Преображение.

Сейчас, во время передышки, капитан-лейтенант Тухов всё чаще стал нервно поглядывать на часы. И он, и БЧ-3 сделали всё от них зависящее, чтобы риск, которому он подверг "Преображение Господне", гибель товарищей, не были напрасными. Но теперь всё решалось не людьми, работали сложные электромеханические устройства в головках наведения, приборах маневрирования и взрывателях торпед.

— Пора бы уже, — не сдержался капитан, отметив про себя, что с момента залпа прошло почти пятнадцать минут. И почти в тот же миг над морем прокатился раскатистый грохот, будто началась гроза и ударил гром. А потом взрывы последовали один за другим.

— "Джулио Чезаре" торпедирован! — вопль сигнальщика заставил адмирала Якино броситься на крыло мостика и посмотреть что произошло с третьим в колонне кораблём. Он успел как раз в тот момент, когда удар из под воды подбросил вверх задний мателот — "Кайо Дуилио". В ночи было прекрасно видно, как море вдруг вздыбилось, побелело, чётко очертив корпус, и опало. Линкор грузно осел в пену, заваливаясь на левый борт, но тут же следующий взрыв опрокинул его вправо и, совершив оверкиль, "Дуилио" в считанные секунды скрылся под водой. Адмирал Якино оцепенел, не в силах оторвать взгляд от бурлящей пузырями поверхности моря там, где только что были два его линкора. Засада! Подлодки! Его заманили приманкой в виде одинокого эсминца прямо в ловушку! Наверное, море здесь кишит вражескими субмаринами!

— Противолодочный маневр!!! — истошный вопль адмирала совпал с взрывом четвёртой торпеды, поразившей "Андреа Дориа". Этот линкор продержался чуть дольше, но также, помахав на прощание винтами, разделил судьбу своих систершипов. Командующий итальянским флотом зажмурился, вцепившись в поручни, понимая, что настал черёд его флагманского "Литторио". Он так и стоял, отстранившись, ожидая катастрофы в любой момент. В его голове сейчас всё смешалось, среди сумбура не нашлось места даже для молитв.

— Господин адмирал, мы ждём ваших приказов! — спустя пять минут, пришедший в себя раньше флагмана командир "Литторио", презрев этикет и субординацию, потряс адмирала за плечо из-за того, что устные обращения тот попросту игнорировал.

— Отступаем! Полным ходом идём в Босфор! — вяло отозвался Якино, — Будь прокляты все русские, немцы, погода, все, кто заставил меня выйти в море! — ответом ему был водяной столб, разломивший пополам ближайший эсминец. Шестой и последний взрыв случился в конвое спустя ещё десять минут, став роковым для одной из десантных барж, хотя Тухов, строго по инструкции, направил по две торпеды на наиболее важные цели.

— Противник развернулся и бежит!!! — прозвучал в ходовой рубке "Преображения" возбуждённый голос командира БЧ-7 лейтенанта Заславского.

— Что ж, раз враг отступил, займёмся теми, кто перед нами, — спокойно отреагировал на это Тухов, — БЧ-2, ну-ка подсветите ближайшую цель на норде! Сдаётся мне, что это не эсминцы и даже не сторожевики, иначе давно бы влезли в драку. Наверное, это катера.

Сейчас для всех, кто мог его видеть в этот момент, капитан корабля представлял собой живое воплощение идеального образа военного моряка, подчинённые смотрели на него буквально влюблёнными глазами. И ради этого момента стоило жить! Бог с ними, с потопленными вражескими кораблями, это всего лишь средство, шаг к тому самому главному, что делает экипаж одним железным организмом, готовым на любые свершения. Капитан-лейтенант испытывал сейчас законное чувство гордости и ликования, по сравнению с которым все прежние жизненные неурядицы казались несущественными, равно как и ожидание наград, славы и признание неправоты тех, кто затирал его на службе. Сейчас он мог по праву сказать: "Имею честь командовать вами!". Как в старые времена. И не желал большего.

Эпилог.

— Что я должен докладывать?! Предположительно потоплены три, опять предположительно, линкора?! Ты это своими глазами видел?!! — бушевал адмирал Владимирский, оказавшийся в неприятной ситуации, когда тех, кого он уже мысленно "списал", надо было награждать.

— Нет, но...

— Что но, капитан-лейтенант Тухов?! Достоверных данных нет! — отрезал комбриг и уже спокойнее сказал. — Список представленных к наградам я у тебя возьму, но на многое не рассчитывай. По факту, два эсминца всего. Не Бог весть что. У нас катерники и не такое вытворяют.

— Но можно же проверить!

— Нужно проверить! И мы проверим, — обнадёжил Владимирский. — Вот когда всё подтвердится, тогда можешь на звезду героя прицеливаться. А пока представлю тебя на "Красное Знамя". Заслужил. Рассматривают сейчас быстро, успеешь ещё на берегу пофорсить, пока лидер в ремонте, — несмотря на произошедший бой, внутренне для себя, адмирал так и не смог "реабилитировать" название корабля и избегал произносить его лишний раз вслух.

Тогда, весной 1942 года, командование флота расценило произошедшее как набеговую операцию, свёрнутую из-за раннего обнаружения. Гибель трёх итальянских линкоров была установлена агентурным путём спустя почти год. А факт неудачного десанта в Крым, имевший стратегические последствия для всего южного крыла советско-германского фронта — так и вовсе после войны из трофейных документов. К сожалению, когда масштаб этого, казавшегося незначительным, эпизода стал ясен, для кавторанга Тухова и его отчаянного экипажа было уже слишком поздно. Лидер "Преображение Господне" так и не успел поднять полностью им заслуженный гвардейский флаг, но имя его было присвоено новому кораблю и навсегда осталось в скрижалях славы советского ВМФ.