Покаяние Имперца

'И много там того добра?'

'Много...сотни две комплектов!'

'Давай лезь дальше...там что?'

'Так, посмотрим... картонные коробки...внутри банки какие-то, в солидоле.'

'Что написано?

'Норма номер девять...'

'Ого, это кстати, это для души! Каждая коробка— суткодача сухого пайка. Тушонка, сгущёнка, фарш колбасный, галеты Арктика'

'А не стухло, за столько-то лет?'

'У нас— не стухнет...дальше лезь.'

'Во...тут ящики, длинные, как гробики...'

'Давай, осторожненько...'

... Скрипнули чуть заржавевшие петли, и под лампочкой , прикрытые ингибиторной промасленной бумагой, сыто блеснули маслом новенькие АК-47...кровавый сатрап заботливо припас для тех, кто придёт после него, самое лучшее, что тогда было.

Впрочем, в нескольких ящиках нашлись изящные ППС, судя по маркировке, польского изготовления. Рядышком с ними в коробках из толстого желтоватого картона ждали своего часа длинноствольные ТТ.

Из более серьёзного оружия нашлось пяток СВТ со снайперскими оптическими прицелами, аккуратно уложенными в кожаные чехольчики от Карл-Цейсс Карлмарксштадт, два десятка ДПМ, четыре станковых СГМ на колёсном станке...

В уютных металлических пеналах ждали своего часа достойные наследники 'панцерфауста'— РПГ-2, почти полсотни штук., и по две запасные гранаты ПГ-2 к каждому...

Из инженерного имущества были ПОМЗ, ТМ, аккуратные, похожие в своей восковой бумаге на мыло, бруски ТНТ. Обращали на себя внимание парочка ранцевых огнемётов ЛПО-50.

На коробках с боеприпасами , кроме штатной маркировки, было заботливо подписано— 'Для пист-пул и ТТ', 'Это для винт', видимо, те, кто закладывал склад, полагали, что в нужный момент времени разгадывать маркировку ГАУ может и не быть.

Впрочем, что такое 'Ф-1', мог бы догадаться даже стройбатовец... Исфандиярыч под шумок тут же запихал парочку штук себе за пазуху.

Завершала парад имперской боевой мощи шестёрка 82-мм миномётов.

'Господи, не было гроша— да вдруг алтын... как же мы это до дому потащим?'

'А зачем таскать?— задал своевременный вопрос возникший совершенно ниоткуда седовласый, худощавый дедушка — у нас здесь и колёса есть...'

'Колёсами' оказалась не тачка, как можно было предположить, а парочка заботливо ухоженных БТР-152А, вооружённых спаркой 14.5 — мм пулемётов Владимирова...

'И бензин есть, сыночки, и аккумуляторы заряжены , а как же. Мы службу знаем! Как началась смута— каждый день в полной боевой готовности...да вы чуть погодите, сейчас я вот звякну— и наши старички-пенсионеры собираться будут...нет, миномётчиков, сынки у нас нету. Чего нету, того нету. А вот если допрос провести, скоренько так, поколоть кого, шильцем под ноготочки ...или исполнить кого? Так это мы мигом...'

Спустя час маленькая колонна, ревя древними моторами, выдвинулась на Ямаа... на передней машине, которую вёл седоусый ветеран, сидел Володя-Росписной и с детским восторгом крутил стволами ЗПУ ЗАПП-2А туда-сюда, тайно мечтая, чтобы кто-нибудь в его сторону косо посмотрел...однако встреченные эстонцы стыдливо опускали глаза долу...

... Открыв глаза, что далось ему с огромным, неимоверным трудом, капитан Лёха застонал :'О-о-о, в рот меня...'

Живот знакомо скрутил рвотный позыв. Перегнувшись через бок кушетки, он машинально нагнулся над привычно притулившимся под ней синеньким, с оббитой кое-где эмалью, тазиком...

Вырвало одной зелёной желчью... Не полегчало.

Перевалившись на спину, капитан Лёха попытался сфокусировать взгляд... сегодня это получалось как-то неловко...

Вечно горящую под потолком лампочку, которую Леха, боящийся темноты ( в которой к нему приходил злой и таинственный Бабай с жутким вопросом :'Где подотчётные денежные средстваааа?' ) строго-настрого запретил выключать, загораживало что-то тёмное...

Лёха поморгал, пытаясь прогнать из глаза не прошенную соринку...Соринка не пропадала.

Напротив, она увеличилась в размерах— пока всё поле зрения капитана не заняло смутно знакомое лицо в лиловой фуражке...

'Левицкий?— мелькнуло в гудящей Лёхиной голове— но отчего он одет, как партизан?'

Действительно, на сияющем от удовольствия старшем сержанте была одета новенькая, с иголочки, гимнастёрка с воротником-стоечкой, подпоясанная кожаным комсоставовским ремнём давно отмененного образца, и именно так могли бы одеть призванного на военные сборы офицера запаса...Вот только вряд ли 'партизану' досталась бы такая козырная фуражечка давно (и кстати сказать, совершенно напрасно) упразднённого МГБ...

'Вставайте, товарищ капитан, Вас ждут великие дела!'— промолвил опять-таки смутно знакомый голос, который был налит уверенностью и какой-то внутренней силой...

'Дела?'— холодный ужас пробрал Лёху до самых пят — за мной что, уже...пришли?'

'Пришли, пришли-утешил его незнакомец со знакомым лицом — а ну, подъём, сорок пять секунд!'

Вскочившего Лёху качнуло, бросило из стороны в сторону....но железная рука, ухватившая его за локоть, не дала упасть. Чуть позже та же рука отволокла его к умывальнику, и на бедную больную голову обрушилась струя ледяной воды...

Когда Лёха, мокрый по -пояс, по прежнему поддерживаемый незнакомцем, выбрался из канцелярии на свежий воздух— то окончательно понял, что всё в полном порядке.

Просто у него приступ белой горячки.

Перед ним более или менее стройными шеренгами выстроился весь его ВСО...причём, его 'ВыСеры' были одеты, словно воины-победители в славном сорок пятом...только орденов и медалей на груди недоставало.

Гордо и свободно стояли они, сжимая в мозолистых, натруженных руках оружие, которое вручила им сама Родина-Мать. И было понятно, что никакому Гитлеру, никаким империалистам невозможно было их одолеть.

Убить— да. Победить— нет.

У вечно пьяного, зачуханного, трусливо ожидающего неизбежной ревизии Лёхи защемило в груди... и на глаза невольно навернулись слёзы.

Это была его воплощённая мечта об Армии... сильные, отважные, закалённые люди, готовые идти на смертный бой. И он, маленький, рыжий, лопоухий мальчишка— их командир...

Пускай это пьяный бред, сон, мечта— но как она прекрасна...

Стоящий рядом с ним незнакомый старший лейтенант шепнул :'Что же Вы? Командуйте!'

И капитан Лёха, мгновенно оправившись, подобравшись и собрав себя в кулак, скомандовал :'ОТРЯД! Слушай мою команду...Равняйсь! СМИРНА! Нале-у...Шагом...Марш!'

Музыкальный взвод— два трубача, туба, кларнет-а -пистон, флейта, барабан и литавры — грянули 'Прощание Славянки'.

Революционный Беспощадный Отряд Пролетарского Гнева уходил в бессмертие...

... Приближающаяся к баррикаде машина была похожа... да ни на что не похожа. Культурный прибалт Артур Вилкас регулярно читал в городской библиотеки журналы 'Военные знания' , 'Техника-Молодёжи', 'Моделист-Конструктор'... но даже в 'Мурзилке' он никогда не видел подобной картинки...

Больше всего это походило на 'краулер' с планеты Tatooinn (Вилкас одним из первых достал себе видеомагнитофон ВМ-12, производства Раменского приборостроительного завода загнивающей импееериии, и поэтому сам, своими глазами смотрел 'Звездные войны'...жаль, только что первых трёх серий нигде достать не мог, даже в Таллине, на Пикк-Ялг).

Однако он хорошо знал, что ему делать...

Недаром Вилкас , разумный, смотрел Вильнюсское телевидение... там литовец лёг под танк, и танк проехал ему по ноге , оставив на коже следы — аккуратные, через равные промежутки, красные полосочки— следы траков — а отважного литовца потом показали по телевизору (автор текста— психически здоров. Он сам, своими глазами, видел этот сюжет, и даже, будучи приглашён в 2001 году в программу Сорокиной в качестве эксперта, пытался, подавляя гомерический хохот, в прямом эфире это зрелище комментировать...Танк. Проехал. По ноге. Литовца. Лежащего. На асфальте. Оставив. На коже. Красные . Полосочки. Следы траков. Впрочем, о разуме прибалтов мы уже говорили...)

Вилкасу тоже очень хотелось прославиться. Тем более, что странная машина должна была обязательно остановиться... ну даже пусть и не остановится — чуть-чуть потерпеть ради славы Вилкас был готов...всегда готов.

Терпел же он странные прихоти финского туриста... и даже вывел для себя закон: Боль в заднем проходе+горячее дыхание в затылок= варёные джинсы.

Аккуратно улёгшись на по-европейски чистой мостовой, чтобы не помять новенькие джинсы, Вилкас стал ждать...

Странной машиной был бульдозер Т-2, только несколько доработанный... Старший сержант Хайлис (на своём Истфаке именовавшийся не иначе как Мехлисом — шутка такая, для тех, кто исторический юмор понимает) не зря провёл время, пока мы грабили найденный склад-клад ...

Листы стали толщиной 15-мм, сварочный аппарат— и посмотрите, что можно сделать из домашнего пылесоса...

Просто тема курсовой Фимы Хайлиса (из-за которой он и загремел в армию) была :'Особенности штурма атолла Тарава по сравнению с Эльтигенской десантной операцией'. Можно уже смеяться.)

Так что словосочетание 'бронированный бульдозер' Фиме как-то крепко запало в его дремучую семитскую душу...

... Подползший к красиво лежащему на мостовой Вилкасу бульдозер неторопливо и основательно наехал ему на ноги... У Умного Вилкаса выкатились из орбит пустые голубые глаза и из раззявленого рта пролилась тоненькая струйка слюны... потом изо рта донёсся тоненький, тоненький писк...

Травматическая ампутация, вот как это называется. И варёные, добытые с таким трудом джинсы были тоже безнадёжно испорчены...

... 'Цвеньк! Цвеньк!'— высекая искры, тупоконечные пули безопасно разбрызгивали свинец на обшивке гусеничного монстра, который наконец, дополз до баррикады, и...пополз с той же скоростью дальше, проехав скозь аккуратный европейский хлам как сквозь паутинку...

'Бенц!'— на крыше кабины , разбрызгивая огненные брызги, заполыхала бутылка...Выскочивший под пули тракторист стал сбивать пламя новеньким ватником.

'Нет, MolotOv, нет, MolotOv...'— донеслась с верхнего этажа залихватская песенка времён Финской войны...

'Да! Тётенька, у Вас батарейки четырёх— вольтовые, плоские, есть? Дайте четыре!'— вежливый старший сержант Левицкий опустил на металлическую тарелочку газетного киоска смятый бумажный рубль— 'сдачи не надо!'

Опустившись на колени, он осторожно, сняв бумажную перегородку между контактами, установил купленные квадратные батарейки '3336Л' под пистолетную рукоятку стоящего на сошках устройства, похожего на ручной пулемёт...только у этого пулемёта не было магазина, а вместо приклада— тянулся за спину сержанта гибкий шланг...

Встав на ноги, Левицкий аккуратно совместил мушку и целик на окне, откуда вылетела бутылка с зажигательной смесью...потом ещё раз посмотрел на наклеенную на картон инструкцию, щелкнул , нажав левым указательным пальцем , переключателем, установив его в положение 'Огонь', усмехнулся и нажал на спусковой крючок.

За его спиной послышалось негромкое шипение — это сработал от электроспуска пиропатрон в баллоне за его плечами ...через четверть секунды сработал пиропатрон в основании 14-мм ствола, и с могучим рёвом огненная струя умчалась прочь...

Пение сразу прекратилось... а потом с криком 'Вай, вай, вай'— охваченный пламенем силуэт выпал из ставшего похожим на доменную печь окна...

'Не плюй в колодец. Как аукнется— так и откликнется'— подумалось Левицкому...и по -прежнему насвистывая, он пошёл дальше. У него ещё оставалось два выстрела. А потом надо опять батарейки покупать...

... Драка дилетантов — вот как это можно было бы назвать... только вот дрались они вовсе не подушками.

Обе стороны расходовали неимоверное количество патронов, стреляя во все возможные стороны— так что первые раненые в отряде появились как раз в результате 'дружественного огня'...

Но— 'королевские войска' прошли жесточайшую школу казарменных драк— когда проигравшие играли в Гагарина... поэтому они дрались ожесточённо, зло и безжалостно.

Чухонцы такой школой не обладали... кроме того, они желали колбасы, мечтали о колбасе ... но умирать за колбасу были абсолютно не готовы...

Ведь свобода у чухны строго ассоциировалась с колбасой... большой и толстой, финской, сервелатной...

А бойцы Отряда со всей пролетарской ненавистью гасили зажравшуюся чистенькую беломазую сволочь. С классовых, так сказать, позиций...понятно, на чьей стороне была победа!

... На площади к капитану Лёхе, который , отбив горлышко, заливал себе в лужёную глотку 'Вана Таллин', осторожненько покашливая, приблизился невысокий мужчинка в черной кепеле...

'Ой, я таки извиняюсь...это Ви будете командир? Да? И я Вам должен верить? Ну ладно, ладно...но скажите, я не знаю, о чём Вы думаете— но. Погромы таки будут?!'

Капитан Лёха задумался, а потом, рыгнув, авторитетно предположил :' Будут!'

...Человек с пейсами печально посмотрел на Лёху взглядом спаниэля, забытого хозяевами на опустевшей осенней даче...

'Ви таки знаете, я почему-то сразу решил, что погромы будут... ведь это же фашисты! Вы посмотрите , что они в своих газетках пишут— что во всех их бедах виноваты опять же исключительно мы. Советскую власть провозгласили мы, советские войска пригласили мы, колхозы организовывали снова мы. Даже воду в унитазе — им известно, кто её выпил...и я таки говорю:надо. Надо ехать... '

В этот патетический разговор вмешался Исфандиярыч, который немилосердно, пинками гнал из мэрии уже привычно желейно дрожащего щеками главу и отца города...

Дорогие шведские брюки главы и отца были разорваны сзади и мокры спереди.

Глава и отец идти не хотел, и Исфандиярычу приходилось поддавать ему ускорение через каждые пару шагов . Причём делал это сын степей с видимым огромным удовольствием.

Увидев главу и отца, капитан Лёха очень оживился, а рэбе деликатно отошёл в стороночку — мало ли что.

'А-а-а, привет, ворюга!— радостно осклабился капитан — Как там бассейн на твоей даче поживает?'

'Какккой бассеееейн?'— осведомился глава города.

'А у тебя их что— два? Тогда тот, который под крышей, с подогревом— который мы из материалов для реакторного барботера тебе построили...и как там твой подельник, Кривохижин? Всё пьёт? И пьёт, и пьёт... всю Россию пропил, гад толстопузый...ничего, и до него доберемся...

А знаешь что? Раз ты, свинота, так купаться любишь ... мы ведь тебе рядом с твоим кабинетом в твоей мэрии-херии сауну оборудовали, чтобы ты со своей секретуткой там парился...так? Вот и попарься...А ну, ребята, тащи его назад в мэрию! Сейчас на нём мы будем ставить научный экскремент!'

...Щелкнул выключатель— и уютную сауну, вход в которую находился буквально за спинкой роскошного по тогдашним понятиям , производства скандинавской компании 'IKEA', кресла и был задрапирован эстонским флагом — озарил тёплый свет шведской лампы....

На оббитом вагонкой полке лежало могучее тело, заботливо прикрытое байковым халатом... тело принадлежало старшему матросу Небийбабе!

'Ты как сюда попал?!'— с изумлением спросил я его...

'Да, когда мы мэрию взяли— я вот с Эллой познакомился...'— застенчиво произнёс Небийбаба. Результаты знакомства были налицо— вся шея , грудь и живот старшего матроса были покрыты чернеющими следами укусов и пылких лобзаний, и спину и ее нижнее выпуклое продолжение покрывали уже чуть подсохшие следы от когтей. Картину довершало имя ELLA, выкусанное у Небийбабы на волосатой груди.