Великий и могучий

Нина прикидывала различные варианты, как разузнать, что творится в этом непонятном НИИ матюков, когда в комнату вошёл Павел, изрядно благоухающий коньяком.

— Ну что, выяснила, о каком НИИ речь? Кстати, если скажешь, что это не "матюки", я тебе не поверю.

— Как ты узнал? — изумилась Нина.

— Спросил у духов космоса. Кстати, Рогов действительно Рогов, и действительно служит в той конторе. А теперь скажи, у тебя есть прямой выход на Витька Аристархова? Нужно напроситься к нему в гости.

— Ты и о нём узнал?

— Коньяк — просто эликсир знания. Хлопнешь пару рюмочек, и секретов мироздания для тебя больше не существует. Кстати, почему ты кому-то звонишь через компьютер?

— Не просто через компьютер, а через интернет. Да ещё и канадский анонимайзер задействовала. Понимаешь, Рогов и Анжелика звонили сюда с одного и того же телефона, причём с интервалом в четыре минуты. Я не хотела показывать, откуда звоню.

— Хочешь, угадаю? Это телефон "матюков", верно?

— Верно. Но о чём это говорит, о многомудрый повелитель коньячных паров?

— О том, что несчастная Анжелика звонила нам с работы. Милейший капитан Рогов в это время вёл расследование, то есть слонялся там же и мечтал о майорском звании, которого ему не видать, как собственных ушей. Если, разумеется, не случится великого чуда. Услышав, что какая-то кошёлка просит помощи у мага, наш несостоявшийся майор Пронин надумал последовать её примеру. Так что если ты прячешься от "матюков", то это глупо. А если от спецслужб — то бесполезно. Они вычислят, с какого компьютера производится звонок, невзирая на все эти твои канадские прокси.

— Задним умом ты крепок, не спорю. К слову, выхода на Аристархова у меня нет, ты спрашивал, но не дал мне ответить.

— Ладно, тогда я сам, — он стоя что-то понажимал на клавиатуре компьютера, после чего набрал на телефоне высветившийся на экране номер и включил громкую связь. — Петька, привет! Узнал?

— Нет, простите, — откликнулись на том конце воображаемого телефонного провода. — Вообще-то для кого Петька, а для кого и Пётр Степанович.

— Какой ещё на хрен Пётр Степанович? Забыл, что ли, кто тебя в нокаут отправил? Вроде на такое только я сподобился.

— Пашка, чертяка! Привет! Вспомнил старого друга, надо же! А то, как стал магом, зазнался, с простыми смертными тебе теперь неинтересно!

— Ну, Петенька, ты-то уж явно не простой смертный. Владелец универмага — это тебе не Северным Космосом командовать. Кстати, особой дружбы между нами я что-то не припоминаю. Ни старой, ни новой. А вот одна просьба к тебе действительно есть.

— Денег дать не могу, — сразу погрустнел Пётр Аристархов. — Понимаешь, кризис и всё такое...

— Петя, если бы мне от тебя нужны были деньги, я бы помнил нашу старую дружбу, причём настоящую, мужскую и до гроба. А просьба у меня вот какая. Организуй мне, пожалуйста, разговор с твоим братом Виктором. Очень нужно. И чем скорее, тем лучше.

— Да не проблема, Пашка, хоть прямо сейчас! Ты хочешь поехать с ним в Гималаи, да? Эх, я бы тоже поехал, но не могу бросить проклятый магазин. Разворуют же всё к чёртовой матери, сволочи, если хоть на минутку отвернусь! Давай так: я ему сейчас звякну, утрясём время, и приезжай. Ниночку тоже прихвати, только драк с изнасилованиями там, пожалуйста, не устраивайте, — Пётр заржал и повесил трубку.

* * *

Нина и Павел даже не успели приготовить завтрак, как позвонил Пётр и потребовал, чтобы они всё бросали и ехали к нему.

— Быстро! Витёк уже в пути. Я только заикнулся, что ты хочешь с ним поговорить, и он сразу с места сорвался, как наскипидаренный. Оказывается, ты ему тоже зачем-то понадобился. Думаю, он знает, что ты шарлатан, но всё равно чуточку верит в твой дебильный Северный Космос. Не вздумайте ехать на машине, берите такси, потому что у нас никакие разговоры без выпивона не ведутся.

Нина пожала плечами и погасила газ.

— Вызывай такси, я пока переоденусь и приведу себя в порядок. Мне на это понадобится больше времени, чем тебе.

Пока она упаковывалась в вечернее платье, подбирала к нему туфли и наносила боевую раскраску, Павел поговорил с диспетчером таксомоторной фирмы, побрился и нацепил костюм. Галстук пришлось завязывать дважды, с первой попытки получившийся виндзорский узел его не удовлетворил. Прихватив пару бутылок коньяка, супруги направились во двор, где их уже дожидалась машина.

Дороги, несмотря на то, что время отнюдь не соответствовало часу пик, были обильно укомплектованы автомобильными пробками, но пожилой таксист, прекрасно знающий город, умудрился их объехать через какие-то переулки и даже дворы, и потому довёз достаточно быстро. Павел расплатился, после чего помог выйти из машины Нине. Она в этом совершенно не нуждалась, но проявленное внимание всё равно было ей приятно. Тут же к ним подошли улыбающиеся мужчина и женщина чуть постарше их самих, Павел ни с кем из них знаком не был, но Нина женщину узнала.

— Настя, привет! — поздоровалась она. — А вы, надо полагать, Виктор Степанович?

— Да, это я. Очень рад знакомству!

Мужчины обменялись рукопожатием, затем, после недолгого колебания, поцеловали ручки чужим жёнам. Виктор взял у Павла одну из бутылок, чтобы, так сказать, разделить ношу, и все четверо направились в квартиру Петра, который встретил их, стоя на пороге.

— Проходите, гости дорогие! — пригласил он. — Супруга уже стол накрыла, сейчас для начала немного выпьем, закусим, а уж потом поговорите, раз у вас возникла такая надобность. Пашка, а ты постарел! Хотя даже в этом пижонском костюме видно, что под правую руку тебе лучше не попадаться. Витёк, ты же знаешь, что это тот самый парень, который меня на ринг уложил? Кроме него, это никому не удавалось! А Нина, его супруга, это та самая девушка, которая...

— Которая занималась самбо. И этого достаточно, — остановил его Виктор.

Все сели за стол, к ним присоединилась жена Петра, Алла. Её лицо показалось Павлу знакомым, и после недолгого "следствия" выяснилось, что какое-то время они жили в одном дворе. Что поделать, город по числу жителей в упор подходил к миллиону, но по сути оставался большой деревней — все если и не знали друг друга, то уж обязательно имели общих знакомых.

— Мой оболтус жениться надумал, — рассказывал тем временем Пётр. — А я ему говорю: ты не спеши, может, это не твоя судьба! Вот Катя Воронцова выждала момент, и выскочила за иностранца! Ну и что с того, что он бомж? Нечего равнять наших бомжей со скандинавскими! Как она там, кстати?

— Нормально, — откликнулась Нина. — Живут, денег хватает. Только вот забывать нас стала потихоньку. Раньше присылала два-три письма в день, а теперь одно раз в две-три недели. И не звонит нам почти, хотя если звонить через интернет, это сущие гроши. Детей они не заводят, ждут, пока он работу найдёт. Так что, чует моё сердце, не будет у меня внуков. Но в этом деле я им указывать не могу.

Выяснилось, что у Виктора и Насти внук уже есть, так что выпили за его здоровье. Затем все поделились самыми яркими воспоминаниями о том, что вытворяли их дети, пока были маленькими, и выпили за молодое поколение в целом. Этот момент Виктор посчитал самым подходящим для того, чтобы перейти к делу.

— Пока мы ещё способны здраво рассуждать, я бы хотел получить консультацию мага. Павел, если надо, я заплачу, — пообещал он.

— Если требуется обычная консультация, то платить не нужно, — отмахнулась Нина. — Что у вас за проблема?

— Свои проблемы я решаю сам. А вопрос у меня вот какой. Я собираюсь поехать в Гималаи. Хочу увидеть Эверест. Не штурмовать, для этого я уже, к сожалению, стар, а только взглянуть на него. Это путешествие пройдёт удачно?

— Я думаю... — начал Павел, но получил весьма ощутимый, хотя и незаметный для остальных удар локтем по рёбрам от Нины, и замолчал.

— Расскажите подробнее, — попросила Нина.

— Что тут рассказывать? В институте мы с Настей занимались альпинизмом, нам очень нравилось. А какой альпинист не мечтает покорить Эверест? Но нам нужно было тренироваться и ещё раз тренироваться, восьмитысячники требуют стопроцентной готовности. Мы тренировались, набирались опыта сложных восхождений и всё такое прочее. Когда нам показалось, что мы готовы к Гималаям, по альпинистским клубам как раз прошло сообщение, что планируется советская экспедиция на Эверест. Казалось, судьба нам подыгрывает. Мы написали письмо Иванову, это тот человек, который был капитаном восхождения, то есть начальником гималайской экспедиции. По крайней мере, мы так думали. И он нам ответил, что женщин они не берут принципиально, а вот я им подхожу. Настя сказала, чтобы я шёл без неё, раз такое дело. Второго шанса судьба наверняка не даст.

— Но судьба не дала и первого. Вас в той экспедиции не было. Почему? — поинтересовался Павел.

— Всё дело в том, что Эверест находится за пределами СССР, а я, как выяснилось, невыездной. Не знаю, за какие заслуги. То есть, Гималаи для меня оказались закрыты. Через некоторое время Союз развалился, и против моей поездки за рубеж уже никто не возражал. Но одновременно с этим инфляция обратила в пыль все наши сбережения, и нам стало совсем не до Гималаев. Ну, а когда денежки вновь немного поднакопились, я, увы, был уже далеко не юн, да и бросать важную и интересную работу совсем не хотелось.

— Что же такого важного и интересного может быть в институте русского языка? — удивился Павел. — Буквы, что ли, новые придумываете? Или вы работали не там?

— Там, там, — улыбнулся Виктор. — Называйте уж это заведение, как привыкли — НИИ матюков. Даже сотрудники его именно так и называют. Так что, Павел, вы считаете, что русский язык совсем не важен? Вот скажите, когда вы были юношей, как тогда парни между собой называли девушек?

— Ну... по-разному, — немного смутился Павел.

— Попробуйте перечислить, пожалуйста. Я вам потом объясню, зачем.

— Ладно, — он набрал побольше воздуха и выпалил: — Девки, тёлки, сучки, щёлки, швабры, курочки, мочалки, щётки...

— Достаточно. Вот видите, очень много разных слов, но все они несут в себе негативный эмоциональный заряд. Слов "юная леди" в списке нет.

— Разве что леди на букву "б".

— Вот именно. А теперь скажите нам, как магический эксперт: есть ли тут взаимосвязь с тем, что "мочалки" не хотят рожать? Вот нас здесь три пары, и детей у нас у всех по одному. Причём заметьте, наши пары стабильны. И всё равно только один ребёнок. А вокруг сплошные разводы, и где уж разведёнкам растить троих? В то же время у горцев по десятку детей в семьях, разводов практически нет, а тех джигитов, которые назовут девушку шваброй, мягко говоря, поправят. Скорее всего, кинжалом, ну, или из автомата, в нынешних-то условиях. Павел, вы по-прежнему считаете, что язык не важен?

— Разве язык первичен, а не отражает реальность? Вроде как бытие определяет сознание, а не наоборот.

— Так считал Маркс, вкупе со всякими Кейнсами и Адамами Смитами. Или без них, неважно. Но крах Союза показал, что марксизм уже неактуален. С его же точки зрения, ведь практика — критерий истины, а эта самая практика говорит отнюдь не в его пользу. Кстати, знаете, почему развалился Союз, да ещё и так легко?

— Говорили, что Союз развалило ЦРУ, но это, конечно же, полный бред. Настоящей причиной якобы было резкое падение цен на нефть, как я где-то читал...

Остальные Аристарховы наверняка уже слышали подобные "лекции" неоднократно и потому отдавали должное выпивке и закуске, а Нина и Павел слушали Виктора с интересом.

— И такая версия имеет право на существование, — признал Виктор. — Но увы, она ничего не объясняет. Не настолько влияла в то время нефть на нашу жизнь. Мы вполне могли бы спокойно переждать этот спад, ничего такого страшного тогда в экономике не происходило. Особенно если сравнить с кошмаром девяностых.

— А как вы сами объясняете эти события?

— Мою точку зрения любой марксист назвал бы махровым идеализмом. Вот слушайте. Союз создавался для реализации четырёх основных целей: атеизм, интернационализм, коммунизм и мировое господство...

— С первыми тремя — согласен. А стремление к мировому господству у нас разве провозглашалось?

— Конечно. Разве вы не помните концепцию мировой революции? Это ведь абсолютно то же самое. Поверьте эксперту по русскому языку. Так вот, с атеизмом было покончено во время войны с Германией, в тысяча девятьсот сорок втором году, если не ошибаюсь...

— Насколько помню, у нас в институте был предмет "научный атеизм", да и Политбюро в церковь не ходило. Что тогда вы называете "покончено"?

— В церковь Политбюро действительно не ходило. Но Патриарха Всея Руси назначало. Неофициально, конечно, но тем не менее. А то, что большинство попов, если не все, работали на КГБ, вы тоже назовёте воинствующим атеизмом? Если до войны на самом деле была честная борьба с церковью, то в означенном сорок втором году она сменилась контролем. Ну, отношениями примерно такими, как сейчас у мафии и милиции, только в этом случае ещё и не очень понятно, кто из них кого контролирует.

— Пусть так, — согласился Павел. — С пролетарским интернационализмом тоже всё ясно, долго он не протянул. И коммунизм к восьмидесятому году почему-то построить не удалось, как обещали. А что случилось с мировым господством?

— Насчёт мирового господства... События в Афганистане показали, что и это нереально. И как только показали, уже через пару лет Советского Союза не стало. Все цели, ради которых он существовал, оказались недостижимыми, а раз у государства нет смысла существования, оно остаётся на карте мира только по инерции. Вот тут-то и начинают быть значимыми такие факторы, как неблагоприятная динамика цен на нефть и всякое такое.

— А что, других целей, кроме этих четырёх, у нашей страны не было?

— Были, конечно, но совсем мелкие. Например, борьба с гомосексуализмом, ума не приложу, зачем кому-то понадобилось с ним бороться на государственном уровне. Кстати, она тоже полностью провалена. Чтобы в этом убедиться, достаточно бегло взглянуть на нашу нынешнюю эстраду. Впрочем, хоть уголовная статья за это и была, применяли её очень редко, и то обычно как заменитель политической.

— А разве нельзя было выдумать какую-нибудь новую цель, раз уж со старыми почему-то не сложилось?

— Так придумали же. Например, был такой популярный лозунг "Догоним и перегоним Америку!". Догнали? Или есть вариант, что когда-нибудь догоним? О "перегнать" я просто промолчу. Так что и в этом случае результат аналогичный.

— Очень интересная идея, — вступила в разговор Нина. — А с другими странами всё тоже так происходило? Ведь не только Союз распадался.

— К сожалению, я не историк, так что владею информацией только по нашей стране. Здесь всегда было так и не иначе. Например, если вспомнить крах Российской Империи, её стратегической целью было получение контроля над черноморскими проливами. Этого добивались несколько веков, казалось, вот ещё чуть-чуть, и цель будет достигнута. И когда в ходе Первой Мировой окончательно стало ясно, что ни Босфор, ни Дарданеллы нам не достаются, Империя быстренько прекратила своё существование.