Военная база располагалась недалеко от развалин Цинцунцана примерно в полулиге от озера Пацкуаро. Почти шесть веков назад войска Мансы Мухаммада VI Абу-Бакра ал-Мансура после двухмесячной осады штурмом взяли столицу народа пурепеча и полностью разрушили её. Сопротивление одного из последних языческих государств на территории Мешеха было сломлено и более никогда не приносились кровавые человеческие жертвы тем иблисам, которые почитались язычниками вместо Всемогущего.

Здание, где теперь располагалась лаборатория, находилось в глубине базы. Трехэтажное здание, спешно подремонтированное к приезду ученых, напоминало растревоженный муравейник. Внезапно оказалось, что нужна внутренняя перепланировка помещений и переделка вентиляции. Потом потребовались дополнительные мощности по электричеству, поэтому саперный батальон в спешном порядке был отправлен строить новую ЛЭП длиной около девяти лиг.

В общем, первый месяц после переезда на базу вся группа ученых и техников вместо проведения экспериментов занималась исключительно организационными и хозяйственными вопросами. Конечно, отсутствие привычного окружения и ограничения, накладываемые распорядком военной базы, многим не нравились, но повышенные выплаты и регулярные пятничные поездки в столицу нивелировали недовольство.

Наконец установка была смонтирована и готова к запуску. В честь этого события базу посетила комиссия академии наук во главе с шейхом Мухаммадом.

Первой задачей, которая была поставлена перед учеными, стало выяснение того, могут ли увидеть те, за кем наблюдают, что за ними ведется наблюдение. Бахтияров выразил недовольство такой постановкой задачи, но ему объяснили, что если наблюдаемые смогут увидеть наблюдателей, то это очевидное вмешательство в промысел Всевышнего, а тогда департамент благочестия будет настаивать на прекращении проекта. Попытки 'на пальцах' доказать членам комиссии невозможность такого наблюдения наткнулись на стену непонимания процессов со стороны членов комиссии.

Целый месяц был потрачен на проведение серии экспериментов, призванных доказать правоту Бахтиярова. Сначала на камеру снимали какую-то точку пространства, потом, через неделю, провели эксперимент, поместив в этом месте точку наблюдения. Естественно, после проведения эксперимента и просмотра записи никаких признаков наблюдения не обнаружили.

Потом из столицы прислали аппаратуру для съемки в различных диапазонах и проведения физических измерений. Опять провели серию экспериментов: снимали точку пространства в инфракрасном, ультрафиолетовом и других диапазонах, пытались мерить напряженность магнитного поля, электропроводимость воздуха в точке наблюдения и т.д. Никаких отклонений ни до, ни после эксперимента данные не содержали.

Бахтияров был очень доволен отсутствием каких-либо отклонений, поскольку это позволяло закрыть тему воздействия на объект наблюдения и приступить к действительно интересным экспериментам. В отчете, направленном в академию наук, было дано такое объяснение:

'...съемка производится в момент, когда событие ещё не произошло. Мы знаем, что событие произойдет, однако, как было написано ранее, посмотреть в будущее иначе, нежели силой мысли, невозможно. Именно поэтому мы не можем наблюдать то, что за нами кто-то наблюдает, так как момент наблюдения находится в будущем и для нас ещё не наступил...'

Отчет убедил академию в том, что проект 'Заман' безопасен, а опасения департамента благочестия, руководство которого осталось при своем мнении, были отклонены. На заседании комиссии, несмотря на возражения Окумдира Байрам-оглы и самого Ахмед-хаджи о том, что невозможность видеть наблюдающим того, что за ним наблюдают, не исключает возможность какого-либо воздействия на него, пусть даже и вопреки желанию наблюдателя, продолжению проекта 'Заман' был дан 'зеленый свет'.

Теперь, когда можно было не опасаться вмешательства департамента благочестия в науку, у всех участников проекта как будто выросли крылья. Особенно воодушевлен был Али, так как Бахтияров сдержал свое обещание и следующий эксперимент был посвящен катастрофе самолета, в которой погиб брат Али. Через академию наук удалось даже 'пробить' поход в Саргассово море, к месту падения самолета, эсминца 'Харун-ал-Рашид' с Али и тремя участниками проекта для точной привязки к точке падения и вычисления траектории полета самолета. Несмотря на неспокойное море и проблемы, вызванные морской болезнью, съемка была проведена с максимальной точностью.

Незадолго до того, как были завершены расчеты траекторий наблюдения и вычислены все необходимые параметры, Бахтияров получил сообщение о том, что на эксперименте будет присутствовать новая 'звездная' комиссия академии наук и лично шейх Мухаммад. На базе подозревали, что приезд комиссии высокопоставленных чиновников от науки и члена правящей династии вызван банальным интересом к проекту, вокруг которого в научных и околонаучных кругах началась дискуссия, а также желанием увидеть все своими глазами.

Как бы там ни было, последние дни до приезда комиссии прошли в лихорадочной работе по повторному тестированию всех систем установки, проверке расчетов траектории наблюдения и компоновке материалов по катастрофе с учетом всех известных источников. Была даже создана компьютерная модель катастрофы, на которой показали тот отрезок пути самолета, который будет наблюдаться.

День 29 сафара 1484 года17 был жарким, каким бывает середина лета в Мешехе. Зной растекся по земле, знойное марево стояло над озером. Листья деревьев поникли под солнцем, трава пожухла и выгорела.

По сравнению с тем, что творилось на улице, в лаборатории было прохладно — кондиционеры бодро гоняли воздух. Прибывшая на базу по такой жаре комиссия два часа приходила в себя с помощью крепкого чая и газировки. Как пошутил один из академиков: 'Теперь понятно, почему так много военных охраняют лабораторию. Рай должен хорошо охраняться'.

Наконец члены комиссии отдохнули и собрались в зале, расположенном рядом с лабораторией. Выслушав вступительное слово шейха Мухаммада, Бахтияров кратко ознакомил присутствующих с итогами предыдущих экспериментов, остановился на практической ценности работы (расследование с ограблением банка уже было завершено и трое обвиняемых ждали суда), отдельно обрисовал безопасность эксперимента (присутствующий среди членов комиссии Окумдир Байрам-оглы скривился, но прервать профессора не решился), после чего перешел к сути предстоящего эксперимента. Академики с интересом выслушали историю катастрофы, посмотрели на компьютерную модель, но Бахтиярову было очевидно, что им не терпится взглянуть на установку. Поэтому, сократив необходимые пояснения до минимума, он пригласил всех в лабораторию.

Разместив членов комиссии на коврике напротив рамки и кратко сказав о технике безопасности Бахтияров дал старт новому эксперименту.

Как обычно Хасан Азиз включил диктофон и начал громким голосом произносить положенные команды:

— Сегодня двадцать девятого сафара 1484 года приступаем к двадцать второму эксперименту по проекту 'Заман'. В ходе эксперимента предполагается наблюдение в точке, соответствующей семнадцатому мухаррама 1475 года18. Время начала наблюдения в точке наблюдения — 06:53. Место наблюдения — Саргассово море. Точка наблюдения — 64 градуса 32 минуты 14 секунд западной долготы, 29 градусов 51 минута 26 секунд северной широты, высота 7400. Период наблюдения — 8 минут. Контрольное состояние места наблюдения на момент времени наблюдения не зафиксировано. Траектория движения рассчитана на основе данных наблюдения за самолетом. Конечная точка соответствует точке, в которой предположительно упал самолет.

— 16:22 включаю питание...

Две камеры фиксировали все происходящее в рамке. В тишине звучали обычные команды пуска системы. Когда Али, озвучивавший показания, произнес: '100 процентов, показатели в норме', — со стороны членов комиссии послышались возгласы удивления.

— Фиксирую параметры, таймер включен — Хасан Азиз щелкнул последним тумблером. Услышав это, Али вскочил с места и побежал смотреть в рамку.

Увиденное потрясло всех присутствующих. Сияя иллюминаторами, самолет 'Бритиш Эйрлайнс' летел сквозь темный грозовой фронт. Периодически тучи скрывали его, но он вновь и вновь возникал в рамке. Точка наблюдения постепенно приближалась к самолету. Когда до него осталось около 100 зира19 со стороны наблюдателей, чуть выше и сзади, в самолет ударила молния. На мгновение в рамке не было ничего, кроме ряби, потом изображение восстановилось. Все, кто наблюдал изображение, вскрикнули: самолет падал. Иллюминаторы и габаритные огни погасли, правый мотор пылал, а сам самолет все больше заваливался на крыло.

Али стоял и молча смотрел на трагедию. Он не замечал слез, которые текли по его щекам. Все было очевидно — удар молнии в самолет вывел из строя всю электросистему самолета, один двигатель был поврежден, а другой оказался обесточен.

Один из членов комиссии задумчиво сказал:

— Теперь понятно, почему самолет не подал сигнал бедствия.

Внезапно раздался громкий голос давнего противника проекта:

— Мы все видели и Аллах тому свидетель, что самолет упал из-за молнии, порожденной этой чудовищной машиной! Вы, — палец Окумдира обличающее указал на Бахтиярова, — нарушили волю Всевышнего и послужили причиной гибели самолета!

Присутствующие, шокированные этим обвинением, на мгновение замерли. Прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, Али бросился к Окумдиру и с криком: 'Я не убивал своего брата!' с силой ударил его в левую скулу. От удара Байрам-оглы отлетел почти на три зира и только благодаря тому, что на его пути оказались два лаборанта, он удержался на ногах.

Али бросился на него с кулаками, желая сокрушить своего противника, но пришедшие в себя ученые буквально повисли на своем разгневанном собрате и спасли члена комиссии от тяжких побоев. Грязно ругаясь, Али вырывался, пытаясь добить противника, но время было упущено. Расширившимися от страха глазами Окумдир смотрел на Али, его колотила мелкая дрожь, а на бледном лице наливался багровым цветом большой синяк.

Почти все присутствующие в лаборатории столпились вокруг них, громко крича и не слушая друг друга. Перекрывая шум, раздался громкий властный голос шейха Мухаммада: 'Молчать!' и через пару секунд, когда присутствующие смолкли от неожиданности, продолжил:

— Этих, — взгляд на Али и Окумдира, — развести по разным комнатам! Эксперимент считаю законченным. Установку выключить. — И, обращаясь, к Бахтиярову, — Профессор, нам надо поговорить.

После этого шейх резко повернулся и вышел из лаборатории. Бахтияров обреченно махнул рукой Хасану Азизу, сказал 'Заканчивайте' и отправился вслед за Мухаммадом.

В наступившей тишине звонок минутной готовности показался особенно громким...

* * *

Шейх и профессор сидели в креслах около небольшого столика, на котором стояли чайник, чашки с горячим зеленым чаем и две вазочки с конфетами и рахат-лукумом.

Испытывая неловкость за случившееся, Бахтияров первым начал разговор.

— Ваше высочество, мне очень жаль, что мы стали свидетелями безобразной сцены. Я прошу прощения за поведение моего аспиранта. В том самолете летел его брат. Али талантливый и порядочный молодой человек. Он глубоко переживал и до сих пор переживает свою потерю. Когда Али придумал установку, он признался мне, что хочет узнать правду об этой катастрофе. Сегодня мы видели, что стало причиной трагедии. Кисмет...

— Да, на все воля Аллаха.

Мухаммад взял чашку, сделал глоток, после чего сказал:

— Профессор, я приношу извинения за поведение некоторых членов комиссии во время эксперимента. Их реакцию можно оправдать только тем, что увиденное было для них неожиданно, а неприятие ими вашей работы известно. Я в курсе тех трений, которые возникли с департаментом благочестия в ходе Вашего проекта, но я, как человек образованный и прогрессивный вижу несомненную пользу вашей работы.

Собеседники помолчали, потом шейх поставил чашку и продолжил.

— Но давайте перейдем к делу. Я попросил вас о встрече потому, что проект 'Заман' может дать нашей стране замечательные возможности. Возможности, которых сейчас нет ни у кого в мире. И это может оказаться обоюдоострым оружием. Оружием, которое в неловких и неумелых руках может ранить сильнее, нежели пули и снаряды.

Именно поэтому и было принято решение перевести вас и ваших людей на эту базу, под надежную защиту.

Сегодня я имел возможность убедиться в том, что от взгляда в прошлое ничто не может укрыться. Важно выбрать правильную точку зрения и тогда сокрытое откроется. Но кто определит, что правильно, а что нет?

— Простите, — Бахтияров выглядел взволнованным, — вы не доверяете мне? Или вы считаете, что я только и жду момента, чтобы передать результаты какому-то враждебному государству?

— Нет, я вам доверяю. Скажу больше, — Мухаммад пристально посмотрел на собеседника, — если бы династия не доверяла вам, то вряд ли этот разговор вообще состоялся. Сам Омар ал-Малик, да продлит Аллах его годы, поручил мне курировать проект и защищать вашу работу от излишнего рвения департамента благочестия. Мы прекрасно понимаем, что излишний консерватизм вреден для государства.

— Тогда почему же они до сих пор имеют такое влияние?

— Поймите, — Мухаммад вздохнул, — мы слишком долго были в изоляции и не поддерживали контактов с другими единоверцами. Океан оборвал наши связи на половину тысячелетия. Мы были островком ислама среди язычества и последователей Исы, мы хранили ту веру, что привезли наши предки. И не наша вина в том, что мы не имели возможности черпать из источника мудрости.

За долгие годы осталась не вера, а только её оболочка. Когда Ахмед VIII создал департамент благочестия и назначил улема Хасана Ходжу его начальником, он хотел, чтобы весь народ приобщился к вере. К истинной вере, как в Мекке и Дамаске, Багдаде и Стамбуле.

Мы уподобились человеку, который после перехода через пустыню припал к источнику утолить жажду. И наша беда в том, что мы утолили жажду, наполнили бурдюки живительной влагой, но вместо того, чтобы продолжить свой путь начали ходить вокруг источника, боясь потерять его из виду.

— Несколько двусмысленная аналогия, вы не находите?

— Нет, это только аналогия, — улыбнулся Мухаммад, — Наука не разрушает веру, как думают консерваторы и догматики. Догматы веры — это фундамент, на котором строится человеческая жизнь. Будет ли здание красивым или уродливым — зависит от человека. Но нельзя жить на голом фундаменте. Наука поддерживает веру, открывая все новые и новые грани мира, созданного Творцом. И я рассматриваю проект 'Заман' именно с такой точки зрения.

— Мне близка ваша точка зрения, — улыбнулся в ответ Бахтияров, — но я хотел бы прояснить ещё один момент. Если государство взяло нас под охрану и проявляет интерес к нашей работе, то я полагаю, что последуют какие-то определенные указания по исследованиям. Я прав?

— Да, вы правы. — Лицо шейха стало задумчивым, он машинально достал четки и начал медленно их перебирать. — Видите ли, профессор, возможность посмотреть своими глазами на прошлое, скрытое в глубине веков, само по себе величайшее достижение. И это достижение мы хотели бы использовать, прежде всего, во славу нашей державы и веры.