Око Пейфези

— Овсянкой?! — скривился Халдун. — Фу! Лучше уж отравиться противопростудным зельем Лейлы. Да забудь ты об этих предсказаниях, знание не изменит жизни.

— И это говорит тот, кто избрал Прорицание своей профессией! — воскликнула Халифа.

— Астрологию! — с серьезным видом уточнил брат. — Прорицание — понятие растяжимое. И вообще, сегодня твой праздник! Идем лучше танцевать.

Он схватил сестру за руку и потащил в центр веселящейся толпы. Приглашенные музыканты старались вовсю. Заколдованные инструменты летали среди гостей, наигрывая веселые мотивы. То и дело слышался визг — когда шустрый дутар или саз гнался за чьим-нибудь ухом.

Остатки тревожного настроения Халифы испарились окончательно, когда в окно влетел усталый филин с большим свертком. Братья Уизли прислали полный ассортимент своих фирменных фейерверков. С радостными криками дети гурьбой бросились в сад — запускать их.

— А ребята-то и правда талантливые! — воскликнул дядя Махфуз, глядя, как над верхушками деревьев расцветают диковинные огненные цветы, на лету превращаясь в движущиеся фигуры — драконов, гиппогрифов, колдунов на метлах-ракетах... — Далеко пойдут. Напишу в стамбульский магодиван — пусть не тянут с регистрацией филиала магазина. Любят у нас устраивать волокиту с иностранцами...

Раздав все фейерверки братьям, Халифа обнаружила на дне коробки адресованную ей записку. Когда девушка сломала зачарованную печать, на пергаменте проступили слова:

"Жаль, что все так сложилось, и мы сейчас не можем встретиться и продолжить испытания наших конфеток. Но я надеюсь, что все-таки смогу как-нибудь приехать. Привезу еще кучу фейерверков, и мы запустим их с тобой вдвоем".

Записка вспыхнула прямо в руке Халифы. А та стояла, расплываясь в улыбке, не поняв даже — то ли записка была так заколдована, то ли смысл послания так подействовал.

В звездном небе над садом, рассыпая цветные искры, танцевала огненная девушка...

* * *

Огромный зал, такой огромный, что не видно стен; повсюду стелется белесый туман...

зловещие черные тени окружают со всех сторон; но пугают не они...

из клубящегося тумана проступают два горящих глаза...

страх... безысходность... невыносимое отчаяние...

Прохладная лапка дива коснулась лица Халифы. Девушка резко встрепенулась и села. Желтые глазки смотрели обеспокоено.

— Баке позвать господина? — пробормотал слуга.

— Нет, Бака, не нужно, это просто сон. Обычный кошмар.

Див покачал головой.

— Кошмары ханым-эфенди никогда не приходят просто так.

— Уйди, — буркнула девушка и накрылась с головой. Тихий голосок произнес:

— Ханым-эфенди раньше ни разу не просила во сне смерти.

Халифа резко сбросила одеяло.

— Я просила смерти?!

Див печально закивал.

— Ханым-эфенди умоляла кого-то убить ее.

До самого рассвета Халифа не сомкнула глаз. А утром, собираясь на дирижабль "Свет Анатолии", прихватила с собой внушительный запас успокоительного зелья и сильного снотворного.

Глава 3.

Я ночи провожу в огне,

Меня подушка обжигает.

Душа застыла, как во сне,

И лишь от боли оживает.

Как будто в кровь мою проник

Заимодавец, ростовщик —

Он к ожиданью не привык,

Меня, как губку, выжимает.

Абу аль-Атахия (пер. М.Курганцева)

Из спальни семикурсниц снова и снова доносились раскаты чьего-то заразительного хохота. Одиноко сидящая в нефе Халифа нетерпеливо застучала пяткой по полу. На столе перед ней лежали свитки с домашним заданием по Высшей арифмантике. Девушка раздраженно покрутила в руках калам, забрызгав пергамент чернилами. Она уже в четвертый раз делала один и тот же расчет, и все результаты получались разными.

Из-за неплотно закрытой двери хором донеслось протяжно-восторженное "О-о-о!". Халифа нервно прикусила кончик калама. Судя по звукам, обсуждали женихов. Видимо, кто-то делился впечатлениями от хорошо проведенных каникул.

Девушка вздохнула и с тоской уставилась в учебник. Переделывать все в пятый раз было невероятно лень. Она мысленно прикинула, что будет лучше — собрать в кулак всю оставшуюся в запасе усидчивость и добросовестно пересчитать еще разок, или же положиться на интуицию и выбрать наобум какой-нибудь один вариант в надежде угадать? Уставшая спина решительно склонялась ко второму варианту.

Входные двери нефа открылись, раздались быстрые шажки и чем-то жутко довольная Лейла плюхнулась на соседний стул. Подоткнула под спину подушечку и торжественно сообщила:

— Ибрагим-эфенди набирает анимагический факультатив. Я только что записалась. Ты пойдешь?

Халифа угрюмо уткнулась в учебник и ответила, пожалуй, чуть резче, чем следовало бы:

— Нет.

Лейла наклонила голову, заглядывая ей в лицо.

— Почему?!

Халифа закусила губу.

— Мне бы со своей трансформацией ужиться. Да и не получится у меня.

— Вот еще новости! — настырная Лейла и не подумала отступиться. — Если очень сильно захотеть... Ну сестрица, ты же всегда хотела превращаться в змею.

— Ну... да, — уныло отозвалась подруга. — Но у меня никогда не шло Преобразование. Не мое это.

Лейла зашуршала принесенным пергаментом.

— Ерунда. Чем ты хуже меня? Вот, смотри. Я себе уже все рассчитала — я буду перепелкой.

Халифа рассмеялась, с облегчением уходя от неприятных мыслей.

— Перепелкой?! Здорово! Будешь петь нам колыбельную, яички пятнистые нести...

— Еще чего! — фыркнула Лейла. — Яичек она захотела. Побудку я вам буду отбивать! В четыре утра!

Халифа принялась рассеянно рисовать на полях пергамента крохотную змейку, машинально изобразив слизеринский герб. Полюбовалась — и обвела в рамочку. Лейла понаблюдала за ней и вдруг улыбнулась одной из своих особенных лукавых улыбочек — как делала всегда, подмечая что-то, доступное только ей одной. Халифа заметила это и сдалась:

— Да, я однажды уже делала пробный расчет по потенциальной аниформе. Да, признаюсь — надеялась, что выйдет змея.

Лейла хихикнула.

— Подружка Зуми? Кина вам охотно уступит свой ящик.

Халифа, скорчив гримасу, запустила в нее скатанной в шарик промокашкой.

— Где-то ошиблась, да так и забросила. У меня вроде как голубь получился. А может, и не голубь.

— Замечательно! — весело подхватила Лейла, кидая промокашку обратно. — Будешь нам почту носить. Арно-то уже старенький.

Халифа опустила голову на сложенные руки.

— Я не хочу быть голубем. Когда жила в Англии — хотела, теперь нет.

— А когда ты делала расчеты?

— Года полтора назад.

Лейла воровато оглянулась на дверь спальни.

— Так это еще до... ну, до того...

— Угу, — буркнула Халифа куда-то в сгиб локтя.

Маленькая девушка заговорщически склонилась к ее уху.

— Но ведь анимагическая форма зависит от внутренней сущности волшебника — а ты теперь так изменилась, да и от образа жизни...

Глаза подруги — грустные, тоскливые — показались из-за яркого рукава.

— Да уж, исходя из образа жизни, я скорее всего буду скорпионом. Постоянно свое же жало над головой.

Лейла чуть наморщила носик.

— Скорпион — одно из олицетворений джиннов, наряду со змеями и шакалами. Не слишком ли банально? Голубь? — она побарабанила пальчиками по столу, прищурив один глаз. — Тоже нет. Мне кажется, твоя аниформа — не птица.

— Тебе виднее. У тебя преобразовательское чутье.

— А давай попросим Ибрагима-эфенди помочь тебе с расчетом. Чтобы точно ничего не упустить. Пойдем к нему.

— Я все равно не собираюсь учиться анимагии, и даже не уговаривай.

Лейла встряхнулась — а ведь правда, как перепелка — и искоса посмотрела на подругу.

— Ладно, не буду. Но давай хотя бы просто узнаем твою потенциальную аниформу. Сделай мне приятное — подтверди мое чутье.

Халифа сделала последнюю попытку к отступлению:

— Я еще не сделала арифмантику. Не сходится результат.

— А-а, я знаю. Он сегодня у всех не сходится. И у меня тоже. Это все зачарованный учебник. Бросай.

Пергаменты кучей полетели на пол. Глядя, как Халифа, даже не возмутившись, терпеливо подбирает их, Лейла вздохнула:

— Сестрица, что они там с тобой сотворили? Раньше ты бы уже давным-давно со всеми нами сверилась. А теперь корпишь в одиночку до последнего. Совсем отвыкла от дружной компании...

* * *

Ибрагима Гиляра ничуть не удивило нежелание Халифы заняться анимагией. В ответ на ее сомнения он заявил:

— Нет никакой опасности в том, что вы научитесь превращаться в животное. Сейчас вы выглядите значительно здоровее и увереннее в себе, чем летом. Вы ведь пошли на поправку, верно?

— Да, эфенди, — согласилась Халифа. — Но ведь вы никогда не отмечали у меня заметных успехов в вашем предмете.

Гиляр деловито подбоченился.

— Я считаю, ханым, что вам просто не хватает сосредоточенности. Посторонние мысли не отвлекают на Алхимии, если вы работаете достаточно скрупулезно. Преобразование же требует абсолютной концентрации на процессе и его предполагаемом результате.

Девушка рассеянно кивала, слушая правило, которое ей твердили много лет подряд, и все без толку.

— Не знаю, хватит ли у меня способностей, эфенди, но может быть, вы для начала просто поможете мне рассчитать аниформу? Я совершенно не представляю себе, как теперь учитывать некоторые факторы.

— Ну, конечно же, помогу, — радушно улыбнулся наставник, бросив быстрый взгляд на Лейлу.

У Халифы зародилось подозрение, которое окрепло, стоило лишь ей заметить блеск в глазах подруги.

— Эй! — воскликнула она. — Вы оба, что, сговорились увлечь меня анимагией?

Обнаружив, что их затею раскусили, Лейла хихикнула.

— Простите, ханым, — ответил Гиляр, явно ничуть не раскаиваясь. — Это я попросил вашу подругу уговорить вас прийти на мой факультатив. Дело в том, что я сейчас пишу книгу о необычных вариантах анимагии. Принятие чрезмерно больших или слишком маленьких форм, частичные превращения и прочее в этом роде. А тут в школу возвращаетесь вы — в новом проявлении. Представляете, насколько уникально подобное исследование? Вы — просто сокровище для ученого.

Халифа не знала, что сказать. Быть подопытным кроликом — небольшое удовольствие. Но с другой стороны, она ничего не теряет, а приобретает прекрасную возможность заняться интересным делом. Замечательно, учитывая то, что некоторые наставники вообще сторонятся ее, даже на основных занятиях.

— Вы не представляете себе, какой невероятный интерес вызывает у меня ваша потенциальная анимагическая форма, — возбужденно потирая руки, продолжал Гиляр. — Ваша физиология теперь настолько отличается от человеческой, что и животное должно быть как минимум очень редким, если даже не... — он умолк, с хитрецой глядя на пламя свечи. Девушки с любопытством ждали.

— Давайте же поскорее займемся расчетами, — очнулся от мыслей Ибрагим-эфенди.

* * *

Трехуровневая бронзовая клепсидра девятого века тихой капелью отсчитывала время. Когда нижний желобок перестуком отметил очередной истекший час, Халифа бросила калам и потянулась. Уровень воды в прозрачном цилиндре у пола показывал одиннадцать часов.

— Разве то, что я теперь невосприимчива к ожогам, так важно? — с затаенной надеждой поинтересовалась девушка. — Это ужасно сложно...

— Это очень важно! — поднял палец Гиляр. — Я подозреваю, что именно эти ваши проявления и лягут в основу аниформы. Не расслабляйтесь, вам еще нужно закончить расчет по питанию.

— Да, — что-то быстро дописывая, добавила Лейла. — Ты зря его отложила, он мне как раз сейчас понадобится. И нечего морщиться — вкусовые пристрастия мага иногда могут сказать о его аниформе больше, чем все остальное.

— Я даже не знаю, что именно теперь больше всего люблю, — капризно протянула Халифа. — Мои вкусы тоже изменились. Разве что пристрастилась к острому. Все со специями...

— Это точно, — кивнула Лейла, поворачиваясь к наставнику. — Дивы не успевают пополнять возле нас перечницу в обеденном зале. Она его скоро даже в десерт будет класть.

Гиляр сиял так, словно только что совершил предсказание века.

— Я предвидел что-нибудь в этом роде. Дописывайте быстренько, и я сам подставлю все в конечную формулу.

Увидев свет в конце тоннеля, девушки застрочили с удвоенной энергией. Когда они закончили, наставник принялся быстро вписывать результаты в итоговый лист.

— Ну у тебя и расчет, — пробормотала Лейла. — Раза в три побольше моего.

— Сама я бы ни за что не справилась, — заметила Халифа, заглядывая через плечо Гиляра в пергамент. Дописав, тот нахмурился.

— Погодите-ка. Где-то ошибка.

Халифа отвернула конец пергамента.

— Ящерица? Ну, конечно, ошибка. Я должна быть змеей!

— Нет-нет, тут все правильно, змея — это преимущественно мужская аниформа. Ошибка где-то в другом месте, — он принялся перепроверять расчеты Халифы. Девушки тем временем потихоньку зевали.

— Есть! — воскликнул наставник и быстро переделал результат. — Точно! Я оказался прав! Я гений!

Халифа подскочила к нему и уставилась в пергамент.

— Но... почему? Разве такое возможно?

— Почему нет? — Ибрагим-эфенди с довольным видом складывал листки предварительных расчетов, мысленно уже набрасывая новую главу своей будущей книги.

— Это же магическое животное! Люди не могут превращаться в волшебных тварей!

Гиляр иронично усмехнулся.

— А вы разве человек?

Девушка озадаченно потеребила уголок свитка. В самом его конце, жирно обведенная сиреневыми чернилами Ибрагима-эфенди, бросалась в глаза итоговая строка — результат многочасовых расчетов.

Голубая саламандра.

* * *

Лейла наловчилась безошибочно перекидываться уже на шестом занятии. Пестрая птица порхала по аудитории, подпрыгивая и весело кудахча. Ибрагим-эфенди с гордостью аплодировал своей любимой ученице.

— Вы сейчас напомнили мне вашу матушку. Алима-ханым так же быстро освоила облик чайки, — Гиляр вздохнул. — Как быстро летит время. Кажется, что это было только вчера...

Перепелка-Лейла порхнула над Хаджер Салтинэ, которая медитировала, сосредоточившись на своем образе антилопы. Девушка досадливо отмахнулась от разыгравшейся птицы и вмиг отвлеклась.

— Кыш отсюда! — раздраженно воскликнула она. — Ты мне мешаешь! Иди, летай над нашей знаменитой йени, она все равно не старается! — и бросила демонстративно презрительный взгляд в сторону Халифы, тихонько сидевшей в углу.

Лейла вспорхнула и клюнула Хаджер. Та возмущенно взвыла и, вскочив, бросилась ловить перепелку. Гиляр прикрикнул на них и подошел к Халифе, озабоченно хмурясь.

— Ханым, вы даже не пытаетесь.

Девушка поморщилась.

— Я пробовала, но ничего не получается.

Ибрагим-эфенди хотел что-то сказать, но передумал и оставил ее в покое. Тем временем Лейла перекинулась обратно и бросилась тормошить подругу.

— Сестрица, давай же! Отрасти хвостик! И мы вместе погоняем эту стерву — я буду клевать ей спину, а ты — подпаливать копыта.

Салтинэ зловредно скривилась.

— Неудачницы! Одна — вшивая курица, другая — очаговая гадина. И в мозгах одна извилина на двоих.