Охранники, которые могли держаться на ногах, похоронив погибшых, упаковали разбросанный по земле товар, заодно собрав вещи павших товарищей, которые нужно было отдать родственникам.
* * *
Разорвав рубаху по шву, Адалинда ножом разрезала ее на широкие полоски. Достав из сумки сушенный дессил, долго мяла его в руках. Получившийся порошок высыпала на кусок чистой ткани.
Сняв с левого бедра Троя повязку, приложила к ране лекарство, и снова обмотала ногу. Рана Троя была глубокой, но при должном уходе, не должна была привести к серьезным последствиям.
Адалинда никогда не думала, что навыки, приобретенные во время странствий с наемниками, ей когда-нибудь пригодятся. Бесчисленное количество раз ей приходилось делать перевязки наемникам и Трою, вернувшимуся с опасного задания.
Дессил был довольно распространенным растением. Его горький сок, при высыхании, превращался в порошок, снимающий воспаление с раны. А измельченные листья значительно притупляли боль. По крайней мере, так говорил ей отрядный лекарь. С тех пор постоянное ношение при себе листьев дессила, вошло у нее в привычку.
Когда Трой был наемником, Адалинду не покидал страх, что однажды он может не вернуться с задания. Но запретить ему заниматься любимым делом она не могла. Ведь единственное, что Трой хорошо умел делать, это сражаться.
Сейчас она тоже боялась. Но не за Троя, не за себя и, конечно же, не за безопасность каравана. Она боялась за сына, который лежа на импровизированной кровати, сложенной из вороха старой одежды и одеял, почти не подавал признаков жизни.
Прошло уже два дня, а Кайдус так и не пришел в себя. Ребенок едва слышно дышал, и со стороны казалось, что он просто спит.
Две прошлые ночи Адалинда ни на миг не сомкнула глаз. Все это время она находилась рядом с Кайдусом, отвлекаясь только на еду и перевязку Троя.
'Это я виновата. Я не смогла его защитить'. — Винила она себя в случившемся.
— Очнись Кайдус... Умоляю, очнись. — Шептала она сквозь слезы.
* * *
Трой не знал, чем утешить жену, ни на минуту не отходящую от сына. Поначалу он пытался ее убедить, что малыш всего лишь спит. Но вскоре стало понятно, что это не так. Поэтому единственное, что он мог сейчас делать, это молча наблюдать, как его жена все больше погружается в отчаяние.
Он перевел взгляд на раненную ногу и тяжело вздохнул. Теперь, кроме плеча, у него было травмировано еще и бедро.
Это произошло практически в конце боя. Он сражался с одним из разбойников, когда к нему со спины подкрался другой. Парировав мечом косой удар бандита, Трой развернулся, чтобы отбить атаку второго. Рассчитав скорость, с которой двигался второй бандит, он не стал ждать, пока тот нанесет удар, атаковав его первым. Его реакция ошеломила разбойника и тот отступил. Но на него напал очухавшийся первый бандит. Избегая удара в живот, Трой случайно приоткрыл бедро, за что и поплатился.
Только благодаря помощи подоспевших вовремя охранников, он смог выжить.
Трой злился, вспоминая об этой глупой ошибке.
'Я должен был остаться с семьей'. — Корил себя он.
За два прошедших года его инстинкты и навыки немного притупились.
Звук шагов, угол наклона клинка, сила отражения удара, скорость выпада, движения, как у колеблющейся на ветру ветки.
В то время, как он охранял село, редко случалось что-то более опасное, чем забредший на окраины деревни волк или медведь. Он потерял навыки, выработанные в многочисленных сражениях. Считая себя самым опытным из охранников, он, не понял задумки второй части команды и бездумно ринулся в бой, вместо того, чтобы защищать семью.
Когда караван вышел из Хилту, его сопровождала охрана из сорока двух человек — сейчас же их осталасть всего половина.
Когда разведчики доложили, что к ним приближается большая группа разбойников, 8 охранников остались защищать караван, в то время как остальные отправились навстречу противнику. Они хотели остановить бандитов прежде, чем те окружат караван и возьмут его пассажиров в заложники. В середине боя до них донесся сигнал рога, но они его проигнорировали, решив, что им приказывают отступить.
Четверо выживших охранников рассказали, что на них напала небольшая группа разбойников. Противник в лесу дожидался сигнала рога, и едва он прозвучал, ринулся в бой. В результате, четыре охранника были убиты, а четверо оставшихся — ранены, а затем пленены. Они не надеялись выжить в этой переделке, но их спас непонятно откуда взявшийся свет.
Трой еще раз все обдумал. Его гнев постепенно стих, а на его место пришло сожаление. Он понимал, что источником странного света мог быть только Кайдус.
'Как он это сделал?' — Ломал он себе голову последние два дня.
Ему не с кого было требовать ответа, так как Кайдус так и не пришел в себя. Впрочем, он не был уверен, что ребенок понимал, что делал.
Свет, выбравший своей мишенью бандитов, обладал невероятной мощью. Он словно стер их тела с лица земли. Фрагменты тел разбойников долетели даже до связанных людей, с ног до головы заляпав их кровью. Платье Адалинды было измазано в крови от талии, до самого низа.
Люди старались держаться от нее подальше. В глазах большинства из них застыл страх. Правда, спустя несколько дней, когда первый шок прошел, некоторые начали испытывать к ней благодарность, решив, что внутри нее дремала магическая сила, которую пробудил сильный стресс. Их не волновало, что случаи проявления магических способностей такой силы в зрелом возрасте очень редки.
Когда Трой спросил об этом у Адалинды, она сказала, что их спас Кайдус.
Сидя в сторонке, Трой поочередно смотрел то на рану на своей ноге, то на сына, то на сходившую с ума супругу. Он не знал слов, которые смогли бы утешить его несчастную жену, поэтому просто наблюдал за ней, терзаемый сожалениями.
* * *
— Ты обязан. Ты должен найти меня. Я хочу обрести свободу.
— Мертвая женщина, мужчина с перерезанным горлом, плачущий ребенок.
— Человек, молящий его о пощаде. Но он, указав на мужчину перстом, отдает приказ его убить.
— Растерзанное тело молодой девушки, крики, смерть...
— Виселица, прогнувшаяся под тяжестью болтающихся на ней тел.
— Плачущие люди, молящие о прощении.
— Залитый кровью пол.
— Огромное количество умирающих. Их жизнь тает, словно медленно иссякающий поток.
— Руки, покрытые чем-то темным и липким.
— Голос, шепчущий ласковые слова.
— Тьма. Всепоглощающая тьма.
Он пытался прийти в себя.
Что есть силы, он сопротивлялся, стараясь выбраться из окружившей его сознание тьмы. Он отбивался руками и ногами, сражался из всех сил, пытался убежать, но ничего не помогало. Измаявшись, он просто лежал, а тьма, тем временем, пыталась его поглотить.
Дни...месяцы...годы... века...вереницей проносились перед его глазами и тут же исчезали.
Внезапно на него упала капля воды. От каждой новой капли тьма кричала от боли и сжималась. Ему казалось, что прошли годы, прежде чем тьма, наконец, отступила, и он смог почувствовать теплоту материнского тела.
— Адалинда? — Едва слышно прошептал он.
* * *
Взглянув на неподвижного ребенка, Адалинда вновь заплакала. За три дня, что он был без сознания, она практически потеряла надежду. Иногда ей приходилось отлучаться, чтобы приготовить еду. Но и в такие моменты Адалинда не покидала сына надолго. Она постоянно бегала от костра к фургону, чтобы удостовериться, что малыш по-прежнему дышит. Только увидев, как мерно поднимается и опускается его грудь, она ненадолго успокаивалась.
Как и любая мать, она знала, что ее ребенок иногда будет болеть, но нынешнее состояние Кайдуса не было простой болезнью. Скорее всего, это были последствия применения магии.
Кайдус появился на свет с магическим даром. С полугодовалого возраста он начал понимать речь людей, а в год научился контролировать свою ману. Он на удивление грамотно говорил, а в его глазах светился совсем несвойственный его возрасту ум.
Все члены каравана были уверены, что это она источник уничтожившего бандитов света, но она знала, кто на самом деле сотворил это чудо. Она была рада, что люди, путешествующие с караваном, остались в живых, но цена, которую пришлось за это заплатить, ее не устраивала.
Она по-прежнему любила Троя, но за прошедший год он от нее сильно отдалился. Он говорил, что верит в то, что Кайдус его сын, но Адалинда видела, что его, как и прежде, мучают сомнения.
До того, как он узнал, что волосы Кайдуса побелели из-за его неспособности контролировать ману, он старался держаться от сына подальше, никогда не беря его на руки.
Кайдус был ее надеждой. Лучиком света, сияющим в ночи. За него она готова была отдать жизнь. Когда он был рядом, она не чувствовала себя одинокой. Он был единственным в этом мире, кого она боялась потерять.
Наревевшись вдоволь, она ненадолго успокоилась.
— Ты знаешь, что слишком много плакать вредно? — Услышала она едва различимый шепот.
— Э...Боже, ты, наконец, очнулся! — Облегченно вздохнула женщина, прижав ребенка к груди.
— Я хочу есть.
— Ох, прости. Сейчас я тебе что-нибудь принесу. — Осторожно опустив Кайдуса на импровизированную кровать, она быстро покинула фургон. И все ее горести и печали бесследно исчезли.
Глава 7
Феррент
От Хилту до Феррента караван, в общей сложности, добирался тридцать восемь дней. После нападения разбойников охранники осторожничали, и при малейшем намеке на опасность, вели фургоны обходным путем.
Все чаще им на пути встречались признаки цивилизации, указывающие на то, что Феррент уже близко. По сторонам дороги раскинулись обработанные крестьянами поля и сады, засаженные сгибающимся под тяжестью сочных плодов Каргизом. На недавно распаханных плантациях, обильно орошаемых водой, всходил малс.
Между садами Каргиза и полями малса раскинулись цветочные долины, ярким пятном выделяющиеся на фоне зеленых деревьев и бурых трав.
После того, как караван миновал полосу лесов и безлюдных равнин, Кайдус занялся расспросами. Стоило ему увидеть хоть какое-нибудь растение или животное, как он спрашивал у Адалинды его название. Тем и развлекался все дни после выздоровления. Узнавал название и пытался вспомнить, как это животное или растение называлось в его прошлой жизни.
'Хм, значит, теперь это создание называют Кренуком. Мне кажется, раньше у него не было такого хвоста. Не удивлюсь, если окажется, что оно относится к семейству Хвейзи'. — На пути им встретилось небольшое, почти слепое, мохнатое существо. Ворсинки его шерсти были очень чувствительны. Только благодаря им, существо могло двигаться и ориентироваться в пространстве. Можно сказать, они служили животному органом обоняния.
'А это, без сомнений, дрезорская гончая. Окрас стал немного другим, и размеры чуть увеличились, но, в общем, ее вид практически не изменился'. — Думал Кайдус, наблюдая за большой собакой, охраняющей хозяйские поля от воров.
Адалинда рассказала, что это самый крупный вид гончих. И что порода эта называется Калтир.
Многие животные и растения изменились и уже совсем не походили на те, что он помнил по прошлой жизни. Но были и такие, что полностью сохранили свои былой вид.
Кроме того, встречались существа и растения, ни разу им, не виденные ни в этой, ни в прошлой жизни.
За время путешествия он встретил 4-х животных, о которых знал раньше и увидел 6 разновидностей деревьев и цветов, названия которых помнил. Но незнакомых животных и растений встречалось больше. Двенадцать неизвестных ему пород птиц, 4 вида млекопитающих, 6 разновидностей растений и три незнакомых дерева. Можно сказать, ему открылся по-настоящему новый мир.
В прошлой жизни основным источником информации для него служили книги. В них он черпал знания, и за их страницами, прятался от тоски. Но знания, полученные из книг, к этому моменту довольно сильно устарели, и уже не имели никакой практической ценности.
Придя в себя, он стал разговаривать с Адалиндой намного чаще. Он нее он узнал, что пробыл без сознания целых три дня.
Очнувшись, Кайдус в один присест, слопал три миски волчьего рагу, показавшегося ему невероятно вкусным.
Рагу было приготовлено из сушенного волчьего мяса, смешанного с несколькими разновидностями пряных трав.
* * *
При въезде в Феррент, столицу королевства Дарсус, караван был остановлен стражниками. Но после проверки всех товаров и подорожных, его быстро впустили в город.
Сидя на коленях Адалинды на облучке фургона, рядом с Троем, понукающим уставших лошадей, Кайдус с любопытством оглядывался по сторонам, подмечая, как изменились городские постройки за время, что он был в пустоте.
Дороги, хоть и были проложены, магией не укреплялись, в отличие от тех, по которым он в прошлой жизни, ездил в Андарг. Та же история была и с домами, сложенными из камня и дерева.
Что Кайдуса удивило, так это количество людей, снующих по улицам города. Некоторые из них, проходя мимо, здоровались с охранниками каравана или приветствовали друг друга. Он был поражен, заметив среди людей представителей расы гверил — существ, имеющих одну металлическую руку и рог на голове.
'Как такое могло произойти? Не могу поверить, что эта безумно воинственная раса, теперь живет среди людей. Бесспорно, этот мир изменился'.
Кроме гверилов, на улицах встречались ковусы, раньше никогда не покидавшие своих гор, равнинные алефы и даже жители подводного мира — дрезулы. Сейчас все эти расы, когда-то ненавидящие друг друга и постоянно враждующие, мирно сосуществовали, занимались торговлей, и не испытывали к своим бывшим противникам никакой неприязни.
'Интересно, остальные расы тоже больше не воюют?' — Озадачился Кайдус.
Все, что на протяжении веков казалось для него верным, потеряло смысл.
Сквозь крик толпы до него на миг долетел стук молотка по наковальне, тут же заглушенный плачем ребенка и криками купцов, продающих по обочинам дороги свой товар.
В воздухе витал сладкий запах приправленного ароматным медом мяса, доносившийся из открытых окон расположенной неподалеку таверны. Несмотря на то, что он поел, незадолго до того, как попал в город, его рот наполнился слюной.
Ограниченный видом, открывающимся ему с колен Адалинды, Кайдус ни на минуту не закрывал глаза, боясь пропустить что-нибудь интересное и новое.
* * *
Медленно прокатившись по многолюдным улицам, караван остановился у постоялого двора — небольшого здания с вывеской, на которой было написано название — 'Хрустальный Странник'. После этого контракт Троя был завершен и он смог с чистой совестью покинуть караван и начать подыскивать себе жилье.
Трой выгрузил из фургона, ставшего на время путешествия их домом, свои пожитки. В его руках оказалась большая корзина, набитая доверху одеждой и два амберитовых меча. Взяв все это в руки, Трой поморщился. Его рана зажила довольно хорошо, но любое давление на ногу вызывало в ней пульсирующую боль. Поняв свою ошибку, он медленно опустил корзину на два небольших сундука, выставленных из фургона минутой ранее. Адалинда достала из повозки коробку, в которой хранились ее поваренные книги и письменные принадлежности.
