Саммаэль

Анализ. Расчет. Коррекция. Расплывчатое пятно на экране с каждым шагом все больше сжималось к одной точке... нет, к двум точкам! Завершение расчета; название фирмы-заказчика, имена исполнителей — всё сошлось. Тестовый пример выполнен, время расчета — восемнадцать минут.

Недопустимо много.

Восемнадцать минут на одно-единственное событие, чуть всколыхнувшее город-миллионник на захолустной планете. А Федерация включала в себя добрых пять сотен планет, и под сто миллиардов населения. И обрабатывать поток информации с такой толпы, и не на самом сильном мейнфрейме[6]...

Шестьдесят процентов машинного времени шло на прием и систематизацию исходных данных. Выделить ключевые слова — объект, действие, результат. Два-три признака, две-три категории. После категоризации накладывалась пространственно-временна́я метка: где произошло это событие, и когда оно произошло. Тридцать процентов машинного времени отводилось на моделирование. Определить закономерности, выявить характерные тенденции, паттерны, и предсказать развитие событий.

И лишь десять процентов вычислительной мощности следили за невязками. За тем, насколько реальное развитие событий отличалось от расчётной модели. А ведь именно эти невязки и были нужны. Флуктуации. Отклонения от модели, события, которые не могли быть предсказаны, исходя из известного состояния системы. И десяти процентов машинного времени категорически не хватало.

А этот анализ Саммаэлю был нужен. Нужен позарез.

За всю жизнь — а прожил Саммаэль не то чтобы мало — ему нечасто встречались люди, которых можно было назвать друзьями. Ани, Лари, Джуд... их нужно было назвать друзьями; а двух из них — при желании — и не только. И то, что они погибли ...

Сейчас, через два года после катастрофы, тоска всё же угасла; уже не так ела изнутри, не втройне; но и оставшегося было немало. Да даже и без этого, даже если бы и угасла вообще, — Саммаэль вовсе не собирался оставлять без внимания ту катастрофу. А тем более — перспективу подобных катастроф в дальнейшем.

Почему погибли Ани, Лари и Джуд. Что выдернуло их у Саммаэля прямо из-под носа. И что выдернуло землю у него из-под ног, выбило из Вселенной целый обитаемый мир, со своим населением, со своей жизнью, со своей историей. И что собирается выбивать и другие миры. Возможно, и тот мир, на котором колдун сидит сейчас своей задницей. Или тот, в котором Саммаэль родился.

Найти причину, найти её. Найти — и устранить.

Вот только в достижении этой цели Саммаэль пока что не преуспел.

Конечно, Саммаэль построил "информационный слепок" Федерации, предшествующий гибели того мира: он помнил дату, он сопоставил примерное расположение мира с арденнской координатной сеткой. Да, конечно, грубый и приблизительный расчет — куда менее точный, чем тот, который считался прямо на месте, — показал, что наблюдалось некое движение, слабо различимая тень, которая недели за две начала сгущаться вокруг заданной точки. Рябь по краю, неясно, ничего не разобрать: где источники, какие направления. Требовался куда более точный и подробный анализ; но, когда Саммаэль оценил время, необходимое на этот анализ, — ему поплохело. Это тебе не пятьдесят миров ковырять... с одной сотней "датчиков".

Так что первый, на коленке писаный, алгоритм полетел на помойку. Обложился книгами, зубрил целочисленную арифметику и теорию нейронных сетей. Выполнение тестовой задачи вместо двух суток уложилось в один час. Занизил точность вычислений... и получил свои восемнадцать минут. Что — в пересчете на полную картину — давало время анализа порядка двадцати пяти лет. Ну что ж, уже реально; не две тысячи лет ждать результата — а всего лишь двадцать пять лет...

Только — холодок по спине, предчувствие; а предчувствиям Саммаэль привык доверять. Что даже двадцать пять лет — это недопустимо много. Ведь как минимум один мир уже погиб, был разрушен; а амплитуда "волн" на прошлом периоде наблюдения росла, а значит, и другие миры постигнет та же участь. Земля — из-под ног, и серая муть вместо листвы за окном и вместо капель летнего дождя на стекле, и пустота вместо людей... которых, возможно, любил.

Не было у Саммаэля двадцати пяти лет. Не было.

Глава 4. Явление демонессы

Это случилось в один распрекрасный, не слишком осмысленный и дождливый по самые не могу день, когда дела не шли ну вообще. И спал Саммаэль два часа от силы, подняло с постели всё тем же давнишним сном, с Пустотой и с крылатой тенью. И Лари, Ани не слову вспомнились, отозвавшись комком у горла. И клиент всё никак не шёл, и дедлайн в Финаншиэл Таймс висел дамокловым мечом, и колонка в Дейдра Хиральд не писалась, ну хоть студента с экономического на неё нанимай, — вон они, студенты, торопятся под зонтиками на лекции...

До самого до утра Саммаэль просидел носом в мониторы, литрами поглощая кофе и куря одну от одной. Копался в алгоритмах классификации и семантического анализа, пытаясь — раз уж не получалось с расчётом невязок — вытащить пару процентов машинного времени на предварительной обработке. А проценты сопротивлялись и топорщились бешеными терабайтами.

К полудню кончились сигареты. Саммаэль всё обещал себе — ну сейчас, сейчас, вот кластерный индекс на этой таблице, вот этот запрос через курсоры, а здесь — через внешнее объединение[7], — хотя на самом деле, просто никак не хотелось вылезать под дождь и брести в магазин. Желание курить всё-таки побеждало; и Саммаэль совсем уже собрался встать, втиснуться в джинсы и дождевик, натянуть не шибко-то стираные носки — и пойти уже в этот долбанный магазин... когда пространство вдруг дёрнулось.

Нет, не так, как при распаде, успокаивал себя Саммаэль, отскочив к окну и вжавшись лопатками в угол. Как будто... как будто некое материальное тело протискивалось через соседние метастабильные слои пространства, и собиралось возникнуть на основной мировой линии... прямо у колдуна перед носом!

Саммаэль и сам не заметил, как стянул на себя всё, что тянется, скомкал в "воздушный пузырь" (единственный бесконтактный приём, который он более или менее освоил), и держал теперь этот "пузырь" перед собой на вытянутых — и изрядно дрожащих — руках.

Нет, ну демон же, успокаивал себя Саммаэль, обычный демон. Ну, бил он этих демонов, ну, драл их и в хвост и в гриву, ну, за рога таскал, и за задние лапы. Кривил, конечно, душой: одного — молоденького — побил по чистой случайности, а второго расстрелял из пистолета в упор. А пистолет — в кобуре, а кобура — на вешалке в коридоре, а патроны — один в стволе, два в обойме, — а это разве что застрелиться. И потом, колдун понимал уже: сейчас это был не просто демон, не жаба с рогами, и не волк на копытах. Это была та, крылатая. Которая сильнее их всех, вместе взятых. Которая — тогда, в глубочайшем Хаосе, посередине между Сумеречьем и Дейдрой, — не дала Саммаэлю раствориться в Пустоте, не дала исчезнуть навсегда и без остатка. Которая — со своей, неизвестной целью — помогла людскому колдуну выжить, и дойти до твёрдой земли...

И теперь, очевидно, являлась взыскивать старый должок?!

А струи тумана, заполнившего всю комнату, всё собирались воедино, там, у двери в коридор, перерезая путь к отступлению. Всё стягивались, свивались в один, крылатый силуэт. И становились всё более плотными.

Она была чёрная. Вся чёрная. Строение тела весьма близко было к человеческому, — к женскому; — и, если вспомнить старые басни, что антропоморфный облик может принять не всякий из демонов, а только сильнейший из них... Тело, однако же, покрыто было мелкой, иссиня-чёрной, тускло отблескивающей чешуёй. На месте лопаток был, очевидно, ещё один плечевой пояс; крылья, похожие на крылья нетопыря, были голые, и сквозь тонкую тёмную кожу просвечивали кровеносные сосуды. Голова была лишена волосяного покрова; на вполне человеческом — и, в общем-то, привлекательном — лице выделялись глаза с ярко-оранжевой радужкой и вертикальными зрачками.

А коленки-то у Саммаэля, между прочим, противно подгибались. И "воздушный пузырь", боевой, с понтом дело, приём, вряд ли был способен хоть чем-то навредить этому существу...

— Я пришла с миром, — сказала, скорее, проверещала демонесса. Голос, высокий и нечеловеческий, болью отдавался в ушах; гортань демона была приспособлена к произнесению совсем других звуков. К ультразвуку. К крику нетопыря.

С миром?! Какой мир, о чём она говорит?! Они нас едят, мы их убиваем... когда можем. Мы живём на твёрдой земле, они вьют свои гнёзда в струях Хаоса... да какой тут, к дьяволу, мир!...

— Я пришла с миром, — повторила демонесса. Уже тише, и почти без болезненной реверберации.

И тут Саммаэль понял, что демонесса напугана. Напугана ничуть не меньше его самого.

И понял ещё, что она не убрала, что она держит вектор перехода. Готовая уйти, убежать, в любой момент, в любую секунду, туда, где никто из людей не найдет — и не выживет. Вправо от Саммаэля и чуть вперёд, сквозь капитальную стену, чтобы колебания пространства не навредили ни самому колдуну, ни стойкам с компьютерной аппаратурой.

— Я пришла с миром, — сказала она ещё раз, уже совсем тихо. И как-то даже потерянно.

— Тогда смени, пожалуйста, форму, — сказал Саммаэль, устало опускаясь в кресло.

* * *

Первая попытка "сменить форму" ввергла Саммаэля в глубокую грусть. Демонесса уменьшилась в полтора раза, втянула крылья и чешую, скинула грудь до второго размера, а бёдра до восьмидесяти пяти, отрастила светлые волосы, курносый нос и хитренькую улыбку...

— Нет, — вскрикнул Саммаэль, даже не задумываясь, откуда гостья знала, как выглядит Лари. Или Ани. — Нет! Подбери себе свой облик.

И добавил, переведя дыхание:

— И предусмотри, пожалуйста, одежду.

Второй раз пошло получше. Длинные волосы цвета воронова крыла, широкие скулы, тонкие губы на бледном, почти что белом лице. Одежда тоже была в наличии: бесформенный — чёрный! — свитер, и не менее бесформенные — чёрные, блин! — штаны. Фигура под свитером и штанами, насколько колдун мог видеть, была близка к исходной, кдемонской; разве что без крыльев и чешуи. Складная получилась девушка... но немаленькая.

Сотворила себе стул, напряженно села, положив руки на колени. И вектор перехода никуда пока что не убрала.

Своё имя она транскрибировала как "Милл-эн-нна", с трудом ворочая непослушным языком. Имя Саммаэля она знала. Слова из неё приходилось тянуть калёным железом; часто колдун чувствовал, как она копается прямо у него в мозгах, подбирая подходящие аналоги на человеческом языке — и ощущение было не из приятных. Её гортань не приспособилась пока что к людской речи, и демонесса срывалась на визг, на ультразвук, от которого закладывало уши.

Было страшно. И отчаянно хотелось курить.

О причинах, по которым она спасла Саммаэля, Милена сказала кратко: ей "нужно было", чтобы колдун жил. К этому она быстро добавила, что не считает, что Саммаэль ей что-либо "должен". Милена на удивление оказалась осведомлена о деятельности Саммаэля; с трудом подбирая слова, она объяснила, что "ткань мира распадается", и что ей нужен кто-то, кто поймёт — или предотвратит — этот распад. А, когда Саммаэль спросил демонессу про ту давнишнюю катастрофу, — Милена осеклась и замолчала. Но что-то явно там было, в той катастрофе... что-то с Миленой произошло.

А вот следующий вопрос демонессы ввёл Саммаэля в ступор:

— Что... тебе от меня нужно?

— Милена, в каком смысле?!

— Ты... смотришь... следуешь...

— Изучаешь?

— Да. Ты изучаешь. Ты изучаешь, что убивает миры. Тебе... что для этого нужно?

— Милена, у тебя есть суперкомпьютер?

— Что?

— Военный суперкомпьютер. Ну... "Констеллейшн-3", или что-нибудь в этом роде...

— Я не знаю, что это такое.

И вид при этом у Милены был — растерянный.

Нет, ну что за дела, думал колдун, чуть расслабившись. Ведь следовало бы ей с меня спрашивать, за ту мою прогулку по Хаосу, в которой я чуть зубы на полку не положил... а тут "что мне от неё нужно". Покурить бы, опять подумалось Саммаэлю. Да ведь нечего.

— Милена, я правильно понял тебя, что ты хочешь знать причины разрушения мира?

— Да. Ты правильно понял.

— Милена. Ты спасла меня. Ты вытащила меня из очень серьёзных проблем. И я очень тебе благодарен, — быстро добавил Саммаэль, чтобы не дать ей возразить. — И всё, что я узнаю о разрушении мира — я расскажу тебе первой. Только... что ты собираешься делать с этим знанием?

— Я хочу знать.

Твёрдо сказала. И слишком уж быстро. "Найти виноватых", неожиданно подумал Саммаэль. "И порвать их на тряпки".

Ему было знакомо это чувство. Тогда, в начале, сразу же после катастрофы. Тогда Саммаэль чувствовал то же... и точно так же искал. И рвал, что характерно, на тряпки... покуда не понял, что "рвать"-то и некого.

"Да что же она потеряла в той катастрофе", подумал Саммаэль ещё раз, а потом — ещё раз — спросил вслух. Впрочем, гостья опять не ответила.

— Ладно, Милена, — устало сказал колдун. — Я, конечно же, сообщу тебе всё, что узнаю, — Только пожалуйста, — подумал он про себя, — ну отпусти ты меня в магазин, ну на пять минут. Вон и погода ведь развиднелась, и с неба уже не льёт...

— Саммаэль. Ты... учёный. Я — воин. Ты живёшь, я узнаю́ то, что хочу знать. Я не могу... не смогу узнать сама, я не... не учёный. Ты... понимаешь меня? — Милена опять отчаянно путалась в словах.

— Да, вроде бы понимаю...

— Тебе надо кого-нибудь убить?

— Нет. Пока нет, — Саммаэль нервно рассмеялся.

— Куда-то прийти? Что-то принести?

— А у тебя курить есть? — неожиданно спросил Саммаэль.

Курить нашлось. Пачка была извлечена из кармана брюк, причём, пачка именно того дерьма, которое колдуну было нужно. Саммаэль почувствовал, впрочем, рывок, незаметный, в пару сотен миллисекунд, — в магазин и обратно.

Поблагодарив и закурив, Саммаэль пораскинул мозгами, — ну надо же чем-то её занять, а то ведь не успокоится! — и сходил в коридор за кобурой. Милена напряглась, когда колдун проходил мимо неё; а вот на пистолет не среагировала. Не потому, что не знала, что это такое, подумал колдун, — а потому, что пуля её не возьмёт.

Выщелкнул патрон из обоймы, протянул демонессе, сказал, мол, мне бы штук двадцать таких, неплохо бы...

— Это... далеко, — задумчиво произнесла Милена, — Это... очень далеко. Мне нужно... два-три... часа, не меньше...

Часа?! Ну, блин... если ей всего три часа вглубь Сумеречья и обратно...

От такой "помощницы" определённо бросало в дрожь.

— Милен... да хоть месяц! Да мне ж не к спеху, мне ж про запас! И только если тебе будет по пути, специально бегать не надо!

— Хорошо, я принесу...

— И, если будет возможность... никого там не убивай. Ладно? Оно сейчас совершенно без необходимости...