Дитя Нахемы - общий файл

Я вспомнила, как когда-то он спрыгнул с моста в реку и остался жив...

Подбежала к окну. Створка его была приоткрыта, ветерок трепал тюлевую занавеску. Внизу никого. Ни души. Я окинула комнату усталым взглядом и увидела не замеченную ранее деталь. На подушке лежал заляпанный алой жидкостью тетрадный листок. На нем аккуратным витиеватым почерком было выведено: "Не ищи меня, пожалуйста. Я сам тебя найду, обязательно. Габриель". Значит, Габриель. Так его зовут. Необычное имя, скорее всего не настоящее. Но красивое. Я мечтательно улыбнулась и, задумавшись, поднесла записку к лицу, втянула божественный аромат вожделенной крови и несмело слизнула случайные капли. Вздох благоговения сорвался с моих губ. Ничего замечательнее я не пробовала и вряд ли когда-нибудь попробую. Я должна держать себя в руках — передо мной целый город, но этого человека я не трону. Даже если во всем мире мы останемся вдвоем.

Габриель, кто же ты?..

Всю ночь напролет я охотилась. После Габриеля никто больше не вызывал у меня аппетита. И, если бы не дикая жажда, разбуженная моим таинственным беглецом, я бы отправилась к себе и предалась сладким фантазиям. Однако голод сейчас стоял на первом месте. Моей жертвой стал сомнительный мужчина, подкарауливший меня в начале темного переулка. Вернее, он думал, что подкараулил меня, на самом же деле, это я его заманила. Не люблю я этих извращенцев из категории "за тридцать". Уже во второй раз убеждаюсь, что будь на моем месте я прежняя, за этот день меня могли убить уже несколько раз, а то и сделать что похуже. Теперь я ничего не боюсь. Только... я боюсь, что Габриель больше не появится. Он незаметно занял в моих мыслях место уехавшего Этьена. От Жана не скрылось выражение моего лица. Не успела я закрыть за собой дверь, как увидела его. С тех пор, как я стала мастером, тем самым заменив убитого мной же на поединке Ярослава, в мою комнату перестали проникать без спроса. Один Жан продолжал регулярно это делать, но я на него абсолютно не обижалась.

— Как твоя ночь? — спросил он без приветствия.

— Отлично, — я поморщилась мысленно, вспоминая, как еле сдержалась при виде запретной крови, но заставила себя не думать о Габриеле. Это и так напоминает навязчивую идею.

— Хорошо выглядишь, — я не ответила на вялый комплимент, знала, что Жану что-то от меня надо, и он не уйдет, пока не скажет что.

Наконец мастеру надоело играть в молчанку:

— Твой человеческий друг просил передать тебе, что уезжает.

Я почувствовала слабость в ногах и медленно осела на кресло. Дан... почему?..

— Почему он сам мне не сказал?

Жан пожал плечами, как мне показалось, сочувственно:

— Долгие проводы — лишние слезы.

Когда-то давно, очень давно, еще в той жизни, он уже так со мной поступил. Во мне начала просыпаться бессильная злоба. Я зашипела сквозь стиснутые зубы и тихо процедила:

— Жан. Уйди. Пожалуйста.

Он понял, что лучше оставить меня одну, и ушел без лишних вопросов и натянутой жалости.

Я осталась одна... Снова.

Дневник Нахемы.

"Принято считать, что вампиры, как существа духовно умершие или, вернее сказать, замершие, никак не могут проявлять эмоций, чувств, как это происходит у людей. Так, увидеть слезы или услышать заливистый смех у бессмертного существа можно сказать невозможно. Но это в теории. На практике книжная версия оказывается полной чушью, написанной философами, в глаза не видевшими настоящих вампиров. Я, например, очень часто плачу, пожалуй, что чаще, чем в прошлой жизни. Или я такая особенная? Мне не приходилось быть свидетелем чужих истерик, поэтому утверждать что-то сложно. Однако "духовно умершими" нас назвать сложно. Мы такие же люди в эмоциональном смысле. Это мне удалось неоднократно испытать на своей шкуре и видеть у других. Того же Жана, например. Настоящий французский темперамент, несмотря на бельгийское происхождение".

Габриель нашел меня, как и обещал. С того самого момента, как я обнаружила сложенный листок с предложением встретиться в почтовом ящике старой квартиры, я была сама не своя от волнения. Никто кроме меня не мог знать, что я навещаю свою маленькую квартирку с тех пор, как оттуда неведомым образом исчез Габриель, поэтому я довольно сильно удивилась посланию. И, конечно же, очень обрадовалась.

Сейчас я стояла на том самом мосту, опираясь на те самые перила. Габриель подошел ко мне почти незаметно — я успела почувствовать его непередаваемый аромат, заставивший горло спазматически сжаться. Я повернулась к нему лицом и попала в плен волшебных голубых глаз.

— Привет.

Я засмотрелась на него и пропустила момент, когда его губы зашевелились в такт произнесенному приветствию.

— Э... Привет, — промямлила я, впервые лишившись уверенности в себе, — Вот мы и встретились снова.

Габриель улыбнулся, будто солнце взошло глубоким вечером:

— Ты не говорила, как тебя зовут.

Я бы залилась краской, но, похоже, побледнела еще сильнее. Что мне ему сказать? Не правду же!

— Ты тоже мне не сказал свое, — нашлась я, — Габриель ведь вымышленное.

Он снова лучезарно улыбнулся, так что мне захотелось зажмуриться от удовольствия.

— Ты тоже можешь назвать, скажем так, запасное имя. Ну?

Я пыталась вывернуться из положения, потому что солгать в случае с истинным именем вампира, попросту невозможно. Я задумалась, закусив губу. И ответ нашелся:

— Лина. Так меня зовут... друзья.

— Лина, — Габриель протяжно повторил за мной, — Спасибо тебе, Лина, за то, что спасла меня. Я мог умереть.

— Это тебе спасибо, что защитил меня от тех отморозков.

Хотела спросить, как ему удалось скрыться из запертой комнаты, но слов не находилось. Габриель протянул мне руку:

— Погуляем? Сегодня такой красивый закат.

Я с благодарностью взяла его под руку, и мы медленно побрели вдоль дороги, болтая ни о чем.

Прощаясь, Габриель поцеловал мне руку, едва касаясь холодной кожи горячими губами. Я, как завороженная следила за его движениями, не в силах повернуться и уйти:

— Мы еще увидимся?

Он стоял близко-близко, так что я чувствовала его дыхание, и смотрел прямо в мои глаза:

— Конечно, если ты этого хочешь. И еще. Совсем забыл, — он смешно постучал пальцем по лбу, — Твоя сумка с книгой, — я вздрогнула, — сумка не уцелела, а книгу я нашел и принес. Вот, держи.

Он достал из спортивного рюкзака, висящего на плече, книгу и протянул мне:

— Ну, пока, красавица.

Габриель ушел. Я сжимала в руках книгу, в которой, возможно, скрывалась моя тайна.

Глава 5.

Кто я?

Деликатный стук вывел меня из транса, в котором я пребывала уже довольно давно, уж не помню сколько.

— Нахема? Я могу войти?

Я меланхолично кивнула, впрочем, зная, что гость догадается о моем ответе и без слов.

Жан прошествовал мимо кровати с замершей на ней в одно позе мной и поднял со стола книгу:

— О, интересное чтиво, — в его голосе мне послышалась тревога, тщательно замаскированная под иронию, — Что пишут?

— Ты знаешь, Жан. Я должна быть в курсе.

— Здесь ты ничего не найдешь, — его лицо нависло над моим, только в перевернутом виде, — Зачем тебе это?

— Ты не понимаешь...

— Да, черт возьми, я действительно не понимаю!

Я перекатилась на живот и поднялась на коленях, заставляя Жана выпрямиться и посмотреть мне в глаза:

— Здесь дело нечисто, я точно знаю. И теперь я знаю, где искать правду.

— Ты ее не найдешь. Старейшины тщательно заметают следы.

— Глупости. Я не сдамся.

— Что ты вычитала в этой книжке?

Я задумалась, стоит ли говорить Жану все, но больше мне довериться было некому.

— Я...

— Ну?

— Н... нет, ничего. Там ничего не было.

Жан, как мне снова показалось, облегченно перевел дух.

Мы немного посидели вместе в полной тишине. Вампир как будто чувствовал, что любое слово сейчас будет лишним. Он прижал меня к широкой груди и бережно гладил по спине. Я не понимала, почему в этих руках мне так уютно и тепло. Наверное, я окончательно запуталась в себе. Воспоминания об Этьене казались мне уже блеклыми и стертыми, словно это было и не со мной вовсе. Глубокие голубые глаза Габриеля не давали мне расслабиться ни на минуту — они везде преследовали меня.

Я наврала Жану. Действительно, многого я не почерпнула, но то, что мне удалось узнать, уже стало поводом для мучительных размышлений.

Дневник Нахемы.

"Нахема (Наама, Наамах — наслаждение, евр.) — также известна как Лилит Алимта (Олимта) — жестокая Лилит, евр. Раввин Симеон называл Нахему матерью демонов, а раввин Хийа верил, что она великая соблазнительница, и желанна не только для мужчин, но и для духов и демонов. Нахема — жена Асмодея, дочь Митбаэль и Кафцифони, мать Алефпенеаша и младшая сестра Лилит (по другой версии — сестра Самаэля). Обычно ее представляют как красивую женщину — до пояса, ниже — горящий факел. Другое название ночных демонов — Дети Нахемы. Среди так называемых "Детей Нахемы" существует предание о том, что вернется на землю демоница, прародительница рода вампирского, в теле обольстительном женском и начнется новая эра..."

Я задумчиво листала ветхие страницы. Пророчество... Неужели... Неужели оно обо мне? Я, наверное, что-то неправильно поняла. Во мне воплотился демон? Каким образом?

— Бред! Это бред!!!

Я пронзительно зашипела и отбросила ни в чем не повинную книгу к стене. Неожиданно закружилась голова и перед глазами замелькали картинки, быстро-быстро, так что ничего не понятно. "Начнется новая эра..." Что это значит?

Я ворвалась стремительно, чудом не сорвав резную дубовую дверь с петель. Старейшин, которых я ожидала здесь увидеть, не было. Куда же они делись? Да и были или они здесь когда-нибудь, я не знала точно. Я в нерешительности обошла кабинет по периметру, и мое внимание привлекла стена, заставленная книгами. Воровато оглянувшись, я зашарила по многочисленным рядам в поисках того, что могло бы мне помочь.

— Что-то ищешь?

Я резко обернулась на голос, но не увидела никого.

— Обратись ко мне, дитя, я помогу тебе найти то, что тебе нужно.

Я запаниковала. Меня поймали за руку на месте преступления. Из потайной двери вышел высокий молодой человек с копной черных гладких волос, собранных в хвост, свободно лежащий на плече. Фигура юноши была скрыта шелковыми складками просторного черного одеяния, вроде кимоно, а на поясе висел меч. На белом застывшем лице сверкали чуть сощуренные миндалевидные, черные как ночь глаза, губы были пухлыми, мягкими на вид, но на удивление обветренными, словно этот воин долго боролся с ветром. Он почувствовал мой интерес и вежливо представился:

— Мое имя Хейкимару.

Как я не догадалась — это же четвертый Старейшина! Спина сама собой согнулась в глубоком поклоне:

— Мое почтение, Маркиз.

Наверное, глупо расшаркиваться как на светском приеме. Все-таки я тайно проникла в святую святых и была поймана с поличным. Тогда почему же Маркиз медлит с наказанием?

— Я считаю, что таить от тебя правду неумно с нашей стороны, — Хейкимару заложил руки за спину и, не торопясь, прошелся по комнате мимо меня, — Неудивительно, что ты сама начала искать ответы. Мои братья недальновидны.

Я благоразумно воздержалась от комментариев. Куда там, я же дышать забыла от напряжения! Неожиданно вампир пропал из виду и его голос вдруг раздался у меня за спиной:

— Идем со мной, я помогу тебе понять и принять свою судьбу.

Я повернулась к японцу лицом и смело вложила руку в его раскрытую ладонь...

Мир перевернулся...

...Я лечу. Или это мир вокруг стремительно движется, как ураган, сметая меня будто пушинку...Перед глазами зеленые и голубые размазанные полосы...И кто-то крепко держит меня за руку, не давая потеряться в чудовищном калейдоскопе...

— Нахема? Открой глаза, не бойся.

Я и не заметила, когда зажмурила глаза. Щеки стали мокрыми от слез. Хейкимару же выглядел по-прежнему безукоризненно — злой ветер его, похоже, даже не затронул. Черные волосы гладким шелком стекали по спине, одна прядь лежала на плече. Я невольно вздохнула от восхищения его красотой, восточной, непонятной, но такой притягательной. Хейкимару смотрел куда-то вдаль. Я наконец-то огляделась.

До самого горизонта расстилались зеленые поля. Недалеко блестело на солнце озеро, вокруг которого роняли в воду лепестки отцветающие вишни. Спокойствие и неторопливость ощущались в воздухе едва ощутимым благоуханием цветов. Я онемело перевела взгляд на своего спутника.

— Это земля моих предков. Разве она не прекрасна?

Я еще раз посмотрела на расстилающуюся передо мной красоту. Пейзаж был прекрасен, но при втором взгляде мне показалось, что все, что я вижу неживое, а словно нарисованное искусным художником. Меня пробрала холодная дрожь. Я на миг почувствовала себя всего лишь красочной иллюстрацией чьего-то романа. Неожиданно клубящийся далеко на стыке неба и земли туман принял форму горы и застыл недвижно. Я узнала знаменитый силуэт Фудзиямы...

— Да что же это такое, черт подери!? — я дернулась в сторону, но Хейкимару успел удержать меня за самые кончики пальцев.

— Не стоит отпускать меня, иначе останешься в несуществующем мире навсегда.

Несуществующий мир... Какое точное определение. Не смея смотреть Старейшине в глаза, я вперила взгляд в его обветренные губы. Мне становилось все страшнее находиться в этом жутком месте, и я решила побыстрее начать разговор об интересующем меняе:

— Маркиз, Вы хотели мне что-то рассказать.

Японец посмотрел как бы сквозь меня, однако от этого невидящего взгляда мне стало окончательно не по себе, я перехватила его ладонь крепче уже без смущения. Взгляд Хейкимару стал осмысленным, и мужчина начал свой рассказ...

— Это было ужасно давно, так давно, что не все Старейшины застали то время. Но я был свидетель ему. Все мы, дети ночи, поклонялись нашей создательнице и хранительнице, королеве. Великой Демонице Нахеме. Она наделяла избранных невиданной силой, чтобы править остальными, давала советы и карала непослушных ее воле. Нахема была прекрасна. Много образов воплощала она в себе. Видели ее и как прекрасную женщину до пояса, а ниже — горящий факел вместо тела. И как полудеву-полузмею. И как маленькую девочку с седыми волосами. Наказывать же она являлась в образе свирепой дикой кошки со стальными когтями. Были и недовольные Великой, но большинство поклонялось ей и внимало ее речам как откровению. Но назрел перелом.

По-разному трактуют эту часть легенды, однако я знаю истинное положение дел. Под видом прелестной девушки Нахема пленила сердце человеческого мужчины и подарила ему часть своей силы, но оставив его доживать смертную жизнь. Мои браться узнали о поступке нашей королевы и нашлись средь них те, кто возмутился, ведь нарушено было главное правило Детей Ночи — скрывать наше существование от людей. Раскол положил начало делению на многочисленные кланы. Однако ж не это самое главное. Один из недовольных основал тайный орден и вместе с новыми братьями нашел способ лишить Нахему всех ее сил. Даже мне не известно, как им это удалось, но демоницу изгнали из этого мира, назад в первозданный Огонь...