Шаманы. Книга 1. Общий файл.

— Спасибо тебе, — попытался поклониться молодой гном, но поморщился и аккуратно присел у огня.

Старая Исхаг отмахнулась, велела юному гному равномерно поворачивать у огня котелок с птицей и занялась проснувшимся детёнышем. Первым делом раздела малышку донага, внимательно осмотрела со всех сторон, быстро обтёрла тельце чистой тряпицей, смоченной из тыквы-горлянки, натянула на малышку меховую безрукавку, сидящую на ней, как огромная шуба. Дитя попыталось попрыгать на кошме, но под весом 'шубы' шлёпнулось носом вперёд. Все с интересом наблюдали, как девочка пытается встать, наступает на полы безрукавки, падает и упрямо повторяет попытки подняться во весь рост.

Исхаг подхватила детёныша на длиннопалую ладонь и улыбнулась, показав клыки. Малышка заинтересовалась и сделала героическую попытку уцепиться за левый нижний клык. Исхаг плотно сжала губы, потешаясь над безуспешными попытками детёныша отковырять один клык себе, и Фахадж поразился старческой красоте лица в общем-то некрасивой старухи. Ловким движением шаманка натянула на девочку, тремя движениями выкроила из старой рубахи накидку, наскоро сшила по бокам оленьими жилами и получилась детская рубашонка длиной до колен.

Фахадж с поклоном преподнёс старой шаманке собственный гребень для бороды — в подарок.

— Вот за это тебе спасибо, уважаемый Фахадж. Мой гребень сломался ещё две луны назад.

Исхаг тут же расчесала девочке сбившиеся волосы и заплела короткую, но уже толстенькую косичку, в которую вставила обрывок верёвки и только затем занялась собой. Подхватила лапой кусок ткани от изрезанной рубахи, тючок с одеждой и ушла к ручью. Фахадж мгновенно покрылся мурашками, стоило только представить, как на берегу ручья — зимой! — шаманка совершает омовение. И спустя некоторое время имел удовольствие видеть, что вернувшаяся Исхаг выглядит бодрой и вполне довольной жизнью. Она вытирала на ходу мокрые волосы остатками рубахи и по-прежнему была босиком, но вот странно — её лапы вовсе не выглядели грязными. Шаманская магия? И серебристый мех казался вполне чистым и даже приглаженным.

К тому времени как еда была готова, Исхаг уговорила и старого гнома вымыться у ручья, согрев вокруг него воздух огневичком. Контраст между холодной водой и обжигающим воздухом оказался неожиданно приятным и бодрящим, так что Фахадж нисколько не пожалел о том, что дал себя уговорить. Напротив, вымывшись и сменив одежду, он почувствовал себя родившимся заново.

— Неплохо? — Исхаг откровенно посмеивалась над осторожным гномом.

— Изумительное ощущение. Устрою себе и дома такую купальню.

— Лучше всего очищать себя паром, исходящим от политых водой камней и сушёными листьями мыльнянки. Меня научил мой покойный наставник, мы часто так очищали тело в походе. Еда готова.

Старая Исхаг отвернулась достать миски и, обернувшись, увидела незабываемую картину. Едоки расселись по старшинству... Фахадж, Фирад и детёныш... все они смотрели на неё голодными глазами, принюхивались к котелку и у каждого, даже у малышки, в руках была крепко зажата ложка. Картину завершали три сидящих на задних лапах волка с одинаковым умильным выражением на мордах!

Шаманка закатилась смехом и её дружно поддержали сотрапезники. На этот раз девочка пожелала ужинать на коленях у Фирада. Наевшись, малышка прислонилась к его груди и крепко уснула. Бедный гном так и застыл с ложкой во рту. Исхаг перенесла малышку на кошму, уложила рядом с ней волчицу. Вторая было заворчала, но орка стукнула её по носу ладонью и повелительно указала на противоположный угол. Понурившись, зверюга улеглась мордой к огню. Рядом с ней опустился Корноухий и лизнул подругу в нос.

После ужина Исхаг проводила молодого гнома к ручью, и помывка повторилась с тем же результатом. Заодно шаманка осмотрела нагого болящего со всех сторон и пришла к выводу что Фирад почти здоров. Слегка поберечься и можно танцевать на празднике молота и наковальни.

Чисто вымытые спутники угомонились быстро, а вот Исхаг не спалось. Они всё ближе к долине гейзеров, как ещё отнесутся к присутствию орки подземные жители... Если бы не человеческий детёныш, она и близко не подошла бы к владениям гномов. Но если вспомнить рассказы старого наставника, гномы славятся верностью слову, им свойственно обострённое чувство справедливости, и они не склонны решать возникающие конфликты с оружием в руках. Так что надежда есть, есть! Но и боязно тоже. Решив, что бояться чего-либо лучше после доброго сна, Исхаг уснула, положив седую голову на бок Корноухого, который коротко проворчал во сне, но всё же развернулся так, чтобы шаманке было удобно...

Утро следующего дня выдалось суматошным, сторожевые духи подняли всех до рассвета, всполошив тревожным воем округу. Все трое волков выскочили из шатра, заняв круговую оборону у входа. Гном с мечом, шаманка с посохом и молодой Фирад с кинжалом во всеоружии встретили дозорный разъезд коротышек. Десяток воинов-гномов в сопровождении гномьего шамана опустили нацеленные арбалеты.

— Чтоб тебя горные тролли полюбили, Фахадж, — сплюнул старший дозора.

Шаманка покачала головой, плевать на землю, которая тебя кормит — верх глупости. Вряд ли этот несдержанный гном знает о том, что опасно оскорблять стихию, в трудный момент мать-земля просто не придёт на помощь обидевшему её. Губить не станет, но и не поможет. А ведь горы тоже принадлежат матери-земле, так что этому неудачнику лучше бы не спускаться в штольни, добра не будет.

— Приветствую братьев-гномов, — сумрачно ответствовал Фахадж, — эта достойная орка и её ребёнок под моей защитой.

— А не много ты на себя берёшь, сын Фана? — сказал, словно выплюнул, один из всадников.

Фахадж не удостоил его ответом, он повернулся к орке и с поклоном пригласил её в шатёр. Краем глаза Исхаг успела заметить, как растерянно переглянулись всадники, как судорожно сжал плеть задавший вопрос. Да, всё непросто в королевстве гномов. Старый наставник был прав — гномы, люди и эльфы борются за власть и привилегии, даруемые властью. Дерутся, как цепные псы, за лучший кусок и лучшую самку. Этот невоспитанный гном, так грубо вопросивший Фахаджа, вскоре пожалеет об этом, орка недобро сощурилась у входа в шатёр.

Исхаг тихонько вызвала личного хранителя, мысленно произнесла короткую просьбу и отправила духа вслед разъезду. И тут же занялась лепечущим ребёнком, малышку надо обтереть настойкой, расчесать волосы... за круговертью обычных дел слегка подзабылась неприятная встреча. За завтраком шаманка пожелала поговорить с младшим гномом.

— Скажи, Фирад, случалось ли тебе плевать на землю в сердцах или просто так, от скуки?

Младший поднял глаза на шаманку.

— Случалось, уважаемая.

— А не припомнишь, происходило ли вскоре с тобой что-либо плохое? Незначительное, но не слишком приятное.

Фирад задумался. А ведь происходило и не раз! То ножом порежется, то камнем ногу ушибёт, то провалится в яму с ледяной водой.

— Бывало, ещё как бывало.

— Ты не задумывался отчего так происходит?

— Нет. А в чём тут соль?

— Соль смысла в том, что мать-земля, на которую ты плюнул, тут же тебе и ответила. Считай это подзатыльником от старшего в роду.

— Я понял твои слова так, — сказал старший гном, — что вы, орки, считаете землю живым существом?

— Мы не считаем, она и есть живое существо. Ты при случае полюбопытствуй у старшего встреченного нами разъезда... не случилась ли с ним небольшая неприятность вскоре после вашей беседы. И станет ещё понятнее что именно я стараюсь донести до твоего гномьего рассудка.

Она обернулась в Фираду.

— А тебя, молодой гном, предупреждаю только один раз: никогда не плюй в огонь, в воду и на землю. Если земля способна подстроить маленькую неприятную шутку, то остальные две стихии отомстят гораздо серьёзнее.

Фахадж задумался. Исхаг была на редкость немногословной всё время их совместного пути, но вот теперь шаманка решила заговорить. Она всегда говорила только в случае необходимости, не обременяя никого собственным мнением. И не похоже, чтобы орка шутила. Земля живое существо? Почему бы и нет? Если разумные существа — это её дети, и они живые, отчего же и наша мать не может быть живой? Мы, гномы выгрызаем из её лона руду и драгоценные камни, нанося незаживающие раны и нам даже в голову не приходит извиниться. Фахадж мотнул головой, с ума он сходит, что ли? Но решил всё же проверить сказанное шаманкой, как решил и поклониться в штольне матери-земле. Он положил себе попросить прощения за свой народ и поблагодарить землю за бесценные дары. Старая Исхаг плохому не научит и врать не станет, орки славятся своей прямотой.

— Спасибо за науку, — уважительно отозвался молодой гном.

Старый Фахадж тоже благодарно склонил голову.

— Но не старайся донести эту истину до каждого гнома, — рассмеялась Исхаг, — если не желаешь прослыть сумасшедшим. Мне не верят даже иные орки, что уж говорить о гномах. Просто уважай окружающие тебя стихии, этого довольно.

— Но ты ничего не сказала о воздухе.

— Воздух вполне разумная и живая стихия, но имеет короткую память, как мне кажется. А вот остальные три — вряд ли. Так что остерегитесь, уважаемые.

— Твой должник, — склонил голову Фирад.

После завтрака неспешно свернули стоянку, молодой гном выполнял посильную работу, стараясь не напрягаться. Он полностью взял на себя заботу о детёныше, и сейчас девочка охотно общалась с гномом на своём языке. Фирад только головой качал, не понимаю тебя, крошка. Малышка сердилась и стучала по широкому плечу кулачком, стараясь донести до сознания непонятливого гнома своё желание. Фирад вручил ей подаренный гребешок и пока Фахадж с шаманкой сворачивали лагерь, малышка деловито расчёсывала его небольшую бородку. Она так и уснула в гребешком в руке.

Фирад завернул девочку в меховое одеяло и помог Исхаг уложить детёныша в люльку. Шаманка покрыла головку ребёнка сшитым на живую нитку капюшончиком, всё же похолодало за ночь. Нехорошо, если малышка простудится, да ещё и в пути.

— Ты уверен, что рана на груди хорошо закрылась? — с сомнением спросила шаманка.

— Не сомневайся, всё в порядке,

— Тогда в путь!

... Снова потянулись холмы и к середине утра на горизонте уже проявились силуэты гор, казалось, заснеженные вершины вырастали прямо из ближайших холмов. Кристально прозрачный и холодный воздух радовал сердце, а свет первых лучей заставлял ярко искриться выпавший ночью снежок.

Заметив, что гномы болезненно щурятся, орка достала из перемётной сумы деревяшки, соединённые верёвочками и отдала гномам, показав, как нужно расположить деревяшки на глазах. Удивлённые гномы смотрели сквозь небольшие щели, прорезанные в кругляшах. И странно — глаза не болели и снежный покров не слепил.

— Как просто, — проворчал старший гном, — а мы всю зиму маемся в солнечные дни.

— Удобно для работы на поверхности, но ограничивает обзор.

— Это да, — вздохнул Фирад, — спасибо тебе.

— Ты заметила, уважаемая, что и полстражи не проходит, чтобы мы не сказали тебе слова благодарности? — удивлённо высказался Фахадж.

— Да? Не замечала.

— Истинно так. И неудивительно. Ты — хозяйка степи, а мы гости.

— Скоро положение поменяется,— невесело рассмеялась старая Исхаг.

— Ни о чём не беспокойся, нанести тебе вред не осмелятся. Это полностью исключено. Долг жизни — это всегда серьёзно для гномов.

Шаманка невесело хмыкнула и подумала, что долг жизни исчезает... чуть стоит исчезнуть держателю долга. Но выбора у неё нет. Она должна попасть в долину гейзеров, там можно растить девочку, не опасаясь нападений людей и эльфийских магов. Исхаг не сомневалась, что охотникам за погибшей семьёй вовсе не нужна была смерть родителей малышки. Скорее всего, охотились за их имуществом, она сразу же вспомнила странное полено, спрятанное среди прочих вещей. Этот артефакт не нашли по одной причине, он был не заряжен, хотя магический след и горчил на губах. Но живое пламя шаманского посоха выжгло следы магических возмущений. Именно поэтому ушастые их не нашли до сих пор. И не найдут, если кому-нибудь не придёт в голову зарядить это 'полено', ну или вскрыть его.

Странное происшествие. Почему? Начнём сначала. Родителей маленькой полукровки убили. Но не ограбили. Вещи были разбросаны, да. Но не так, как это бывает, когда что-то усердно ищут. К погибшим никто не осмелился подойти, чтобы обыскать тела. Значит знали, что смертное проклятие заряжено, запущено и только дожидается, чтобы его потревожили. Его не потревожили, а спешно покинули место трагедии. Почему спешно? Обязаны были обыскать округу, чтобы найти то злосчастное полено... не обыскали. Обнаруженные оркой следы говорили о недвусмысленной спешке, с которой убийцы покинули место побоища. Они даже не забрали трупы погибших магов! Почему? Получается, что пославший погоню велел срочно вернуться. Каким именно способом велел? Кто он, командующий шестью магами и четырьмя воинами?

Постоянно размышляя об этом странном убийстве, Исхаг старательно уничтожала следы присутствия их каравана на землях орков. Конечно, её спутники не замечали, как она камлает в седле, расставаясь с очередной порцией крови, вызывая духов воздуха, огневичков, и прося земляных переворачивать камни, а также создавать ложные следы кочёвки их маленького клана. Как только она осядет с малышкой в безопасном месте, она скроет ту странную штуковину в земле. Пусть полежит до тех пор, пока шаманка не поймёт, что именно попало ей в руки. Или пока не сгниёт от старости. От мысли уничтожить непонятное она отказалась сразу, ибо неведомо, какие силы и проклятия запустит уничтожение неизвстного артефакта.

Их караван шёл к южным хребтам, становившимся всё ближе. Воздух немного потеплел, и волки перестали тревожно принюхиваться, выискивая опасность. Корноухий, весело скалясь, бежал слева от главы каравана, его подруги бежали рядом с Фирадом, а старый гном вдыхал казавшийся вкусным воздух всей грудью, радуясь скорому окончанию пути и встрече с семьёй. Жена и старшие сыновья заждались отца, путешествующего по делам рода. Милостью подгорных богов огня и горна с делами он справился успешно и даже сверх того. Фахадж ласково погладил висящую слева кожаную сумку с Секирой Судьбы. Только в руках истинного подгорного короля секира обретёт свой изначальный вид. Сейчас артефакт подгорных королей выглядит, как заслуженный боевой топор с потёртой временем рукоятью. Только рунный рисунок обуха, к счастью, незнакомый людям, может многое сказать знающему гному.

Фахадж плавно покачивался в седле, его радовало всё, что он видел вокруг — родные горы, медленно вырастающие над горизонтом, свежий воздух, который хотелось вдыхать полной грудью, низкое солнце над головой и даже усыпанный камнями путь. Сегодня они заночуют под защитой первой линии укреплений в доме его старого друга, эльфа Эльреги из рода Каменной Змеи, точнее, изгнанника из рода, о чём он тут же сообщил старой Исхаг.

— Ты уверен, что эльф примет в своём доме орку? Мы всегда резали в войнах, а такое не скоро забудешь.

— Он не воевал с орками. Его изгнали из Высокого Совета перворождённых именно за протест против последней войны эльфов против всех.