Мафхор перебил:
— Почему? Почему не пить? — маг обращался только к Нимве, будто трактирщика тут и не было.
— Я... я видел, — Нимве глотнула. — Как тот тип... Ну, в общем, он вам что-то туда подсыпал.
Мафхор глядел на нее еще некоторое время. Потом резко встал и направился к двери.
— Эй, — встрепенулся хозяин, — а платить кто будет?
Маг не ответил, даже не повернул головы, а хозяин, похоже, не решился настаивать.
Опасения трактирщика оказались напрасны: Мафхор воротился через минуту. Приблизившись к стойке, негромко спросил:
— Кто этот человек?
— Да почем мне знать! — взвился хозяин. — Ну, зашел, ну, выпил, што ж теперь, за всякий раз мне... Да што стряслось-то?
— Ты только что слышал. Юноша сказал, будто он что-то подсыпал мне в питье.
Трактирщик испепелил Нимве взглядом и воскликнул:
— Да больно этот пацан чего понимает, ишь, отравителя поймал! А вы хто ж будете, — обратился он к Мафхору, — штоб вас травить? Наследный принц, што ль? — эти слова он выговорил с едкой насмешкой, явно обращаясь к публике, но никто из малочисленных посетителей не засмеялся.
Хрустнув зубами, Нимве встала и подошла к мужчинам. Стараясь, чтобы голос звучал с достоинством, произнесла:
— Я своими глазами виде... видел, как тот мужик что-то бросил ему в кружку, — она кивнула на Мафхора. — Я, слава Творцу, не слепой.
Хозяин уперся кулаками в бока:
— Ну, а с меня чего теперь требуется? Стражу свистеть, иль как? Я за вас, бродяг, не ответственный, мало, што ль, вас тут шляется?
— Уж извини, если помешали! — огрызнулась Нимве. — Только чего же ты к себе бродяг пускаешь? Запер бы двери, глядишь, бродяги б и не забрели.
— Соплив больно, учить меня, — не остался в долгу хозяин. — Ишь, растявкался, щенок! Вот велю тебя вывести, так...
— Да я и сам уйду, — перебила Нимве.
— Уйдешь, да прежде заплати!
— На, подавись, — Нимве швырнула на стойку пару монет, резко повернулась и, не дожидаясь, покуда трактирщик ответит, зашагала к двери. Она знала, что все, в том числе и Мафхор, провожают ее взглядами, но держалась прямо, вскинув подбородок, и ни разу не оглянулась по сторонам.
* * *
* *
К облегчению Нимве, принцы все-таки уехали на следующий день, ближе к полудню. Задержись они еще хотя бы на сутки, ей пришлось бы ночевать на улице.
В чаще, среди деревьев, Нимве почувствовала себя лучше, хоть и не могла отделаться от мыслей о доме, о матери — а пуще всего беспокоил Мафхор и отсутствие провизии. Остатков денег хватило лишь на буханку хлеба да чуток сыра.
День проходил за днем. Нимве горько жалела, что подчинилась приказу королевы, не плюнула на все, и они с матерью не сбежали. У королевы она видела карту маршрута принцев, но здесь, в лесной глуши, потеряла всякое представление о том, куда они направляются. Места оказались глухие, безлюдные, и разжиться провизией нечего было и думать: деревнями поблизости не пахло, а в лесу в такое время года взять было почти нечего. Еще не поспели ягоды и грибы, искать же съедобные коренья или птичьи яйца не хватало времени, она боялась отстать, даже не из страха потеряться, вовсе нет. Она, конечно, сумела бы отыскать своих подопечных по следам, но — не хотелось оставаться одной в этой глуши.
Лишь начало темнеть, близнецы сделали привал возле крохотного озерца. Привязав лошадь в зарослях цветущей малины, Нимве прокралась к их стоянке. На берегу пылал костер, парни плескались в неглубокой воде, и эхо разносило по лесу веселые вопли. Над огнем на вертеле жарилась небольшая туша, кажется, косули. Запах был такой, что у Нимве потемнело в глазах, а рот наполнился слюной.
Через некоторое время она вернулась к своей лошади. Совсем стемнело, но она не могла разжечь огонь из страха, что этим выдаст свое присутствие. Да и Мафхор, конечно, должен быть поблизости... При мысли о маге Нимве пробрал озноб. Зябко поежившись, она заползла поглубже в малинник, прислушиваясь к звукам ночного леса. Если он меня вздумает убить, никто и не узнает. И никто даже моих костей тут не найдет, звери растащат...
Расстелив на земле толстую шерстяную кошму, Нимве отломила кусок хлеба, принялась жевать, запивая водой из фляги. Закончив ужин, легла и натянула на голову плащ. С трудом уснула, но спала плохо, урывками, даже во сне прислушиваясь.
Когда Нимве очнулась, было очень темно. Она рывком села, не понимая, что могло ее разбудить, не в силах сообразить, где находится. Принялась шарить вокруг руками — а потом уловила шум, донесшийся из-за деревьев, отдаленные крики и ржание лошади. Вскочив, Нимве облилась холодным потом, потому что ее пронзила мысль о принцах. Может, кто-то на них напал? Может, это Мафхор? Может, он решил расправиться с принцем Сэтнаром?! Нет, чепуха. Он же не убьет Сэтнара на глазах у брата, ему же тогда...
Шум усилился, и беспокойство Нимве — тоже. Пойти, что ли, посмотреть, подумала она, однако возникшая следом мысль остановила: если Мафхор что-то затеял, он и мне башку открутит.
Несколько минут Нимве стояла, прислушиваясь, терзаемая страхом, но в конце концов беспокойство победило. Нет, надо идти, решила она. Только посмотрю, и все. Не стану вмешиваться, хоть гори там всё огнем.
Осторожно пробравшись через кусты бузины, Нимве шла до тех пор, пока не заметила отблески огня. Очутившись на краю небольшой поляны, остановилась, чтобы не попасть в полосу света. Ярко горел костер, а вокруг тенями метались люди. Сначала Нимве не могла понять, чем они заняты. Драки, кажется, не было, и в голову пришла дикая мысль, что они напились, и теперь танцуют. Мысль мелькнула и исчезла, потому что Нимве осознала: нет, они вовсе не танцуют, наоборот, случилось что-то плохое. Около костра неподвижно распростерся человек, а над ним склонилась темная фигура: Мафхор, сосредоточенный и спокойный.
Неужели он все-таки кого-то убил, подумала Нимве. В животе похолодело, первым желанием было повернуться и сбежать, но потом, приглядевшись, она поняла, что маг, похоже, пытается помочь незнакомцу. Да и за каким бы он стал тут рассиживаться, если бы он его убил? Какая глупость... А может, на принцев напали разбойники?
Нимве испуганно обернулась. Блики от костра шевелились на темной листве, рождая ощущение движения, и от этого казалось, будто кто-то крадется за спиной, в черной пропасти леса. Нимве пронзил такой страх, что, не раздумывая больше, она выбралась из тени и подошла к огню. Никто не обратил на нее внимания, лишь Мафхор поднял голову. Пару мгновений они смотрели друг на друга. Нимве внезапно поняла, что забыла надеть шапку, и распущенные волосы спадают почти до пояса. Она прикусила губы, а Мафхор, судя по всему, не удивился. Взглянув на лежащего у ног человека, Нимве заметила на его светлой рубахе растекшиеся черные пятна. Некоторое время глядела, а потом до нее дошло.
— Он ранен? — спросила она. Мафхор кивнул. Человек дышал тяжко, с хрипами, ребра ходили ходуном. Бородатый, коренастый, в простой одежде, он не походил ни на кого из свиты принцев.
— Кто это? — Нимве огляделась. — Разбойник, да?
Мафхор не ответил. Бородач открыл глаза, бессмысленные, черные, и сделал глубокий вдох. Нагнувшись к нему, Мафхор спросил:
— Зачем ты здесь?
Черные глаза остановились. Мучительный вдох... Грудь раненого вздрогнула, и кровь, выплеснувшись через стиснутые зубы, потекла по темной спутанной бороде. Незнакомец застонал, изогнулся — и вдруг опал, как опадает вскопанная земля, замер, а пустые, похожие на дыры глаза воткнулись в темноту. Маг опустил ему веки.
Затрещали кусты, из зарослей выскочили трое с мечами наголо, и Нимве, отшатнувшись, едва не наступила на мертвеца. Один из пришельцев опустил меч и сказал:
— Никого больше не нашли.
Едва он это произнес, как Нимве узнала одного из принцев, любимца королевы Сэтнара. Его брат стоял рядом. Даже в темноте, в оранжевом мечущемся свете, Нимве заметила, до чего они несхожи. У принца Сэтнара было серьезное лицо с твердо сжатыми губами, и он, с высоко поднятой головой и немного надменным выражением, казался куда старше восемнадцати. Рядом с ним его брат, Инис, выглядел совсем мальчишкой. Красивый, будто алгарвид, с растрепанными темными волосами, он смотрел на Нимве, и в ясных глазах плясали огненные блики.
Первым не выдержал Сэтнар.
— Что все это значит? — он глядел на мага в упор, сдвинув прямые брови. Мафхор вскинул котомку на плечо и поднялся. Худощавый, гибкий, широкоплечий, он был выше каждого из юношей на поляне, и внешне тоже отличался от всех: как ворона от голубей, внезапно подумала Нимве.
— Что именно, ваше высочество? — осведомился маг.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я, — бросил Сэтнар. — Кто этот человек? — он указал на бородача. Мафхор пожал плечами:
— Понятия не имею, ваше высочество.
— Неужели? — принц сощурился. — Ну, допустим. Тогда скажите, что вы тут делаете? Или вы и об этом не имеете понятия?
Инис усмехнулся. Мафхор сказал:
— Меня сюда послал ваш отец, — он отвесил принцам любезный поклон.
— Чего? — изумился принц Инис. — Но зачем бы папа...
— Для чего же? — перебил Сэтнар. — Мы не дети, нам нянька не нужна. По крайней мере, мне.
Инис с негодованием уставился на брата, но тот словно не заметил.
— Его королевское высочество беспокоится за вас, — ответил маг. — Возможно, он предполагал, что случится нечто подобное, и на вас нападут грабители.
— А что, вы нас разве защитили? — бросил Сэтнар. — Пока что у вас под носом убили человека. Хороша защита!
Маг помолчал, оглядев поляну.
— Что произошло, ваше высочество? — повернулся он к Сэтнару. Принц смерил мага взглядом, словно раздумывал, стоит ли пускаться с ним в разговоры, но все-таки ответил:
— Этот бродяга выскочил из леса. — Его голос звучал холодно. — Набросился на моего друга, схватил его...
— Да не набросился он, — с досадой перебил Инис. — Он просто пытался нас разбудить.
— Ну, да, — ответил Сэтнар. — Так пытался, что чуть барону глотку не перерезал.
— Он напал на вас, барон? — обратился Мафхор к одному из юношей, что стоял подле, высокому и темноволосому. Тот ответил:
— Похоже на то. Но все было очень странно, этот разбойник не достал оружия, глядите, кинжал у него так и остался в ножнах.
— А что именно он сделал? — не отставал маг.
— Начал меня трясти, — барон пожал плечами. — Вид у него был, будто он долго бежал.
— А что сделали вы? — спросил Мафхор. Сэтнар поглядел на него с нескрываемым отвращением, а Инис сказал:
— Да мы все переполошились. Вскочили, и давай орать, особенно Сэт.
— Ну да, разумеется, а ты у нас остался невозмутим, как скала, — парировал брат.
— Кто из вас его ранил? — поинтересовался маг. Все молчали, переглядываясь.
— Да никто, — вмешался плечистый, коренастый парень с копной рыжих волос, как уже давно выяснила Нимве, камердинер принца Иниса. — Ему уже до нас кто-то брюхо пропорол.
— Он уже был ранен? — спросил Мафхор.
— Ну, а я чего вам толкую? — камердинер пожал плечами. — Раненый он сюда примчался. Все орали, и он орал, а потом взял да упал. А после вы изволили явиться, и послали нас его сообщников искать, хотя нас, между прочим, те самые сообщники, кабы они у него были, запросто могли в темноте да в лесу как курят перестрелять. Сами, чай, не побежали в лес-то.
— Хватит, Ларра, — с досадой оборвал принц Инис. — Тебя кто спрашивал?
— Да он, сударь, и спросил, — буркнул слуга, глядя из-под насупленных бровей. — А я, осмелюсь доложить...
— Хватит! — Инис обернулся, и Ларра мгновенно смолк, хоть и продолжал сверлить мага взглядом. — Мы сами в лес пошли, пока он с раненым возился.
— Так, выходит, вы не знаете, кто этот тип? — Сэтнар кивнул на убитого.
— Сожалею, ваше высочество, — ответил маг.
— И что, вы никак не можете этого узнать? — высокомерно осведомился Сэтнар. — Вы же маг. Наверняка у вас есть какие-то методы!
— Как вы изволите видеть, ваше высочество, — любезно, но холодно отозвался Мафхор, — этот человек мертв. А воспоминания можно вытянуть только у живого, да и... — маг смолк. Сэтнар сказал сквозь зубы:
— Тоже мне, магия. У живого и я сумею вытянуть, — он подчеркнул последнее слово. — Ладно. Если вы ничего не можете, вы нам больше не нужны. Поезжайте домой и передайте отцу...
— Извините, ваше высочество, — твердо перебил Мафхор, — но приказы мне отдает только ваш отец, Его высочество герцог Кендарн. А поскольку он велел мне быть здесь, то...
— А нам вы не нужны! — оборвал Сэтнар, однако Мафхор все равно закончил, повысив голос:
— ... то здесь я и буду!
Они смотрели друг другу в глаза, принц — с яростью, Мафхор — холодно и твердо. Наконец, пожав плечами, Сэтнар произнес:
— Ваше присутствие нежелательно, вы поняли?
Мафхор поднял брови и, сухо поклонившись, пошел прочь. Нимве замешкалась, все взгляды устремились на нее. Она буквально ощутила, как с губ принцев готов сорваться вопрос — и, очнувшись, почти бегом кинулась с поляны, в темные заросли кустов.
Глава 4
Когда принцы поняли, что Мафхор и Нимве собираются ехать следом, они придумали новую тактику: на следующее утро компания так рано покинула лагерь, что Нимве едва не проспала отъезд. Но парни не сумели собраться тихо, и потому, как ни старались, исчезнуть незаметно у них не вышло. Увидев, что уловка не сработала, они взяли бешеный темп, и поездка стала напоминать скачку с погоней. Лошадь Нимве, хоть и не породистый скакун, оказалась на удивление выносливой, почти не отставала, а вот Мафхора видно не было. Наверное, решив, что он наконец их потерял, и чтобы дать отдых усталым лошадям, принцы сделали привал после полудня.
Нимве едва спустилась наземь. Не привыкшая к долгой верховой езде, она страшно вымоталась и хотела есть. Хлеб закончился еще вечером, хорошо хоть, во фляге осталась вода, потому что поблизости не было ни ручья, ни даже захудалого бочага, а отлучаться надолго она боялась. Принцы могли в любой момент сняться с места, и разыскивай их потом в этой чаще...
Натаскав хворосту, слуги развели два костра и принялись готовить обед. Нимве наблюдала за лагерем из-за кустов. Полдня скачки сказались на ней, сбитые о седло бедра горели, будто обваренные кипящей водой, но о том, чтобы повернуть назад, и думать было нечего: они забрались так далеко, что отыскать дорогу домой она ни за что бы не сумела.
В разгар обеда появился Мафхор. Не обращая внимания на раздраженные взгляды и разочарованные лица, остановился неподалеку, пустил лошадь пастись, а сам, расстегнув пояс и сняв высокие сапоги, лег под деревом. По его виду можно было подумать, будто он тут один.
Вскоре снова отправились в путь. Принцы скакали быстро, но, видно щадя лошадей, все же не мчались как угорелые. Остановились, когда почти стемнело. Нимве упала на землю и долго лежала, стараясь отдышаться, прислонясь щекой к теплой траве. За кустами вспыхнул костер, потом второй, а следом, в отдалении, третий. Лошадь рядом пофыркивала, хрустя травой. С поляны потянуло запахом жареного мяса, и голод так скрутил Нимве внутренности, что земля под ней поплыла. Она стиснула зубы, глотая слюну, зажмурилась — но долго, долго не могла уснуть, прислушиваясь к голосам неподалеку.
