Небожитель(общий)

Должна признать, что не такой уж и бесформенной. Когда я на него грохнулась, то особой разницы между льдом и его телом не почувствовала. Крепкий мужик. Единственное, что спасло меня от боли — наша одежда. Удивительно, что я смогла его вырубить, хотя мне всегда говорили, что рука у меня тяжелая.

Не теряя времени на проверку, жива ли моя жертва или не совсем, я вскочила и побежала подальше от этого места, что оказалось не самым простым делом — кругом лед, а я в сапогах на каблуке, при том в одном сапоге что-то мешало. Не знаю, сколько мне пришлось бежать и сколько раз при этом я чувствовала себя фигуристкой на олимпийских играх, но через несколько минут поняла: я без верхней одежды, без денег, без телефона, который благополучно потеряла во время схватки с киллером и в 15 километрах от дома зимой. Даже если посчастливиться добраться до своего жилища и не подхватить воспаление легких... открыть дверь я не смогу, потому что ключи остались в сумке, которая, если верить Алинкиной СМСке, у бармена. Возвращаться сейчас в клуб — это верх безрассудства, если не моментальный смертный приговор. Я обхватила себя руками, пытаясь придумать, что делать, но в голову так ничего и не приходило.

Бывает так, что один поступок наслаивается на другой и так дальше, пока они не увеличиваются словно снежный ком, делая человека заложником ситуации. Вот как я сейчас из-за собственной глупости. Не просто чертовски холодно, я уже продрогла до костей, еле-еле волоча ногами по улице, без малейшего понятия, где нахожусь. Сюда приехала на такси и как отсюда выбраться, не имела ни одного достойного внимания предположения. Даже не знала, в правильную ли я сторону иду, слишком уж много петляла, боясь погони. Нужно найти укрытие, телефон... хоть что-нибудь!!! Но вокруг только промышленные здания и высокие заборы. В принципе, можно было и не убегать... если бы меня даже не убил этот белобрысый, то, наверняка, посадили бы. В клубе осталось все — верхняя одежда, сумка с документами... что за дурацкая привычка носить их с собой?!? Выйду из мест не столь отдаленных — сожгу к чертям! Почему я уверенна, что если выживу, попаду в тюрьму? Все просто. Я бы на месте продажных ментов долго бы козла отпущения не искала... а на нарах... выживу, конечно, но стоит ли? За такое дадут лет пятнадцать...

"Влипла", — это одна из немногих связных мыслей, когда я услышала совсем рядом рев мотора, а затем визг тормозов.

Я просто остановилась. Повернуться сил не было — мышцы как будто заледенели. Наконец, я пересилила себя и свое тело, развернувшись, но для этого пришлось потоптаться на месте.

Рядом со мной стоял низкий, синий спортивный автомобиль. Я не могла поверить глазам, ведь тут и разбитого "жужика" не встретишь, а уж такого авто и подавно, но когда дверь распахнулась — я поняла, в чем дело.

За рулем сидел уже знакомый азиат.

Страх пришел мгновенно, но на какое-либо физическое проявление его сил больше не было, и я продолжала смотреть на автомобиль и водителя. Видимо блондину надоело ждать, и он решил сам определить дальнейшие роли:

— Садись, — сказал он спокойно, на что я упрямо, хотя и немного заторможено покачала головой. Нет уж! Я еще не до конца выжила из ума! — Да садись же ты! — не выдержал мой мучитель. — Ты уже вся продрогла!

Я не сдвинулась с места, а лишь смотрела на него широко открытыми глазами.

— Обещаю, что буду вести себя хорошо. Прости, что напугал тебя там, в переулке... — покачал головой он.

Он не жалел. Я это видела, ему просто нужно добиться, что бы я села в машину. Решив, что хуже все равно не будет, приземлилась на пассажирское сиденье.

— Ты могла умереть от переохлаждения! — воскликнул он. Почему у меня ощущение, что его слова не просто логический вывод? Он смотрел на меня как рентген какой-то, от чего становилось совершенно не по себе. Складывалось впечатление, что он действительно знает, насколько мне холодно. Оказавшись в салоне автомобиля, я почувствовала, что с каждой секундой становиться легче. А я то думала, что отогреваться буду еще неделю.

"Умереть... Вот удивил..." — подумала я, вспоминая, что умереть сегодня можно было не только от переохлаждения! Всю ночь хожу словно по лезвию бритвы, а самое страшное — она еще не закончилась.

Исподтишка рассматривать этого странного человека оказалось более увлекательно, чем размышлять о смерти. Никогда не думала, что мне будут нравиться азиаты! И потом, какой он азиат?!? Хорошо — волосы можно покрасить... но у них не бывает зеленых глаз! Линзы?

— Нравится? — вдруг отозвался водитель.

Я испугалась вопроса и поспешно отвернулась к окну, но он не дал уйти в себя.

— Кстати, твои шуба и сумка на заднем сидении. А вот и телефон, — он торжественно вручил аппарат. Я смотрела на собственный коммуникатор, как на нечто чужеродное, и опять подняла глаза. В голове всего один вопрос: "Почему я еще жива?" Сделав глубокий вдох, я решила прояснить ситуацию:

— Яяя.. нее... исспуггалась тебя ввв перррреулке, — сообщила я, но стучащие зубы немного затрудняли процесс речи. Откуда ему знать, что поцелуи — хорошая тренировка иммунитета...

— Да? — спросил он весело и шутливо потер затылок.

— Зааслллужил, — сообщила я.

— Возможно, — усмехнулся он в ответ. — Тебе куда?

Я назвала адрес и немного помолчала. Понятное дело, что говорить правильные данные в такой ситуации сродни самоубийству. Но с той улицы хорошо добираться, так что можно позволить себе немного расслабиться. Совсем чуть-чуть.

Конечно же, мне не было страшно в переулке, по крайней мере, в тот момент, когда он прижал меня всем телом к стене. Мой личный опыт общения с мужским полом говорил о том, что это довольно невинная шалость. Но испугалась тогда, когда он вышиб бедняге Беллини мозги... ну и еще, когда предполагала, что меня постигнет та же участь.

Я снова задумалась о возможности связать мое имя с убийством итальянца. Даже теперь, когда документы и вещи со мной, я волновалась, ведь кабинет тщательно проверят криминалисты, и я точно знала, что и где они найдут — волосы в шкафу, много отпечатков пальцев, слюну на стакане...

Как же хорошо, что меня там никто не знает, и что я никогда ни за что не привлекалась! У них нет с чем сравнивать мои отпечатки и ДНК... но это не гарантировало безопасности от судебного преследования. Все тайное становиться явным — рано или поздно, так или иначе.

— Спасибо, — промычала я.

— За что? — усмехнулся он.

— Ну.. наверное, что спас мне жизнь... и прости за... — я показала пальцем на макушку.

— До свадьбы заживет, — усмехнулся он и уставился на дорогу, продолжая улыбаться своим мыслям.

Сейчас он выглядел как-то особенно хорошо, даже сложно описать. Словно это его — управлять скоростным автомобилем даже по такому гололеду! Как маэстро... как дирижер — под его руководством рождалось нечто прекрасное.

— Ты хорошо говоришь по-русски, — озвучила я непонятно откуда взявшуюся мысль.

Он улыбнулся, после чего ответил:

— Ты тоже, — он бросил на меня хитрый взгляд.

Я внимательно на него посмотрела, пытаясь понять, что он имел ввиду, как тут меня ослепила догадка:

— Якщо тобі більше довподоби укра§нстька...* — засмеялась я.

— Русский тоже ничего, — в шутливом ужасе оборвал он, но тут же добавил: — Странный вы народ.

— Какой есть, — пожала я плечами. Честно говоря, я — патриотка, и мне совсем не хотелось вести споры о национальных вопросах с потенциальным убийцей, поэтому я решила перевести тему:

— Я тебя не понимаю, — наконец озвучила я главное сомнение.

— В смысле?

— Ну... зачем ты это делаешь? Почему не убил, как бы сделал любой другой б... — я прикусила себе язык. Я решила чем-то себя занять, поэтому достала шубу и сумку с заднего сидения. Не хватало еще ему напоминать кто он и что обязан сделать!

— Бандит? — добавил он за меня, чем заставил замереть на месте. — Наверное, я знал, что вы с подругой ни в чем неповинные овечки... — рассмеялся он себе под нос.

Тут я заметила, что мы уже приехали. Как мы могли добраться так быстро?!? Невероятно, ведь я даже ничего не заметила! И что теперь? Страх опять раскрыл свои холодные щупальца и потянулся к моей шее, но я решила не дать ему победить.

— И как же ты это понял? — спросила строго и жестко. Меня немного раздражало то, что он считает меня беспомощной, но с другой стороны, это же чистая правда. — Хотя нет... дай угадаю. У меня в глазах есть душа?

Я имела честь наблюдать, как из его глаз исчезает веселье, они становятся очень пристальными и читающими, а губы вздрагивают, словно порываясь что-то сказать.

"В яблочко", — подумала я, выпрыгнула из машины.

Как того следовало ожидать, гололед все еще покрывал все вокруг. "Да что же это за напасть такая!" — подумалось мне. Даже нельзя достойно уйти, вместо этого приходится показывать миниатюру "корова на льду"! Каждый шаг давался с трудом, пришлось вспомнить все свои навыки недавних побегов. Честь и хвала мне за то, что в метро я часто езжу не держась, что развивает чувство равновесия. Но как я подозревала, это всего лишь не позволяло упасть плашмя, а вот "красиво покинуть сцену" не удавалось. Пора записываться на каток!

Не хотелось думать, что новый знакомый наблюдает за мной и отмечает каждое неловкое движение, с другой стороны, я бы на него посмо-о-о... — ноги подвели и земля опять ускользнула, но я не упала, поскольку сильная рука ухватила меня под локоть, удержав в вертикальном положении.

— Осторожно, — сказал он. — Зима — явно не твое время года.

На что я фыркнула, выдавив:

— Гололед — не мое время года.

Он обошел меня, усмехаясь. Затем, взяв за руку, потянул за собой, словно я была санками. Судя по выражению лица, ему понравилась забава. Когда мы оказались возле подъезда, он просто подсунул руки мне подмышки и переставил со льда на бетон парадного.

— Доставлена в лучшем виде, — прокомментировал он, после чего оглянулся по сторонам. — Ты уверена, что тебе сюда? — уточнил он.

Страх опять вернулся. Неужели он не смотрел в мои документы? Если так то... я не хотела об этом думать, вместо этого я грозно посмотрела на него:

— Ты хочешь сказать, что я не знаю, где живу? — зловеще уточнила я.

Он весело уставился на палец, которым я тыкала ему в грудь, и немного отступил.

— Ничего я не хочу сказать, — улыбнулся он.

— И правильно! — ответила я и захлопнула дверь парадного перед его носом.

Я так и продолжала стоять и смотреть на закрытую дверь. Интересно, он пойдет следом или нет? Хотя, с другой стороны, стоило ли меня довозить до "дома", чтобы потом убить на собственной лестничной клетке? Это казалось нелогичным, но кто знает этих наемников!

Боже, стою здесь, в чужом подъезде, и рассуждаю о собственной смерти! Кошмар! Я развернулась и поднялась на один этаж и подошла к окну и теперь наблюдала, как фигура в темном плаще двигалась сквозь тьму к спортивному автомобилю, как элегантно он открыл дверцу, как умело скользнул внутрь. Меня, в который раз за сегодня, охватило чувство нереальности, словно я коснулась чего-то запретного или побывала в другом мире. А вот сейчас ниточка, которая связывала меня с этой новой реальностью, в лице незнакомца, ставала тоньше и тоньше. Автомобиль завелся моментально и сорвался с места, унося с собой загадочного владельца. Это событие я встретила двойственными ощущениями, во-первых, с облегчением, а во-вторых, с каким-то странным сожалением. Положа руку на сердце, должна сказать, что это самая загадочная и волнующая встреча в моей жизни.

"Почему он не убил меня?" — подумала я и тут же хлопнула по лбу: "О чем думаешь? Жить надоело? Хватит уже!" — внутренним голосом закричала на себя. Я оглянулась по сторонам. Как же повезло, что в этом парадном нет кодового замка, ведь код к собственному жилищу каждый знать обязан. А так все прошло без сучка и задоринки.

Темная лестничная клетка не отличалась убранством или изысками в виде живых цветов, как это бывало в других подъездах, обычная, в доску своя, обстановка. Серые стены и еле горящие лампочки. Если еще лет пятнадцать назад большинство из них было бы выкручено, а лет десять назад — разбито, то теперь вместо привычных "кругляков" в светильниках еле светили энергосберегающие. Меньше расход электричества, но и света соответственно используемым ваттам, несмотря на все заверения рекламы. Ну, конечно, ведь жителям парадного они нужны исключительно для того, чтобы вставить ключ и открыть замок, а не для чтения. Я не знала, была ли рада приглушенному свету, или он больше раздражал, но все же продолжала сидеть на корточках возле окна. В мозгу проносилось: "а вдруг вернется". И эта мысль заставляла сидеть без движения, выжидая.

Я глубоко зевнула, чувствуя, как тянет в сон. Не буду же я сидеть в этом подъезде до утра, хотя с другой стороны — очень страшно. Впрочем, в подъезде тоже не сильно-то тепло. Другой погоды от зимы ждать не приходиться, несмотря на глобальное потепление.

"Все, хватит!" — подумала я и встала, решительно направляясь к выходу. Нужно добраться домой, потому что завтра на работу. Странная мысль для объекта преследований китайской мафии, но все остальные меня не устраивали из-за излишней драматичности.

Неловко вывалившись из подъезда, я расставила руки в стороны, боясь опять распластаться на льду, наученная горьким опытом сегодняшней ночи. Морозный воздух обжигал кожу и пришлось набросить меховой капюшон, отчего на лицо упало несколько прядей волос. Убрать их — дело не хитрое, но не когда ты находишься в довольно шаткой позиции. Ветер поддувал в спину и от этого я хоть куда-то двигалась.

Мне повезло, что рядом остановилось такси, выгружая таких же полуночников. Недолгие торги и я уже на заднем сидении автомобиля. Разговаривать с таксистом, тем более выслушивать обиды на жизнь совсем не хотелось, поэтому я просто расслабилась и закрыла глаза, не реагируя ни на одну из его реплик.

К себе в квартиру я ввалилась еле-еле живая. "Ну и ночка! Такое и в кошмарном сне не приснится!" — подумала я, стаскивая капюшон с головы, и бросая сумочку на тумбу для обуви. В голове все еще витал алкогольный хаос, поэтому я не особо следила за тем, что делаю, но с каждой минутой пребывания в теплой квартире в верхней одежде становилось все жарче, приходилось понемногу освобождаться от одеяний. Шубку я сняла, словно актриса большого кино, не заботясь о ее состоянии. Я просто расстегнула ее, потом позволила сползти с плеч прямо на пол. Потом я повернулась и, пожалев такое теплое и уютное укрытие от зимней стужи, повесила ее в прихожей. Снять сапоги в моем теперешнем положении оказалось довольно рискованным занятием, но, облокотившись о стену, удалось сделать и это. Вернее, сняла я только один сапог, а в другом пошла в комнату, вдруг что-то вспомнив, правда, хотя тут же забыла, зачем гуляю по квартире в одном сапоге. Упав на диван, я стащила второй, с удивлением отметив, что из него выпал какой-то предмет, закатившись под диван. Я подняла сапог до уровня глаз, отметив ширину голенища. Неудивительно, что у меня там прячутся посторонние предметы! Неловко опустившись перед диваном на колени, я заглянула под него, так ничего там и не узрев. В положении глубокого поклонения перед собственной мягкой мебелью, я поняла, насколько сильно устала, махнув рукой на нелегального эмигранта, я поплелась по направлению к ванной. "Как хорошо, что завтра воскресенье и не нужно идти на работу!" — подумала я, нежась под поистине лечебным душем. На работу, может, и не нужно, а вот спасти утро — просто необходимо, поэтому, завернувшись в полотенце, я пошла на кухню за молоком — лучшим средством от похмелья.