Безлюдно и холодно, только грохот воды и свет луны. Как раз то что нужно. Всё ещё казалось, что внутренности наполнены тепловатой дрянью, которая перекатывалась в них как масло в воде, вызывая отвращение к собственному содержимому. Тем временем ноги принесли меня к первой струе площади фонтанов, холодные брызги коснулись кожи. В следующий момент я стоял на коленях, обхватив руками водяной столб и отрывая от него куски ледяной воды, которую тут же жадно глотал, но тошнотворное ощущение было отдельно от воды. По крайней мере это привело меня в чувство.

Во дворе было теплее, где-то сзади шумел фонтан, и со всех сторон доносился шорох сухих листьев сахи, деревья облетают только в середине весны, когда уже появляются новые почки, поэтому было чему шуршать. Я долго бродил между шатрами, сминая редкую молодую траву, даже в нужник и купальню зашёл, не по делу — просто так. Дьяново ощущение снова начало набирать силу. Проклятье, как будто просто мечусь в попытке увернуться. Не надо думать о нём, будет только хуже.

Из темноты выплыло старое дерево. Липа, как она жива до сих пор не понятно, а летом несколько лет назад даже цвела, весь двор пах липовым цветом. Под ней стоял шатёр бабки Эфиэль, сейчас там Сантеро. Зайти? Почему бы и нет.

Я открыл дверь... и примёрз к порогу. С другой стороны комнаты на меня смотрели мёртвенно-белые слабо светящиеся глаза, нас разделяла только сеточка лунного света на полу. Жуткий немигающий взгляд. Говорят, бабка была ведьмой.

— Хиас, мэй а хиас. — Тихий шёпот на грани слышимости, знакомый. Это был Сантеро. Хиас значит страх, опасный страх, не знаю точно оттенка значения слова. Мои глаза начали привыкать к более тёмному, чем улица помещению, и проявлялись силуэты. Ноги, отошедшие от оцепенения, стали ватными, пришлось приложить усилия и заставить себя дойти до кровати.

Первое впечатление ушло, стало заметно что блёклое фосфоресцирующее свечение ярче в одной точке, думаю зрачка, поверхности глаза и гаснет ко краям, хотя разница не велика, но теперь вполне можно понять куда он смотрит. Сантеро сидел в кресле-качалке, закутавшись в одеяло, и следил за мной, не поворачивая головы.

— Не спишь. — Он не пошевелился и ничего не сказал. — И мне не спиться. Посижу здесь? — Я опёрся спиной о стену и закрыл глаза. Тошно.

Полозья скрипнули, затем ещё раз. Сантеро раскачивался в кресле, глядя поверх книги, которая лежала у него на коленях. Он здесь потрясающе уместен, не менее чем старая Эфиэль. Откуда же ты взялся такой, говорящий на староэльфийском и потрёпанный? Стоп.

— Это ведь твои ощущения и кошмары. — Глаза снова повернулись в мою сторону, всё-таки реагирует, но не больше. Я подошёл ближе, только тогда он заговорил.

— Странный эффект. — Запомнил когда-то услышанную фразу, да? Не нравится мне идея влияния с его стороны.

— Какой ещё эффект? — Пальцы от злого нетерпения сжались на костлявых предплечьях, даже через одеяло чувствуется. — Говори.

Я тряхнул его, лёгкому телу много не надо, вампир чуть не выпал из кресла, но вцепился здоровой рукой в подлокотник, и остался сидеть, а книга глухо ударилась об пол и, обиженно прошуршав страницами захлопнулась, он не удержал её правой рукой. Это привело меня в чувства, и теперь было очень неловко смотреть в лицо вампира. Я потёр его руки, которые только что сжимал.

— Прости... — Санеро коснулся кончиками пальцев моей щеки, холодными, сухими и гладкими.

— Я звал. Днём. Не правильно. Это пройдёт, скоро. — То есть он сам ошибся, и мне вместо зова пришло то, что вылилось в сны и это ощущение. — Иди спать.

— Тебе тоже стоит. — Я поднял с пола книгу и положил ему на колени.

— Наа, звёздная госпожа, моё время. — Мог бы догадаться.

— Значит, книги сестры читаешь. В следующий раз, если понесёт гулять среди ночи, возьму тебя с собой. — Я развернулся и пошёл к двери, действительно стоит пойти и попытаться уснуть.

— Да. — Не ожидал, что он ответит, наверное, Сантеро долго думал над значением фразы, но и сам ответ меня несколько ошарашил. Проклятье, напросился, а хотя почему бы и нет. Я кивнул ему и наконец ушёл в свой шатёр.

На улице шёл дождь. Мелкие частые капли шелестели по земле, по стенам и крыше, над камнями тропинки висели облачка водяных брызг. А ночью было ясно. Непривычно просыпаться с утра, не зная что делать дальше, остаётся только бессмысленно смотреть как капли разбиваются о землю. Паршивый настрой на день, голова тяжёлая с недосыпу, и ничего не хочется делать.

В общем холле умытая, причёсанная, немного сонная, но цветущая Рафин наблюдала как повариха расставляет посуду. Правда столь приземлённое слово не слишком подходит для определения стоящих на столе чашек и тарелок. Фарфор и серебро, эти сервизы подарила мама, когда мы покинули родной город, она же знала, что никто из нас не озаботится. Мы позавтракали вместе и молча, это тоже было принято в нашей семье. Поговорить можно уже когда убрана посуда.

— Расскажи мне, что произошло в Перекрёстке. — Простые люди в здравом уме никогда не нападали на эльфов, всё-таки мы тоже кое-что умеем, в том числе наказывать. Хм, может зря я так просто отпустил тех дураков.

— Помнишь Лиораля? — Я медленно кивнул.

Лиораль. Вполне обычный эльф, без особых талантов и недостатков. Никакой и помню его очень смутно.

— Он был доверенным Санариэль, заключал сделки с людьми от её имени. Из последней поездки в Перекрёсток не вернулся. Рабочие говорят, что слышали шум ночью в их крпусе, а утром все разъехались.

Санариэль — травница. Не лекарь и не алхимик. Она просто собирает и выращивает травы. Семена для клумб, благовония, ингредиенты для зелий, приправы. Занимается этим делом давно и получает с него хороший доход. В целом вполне приятная в общении личность, но что-то есть в ней жуликоватое, если можно так выразиться.

— Может это сама Санариэль устроила. А, Рафин?

— Нет.

Сестра с намёком смотрела на меня, большим и толстым намёком. Ладно, об этом мы ещё подумаем.

— А специалист по безопасности ваш, что думает?

— Думает. Спроси сам у него.

То есть Меркаль что-то мутит, а сестра в этом участвует или наоборот?

— Сходи сегодня к Меркалю. — Я покорно кивнул, в конце концов, может изменю своё мнение о нём. Сестра молчала, видимо, ожидала отпора с моей стороны, теперь ей пришлось направлять мозговую деятельность в другое русло. Забавно, так выглядит тот, кто свернул за угол и нашёл там глухую стену, которой раньше не было.

— Кстати, он теперь кто по статусу? — Привратник сказал что лио, но не мешает убедиться. Такие подъёмы не просто маловероятны, но и почти нереальны.

— Уже услышал, где только успел? Он — лио.

Я очень выразительно и несолидно вытаращил на неё глаза. Однако, правда.

— И не распространяется как это получилось, так что даже не спрашивай. Сейчас занимает пост начальника безопасности, целиком и полностью придерживается принципа — предупреждён, значит вооружён. То есть у него куча наёмников и подчинённых, которые сообщают ему о всех намекающих на последствия поползновениях со стороны людей и не только людей.

— Это уже называется не безопасностью, хотя любая подобная деятельность прячется под этим словом. — И я даже догадываюсь почему Меркаль получил титул. Эти организации не ограничиваются пределами одного города, тем более в неспокойное время, а ещё тем более если город приграничный. То есть он наместник.

— Мне не особо интересны проблемы названий и деятельности чиновников...

— А зря. Кто у нас в Мэй-Сивилл главный любитель коллекционирования чужих секретов? — Кстати, может не Мэй, а Мэи с ударением на первый слог и длинной и.

— Принц Анешиаль, наследный. Он мне даже письмо прислал, поздравил с успехами на алхимическом поприще. — Этот факт очевидно раздражал Рафин.

Но если заправляет принц, то Меркаль под его личным покровительством, но негласным. Кстати, со стороны императора было разумно занять деятельного наследника, и делу польза, и спать спокойнее.

— Хочешь сказать, что Меркаль может быть подотчётен ему. — Может быть, а может и не быть. Странно как-то всё это. А титул могли дать только наследник и император.

Рафин сочувственно посмотрела на меня, как на изобретателя граблей. Она знает гораздо больше, но не говорит.

— Надо понимать: если хочешь подробностей спрашивай Меркаля.

— Да. Это ближе к категории его личных проблем, но ты думаешь в правильном направлении.

— Кстати, я привёз тебе кое-что. — Рафин изобразила живейший интерес, и взяла из моих рук шкатулку. Но открыть не смогла, это ни у кого не получилось. Сестра повертела деревяшку в руках, шкатулка была одинакова со всех сторон, то есть не понятно где дно, где крышка, и в какую сторону открывается. На её лице отразилось недоумение, затем подозрение в розыгрыше.

— Что это? — Я широко и честно улыбнулся ей.

— Не знаю, мы так и не смогли открыть её, но если постучать звучит не как цельный кусок дерева. Я и подумал, что ты разберёшься скорее и не ломая.

— Да? Попробую. Откуда она взялась? — Сакраментальный вопрос, но врать сестре не хорошо.

— Ей откупился владелец одной антикварной лавки, а я как главный на тот момент забрал себе. — Правда, мы потом решили, что он сбагрил нам самую бесполезную вещь, но возвращаться было далеко.

— Чем же вы занимались интересно. — Хорошо, что ответа её вопрос не предполагал. — На наличие проклятья проверяли или прямо так взламывали? Можешь не говорить и так понятно.

Понятнее не бывает — даже в мыслях не было.

— А оно кстати есть, правда странное какое-то или это не проклятье. — Её надо отвлечь, а то придётся выслушивать длинный монолог на неинтересную мне тему. Я же у неё спросить хотел.

— Рафин, почему пульс может не прощупываться...

— Потому что труп.

— У вампира? — Про случай с трупами и без некоторых знаю. Она нахмурилась и подняла глаза на меня.

— Тогда из-за другого расположения сосудов. — Она меня считает идиотом? У любых существ сердцебиение прослушивается, а с моей чувствительностью, я не мог пропустить. — Или это может быть связано с вампиризмом. В некоторых книгах было написано, что сердце у вампиров не бьётся, но я отнесла это в разряд сказок. Интересно кто же мог умудриться того вампира прослушать, да ещё написать об этом. — Ты вообще о чём думаешь?

— Если ему дать по голове, то никаких проблем не возникнет, по крайней мере Сантеро вполне реально отключился в подобной ситуации. И откуда такая осведомлённость по вампирскому вопросу? — Сестра посмотрела на меня дикими вдохновенными глазами, мне аж страшно стало.

— Ты что? Это же единственные существа, которые хотя бы теоритически бессмертны, а практически потрясающе живучи, да любой алхимик, маг или учёный пожертвовал бы своим посмертием, чтобы узнать их природу и...

— Ция Рафинаэль, к тебе посетитель. — Сестра чуть не захлебнулась словами. На пороге стоял наш садовник, так здесь называют управляющего. Рафин извиняюще улыбнулась и пошла в лабораторию. Что же раз сестра ушла, то и я пойду. Погуляю по памятным местам и пополню дорожные запасы.

— О чём задумался, Шир? — Женский голос. Кто бы мог позволить себе столь бесцеремонное вмешательство в мои мысли.

Аллея тихая и пустынная. По краям широкой каменной дорожки растут колючие кусты — шиповник, среди них попадаются площадки со скамейками и беседки из белого камня, к которым вели тропинки. Под серым небом, всё это создавало достаточно мрачную атмосферу.

В одной из беседок сидела эльфийка вполоборота ко мне в простом плаще с капюшоном от дождя. Это она задала вопрос, больше здесь никого нет. Я узнал её, только когда уже поднялся в беседку.

— Стоило изменить манеру речи, и ты уже не узнаёшь меня.

Хаэль усмехнулась можно было бы сказать провокационно, но слишком равнодушные у неё глаза. Снова пошёл дождь.

— Тебя ведь не было когда я уходил. Давно ты живёшь здесь?

Такое ощущение, что вся эта ситуация — плохо поставленная пьеса, и только один актёр знает правильные слова. Когда я входил в аллею, небо уже начинало светлеть и дождя не должно было быть. Даже не знаю, где точно эта беседка — близняшка всех остальных, потому что задумавшись не смотрел куда иду.

— Когда я пришла сюда, ничего этого не было.

Плохая шутка Хо.

Она смотрела внимательно, с любопытством ожидая моей реакции, и даже не скрывала этого. А сказать нечего, и я молчал. Она снова улыбнулась, тихая медленная грусть.

— Плохое у меня предчувствие, цио Шемираль, что-то происходит и ты имеешь к этому отношение и твой сархи тоже.

На ум пришёл вампир, я хотел сказать об этом, но Хо теперь была такой как при первой нашей встрече, энергичная, востроносая и похожая на сорняк. Когда мы были в холле, и сестра так неудачно попыталась проверить Сантеро, Хаэль что-то поняла. На ступени беседки упали солнечные лучи, но дождь по прежнему шёл, крупный и редкий — летний. Может я просто стал слишком впечатлительным и попался на плохую шутку Хо.

— До встречи, Шир. Мне пора идти. — Я поймал её улыбку и спокойный взгляд. Странно всё как-то.

Когда я добрался до дома, дождь уже кончился, и мокрые камни дорожки блестели вечерними оранжевыми искрами. Завтра пойду к Меркалю.

Оказалось, что Меркаль работает в собственном доме, хотя многие так делают. Во дворе было всего два шатра, как я помнил, но сейчас ещё присутствовало каменное здание, к которому вела отдельная дорожка. Скорее всего, приёмная именно там. В первой комнате за столом сидел... гном. Зье! Некоторые наивно полагают, что единственная доблесть гнома махание молотами и топорами, другие считают их недалёкими из-за вошедшего в поговорки упрямства. Никто из них не прав. Гномы машут оружием только в битвах, а воюют они редко, не с кем, таверны не в счёт, это издержки темперамента. Насчёт упрямства: так это смотря в каком вопросе. Гномий банк считается самым надёжным, гномий торговец способен продать ржавую пуговицу за золотой, гномий бухгалтер зарабатывает больше чем его наниматель, но тот не в обиде, это всё в довесок к их мастерству. У них великолепная память на детали, они очень наблюдательны и аккуратны.

Данный гном был типичным представителем своего народа. Широкий, коренастый, с крупными грубыми руками, носом картошкой и маленькими чёрными глазками, заросший бородой и лысый (Чтобы каска лучше держалась и дождик стекал. Гы). Гномик при виде меня подхватился и приготовился к боевым действиям. Кстати, про склочность гномов тоже ходят легенды. А вообще подходящий персонаж, для предподготовки посетителей.

— С докладами во второй половине дня, остальные по записи. А тебя я вообще ни разу не видел. — Быстро отчеканил гном.

— А по личному делу? — Гном возмущённо фыркнул.

— В нерабочее время. На когда записывать? Через полторы недели можно. — К тому времени меня тут может и не быть.

— Нет. Ты сейчас сходишь и скажешь Меркалю, что к нему гость. — Гномик набрал полную грудь воздуха, чтобы начать возмущаться, но я не позволил, нависнув над ним и прошипев. — А орать будешь, когда выберешь для совместительства не должность секретаря. — Он намёк понял, сразу успокоился и, буркнув: "посмотрим", исчез за дверью.