Книга Первая

— Сегодня хотел сказать, — попытался оправдаться Павел, — да какое это сейчас имеет значение?

— Да сядешь ты, наконец?! — попросил Вадим. — Не мельтеши.

Павел послушался и сел.

— А можно доводы? — подал голос реконструктор.

Вадим протянул ему сигарету и закурил сам.

— Доводы, говоришь, — он сделал глубокую затяжку, — будут вам доводы. Во-первых, и это самое главное — драккар, вернее, те люди, что были на нем.

— А что с ними не так? — не удержался от вопроса Павел. — Чем не реконструкторы?

— Да в том то и дело, что слишком уж правильные они реконструкторы, — ответил Вадим. — Драккар-то у них настоящий. Где вы видели у нас на "фестах" такие драккары?

— В Польше есть такие, на Волинском фестивале, — со знанием дела заметил Сигурд.

— Да, но мы-то не в Польше, — парировал Вадим, — а в России, и у нас таких точно нет. И потом, они, завидев нас, сразу стали стрелять.

— А может у этих "диких" реконструкторов так принято, — робко предположил Павел.

— Ага, до того принято, что человека завалили, — ответил Вадим. — Не смешите меня. А дым за лесом — это наверняка они деревню какую-то запалили, а парень на лодке точно из той деревни. И он смылся, спасая своего "пойку".

— Так, может, они его искали? А как нашли — убили? — предположил Андрей.

— Очень похоже на то, — согласился Вадим. — И еще одно...

— Что? — разом спросили друзья.

— Вы помните, карел этот ломанулся от нас?

— Да.

— Ну?

— Так вот, он увидел мьёльнир* (*"Мьёлнир" — амулет в виде молота Тора) у Сигурда на шее и испугался, приняв его за настоящего викинга.

При этих словах, реконструктор машинально потрогал висевший у него на шее серебряный "молот Тора" — символ воина и любого реконструктора по эпохе викингов.

— Бред, — тяжело выдавил Павел.

— А чего же это он тебя не испугался? — спросил Андрей.

— Так у тебя костюм-то скандинавский, с тесьмой ручной, да еще мьёльнир, а у меня рубаха со славянской вышивкой.

— Но ведь он не славянин, он — финн или карел.

— Вот именно, а финно-угорские племена тоже свою одежду расшивали, и вышивка была очень похожа на славянскую — взаимопроникновение, да и сходство языческих культур. Ну ты же, должен знать.

— Да знаю, знаю, — обидчиво произнес Андрей, — просто не заметил. И потом, допустить, что мы вот так просто взяли и ни с того, ни с сего оказались в другом времени — в голове не укладывается...

— Вот-вот, не заметил, а, между прочим, этот финн-карел был в вышитой рубахе, и вышивка у него была мужская. Значит, он уже взрослый — мог быть воином.

— Здорово, — подал голос Павел, — значит, они хотели нас убить или захватить и сделать "кукшами".

— Примерно так, — ответил Вадим, — и еще, этот карел говорил вроде слово "бепся", так вот, это очень похоже на "вепсы".

— Хорошо же мы вчера погуляли, — произнес вконец расстроенный Павел. — Викинги, вепсы... а у меня свадьба через месяц...

Повисло тягостное молчание. Уставившись на играющие огоньки в костре, каждый думал о своем.

— И еще, — вдруг загадочно произнес Вадим, — я тут поутру, в лесу наткнулся на странного типа. С виду старичок-боровичок, да больно уж прыткий...

Вадим рассказал друзьям о своем приключении.

— Странно, — нараспев произнес реконструктор, — может, это леший был?

Вадим пожал плечами.

— Не знаю, может и так. А у вас ничего поутру такого не было?

— У меня было, — признался Андрей, — я сомневался, рассказывать или нет. Думал, мираж с похмелья у меня... или что-то типа того... Но сейчас, услышав твою историю, Вадим, я понял, что это вовсе не мираж...

Тут Андрей искренне поведал друзьям о своей встрече с кикиморой, которая запросто меняет облик.

— Она так и сказала — кикимора? — переспросил Вадим.

— Представляешь, так и сказала: "Поцелуй кикиморы забывать нельзя!"

Истории действительно получились весьма загадочными и неправдоподобными. Они долго спорили, пытаясь найти рациональное объяснение всему происходившему с ними. Верилось с трудом, но, увы, все это не было сном.

Павел же долго молчал, не решаясь рассказать про свою встречу с купальщицей.

— Ты чего напрягся, Паша? — спросил Вадим, видя мучения друга.

— Да вот, у вас все истории какие-то...

— Какие?

— Да сказочные какие-то. Лешие, кикиморы — ерунда! А я вот девушку поутру встретил. Красивая — жуть...

Мало-помалу друзья вытянули из товарища все сведения об его утреннем купании.

— Русалка! — коротко резюмировал Вадим, дослушав рассказ друга.

— Точно, русалка, к гадалке не ходи! — поддержал это мнение Андрей.

— Да ну вас, — отмахнулся Павел, — говорю вам, это обычная девушка. Вот только я не знаю, куда она так стремительно подевалась.

— Нырнула поглубже, — хихикнул реконструктор.

— Паша, ну точно это была русалка, — утвердил Вадим.

— Нет, ерунда! Они вообще существуют, эти русалки?

— В нашем положении уже нечему удивляться, — философски заметил Вадим.

— Вот и я говорю, — Павел вставил свое веское слово, — ерунда полная... хотя, надо признаться, русалочка была симпатичная....

* * *

— Ладно, допустим мы в прошлом, — предположил реконструктор, — тогда какой сейчас год, и где мы вообще?

— А я откуда знаю? — ответил Вадим. — Если, конечно, судить, что тут есть вепсы и викинги, то мы, скорее всего, у Ладожского озера, а вот насчет года точно не скажу. Вот если крепость Ладога уже существует, то мы минимум во второй половине восьмого века.

— Ясно, а если Ладоги нет, тогда мы несколько раньше, — закончил за него Андрей.

— Абсолютно справедливо, — поддержал Вадим, — и надо еще подумать....

— Постой, — резко перебил его реконструктор.

Вадим умолк, сдвинув брови:

— Чего?

— Постой, постой, — продолжил Андрей, — а может ли такое быть, что Ладоги нет, а викинги уже есть?

— Сия тайна велика есть, — философски ответствовал Вадим, — кто ж его знает. Мы же по учебникам историю учим, а не в живую... Хотя вот именно сейчас у нас и будет такая потрясающая возможность изучить все на месте.

— Ага, из первоисточника, если все это вообще не сказка и не страна чудес или Зазеркалье там какое-нибудь, — весомо и многозначительно вставил Павел.

— Так точно, Павел Николаевич, так точно! — улыбнувшись, заметил ролевик.

— Вот ведь, блин, всегда хотел попасть в прошлое, — мечтательно произнес реконструктор, — увидеть настоящих викингов, а вот увидел — и еле ноги унес.

— Да, дружище, — ответил ему Вадим, — это не игра, это — жизнь.

— Реконструкция — это не игра, — обиделся Андрей, задетый за живое.

Он искренне считал реконструкцию серьезным, основательным делом, а турниры и бугурты — испытанием для настоящих мужчин.

— Не обижайся, — примирительно произнес Вадим, — но реконструкция — это все же игра, а ты такой же ролевик, как и я. А сейчас мы попали в прошлое и вот это — действительно не игра. В этом мы уже убедились, и могу поспорить, скоро убедимся еще больше.

— Да хватит вам правду искать, — сказал Павел, — давайте думать, как нам вообще быть и как домой вернуться.

— Думаю, с возвращением у нас большие трудности, — заметил Вадим.

— Это еще почему? — не поверил Павел.

— А хотя бы потому, что для того, чтобы вернуться, надо знать, как мы сюда попали, то есть знать механизм.

— И мы его не знаем, — закончил за него Андрей.

— Именно.

— Так что, нам теперь вечно тут пропадать? А как же моя свадьба?

— Зачем же пропадать, — ответил Вадим, — думаю, завтра с утра надо навестить сгоревшую деревню нашего убиенного вепса, если, конечно, там вообще горела деревня. Может там кто-нибудь остался, попробуем что-нибудь узнать и сориентироваться на местности, так сказать.

— Точно, пойдем в деревню, — поддержал его реконструктор, — узнаем, может, кто живой остался, тогда и "пойку" пристроим.

— Видишь, как у вас обоих глаза-то загорелись, попали, блин, в прошлое, — давно мечтали, бла-бла-бла... историки хреновы! А мне нельзя в прошлое! У меня работа, свадьба!

— Да что ты заладил: свадьба, свадьба, — укоризненно произнес реконструктор.

Вадим не дал Павлу ответить.

— А со свадьбой придется подождать, Пашка, до лучших времен.

Солнце скрылось, закат погас. В лесу стало совсем темно. Они еще посидели у гаснущего костра, покурили, и стали устраиваться спать. Младенца положили между Вадимом и Павлом — авось не замерзнет. Усталость первого дня, проведенного в прошлом, дала о себе знать, и друзья быстро уснули.

Вадим во сне видел горящую деревню, напавших на мирных жителей викингов и парня, уплывающего на лодке с младенцем. Видел он метавшихся среди объятых пламенем домов баб и детей, и всюду дым... кровь... грязь... и убегающий старик!

Андрею снился скользящий по волнам черный драккар с полосатым парусом и грозной звериной фигурой на носу. Он сам стоял у рулевого весла и смотрел, как бородатые викинги, разгоняя корабль, в такт сгибаются и выпрямляются, уверенно работая веслами... И сладкий поцелуй кикиморы, который почему-то нельзя забыть. Но до чего же сладкий поцелуй!

А Павел Николаевич сначала грезил о русалке, о ее прелестях... но потом, словно устыдившись, мечтал о предстоящей свадьбе, о Насте в красивом белоснежном платье и еще о большом сочном куске жареного мяса. Уже под утро ему приснилась холодная, запотевшая бутылочка пива...

Маленький вепсский "пойка" всю ночь ворочал головкой, хлюпал и водил носом — ему снилась мамкина вкусная титька. Но, что удивительно, он ни разу не проснулся, не побеспокоил своих спасителей.

Глава третья. Встреча

Радость от встречи может быть омрачена встречей не с теми, кого ты ждешь.

(Народная мудрость).

Ранним утром "пойка" проснулся первым и криком разбудил всю троицу. Друзья поднялись нехотя, давила вчерашняя усталость — хотелось еще поспать. Но малыш оказался настойчив, и потому пришлось вставать, поить его через платочек и кормить оставшейся черникой. Андрей и Вадим позавтракали последней сигаретой, а Павел водичкой из ручья. Стали собираться в дорогу.

— Да, вот что, — сказал Вадим, — Андрея Сигурдом не называть. Мы все — славяне, имена можно говорить свои, думаю — нормально. Вепсы должны к славянам относиться лучше, чем к викингам.

— А есть ли тут славяне? — спросил Павел.

— Должны быть, как не быть, — ответил Андрей.

Вадим взял "пойку" на руки, решив нести его первым.

— И еще, Андрюха, спрячь "молот Тора" под рубаху, а лучше вообще сними от греха.

Реконструктор хотел было возразить, но, передумав, не стал.

— А как пойдем? — спросил Павел.

Вадим махнул налево.

— Туда. За спиной у нас озеро, значит, деревня слева.

— Где-то так, — подтвердил Андрей, — судя по дыму, вчера до деревни было не больше трех-четырех километров.

— Только мы вчера еще на пару километров забрали в лес, — уточнил Вадим и махнул рукой. — Ладно, пошли.

Троица пересекла ручей и двинулась в сторону предполагаемой вепсской деревни. Шли не спеша, часа три, по просторному сосновому бору. "Пойка" всю дорогу молчал, не выказывая беспокойства — есть не просил, но если бы даже и просил, то предложить ему было нечего. Вскоре они вышли на лесную дорогу. Решили идти по ней до деревни, предположив, что викингов вряд ли встретят. Маловероятно, что они решаться далеко уходить от озера и драккара.

— Кажись, дымком потянуло, — заметил шедший впереди Вадим.

Он остановился — прислушался, принюхался. Андрей и Павел последовали его примеру.

— Точно, дымом пахнет, — подтвердил Павел, держащий ребенка — была его очередь нести.

— Ну, значит, мы рядом, — заключил Андрей.

Оглядевшись и не заметив ничего тревожного, двинулись дальше. Дорога, шириной в одну телегу, делала резкий поворот, пройдя его, друзья оказались на околице сгоревшей деревни. Судя по пепелищам, в деревне было не меньше двух десятков домов, и, наверное, какие-то хозяйственные постройки. Но сейчас об этом оставалось только догадываться. Деревня стояла на сухом ровном месте — озеро видно не было, но друзья предполагали, что оно совсем рядом. Из всех построек уцелел только небольшой сарай, стоящий вдалеке от домов, почти у самого леса — все остальное сгорело дотла. На месте бывших изб чернели груды угля и полукруглые вверху глиняные печи. Проходя по центральной улице сгоревшей деревни, друзья видели многочисленные осколки глиняной посуды — тарелок, крынок, кружек. Все говорило о тотальном уничтожении, но, как ни странно, трупов людей они не обнаружили, лишь дважды заметили обугленные останки дворовых собак.

— Ну, что будем делать? — спросил Павел, отдавая ребенка Андрею, — кажется, тут никого нет.

В ответ на его вопрос раздалось заунывное мяуканье, и на улицу выскочили две рыжие кошки, они так обрадовались появлению людей, что кинулись к ближайшему к ним Вадиму и стали ласково тереться о его ноги. Ролевик не сопротивлялся.

— Куда же все подевались, — в раздумье спросил он.

— А, может, их утопили? — предположил Павел.

Проснулся "пойка" и тут же принялся хныкать. Андрею, державшему ребенка, пришлось его качать, чтобы успокоить.

— Проснулся, оглоед, — констатировал Павел, — а кормить все равно не чем.

— Нет, не может быть, — уверенно произнес Вадим, — чтобы их всех утопили. Да и зачем? Ограбить — ограбили, но топить?

Реконструктор пожал плечами, а Павел что-то заметив среди углей, пошел проверять.

— Ого! — воскликнул он, смотрите, что я нашел, — и он гордо продемонстрировал находку.

— Монета? — искренне удивился Андрей.

— А ну-ка дай посмотреть, — попросил Вадим.

Взяв монету в руки, он тщательно потер ее, очищая от копоти. Нумизматика была его вторым излюбленным хобби, которому он придавался не менее страстно, чем самой истории. Любовь к этой вспомогательной исторической дисциплине привил ему в университете профессор Кармин Александр Васильевич. И Вадим был ему за это весьма благодарен. Именно с лекций профессора и началась коллекция монет, которую он начал собирать с первого курса. И пусть его коллекция была не так велика, как у Александра Васильевича, но там было на что посмотреть.

— Арабский серебряный дирхем, — со знанием дела заявил Вадим.

— Откуда она в этой дыре, — не поверил Павел.

— Ничего удивительного, — почти равнодушно ответил ролевик, продолжая рассматривать арабскую вязь на монете, — Ладожское озеро — есть часть пути из варяг...

— В греки, и не только, — закончил за него реконструктор.

— Дирхем — это много? — не унимался обрадованный находке Павле.

— Не очень.

— А на еду хватит?

— Паша, — с улыбкой произнес Вадим, — на один хороший раз точно хватит, поэтому спрячь — пригодиться.

Он протянул найденную монету другу, и тот бережно спрятал ее в кармане джинсов:

— Что дальше будем делать?

— Будем ждать, рано или поздно кто-то из уцелевших обязательно вернется, — констатировал Вадим.

"Пойка", не смотря на все старания Андрея, продолжал плакать, и вскоре его голодный плач стал далеко разлетаться над округой. Солнце начало припекать. С голодным ребенком был особенно солидарен Павел, который принялся кружить вокруг сгоревших изб в поисках съестного.