— И что тут думать? Выбор очевиден, — удивился наемник.
— А откуда мы возьмем деньги для оплаты проезда на корабле? Я уж не говорю о том, что в Эрии велик шанс засветиться. Если мои соклановцы спохватились, то по всей империи уже разослано наше описание, — Онир ударил ладонью по скамье, немного успокоился и с мстительной улыбкой на лице добавил. — А ушли мы красиво, представляю, как там все забегали!
— Но для путешествия через пустоши тоже нужны средства. Купить нормальную одежду, лошадей, запастись провизией, оружием, — Ровен, словно не слыша опасения друма, начал перечислять недостатки длинного пути. Прекрасно зная, насколько тяжело переубедить гнома, бывалый купец решил привлечь на свою сторону Снурвальда, все же гном частенько прислушивался к мнению наемника. Демонстративно повернувшись к северянину, Ровен Митт загибал по очереди пальцы, подсчитывая отсутствующие у них снаряжение.
— Мы уже об этом говорили, — уперся гном. — В землях северных варваров, извини Снурри, никто не даст нам нормальную цену за серебро. А продавать его в Эрданской империи, не заручившись поддержкой местных друмов или магов, все равно, что навесить на себя табличку "Вор".
— Ну почему сразу вор?
— Да откуда еще кучка оборванцев может взять столько ночного серебра? А когда выяснится, что мы никого не грабили, начнется самое интересное. Маги человеков захотят узнать, где это мы нашли столько самородного металла, а друмы, даже если нас не опознают, просто прирежут по-тихому. Во избежание, так сказать. После того как я узнал о месте и методах добычи этого металла, уверен, что старшины друмских общин внимательно отслеживают колебания цен на серебро и сделают все возможное, чтобы сохранить его тайну.
— Тогда давай сделаем крюк и перейдем границу империи не здесь, а в королевстве Арсума. Уж там нам без особых проблем удастся продать немного ночного серебра, — продолжал настаивать на своем плане Ровен.
— Думаю, это вполне возможно, — взял слово Снурвальд. — После того, как в предгорьях Арсума нашли золото, туда со всех соседних королевств хлынул поток любителей легкой наживы. В царящей там чехарде можно продать что угодно, лишь бы потом суметь уберечь свой кошелек. Там, бывало, пропадали целые караваны, что уж говорить о малых отрядах. А с другой стороны с припасами для обходной дороги могут помочь мои родичи. За плату, разумеется, но можно не беспокоиться, они ни за что не выдадут вас.
— Ну, так как? — спросил Ровен Митт и некоторое время буравил взглядом Онира, но, поняв, что не может переубедить гнома, понуро вздохнул и произнес севшим голосом. — В Эрии я хотел узнать о судьбе своей семьи.
— Я понимаю тебя, Ровен. У меня самого в Южном Торгбене осталась жена и дочь, — Онир положил руку на плечо приятеля. — Но появляться там нельзя, если попадемся страже или ловчим отрядам клана, то мы будет молиться, мечтая о скорой смерти. Они сделают все возможное, чтобы правда не вылезла наружу.
— А может рассказать всем, что ночное серебро спрятано в шахтах друмов, а не падает с небес? Ведь если это перестанет быть тайной, если об этом узнают тысячи человек, то какой смысл охотиться за нами?
— Не поможет, я уже думал об этом, — покачал головой гном. — Мстить будут обязательно. После такого это станет делом чести. А источник слухов довольно легко определить. Если поисковые отряды начнут нас искать целенаправленно, то долго мы от них убегать не сможем.
— Постой, — встрепенулся Снурвальд. — А ваши первосвященники разве не смогут нас здесь вычислить? Ведь если Вадим, растеряв свои знания, смог активировать портал, то у них это тоже получится.
— Успокойся, — гном усмехнулся в густую бороду и довольно прищурился. — Я повредил портал на острове, теперь туда никто не сможет попасть нашим способом.
Снурвальд только открыл рот, чтобы попросить гнома рассказать подробности, как внизу громко стукнула дверь, и кто-то полез по лестнице вверх. Это был Харден. Он, задыхаясь от бега, буквально ввалился в комнату, оперся руками о колени и попытался отдышаться. Его волосы были всклокочены, на лбу набухала большая ссадина, а руки были в крови. Харден, смотря в пол и еле справляясь с дыханием, сиплым голом произнес:
— Быстрее собираем вещи и уходим отсюда. Все вопросы потом. Я за Вадимом.
Он развернулся и шагнул на лестницу, ведущую на третий этаж башни. На мгновение замер, потом обернулся назад и добавил фразу, от которой друзья вскочили:
— Я убил Толмена. Он из Чистых.
— Стоять! — взревел северянин и коршуном метнулся к жрецу.
Наемник силой развернул Хардена и, схватив его за одежду, притянул к себе.
— Ты зачем это сделал?! Как посмел поднять руку на хозяина дома, приютившего нас. Толмен же предложил нам свой хлеб! — от ярости Снурвальд почти себя не контролировал и так сильно тряхнул жреца, что у того клацнули зубы.
— Он следил за Вадимом и увидел его силу, — ответил Харден и попытался оторвать от куртки руки Снурвальда.
— И что с этого? — наемник еще сильнее тряхнул жреца. — Никто и не скрывал, что он маг.
— Но он же следил за ним, — Харден растерялся. Он не мог понять, почему Снурри не понимает таких очевидных вещей. — А Вадим, Вадим... он сумел создать полог тьмы.
— Да хоть света, — рявкнул северянин, отпустил жреца, сделал полшага назад и неожиданно нанес резкий удар ему в лицо. — Ты, больной ублюдок, убирайся, чтоб глаза мои тебя не видели!
Харден упал на пол и прижал руку к левой щеке. Жрец с ненавистью посмотрел на наемника и, покопавшись за пазухой, бросил ему под ноги маленький кожаный мешочек:
— На, смотри. Это амулет Чистого! Он навел бы на нас след или сам ночью всех прирезал!
Ровен Митт, до этого молча наблюдавший за стычкой, поднялся с лавки и не спеша подошел к брошенному артефакту. Он поднял мешочек, внимательно осмотрел вещицу Толмена, и принялся его развязывать.
— Пусть даже он Чистый, хотя что им делать в этих краях, — произнес Снурвальд и плюнул под ноги Хардену. — Ты хуже, чем дикий огадур, даже он никогда не нарушит законы гостеприимства. Пока Толмен не причинил нам зло, ты не имел права даже руку на него поднять!
Гном согласно кивнул и осуждающе посмотрел на побитого жреца, кидающего исподлобья злобные взгляды.
— Ха, Харден, — Ровену наконец удалось справиться с тугими завязками и выставить на всеобщее обозрение желтый медальон. — Если это амулет Чистых, то я невинная девица! Тут нигде нет символа их культа. Я в этом и не сомневался, Чистого просто так не убьешь. Да и почему ты его так испугался? Они же охотятся только на еретиков.
— Его защиту мне помог преодолеть кинжал из храма, — Харден не знал как ему лучше все объяснить, чтобы не выдать тайну древнего.
Его душила обида на несправедливое к нему отношение, ведь он только что всех спас, но его дальнейшие попытки оправдаться заглушил Онир.
— Так, сделанного назад не воротишь. Снурвальд, позови Вадима, будем решать, что с ним делать.
— Да что тут думать? — презрительно произнес наемник, накидывая на плечи куртку. — Пусть идет один в свою Диссу. С ним нам теперь не по пути.
Снурри оттолкнул Хардена от двери и стремительно выбежал из комнаты. Лестница еще скрипела под ногами наемника, когда Онир обратился к жрецу:
— Что расселся? Вставай, пойдем наверх.
— Зачем? — удивился Харден.
— Осмотрим комнату Толмена. Нам в дороге любая мелочь может сгодиться. Не бойся, до Пустоши дойдем вместе. Не дальше.
Глава 3
Целиком захвативший меня азарт исследователя, не дал спокойно обдумать все последствия. Новое плетение могло обернуться чем угодно: легким бризом или мощным ураганом. Подсознательно, все еще находясь в плену старых иллюзий о магии, ожидал чего-нибудь такого, что потрясло бы воображение. Точно сформулировать свою мысль не мог, но где-то на периферии сознания мелькали образы внезапно выросшего из-под земли стального леса, легко пронизывающего острыми листьями корку льда, или пламенеющего неба, плачущего огненным дождем, или плавящегося от нестерпимого жара камня. Много можно было придумать вариантов, но того, что получилось в реальности, не ожидал.
Заклинание оказалось жутко энергоемким, направляемой в него маны уже с легкостью хватило бы на пяток-другой файерболов, но для него все было мало. Я раз за разом добавлял энергии и начал серьезно опасаться, что так могу незаметно для себя перейти рубеж и вычерпать весь источник. И когда уже был готов прекратить эксперимент, произошел ряд событий, заставивших сердце тревожно забиться в груди: каналы неизвестного заклинания ярко вспыхнули и из появившейся в его центре точки преобразования в склон оврага ударил черный луч. На мгновенье я оцепенел, и безвольно смотрел, как в месте удара возникла обширная область тьмы. Она стремительно увеличивалась и скоро грозилась дойти до меня.
Твою мать! Если есть хоть какая-то взаимосвязь между объемом использованной энергии и мощностью заклинания, то мне конец!
Промелькнувший перед глазами призрак смерти привел меня в себя. Я опомнился и быстро направил энергию в Алгиз, заранее подготовленную как раз для такого случая. Эта была единственная руна, в которой был уверен на все сто процентов. Опасаясь, что вырвавшееся из-под контроля заклинание может оказаться сильнее, чем все ранее знакомые, я вскинул вверх руки, словно прося помощи у высших сил, и неподвижно застыл, страстно желая стать меньше или оказаться в другом месте.
Время для меня словно замерло, чтобы не сойти с ума от ожидания магического удара, я начал медленно считать про себя.
Один, два, три... Да когда же до меня дойдет ударная волна?
Пять, шесть... Пользуясь каждой выигранной секундой я направлял все больше энергии в Алгиз, коря себя, что в запасе осталось слишком мало маны.
Девять, десять... Вокруг темно. Это я закрыл глаза или до меня уже дошло заклинание? С использованием истинного зрения стал иногда в этом путаться. Нет, в этот раз я плотно зажмурил глаза.
И еще немножко энергии в Алгиз. Черт, да что это с ней? Куда исчезает вся мана? Руна ведь только что была наполнена энергией практически до краев!
Двенадцать, тринадцать... Да сколько можно! Если так буду продолжать, то скоро выдою себя досуха. Хорошо, это будет последняя капелька маны.
Все, хватит! Если для моей защиты этого не хватит, то ничего больше не поможет. Пора взглянуть опасности в глаза и не прятать голову в кусты.
На счет "два".
И раз, и два, и... где?
Где опасность? Я испугался простой тьмы? Неужели заклинание оказалось пустышкой, и кроме колыхающейся вокруг меня черной пелены ничего не было наколдовано?
Напряжение, сковавшее меня последние дни, исчезло и я облегченно рассмеялся. Нет, ну и на придумывал же себе ужасов! Это просто тьма, нет в ней ничего опасного. Холодно конечно, но сейчас не май месяц. И зачем только для активации этого заклинания нужно было столько энергии?
"А она красива", — решил я, внимательнее осмотрев черную завесу. Она не была однородной, как показалось в начале. Хм, раньше и не мог себе вообразить, что существует столько оттенков черного цвета. Приятно для глаз. Еще немного посмотрю и пойду в башню, вот только присяду, ноги все еще немного дрожат, видимо от напряжения.
Незаметно на меня снизошла полная умиротворенность. Я забыл про все свои проблемы, стало так легко, как это может быть только в беззаботном детстве.
Недалеко кто-то умер. Откуда это стало известно, я не знал, но удивления от факта чьей-то смерти не было. Было только понимание, что все идет правильно. Так и должно быть.
Я видел, как переливы цветов тьмы начинают образовывать некую фигуру. Страха не было, только еле заметное чувство интереса: а что же сейчас передо мной появится?
Кто-то провел рукой по моим волосам, словно приглаживая непослушный вихор на прическе. Я пошевелил головой, подстраиваясь под эту ласку, и внезапно дернулся от боли, вонзившейся раскаленным гвоздем прямо в мозг. Но она была мимолетной, уже через секунду от нее не осталось и следа, и мой покой никто больше не тревожил.
Мысли стали необычайно ясными, я был в состоянии решить любую задачу, вот только отсутствовало желание что-нибудь делать.
Наверное, именно так чувствуют себя достигшие нирваны.
Я видел все вокруг, для моего зрения не было преград. Недалеко суетился Снурвальд. Северянин долго топтался перед черной пеленой, и, видимо что-то решив для себя, медленно пошел вперед по моим следам.
Вот Снурри наткнулся на мое тело. Правильно, садись рядом со мной, тебе будет хорошо. Наемника зашатало, словно моя мысль могла пригнуть его к земле, он схватил меня за шиворот и потащил на свет.
Зачем? Не надо. Тут хорошо.
Но Снурвальд меня не слушал и тащил вперед.
А-а-а, как больно! Солнечные лучи стальными спицами воткнулись в каждую клеточку моего тела. Я рванулся было назад, в спасительную тьму, но Снурри рывком отбросил меня подальше от колыбели.
Да что же ты делаешь, скотина! Мне же БОЛЬНО!
В себя я приходил урывками. Сначала увидел встревоженное лицо Хардена, на скуле которого красовался огромный синяк. Интересно, где это он так умудрился? Жрец, как только я открыл глаза, облегченно улыбнулся и громко крикнул:
— Он пришел в себя!
От его зычного голоса в моей голове словно взорвалась граната, и я снова провалился в беспамятство.
Второй раз я пришел в себя, когда Харден пытался напоить меня какой-то горячей дурно пахнущей жидкостью. На вкус она была еще хуже. Отпихнуть эту гадость не удалось, сил не хватило даже на то, чтобы вынуть руку из-под одеяла. Ну, Харден, я тебе это никогда не забуду! Сам, вон, нацепил на свою морду тряпку, и не ощущаешь всей полноты этой вони. Дождусь, когда ты окажешься в подобном положении, и специально придумаю какое-нибудь лечение погадостнее. Скажу, что для выздоровления нужно есть крысиные хвостики, и будешь их уплетать за милую душу. Сырыми!
И Ровену тоже припомню, уверен, что именно этот специалист по травкам выудил из своей памяти столь мерзкий рецепт. Ну почему в этом мире у лекарей действует тоже правило, что и у наших врачей — чем полезнее лекарство, тем оно противнее?
Все, чаша опустела. Теперь главное удержать ее содержимое в себе, второй раз проглотить эту микстуру я не смогу. Так, как там можно с помощью дыхания избавиться от тошноты? Вспомнил, сначала глубокий вдох через рот, потом выдох через нос. Главное не перепутать, а то эффект будет противоположным.
Я начал размеренно дышать и вскоре почувствовал, как из желудка поднялась теплая волна, словно только что выпил бокал хорошего коньяка. Только сейчас понял, что все это время мерз. Хм, у нас дрова закончились? Ведь можно было хорошо протопить комнату. На этой мысли я заснул.
Проснулся я от постороннего шума. Не сразу смог понять, что это не продолжение бредовых видений, ставших постоянными спутниками моих сновидений, а спор спутников. Лишь когда один из спорщиков громко назвал имя Хардена и обложил богов и демонов по полной программе, стало ясно, где я нахожусь. Так выражать свои чувства может только Онир.
