Освободите тело для спецназа

Минут десять понаблюдав за дорогой и послушав ночь, Глеб решил с часок отдохнуть, прежде чем пуститься в обход участка, охрана которого теперь легла только на него одного. Он забрался в палатку и, устроившись поудобнее, закрыл глаза, пытаясь задремать. Но сон не шёл, отпугнутый тревожными мыслями о пропавшем Косте Саблине и ушедшем без бронежилета Димке.

Г Л А В А 9

— Ты выдэл! Выдэл! — с заметным кавказским акцентом прошипел жилистый коротышка в полувоенной форме одежды, взволнованно ткнув в бок напарника, приникшего к окулярам бинокля.

— Я что, без глаз, что ли?! — проводив оптикой второй БРДМ, с цифрой "25" на броне, после долгой паузы соизволил ответить тот.... — Спецназ, мать их за ногу! Двигаются как звери. Только здесь был, а уже нет его — сказал зэк, пряча бинокль. — Давай, сваливаем отсюда, пока не засекли!

— Ты что, савсэм голову патэрял? — вскинулся на него кавказец. А бабки думаэшь нам проста так, нэ за что, атслюнявят?!

— Ну, шкет, ты даёшь! — изумленно взъерошил свой неотросший бобрик Груздь. — Ты что, хочешь этих волчар сделать?! ... Да эти два кента в беретках взвод запросто уложат! А нашу кодлу — в минуту под орех разделают! Спецназ это, ... ты понимаешь — СПЕЦНАЗ! — сделав нажим на последнем слове, уставился он в тёмные, чуть навыкате, глаза ингуша.

— Пуля нэ разбираэт, какая на головэ шапка! Да я за адну вот эту вынтовку, — потряс Шамиль возбуждённо оружием, — готов их хот сэйчас на тот свэт проводыть! А тут эщё настоящые дэньги дают. Двадцать тысяч! Зэлёных! Нэ считая рублей.... Ты нэ мужчына, Груздь! ...

— Если ты не закроешь свою пасть, то нас спишут в расход прямо здесь! На весь лес шухаришь! Пойдём к Ибрагиму, — остановил он готового опять взорваться напарника, — пусть он сам решает, что дальше делать! — и, повернувшись, направился в сторону от дороги.

Шли они недолго, минут двадцать, отойдя по склону с километр. Груздь уверенно держал направление на неприметную в чаще ложбину, где стояли две, неразличимые с пяти шагов, брезентовые палатки. В лесу он ориентировался свободно, да и двигался весьма уверенно, ловко огибая деревья и совсем беззвучно раздвигая кусты. Семь лет на лесоповале — что-то значили.

Шамиль же, выросший на окраине Орджоникидзе (теперешний Владикавказ), был сугубо городским человеком. И, в общем-то, его знакомство с природой, до недавнего времени, ограничивалось "Рестораном — Сад" в самом центре города, да парком около ресторана "Нар" на берегу Терека, где кружево построенных ещё в старину искусственных проток окружала пышная зелень по берегам. Лес Шамиль не любил и побаивался заблудиться, как и случилось с ним две недели назад в Карабахе, где он, унося ноги, отбился в горах от небольшой группы своих, добывавших в зоне боёв ценности и оружие. И хотя ему и досталось несколько золотых побрякушек, но пять заветных нарезных стволов, чтобы вооружить всех мужчин в семье, он так и не добыл. А в одиночку заниматься мародерством было слишком рискованно. Проще было записаться у тех же армян в боевики, получить автомат и в подходящий момент незаметно смыться, поживившись при возможности ещё чем-нибудь. И не попадись он на глаза Ибрагиму, так бы, скорее всего и произошло. Но тот предложил это, в общем-то, плёвое, но выгодное дело и Шамиль, не раздумывая, согласился.

Ибрагим подбирал подходящих людей осторожно и сути дела не раскрывал. У Шамиля он только спросил, хорошо ли тот плавает и стреляет и, получив утвердительный ответ, увёл его из Лачина в горы. Плавание Ибрагим не проверял, но, дав снайперскую винтовку с глушителем, заставил ингуша сделать несколько выстрелов и остался доволен результатом, когда тот положил пули тесным треугольником в ствол тонкой сосны за четыреста метров. Не зря Шамиль по приказу отца с полгода регулярно ходил в стрелковую секцию и постреливал в тире из малокалиберки. Пригодилось.

Собранную группу любой кадровик назвал бы многонациональной. Если красавец Ибрагим наверняка прежде хаживал по Баку и звался Ибрагим-оглы, то подрывник Тофик был без сомненья армянином. Классный сапёр, прошедший горнило Афганистана, он и через несколько лет не утратил навыки, вколоченные войной. Дополнял эту компанию Сомов (последняя кличка Груздь), чистокровный русак из-под Ярославля, мастерски владевший ножом и еще не так давно рубивший тайгу по второму сроку.

— Свои, — негромко сказал ярославец и остановился, заслышав шорох в кустах. Шамиль, выглянув из-за спины притормозившего Груздя, заметил лишь, как качнулась ветка, задетая стволом автомата.

Груздь ловко проскользнул в густую зелень кустов, скрывавшую ложбину и оказался в лагере. Шамиль, зацепившись прикладом и выругавшись, ввалился следом.

Георгий — пятый участник их группы (если его можно было так назвать), неодобрительно поморщился, но смолчал.

— Кажется, дело пахнет керосином, Ибрагим, — сказал Груздь. — Только что с БТРа два спецназовца выпрыгнули, почти рядом с нашим местом. Засекут, как пить дать!

— Шлёпнуть их надо и дэло с концом....

— Ты, таракан, не чирикай! Пулю схлопотать хочешь? Да они беретки специально на башку нацепили, чтобы их фраера зачуханные за версту обходили.

— Помолчи, Шамиль, — остановил Ибрагим назревавшую ссору. — Убивать кого-либо в наши планы не входит. Давай, рассказывай! — кивнул он Груздю.

Тот с профессиональной наблюдательностью подробно изложил всё, что видел, назвав номера обоих БРДМ и даже описав внешность сержанта, который дважды настороженно оглянулся, прежде чем скрыться в зарослях.

— И дозор этот, наверняка не один, — многозначительно закончил Сомов.

— Добавить что-нибудь можешь? — повернулся Ибрагим к притихшему ингушу.

— Нэт... — растерялся тот. — У мэня бынокля нэ было! — тут же нашёлся Шамиль, наливаясь гневом, что не может сказать Ибрагиму ничего весомого и, чувствуя себя униженным оттого, что не заметил даже половины тех подробностей, которые неторопливо выложил урка.

— Хорошо, — сказал Ибрагим и повернулся к егерю. — Мустафаевич, — обратился он к Георгию на русский манер по отчеству, — здесь найдётся ещё одно подходящее место в километрах трёх, не дальше?

— Найдётся, но там обрыв пониже, метров двадцать всего!

Ибрагим нагнулся и, вытащив из мешка пачку денег, протянул её егерю: — Это за работу, как договаривались. А вот это, — он вытащил из мешка ещё две пачки, — если разузнаешь всё об этих ребятах в камуфлированных беретах. Ты пойми правильно, Георгий! Ты — егерь! Участок — твой! Тебе проще всего проверить оба интересующих нас откоса. И если они где-то выставили дозоры, то нам надо знать хотя бы где?! Иначе просто подставим под пули свои головы. А для тебя риска никакого. Форма на тебе егерская, двустволка, ну кто обратит на тебя внимание? Даже если столкнешься, нос к носу, ну что они сделают?! — У тебя работа такая — по лесу ходить! ...

Георгий на секунду задумался: — ... Ладно, но половину суммы прямо сейчас, а за остальными я потом подойду, — сказал он, не очень-то доверяя этим людям и собираясь на всякий случай припрятать тут же в лесу полученные деньги.

— Ну, вот и отлично, — протянул ему Ибрагим ещё десять тысяч. — Договорились!

Денег он не жалел, для дела фальшивок не жалко, хотя они тоже имели цену.

— К вечеру ждите! — сунул егерь обе пачки в карман галифе и, поправив потёртый ремень двустволки, не преминул добавить: — Но учтите, ребята, ...

если что — я о вас ничего не знаю и вы обо мне — тоже! — Он повернулся и скрылся в зарослях.

— Ты западло нас не держи, — пробурчал вслед егерю Груздь, почувствовав его недоверие.

Г Л А В А 10

Георгий вернулся часа через четыре.

... Участок свой он знал как пять пальцев и тут же на ходу прикинул с десяток укромных мест, откуда лучше всего просматривалось шоссе. "Наверняка солдаты выбрали одно из них, если им приказали охранять дорогу", — подумал он. Все удобные для наблюдения точки лежали выше шоссе, кроме одной — у поворота, где на маленьком треугольнике ровной земли между дорожным ограждением и крутым откосом росло несколько кустов и деревьев. Поэтому в пятистах метрах от моста егерь пересёк шоссе и двинулся по верхнему склону вдоль дороги, не сомневаясь, что солдаты должны быть где-то здесь.

На следы он наткнулся минут через тридцать, различив отпечатки армейских сапог. Два следа тянулись параллельно друг другу на дистанции пять-десять шагов — то забираясь в гору, то спускаясь почти к самому шоссе. "Прочёсывают, — решил Георгий, — или место подходящее для наблюдения выбирают".

"Могут и на Ибрагима наткнуться", — обеспокоился он, когда следы, нырнув в распадок, пересекли шоссе, оставив несколько еле заметных вмятин на размякшем от солнца асфальте. Дальше по следам он не пошёл, понимая, что солдаты, прочесав лес ниже дороги, наверняка вернутся назад.

Азербайджанец по отцу и русский по матери, он помогал Ибрагиму, в общем-то, не только из-за денег. Егерь был против того, чтобы Армения отторгла Карабах, принадлежащий Азербайджану. Зов крови — есть зов крови. И когда убивают твоих соплеменников, все разумные доводы отметаются в сторону к удовольствию клятых политиканов поддерживающих эту, никому не нужную войну. Но подставлять себя под шальную пулю, если вдруг боевики Ибрагима сцепятся с солдатами, егерь не собирался. Двигаясь по-прежнему по верхнему склону, миновав спуск, он привычно зашагал в гору, намериваясь тщательно обследовать второй, потребовавшийся Ибрагиму откос.

В его спором шаге не чувствовалось никакого напряжения, хотя ему давно перевалило за сорок. По этим горам Георгий ходил уже больше десятка лет и натренированные ноги, крепкие и жилистые, приобрели неутомимость стальных пружин. Одетые в мягкие ичиги, они упруго и почти неслышно несли егеря по его лесным владениям, готовые без устали служить хозяину сутки, двое, а, если понадобится, то и трое.

Ещё на один след он наткнулся почти сразу, поднявшись метров на двести в гору. След вёл от шоссе и человек, оставивший его, двигался в том же направлении, что и егерь. Отпечатки сапог, никак не меньше сорок пятого — сорок шестого размера, петляли по склону то вверх, то вниз. "Наверняка ещё один солдат", — решил Георгий, быстро двигаясь по заросшему склону. Он не боялся наткнуться на этого здоровяка, ибо след был получасовой давности, да и засады не боялся — присутствие людей егерь чувствовал за версту.

Собаки у него не было. Когда-то в детстве огромный лохматый пёс напугал его до такой степени, что неприятное, боязливое чувство к собакам осталось у него на всю жизнь. Он их не любил, и собаки, обычно, платили ему тем же, встречая и провожая злобным лаем, когда егерь заходил в село. В лучшем случае угрожающе рычали, не решаясь наброситься на вооружённого человека.

Одинокие многочасовые обходы лесных кварталов настолько обострили его чувства, что присутствие посторонних в лесу он (непонятным даже для него образом) действительно улавливал издалека. Местные браконьеры обычно обходили его участок стороной — слишком много неприятностей принёс им рослый, жилистый егерь, неожиданно появляющийся в самый неподходящий момент. Его пару раз пытались подстрелить, но безрезультатно, если не считать того, что одного из злоумышленников он всё-таки поймал и основательно избив, сдал властям. Зато на участке Георгия водились в изобилии косули, кабаны и даже изредка попадались олени, забрёдшие из заповедника.

Следы вывели егеря к самой вершине дальнего откоса. Он знал, что сейчас там есть люди и приближаться более чем на пятьдесят шагов не стал. Место для наблюдения на этом участке было, несомненно, лучшим. С кромки откоса шоссе просматривалось в обе стороны почти на километр. Георгий постоял минут пять, и его чуткое ухо уловило приглушённые голоса. Разговаривали двое, но слишком тихо, чтобы понять о чём.

— "Берег", я "Волна — три", приём! — неожиданно вполне отчётливо разобрал он и тут же почувствовал, что в его направлении двинулся человек. Егерь тут же беззвучно сместился назад и застыл, как застыл и человек, по всей видимости, охранявший радиста. Слышно отсюда ничего не было, да и случайную фразу ему удалось разобрать только потому, что солдат непроизвольно повысил голос.

Он подождал ещё немного и, уловив очередное движение часового, отошёл ещё дальше, обходя откос стороной и замыкая его в полукруг.

Как он и предполагал, следы, ведущие к откосу, обнаружились им минут через десять. Прошли двое, причём отпечаток здоровенного сапога был ему уже знаком. "Наверняка с какой-нибудь ношей шли", — намётанным взглядом по глубине следа определил егерь. " А здесь высаживались из БТРа ", — дойдя по следу до шоссе, нашёл он место высадки. Стало ясно, что солдат отрядили для охраны дороги, а поскольку они обосновались над самым обрывом, то вряд ли позволят что-то сделать у них под самым носом.

Чтобы выявить наблюдательный пост ближнего к мосту дозора, ему понадобился ещё час с небольшим. Спецназовцы к этому времени уже успели обосноваться, и Георгий обнаружил их стоянку в пятидесяти метрах правее вершины уходящей вниз скалы. Следов они наоставляли много и ему не составило труда пройти по одному из них, чтобы прощупать маршрут патрулирования. Он спустился по следу Жохова в распадок, пересёк шоссе, сообразив, что здесь проходит граница между постами, и направился по нижнему склону, тщательно повторяя все Жоховские зигзаги.

" Хорошо, что среди солдат нет хорошего следопыта, а то бы могло получиться совсем плохо", — поморщился Георгий, когда след Жохова дважды пересёк следы боевиков Ибрагима. — " Не хватало ещё, чтобы солдата русского убили! Здесь тогда нагонят войск и прочешут всё. А мой кордон на всех картах есть".

В лагере Георгий появился незаметно. Шамиль, стоящий на охране и проморгавший приближение егеря лишь возбуждённо сопел, чувствуя свою промашку. — Шайтан! — злобно сплюнул он сквозь зубы, снова прячась в кусты, из которых вылез, когда за его спиной раздались голоса.

Георгий отозвал Ибрагима в сторону и выложил ему всё, что удалось узнать. — А лагерь надо будет перенести подальше от дороги, след не дошёл каких-то метров двести, — закончил он. — И не давай, пожалуйста, своим людям убивать солдат. Они к этой войне не имеют никакого отношения!

— Я не враг сам себе, чтобы с ними связываться, — успокоил его Ибрагим и вручил оставшиеся деньги. — Я ещё собираюсь домой вернуться!

— Тогда успеха вам! Если что, ты знаешь, где меня найти, — попрощался егерь и быстро скрылся в лесу.

Г Л А В А 11

— Уходим отсюда! На сборы десять минут! — распорядился Ибрагим, проводив взглядом лесника. Он решил последовать его совету и передвинуть базу чуть дальше. "Убрать бы его, а то при случае он и нас с такой же лёгкостью выследит. Да и знает нас всех в лицо", — подумал он мимолётно об ушедшем Георгии, который, в общем-то, был ему симпатичен. "Сделаем дело, видно будет, — решил он. — Может ещё пригодится".

Проследив, чтобы ничего не осталось, Ибрагим повёл свою группу ниже и левее по склону. Примерно в километре он ещё раньше присмотрел подходящее укромное место. Тофик и Груздь тащили взрывчатку, Шамиль молча кряхтел под тяжестью вещмешков, да и сам Ибрагим был изрядно нагружен — две противотанковые мины, катушка с проводом, взрыватели в деревянной коробке и разная мелочь, тщательно завёрнутая в кусок брезента.