном состоянии ты себя не контролируешь — и врождённые инстинкты работают, — пожал плечами Ярик.— Но это только теория. И мы возвращаемся к поднятой тобой теме. Тебе действительно для того, чтобы снять эту боль, нужна человеческая кровь?

— Нет, это я так развлекаюсь, — снова огрызнулся Истер, отводя глаза, чтобы не видеть взгляда Кристин.

— Ладно, — Ярик поднялся и вышел из комнаты, оставив подругу наедине с Истером.

— Мне жаль, что с тобой так поступили, я бы очень хотела тебе помочь, — мягко проговорила Кристин, и парень всё же на неё посмотрел.— И то, что тебе нужна кровь... Это ведь ты не специально, ты не виноват. Тебе много нужно?

— Нет, — он решил не вдаваться в подробности, потому что был противен сам себе.

Ярик вернулся и принес с собой такой сладкий и манящий запах, что боль в голове начала сводить Истера с ума. Он вспомнил о чаше с кровью, которая ему встретилась во дворике, когда его впервые привели во дворец. Сейчас он бы выпил её всю.

— Мы выйдем на пару минут, — тактично заметил Ярик, и Истер в очередной раз подумал о том, что этот мальчишка какой-то не такой, как все, неправильный, потому что слишком много всего знал и понимал. Наверное, это из-за чтения мыслей, но всё равно — неправильно.

Когда он остался наедине с чашкой, где на дне плескалась такая сладкая на запах жидкость, то уже не смог с собой бороться. Рот наполнился горьковатой слюной, и Истер зажмурился, глотая кровь. В этот момент он ненавидел себя сильнее, чем когда-либо, ведь это была кровь Ярика, и за дверью стояли два человека, которые знали, что он сейчас делает.

— Почему вы тут?

Истер вздрогнул, услышав голос Смотрителя, и чуть не уронил чашку, он чувствовал себя, словно преступник, которого застали над трупом его жертвы.

— К себе марш, сейчас тут будут гости!

Истер поднялся (выпитая кровь почти мгновенно привела его в более или менее нормальное состояние) и подошёл к дверям, глядя через оставленную Яриком и Кристин щёлочку, как старик заходит в комнату Ксении, а затем выводит её. Девушка удивлённо подняла глаза и в упор посмотрела туда, где прятался Истер.

— Что с тобой, деточка?

— Что сделали с этим мальчиком?

Истер впервые услышал голос Ксении — он был тихим, успокаивающим, словно обволакивающим. Её светло-голубые глаза пристально смотрели на Истера, и он уже не скрывался, открыв дверь.

— Иди к себе! — рыкнул Смотритель на мальчишку.— Идём, деточка.

— Это сделал Лектус?

— Такого сотворить твоему брату не под силу, он родился таким. Ты дрожишь, тебе холодно? — в голосе старика была искренняя забота, так разговаривала с Истером мама.

— Нет, — глаза Ксении в упор смотрели на полукровку; девушка застыла, обняв себя руками.

Истер вздрогнул, услышав далёкие шаги, он знал, кто идёт сюда, но не стал прятаться: волна ненависти к Лектусу, который подверг его наказанию, всколыхнулась внутри. Он сжал кулаки и сузил глаза, когда наследник Байрока появился в коридоре.

— Что вы тут до сих пор делаете? — холодный гнев Лектуса был направлен на Смотрителя.— Ксения, что с тобой?

Истер только теперь заметил, что девушка побледнела и вцепилась в руку старика, чтобы удержаться на ногах.

— Мальчик, — прошептали её бескровные губы, и она кивнула на Истера.

— Я ничего не делал! — с вызовом сказал он, все с той же ненавистью глядя на Лектуса.

— Уведи её, сейчас же! — приказал Принц Смотрителю, и тот подхватил Ксению за плечи и поспешно повёл к лестнице.

Впервые они остались наедине: Истер и его враг, которого он сейчас ненавидел всей душой, каждой клеточкой своего ослабленного тела. В голове проносились мысли, одна безумнее другой, но все они вертелись вокруг одного — убить, отомстить им всем.

— Если ты только попробуешь это сделать, вас всех убьют, — холодно и даже как-то равнодушно заметил Лектус, глядя на Истера глазами странного цвета: это не были глаза Правящего, но они казались серебряными, хотя и не светились. Словно там плавали льдинки.— Каждого из вас. А теперь успокойся и иди к себе, у меня сегодня гости.