Десант строгого режима. Воля богов.

-Ну? Что скажите, служивые? Так и будем стоять? Решайте быстро, решим наш маленький вопрос, прикопаем трупы и сядем думу думать, как дальше жить.

-Искандер, давай обойдёмся без крови? Хватит убийств. И так смотри сколько тут трупов лежит. И так ситуация не понятная, попали не понять как и непонятно куда. А тут сразу месилово образовалось. Сейчас нужно забыть старые тёрки и держаться вместе. А как разберёмся с ситуацией, вот тогда...

-Боря, хороший ты мужик. Я от тебя лично, только добро видел. И многие кто тут есть, тоже самое скажут. Вон, слышишь? Народ одобряет. Но не бери на себя чужую ношу. Не все тут такие. Для меня, как и для всех остальных, есть менты и есть мусора. Вот ты и такие как ты, это менты. Честные служаки, работу работаете, взяток не берёте, но и горло не грызёте тем, кто за решётку попал. А есть уроды — мусора. Таких ещё козлами называют. Ты думаешь, я просто так сейчас перед вами распинаюсь? Нет, Боря. Не просто так. Я хочу убить животных. Этих вот самых козлов. Но я пойду им на встречу, я дам им шанс. Шанс умереть как мужчинам, в бою. Они будут со мной драться втроём. Победят, молодцы. Продолжите разговор дальше с остальными, но уже без меня. А если я их уделаю, то моё обещание в силе, получите мою защиту. Или ты сомневаешься, что я не смогу вас защитить? А ты не сомневайся. Ну, что скажите? Мужчины?

-Да чего с ним базарить?! Я его один уделаю, — снова раздался голос того дебила, который меня обещал пристрелить.

-Ты бы так не спешил, — притормозил его Борис, — Успеешь ещё, Искандер не простой урка, которых ты привык пресовать. И это тебе не на татами прыгать, драться до смерти придётся. А кто ещё? Кого ты выбрал, Искандер?

-А вот тот обсос, — показал я пальцем на одну рожу, узнав опера, который с особым остервенением меня бил, когда меня арестовали, — И вот тот, твой коллега, который пытается спрятаться за спинами. Вылазь родной, ты чего такой скромный? Забыл, что ты мне обещал, когда в пресс-хату таскали? Забыл, как козликом скакал? Сейчас я тебе напомню.

-А-а, вон ты про кого, — протянул Боря с непонятными интонациями, — Это не просто мой коллега. Это мой начальник. Прямой и непосредственный.

Повернувшись к нему, Борис распихал своих коллег, и высветив своего начальника, с полупоклоном, предложил ему выйти из толпы. Тот, смерив его ненавидящим и многообещающим взглядом, нехотя вышел вперёд.

На небольшом пространстве, в окружении бывших зэков и их тюремщиков, остались только мы вчетвером. Я и трое моих противников. Зрители, невольно забыв про недавние разногласия, окружили нас кругом, поддавшись азарту, стали раздаваться ободряющие выкрики. В основном, подбадривали меня, ну, это со стороны зэков. И горластого крепыша, со стороны ментов. Как я понял, он у них был местной знаменитостью, чемпионом каких-то там соревнований. Трупы с импровизированной арены уже куда-то утащили в сторону, остались только подсыхающие на вытоптанной траве пятна крови. Солнце ощутимо припекало. В небе чирикали какие-то птички.

Осмотрев своих противников, я прикидывал тактику боя. Опер явно трусил, однажды он уже у меня получал, когда у меня от побоев начало сносить крышу во время допроса. Начальник дубаков, тоже явно опасался. Он хоть и не получал ещё, но моя репутация его явно пугала, да и недавняя смерть одного из зэков на его глазах, тоже не вселяла оптимизма. А вот крепышу всё было по барабану. Он и мысли не допускал, что он может не победить. Самоуверен как баран. Ну, посмотрим. Первых двоих валить надо сразу, что бы не мешались, а с этим я ещё потанцую. Не знаю, откуда во мне взялась такая самоуверенность и весёлая злость, я сам себя не узнавал. Или это тюрьма меня так озлобила, или неожиданная свобода опьянила?

-Ну, что? Приступим? — спросил я, приняв атакующую стойку и приглашающее поманил к себе ладошкой противников, как Брюс Ли, в старых фильмах.

Троица моих потенциальных жертв, рассредоточилась полукругом, окружая меня и приняв стойки каждый в меру своего разумения. Понятное дело, кинуться толпой, а оно мне совсем не надо. Резко смещаюсь в право-вперёд, вытягиваю их в линию, что бы избежать атаки одновременно от всех сразу, и атакую ближайшего ко мне. Первым мне попался опер. Не знаю, чему его там раньше учили, и учили ли вообще. Но этот идиот, судя по его дёрганью, решил сначала отскочить, потом почему-то передумал. В результате, остался на месте, и получил удар между ног, и одновременно в горло. Как всегда в бою, силы я не жалел. Поэтому он уже больше ничего не хотел. Тело упало, некоторое время судорожно дёргалось в конвульсии, хрипело, выплёскивая кровь из перебитой гортани. Противники, растерявшись от такой быстрой смерти одного из них, остановились поглядывая то на тело, то на меня.

Опер дёрнулся несколько раз и затих. Минус один. Зэки радостно взревели. В адрес моих противников посыпались оскорбительные выкрики.

-Ну? Чего встали? Бой ещё не окончен, — подбодрил я их тоже. Только вот радости на их лицах почему-то не увидел.

-Ну, сука! Ты за это ответишь! Я тебе все кости переломаю, чмо, — прорычал крепыш, нагнетая ярость, стал резко срывать с себя куртку камуфляжа.

-Ты чего, стриптиз тут решил устроить, красавчик? — ехидно спросил я его, — Так ты не в моём вкусе, я баб люблю. А на счёт твоего базара... Так ты больше делай и меньше говори.

-А сейчас посмотрим, — ответил он, отбросив куртку, остался в безрукавном тельнике, и кинулся на меня.

Увернувшись от его атаки, надо отдать должное, весьма техничной, я сместился к стоявшему в нерешительности начальнику дубаков. Боковым ударом в грудь ногой, его унесло на несколько метров, где он и приземлился под рёв бесновавшейся толпы. В него полетел разный мусор, земля, пучки травы. А он хрипел, пытаясь глотнуть выбитый из лёгких воздух и силясь подняться.

Крепыш снова сблизился со мной, мы обменялись связками блок-удар. Чёрт. Достал таки, он меня, шустряк. Не сильно, но я-то думал, что ему и такого шанса не дам. Я разорвал дистанцию, а противник торжествующе оскалился. Вот дебил! Он что думает, тут ему сейчас очко зачтут?! Вот за что не уважаю спортсменов, так это за то, что они сами, добровольно дают себя калечить. Я имею ввиду, в плане техники и рефлексов. У них ведь как? Ударил, остановился. Удар должен быть фиксированным. Что бы судья всё видел и считал очки. И не дай бог, не покалечить противника. В боевой технике не должно быть такого. Если бьёшь, то бей наповал. Удар должен наносится так, как будто противник находится немного дальше, чем на самом деле. Удар кулаком должен быть проникающим. Удар ногой должен быть нанесён с проносом, он должен ломать, калечить. А не хлопать по голове и телу. А этот пнул меня в живот и радуется как дитя... Я что, упал? Или хотя бы согнулся от боли? Чего стоишь, скалишься-то? Нет, ну точно дебил.

Пока я плясал с крепышом, судя по технике, каким-то каратистом-спортсменом, второй противник очухался, и с унылым лицом поднялся на ноги. Правда ещё не решил, идти ему обратно или убегать. Ну, что же, я готов помочь ему принять это не лёгкое решение.

Снова разорвав дистанцию, я по кругу сместился в сторону от него, а когда он радостно рванул ко мне, перекатом ушёл к дубаку. Тот не ожидая так быстро увидеть меня в близи, совсем растерялся и выставив руки в защитном жесте, замер раскорячив ноги. Ну, что же... Значит судьба такая. Не мудря особо, ударом ладони, я вмял ему нос, вгоняя носовые хрящи в мозг, и тут же снова, перекатом ушёл в сторону. Вовремя. Мимо пронеслось тело крепыша, распластанного в прыжке. Нет, ну красавчик, конечно. Я так тоже умею, но редко когда так делаю. Тут же не кино. Прыжок красивый, и удар сильный. Но он же медленный! Пока ты пролетел, пока развернулся, я уже и встал и пару раз вздохнуть успел. Ну, иди ко мне, попрыгунчик.

Зэки, сходили с ума. Не знаю, почему я ещё не оглох от их рёва? Когда одновременно орут несколько сотен мужиков, это уже не шутки. Это паровозный гудок просто отдыхает... В моего единственного противника полетела какая-то грязь, он невольно прикрылся от неё руками. Я тут же вызверился на своих болельщиков. Не надо нам мешать. Ага, сразу притихли. Снова принял стойку и поманил живчика к себе.

Сшиблись мы почти в центре площадки. Обменявшись ударами на высокой скорости, я сделал шаг назад, обозначая отход, на что он тут же повёлся, шагнув вперёд. Подрубив ему ногу, я заставил припасть на одно колено, и отведя его вскинутую в ударе руку, сложив пальцы — резко пробил в горло, как копьём. Вот и всё. Посмотрев на дёргающееся у моих ног тело, а перевёл взгляд на зрителей. Менты стояли молча, некоторые изредка бросали на меня злые взгляды, но откровенно дёргаться боялись. Зэки... Ну, тем сейчас всё было пофиг. Их симпатии и авторитет я заслужил. Хотя, толпа — зверь не предсказуемый. Сейчас я у них в фаворе, а кто знает, что им в голову придёт? А вот с ментами, надо поговорить прямо сейчас. Такие нехорошие настроения надо пресекать сразу. Подняв руки, я крикнул, требуя тишины. Зэки притихли. Повернувшись к ментам, я заговорил:

-Ко мне претензии есть? Если есть, то давайте решим их сразу. Что бы потом, мне не пришлось нарушать своё обещание, убивая вас, за неосторожно сказанное слово или косой взгляд. Ну? Претензии? Нет? В глаза смотреть!!!

Я проорал, имитируя ярость, сжав кулаки и перекосив рожу, наклоник корпус вперёд. Хотя, на самом деле, не ощущал вообще ничего. Голый расчёт. Было такое впечатление, что у меня одновременно умерли все эмоции. Все притихли. И менты и зэки. Зэки смотрели уважительно и с ожиданием, а менты, в большинстве, прятали глаза. И молчали.

-Хорошо. Надеюсь, мы друг друга поняли. Но имейте ввиду. Теперь вы, — я повернулся к зэкам, — Ментов не трогать. Увижу, узнаю — убью. Всем всё понятно?!

Зэки, которые стояли ближе ко мне, старались отдвинуться подальше, все молчали, только в задних рядах о чём-то там переговаривались. Неожиданно, толпа раздалась, и ко мне вышел крепкий такой мужик, с косым шрамом через всё лицо, и в добротной одёжке. Я с ним не встречался раньше, но по примете, сразу узнал. Резаный — некоронованный король тюрем. В своё время короноваться отказался, сославшись, что не достоин. На самом деле, просто хочет жить. Наше государство не любит коронованных авторитетов. Они, почему-то, у нашего государства быстро умирают. А всё это, списывается на криминальные разборки.

Интересно, что сейчас скажет? Я хоть сейчас и показал, что опасен и авторитет заслужил, но если он скажет фас на меня, то я не знаю, чем дело закончится. Если рискнут и кинуться, то просто толпой затопчат. Резаный вышел, поравнялся со мной, усмехнулся понимающе, потом повернулся к зэкам и крикнул:

-Все слышали, что сказал Искандер? Ментов не трогать! А сейчас, трупы прикопайте где-нибудь. Только разденьте и всё заберите, мало ли... Им уже не надо, а нам вдруг пригодится.

Так-то вот. Сразу чувствуется власть. Тут же все засуетились, забегали. Некоторое время мы с ним рассматривали друг друга, поиграли в гляделки. Потом, отойдя в сторону от всех и особенно от окровавленной площадки, уселись на траву и порешили наши вопросы. Прояснили позиции на дальнейшие взаимоотношения, на взаимную поддержку в возможных проблемах и пути решения конфликтов при пересечении взаимных интересов. Ну, нормально так поговорили. Без особого напряжения. Головастый мужик оказался этот Резаный. Про меня он давно знал, наблюдал со стороны. В чём-то, как оказалось, даже и помог. Благодаря ему, по большому счёту, прекратились нападки зэков в камерах, даже вопреки давлению и настоятельным просьбам от администрации. Конечно, изначально ему было пофиг на меня, кто я такой? Но тут пришла малява от одного хорошего человека с воли, с просьбой помочь другому хорошему человеку, то есть мне. Он и помог. Почему бы и нет? Сегодня ты поможешь хорошему человеку, завтра он тебе поможет. А тут он на меня в живую посмотрел. И я его очень впечатлил своей смертоносностью. Как он сказал, такого и по телеку не видел. Да и в свете нашего положения, сильный и умный товарищ, всегда будет полезен. Предприимчивый зэк, как оказалось. Потом наш разговор перекинулся на наше нынешнее положение.

-Искандер, ты уверен, что мы не у себя на Земле?

-Уверен. Сам посмотри, солнечный диск больше, но тусклее, цвет неба благодаря этому насыщенней, тоже темнее. Трава и цветы на этом поле... Я конечно не ботаник, но я таких не видел не в живую, не в книгах. А книг, уж поверь, я перечитал много. Да и сам перенос странный. Захватили всех, ну или почти всех, сейчас этого не установишь, кто находился в корпусе. И из камер и из коридоров. Всех подряд. Ментов, нас... Другой вопрос. Где мы? Что это за мир? Есть ли тут люди? Если есть, так на каком уровне развития? Чем это нам грозит? Есть ли у нас возможность вернуться обратно? И вдогонку к этому вопросу — а стоит ли возвращаться, даже если эта возможность есть?

-Хм... А сам то ты чего думаешь?

-По первым вопросам ничего. Людей встретим, а там будем посмотреть. А на последний... Не знаю пока. Ощущаю я себя странно, Коля.

-В смысле странно? Ты про что?

-Да, чувство у меня странное. Понимаешь, я раньше таким не был. Ну, злость бывала, это понятно. Драки, потом какие-то переживания. Досада или радость. А сейчас... Или тюрьма меня так изменила или эта неожиданная свобода, или ещё что-то. Сам не понимаю. Понимаешь, у меня не было страха или каких-то эмоций абсолютно. Голый расчёт. Сделать то-то или то-то, что бы получилось так-то. Понимаешь? И такое чувство, что я точно знаю, что думает мой противник или собеседник. И я всё время просчитываю ситуации. Такого не было раньше. Как компьютер в голове. Это меня слегка напрягает.

-А что ты имеешь в виду, про то, что точно знаешь, кто про что думает?

-Не правильно я сказал. Вот, как бы чувствую, что человек сейчас ощущает, что ли. Ну, вот ты сейчас напряжённый. Опасаешься меня. Я вот ощущаю, как будто ты чего-то там гадкое, про меня раздумываешь. А почему я это ощущаю, не спрашивай, не смогу ответить. Но в том, что ощущаю, уверен на сто процентов.

-Кхм... Гадкое, говоришь? Давай на чистоту. Размышлял я сейчас, а не прирезать ли потихоньку, такого мне не понятного Искандера. И ты меня тоже пойми правильно, мы вот сейчас с тобой одни сидим, потому и поговорим на чесняк. Я не знаю, что от тебя ожидать, — Резаный непонятно шевельнул пальцами, обозначая свои душевные терзанья, — Вот я сейчас сижу и не ведаю, чего тебе в голову придёт. Врежешь мне своим хитрым приёмом, и нет Резаного. А я ещё и не жил нормально. Кто знает, как она, жизня, повернётся тут. Может я тут человеком стану, а не вечным зэком. Я почему в авторитете? А потому, что думать умею и в людях разбираюсь. Если человек мужик — значит мужик. Если шнырь — значит быть ему шнырём. Каждый должен быть на том месте, для которого годится, а не лезть туда, куда ему природой путь заказан. А в жизни, чаще как? Что ни пидор, то всё в начальники лезет. Я ведь в людях всегда искал не только слабину, на которую давил, я и сильные стороны людей искал и помогал подыматься. Я им помогал, а при случае и они мне добром платили. А вот ты, лошадка тёмная, мне не понятная. Я смотрел на то, как ты дрался. Я такого ещё не видел. Сразу заметил, что ты дрался без чувств. Лицо спокойное, глаза внимательные, как в прицел смотришь. Я всего в этой жизни насмотрелся и трупов видел не мало. Сам смокрушничал несколько раз, для дела надо было. Всегда люди чего-то испытывали. Злобу, страх, злорадство. Некоторые отморозки вообще, кайф ловят, когда убивают или кого-то мучают. А вот тебе было всё равно. Ты решил убить — и убил. Перешагнул через труп и пошёл дальше по своим делам. Я понял сразу, что тебе убить легче, чем мне два пальца обоссать. Это пугает. Улавливаешь, про что я рассуждаю? Вот и решил, сначала с тобой переговорить, прежде чем рубить с горяча.