Жажда огня

— Помните, я навсегда останусь вашим верным другом. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, обратитесь ко мне. Я сделаю все возможное и невозможное для вас.

— Это похоже на прощание,— со слезами на глазах прошептала Сабрина.

— Нет, мы не прощаемся. Ведь вы будете еще во дворце. Просто я думаю, что больше случая сказать вам эти слова мне не представится. Помните, я вас люблю и желаю вам счастья... А теперь идите, а то ваш муж начнет вас искать.

Сабрина кивнула и выскользнула из комнаты, стирая по пути непрошенные слезы.

Глава 3.

В сумерках лес был необычайно красив и таинственен. Пение птиц заменял унылый шелест притихших деревьев, а луна робко освещала покоящуюся чащу. Но тишина была обманчивой. По густым зарослям, среди кустов и стволов, по одной им известной тропе продвигался небольшой отряд всадников. По их одежде трудно было определить, кто они. Простые, но теплые накидки с капюшонами защищали их не только от ночного холода, но и от посторонних взглядов, если бы вдруг в этой глуши оказались таковые. Из-под накидок видны были шпаги и кинжалы, а у двоих из них за спинами висели луки и колчаны. В центре группы ехала верхом хрупкая девушка. Ее лицо было скрыто капюшоном, но то, как она держалась в седле, выдавало в ней особу женского пола. Они ехали молча, не спеша. Лишь однажды остановились у опушки, и к ним вышел из тени странный человек с рогом на шее. Они недолго постояли и продолжили путь. Через полчаса они вышли на полянку, совсем не большую, но наполненную признаками жизни людей. То тут, то там у корней деревьев горели костры и слышались приглушенные голоса. В густом мраке ощущалось присутствие коней: пахло их потом, раздавалось позвякивание уздечек и тихое ржание. На самой поляне тоже горел слабый костерок, освещавший лес. Возле него, на бревнах, сидели люди, покуривая и попивая что-то из глиняных кружек. Невдалеке виднелось несколько навесов из веток и бревен, занавешенных разным тряпьем. На толстых ветвях деревьев были проложены настилы — дорожки, опоясывающие всю поляну и уходящие вглубь. Все было обвито запахом хорошего табака, вареного мяса и ароматного чая с мятой.

Всадники спешились. Несколько человек тут же взяли их коней под уздцы и увели прочь. Навстречу гостям поднялись люди, что сидели у центрального костра. От группы приезжих отделились три человека — двое мужчин и девушка — и направились к лагерю. Остальные устало расселись вокруг огня: их угощали мясом и чаем, давали закурить и просили рассказать, как прошла их охота.

Мужчины и девушка подошли к самой большой палатке. Внутри горели несколько свечей, бросая причудливые тени на людей, сидящих у стола на маленьких ножках. Их было трое: на мягкой подушке сидел статный молодой человек лет 25-ти с длинными светлыми волосами. У него было приятное загорелое лицо с выразительными желтоватыми глазами. На нем был темно-зеленый кафтан, перехваченный ремнем, на который был пристегнут кинжал с рукояткой, усыпанной драгоценными камнями, теплые облегающие штаны и высокие сапоги с заворотом. Он, как впрочем, и остальные, был завернут в шерстяную накидку, скрепленную на шее застежкой в виде факела. Двое других были старше него, одеты попроще, а вооружение их составляла шпага у пояса. Они втроем рассматривали какой-то рисунок, когда вошли прибывшие.

— Мор?! Я не ждал вас так скоро!— с радостью воскликнул молодой хозяин, обнимая сначала высокого темноволосого мужчину, а потом девушку.— Вы не голодны?

— Нет, Вил, мы перекусили,— сказал Мор. Он скинул капюшон и сел у стола.

Девушка мягко улыбнулась Вилли:

— Я бы легла спать. Морские путешествия меня утомляют.

— Я тебя и не тащил с собой,— устало откликнулся Мор.

— Ладно, Мор, ты и сам рад, что я поплыла с тобой,— Катерина чмокнула Вилли в щеку.— Оставлю вас, поговорите, а потом приходи и расскажи, как дела у Саймона.

— Хорошо. Твоя палатка уже готова. Ганз, проследи за тем, чтобы Кати спокойно могла отдохнуть,— сказал Вил спутнику Мора. Потом они отослали лишних людей, и палатка опустела.

— Саймон уже выходил на связь?— спросил Мор, усаживаясь за стол.

Вил кивнул, указывая на рисунок:

— Он передал точный план дома и двора, а также где находится охрана. В общем-то, все готово. Только самих их сейчас в поместье нет.

— Ничего, чем дольше муки, тем лучше... Но мы всех поймаем,— Мор взял из коробки сигару и задымил. Потом с интересом взглянул на брата:

— Вил, кого это вы обчистили? Такие сигары у нас редкость.

— Мы захватили королевский обоз,— улыбнулся Вил.— Теперь и во дворце будут знать, что такое разбойники Дикого Вилли.

— Что ж, раз вы смогли одолеть королевскую охрану, значит, мы вполне готовы к осуществлению задуманного.... Завтра я отправлю кого-нибудь на корабль, чтобы привел матросов нам в помощь, а пока ознакомлюсь с планом.

— Зачем нам твои матросы?— изумился Вил.

— Не будь самонадеян, брат. Это будет только первый бой, а твои люди нам еще пригодятся. Тем более что моим ребятам тоже нужно поразмяться.... А теперь я пойду отдыхать.

Мор поднялся и быстро покинул палатку. Вилли покачал ему вслед головой и тоже вышел. Он поднялся по веревочной лестнице на настилы и вскоре был у древесной комнатки Катерины. Возле балдахина, служившего входом, стоял Ганз. Вилли вошел в слабо освещенную комнатушку. Девушка сидела на подстилке, заменявшей ей кровать, и расчесывала волосы.

— Ну, как морская добыча?— спросил Вилли, садясь рядом.

Катерина рассказала ему о том, как прошли две недели их плавания.

— Мор как всегда переусердствовал,— вздохнул Вил.— Хотя, я его понимаю. Мне бы тоже хотелось посмотреть, как начинает действовать наш план. Скоро мы будем отомщены.

— А что потом? Когда все закончится.... Что?

Вилл обнял Катерину:

— Если мы выживем, то купим себе ферму где-нибудь за океаном и заживем счастливо: ты, Джеймс, Саймон и я.

— А мы возьмем с собой Офелию?

Вилл помрачнел:

— Если Мор не убьет ее до этого.

— Неужели ты ничего не можешь сделать?

Вилл покачал головой:

— С ним бесполезно спорить, ты же знаешь.... Знаешь, я снова был при дворе.

Глаза Кати вспыхнули любопытством:

— Ты ездил на бал?

Мужчина гордо кивнул:

— Я весь вечер слушал рассказы о том, какими обнаглевшими стали пираты и разбойники. Один лорд мне даже сказал, что жандармы объявили о вознаграждении за головы Дикого Вилли и капитана Мора.

— Ты так спокойно об этом говоришь, а у меня мурашки по коже бегают! Как так можно относиться к себе!

Вилл рассмеялся:

— Успокойся, Кати, Дикого Вилли ловят уже больше пятидесяти лет, так что им придется искать еще лет 50, прежде чем они поймут, где скрывается шайка. А Мор сможет за себя постоять.... Ты сбила меня с мыслей. Я ведь познакомился с очаровательной девушкой.

— Правда?— встрепенулась Кати.— Как ее зовут?

— Не важно. Она из высшего общества и, к сожалению, замужем.

— Жаль. А то тебе пора бы уже завести жену. Я боюсь, как бы ты не стал таким же, как Мор.

Вилл натяжно улыбнулся:

— Не стану. Мор болен, и я не знаю, станет ли лекарством ему осуществление нашего плана. Может, все зря?

— Как это зря? Нет!

— Я на это надеюсь. Знаешь, мне страшно. Я боюсь за брата.

— А я боюсь твоего брата. Почему он так жесток к женщинам?

— Тебе этого лучше не знать.

— Расскажи!

— Нет!— отрезал Вил, вставая. Он смотрел сверху вниз на семнадцатилетнюю Кати и понимал, что однажды ее соблазнит один из тех людей, что сидели снаружи. И тогда ни он, ни Саймон, ни Мор уже не смогут ограждать ее от мира жестокости, в котором она жила. С раннего детства Мор возил ее с собой везде, особенно в плаваниях. Его матросы всегда были вышколены, и он не боялся за девушку. Вилли же не мог поручиться за своих разбойников, большая часть из которых была просто беглыми каторжниками, преступниками и мошенниками. Почти все они скрывались от властей и копили богатства. Они могли хладнокровно убить, и им ничего не стоило изнасиловать молоденькую девушку. Поэтому рядом с ней всегда кто-нибудь находился, когда она прибывала в стан. Если ни кто-нибудь из братьев Мор, то Ганз, старый евнух, служивший еще дяде Уильяма, первому Дикому Вилли здешних лесов. Ганз был надежным защитником, несмотря на свой возраст. Он заменял девушке родителей и друзей. Также он ограждал ее от ужасов того мира, где она жила. Катерина никогда не видела пленных людей, приводимых в стан, трупов и раненых. Она слышала обо всем от разбойников, но это не так страшно, как было на самом деле.

— Ладно, я все равно все узнаю! Я спрошу Ганза или Толстуху Милу!— воинственно заявила Кати.

Вил устало вздохнул и вышел вон, кивнув на прощание Ганзу.

Сабрина уложила в чемодан последние вещи и с растерянностью посмотрела вокруг. Когда она вновь приедет сюда? Вернется ли? Девушка подошла к столику и опустилась в кресло. Сердце сжималось оттого, что им вновь приходилось расставаться... Хотелось кричать и плакать. Страсть кипела в ней с новой силой первой любви. И оттого, что эта любовь была невозможна, ей было еще тяжелее думать о муже, который будет рядом до смерти.

Сабрина заметила, что разбередила на столе бумаги Мортьера. Она кинулась поправлять их и заметила распечатанный конверт из дома, которого она не видела. Она не услышала, как вошел муж.

— Почему ты не одета?

Сабрина медленно повернулась к нему, выронив письмо. Слезы побежали из глаз. Мортьер проводил листок взглядом и еще больше выпрямился.

— Ты не смела трогать мои бумаги!

— Ты... ты!— девушка ударила его по лицу, что было сил, и выбежала мимо него из комнаты. Патрик не успел удержать ее. Он подошел к столику, подобрал письмо и бросил его в камин. Потом неспешно собрал бумаги и отправился в спальню. Когда он уже был готов уходить, в дверь постучались. В комнату вошел Александр в сопровождении Анжелики и Альберта.

— Добрый день,— кивнул наследник, оглядываясь.— Уже уезжаете?

— Да, ваше высочество.

— А где же графиня?— спросила Анжелика.— Я хотела с ней попрощаться...

Мортьер сдержанно улыбнулся:

— Сейчас подойдет. Вышла. Располагайтесь, прошу.

Вчетвером они пили кофе, который им принес слуга, в ожидании Сабрины. Когда она не пришла через полчаса, Александр послал за ней.

-Ну что?— спросил он в нетерпении, когда вернулся лакей.— Вы ее нашли?

— Нет, ваше высочество. Но узнал, что ее светлость взяли карету и уехали.

Альберт в растерянности вскочил. Принц недоуменно посмотрел на графа. Мортьер потер переносицу.

— Почему она уехала?— спросила Анжелика в пустоту.— Одна, ничего не сказав...

— Думаю, отец, вы знаете причину,— обернулся к нему Альберт.

Мортьер прошелся по комнате, но промолчал.

— Отвечайте, граф!— крикнул Александр, сжимая кулаки.

— Она поехала в поместье,— произнес Мортьер.

— Одна? Без сопровождения?— Альберт помотал головой.— Разрешите откланяться...

Юноша выбежал из комнаты и вскоре уже скакал верхом в надежде настигнуть Сабрину недалеко от города. Действительно, через два часа он завидел впереди карету. Догнав ее, Альберт приказал кучеру остановить. Он распахнул дверцу и увидел заплаканную графиню. Она с мольбой посмотрела на пасынка и упала в его утешающие объятия.

— Тише-тише,— шептал он, поглаживая Сабрину по спине.— Что случилось? Опять отец?

Карета тронулась. Девушка подняла глаза и прошептала:

— Эмили умирает... Мортьеру пришло письмо... неделю назад. Он ничего не сказал... Может... может она ... она уже...— ее голос сорвался на рыдания. Альберт прижал ее к себе, скрипя зубами.

— Все, успокойся. Приедем, и все узнаем. Слезами не поможешь.

Им предстоял долгий путь в поместье. Сабрина все время плакала, утирая глаза платком. Иногда она впадала в спасительный, но беспокойный сон. Альберт уговаривал ее остановиться в гостинице, чтобы отдохнуть, но девушка только качала головой.

Оставались еще около суток в пути, когда карета резко остановилась. Заржали кони, раздались громкие крики и свист. Сабрина проснулась от толчка и испуганно посмотрела на Альберта.

— Оставайтесь здесь, я разберусь...— произнес молодой человек. Но дверца кареты уже отворилась. Ночную мглу прорезали десятки зажженных факелов. Внутрь заглядывал человек, закрытый капюшоном.

— Выходите, господа,— любезно проговорил он, отходя в сторону.— И без геройств, мои люди вооружены.

Альберт вышел из кареты и помог Сабрине.

— Эй, да здесь дама!— засмеялся кто-то, и другие подхватили его дружным хохотом. Альберт огляделся — разбойников было около двадцати, все верхом и хорошо вооружены. Их лица были скрыты капюшонами. Кучера и лакея держали два дюжих молодца.

— Итак, господа, извольте представиться,— предводитель отошел от них, пристально разглядывая.

— Какая вам разница, сэр! Раз решили грабить, то грабьте, хотя у нас ничего нет.

— Такой благородный на вид господин, и ничего нет?— снова раздался смех.— Давайте его прибьем?

Он выхватил из ножен шпагу.

— Стоять!— раздалось за спинами всадников. Они расступились, и вперед выехал говоривший. Его лица также не было видно, хотя по голосу можно было определить, что он довольно молод.— Не трогать их!

Человек спешился и подошел к Альберту и Сабрине:

— Юношу отпустить, а девушку с собой.

Альберт инстинктивно заслонил собой Сабрину, но человек предвидел это. Он резко взмахнул кулаком, и Альберт упал без чувств.

— Быстро работаем и уходим!

Сабрина в испуге метнулась к пасынку, лежащему без признаков жизни. Но разбойник перехватил ее за талию и грубо прижал к себе:

— Не дергайтесь, леди!

Сабрина попыталась сопротивляться:

— Пустите! Пустите, я вам говорю!

Но мужчина лишь рассмеялся и сильнее стиснул ее, хотя удары ее рук и ног причиняли боль. Он повернул ее лицом к себе и схватил за руки. Она вскрикнула и сникла, опустив голову:

— Пустите меня!— взмолилась она.— У меня умирает дочь — я должна ей помочь!

— Не сопротивляйтесь, графиня, или будет только хуже. Я не желаю вам зла. Поверьте!— прошептал он ей на ухо. Девушка пыталась упросить разбойников, но в ответ ей раздавались лишь насмешки или молчание. Ее посадили на лошадь, сзади сел разбойник. Вскоре вся группа верхом скрылась в лесу, оставив на дороге бесчувственного Альберта и связанных слуг. Сабрина расплакалась от бессилия.

В лесу было темно и холодно. Люди потушили свои факелы и пробирались в полной тьме. С юности Сабрина боялась темноты, которая скрывала опасность. Но сейчас она заставляла себя держаться, хотя и была на грани обморока. Вдруг человек заговорил шепотом:

— Я знаю, кто вы. И я вас прошу, знать об этом должен только я. Если вы назовете кому-нибудь свое имя, то вас убьют. Я буду звать вас Алисией, понятно?

Сабрина равнодушно кивнула. Всей душой она рвалась в поместье, к больному ребенку, и к Альберту, лежащему на дороге... Беспомощность угнетала ее.

Больше разбойник ничего не сказал. Через несколько часов они въехали на просторную полянку, где горел костер. Тихо курили люди, паслись поодаль кони. Когда люди у костра увидели прибывших, они бросились навстречу.