| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но девочка снова оказалась первой. Радостно взвизгнув, Фиори нырнула вглубь куста, затрещали ветки.
— Посмотри, кого я нашла! — выбралась она через минуту.
Первой моей мыслей при виде небольшого пушистого котенка было, что мы нечаянно наткнулись на жилище рыси. Которая наверняка окажется сердита на незваных гостей. И лишь потом я пригляделся внимательнее и едва не отпрыгнул назад. Потому что на руках у Фиори сидел маленький Ловкий.
Обучение будущих Мастеров включало в себя не только заучивание устройства творений и правил работы с цветов. И не только зубрежку скучных книг о созданиях. Несколько раз нам показывали зверей в действии. Для лучшего усвоения знаний, как с ухмылкой говорил учитель. А после такого зрелища было трудно не усвоить...
— Что случилось? — удивленно спросила Фиори, увидев, как я медленно пячусь назад.
Если бы она видела одно из устроенных для нас представлений, то не спрашивала бы.
...В просторном загоне злобно рычат три матерых пса, каждый размером с теленка. Будущие Мастера толпятся вокруг, толкаются, пробиваясь вперед. Наставник, пристально следящий за детворой, дает знак слугам. Медленно открываются створки входа, и на арену вталкивают небольшое существо. По сравнению со здоровенными псами оно просто крошечное. Странное смешение черт кошки и белки: длинный распушенный хвост, кисточки на ушах, изящная, грациозная походка, красивая шубка и милая мордочка.
Ловкий кубарем влетает на арену и замирает при виде врагов. Те оскаливаются, неспешно обступают беднягу, заходя с трех сторон. Выражения их морд не предвещают ничего хорошего...
— Посмотри, он ведь такой безобидный, — недоуменно произнесла Фиори.
А в моей руке вспыхивает Плеть. Безобидный, говоришь?
...Кто-то из девочек всхлипывает, жалея Ловкого. Мальчишки, не обращаяnbsp; Во время той, последней, войны между Регной и Комтией обе враждующие стороны широко применяли творения. Но и этого им показалось мало, и тогда Мастера обратились к прежде малоизученному и если не запретному, то опасному разделу знаний о Подлинных цветах. Разделу о созданиях. Так появились на свет Зоркие, Гончие, Ловкие, Могучие, Проникающие и многие, многие другие. Но преимущества не получил никто. Единственным результатом стало то, что теперь люди гибли еще чаще и страшнее.
& на нее внимания, спорят, сколько продержится создание против волкодавов. И никто не замечает жестокой усмешки на лице наставника...
Момент, когда жертва превратилась в охотника, мы не уловили. Просто мелькнула серая молния, и во все стороны полетели клочки собачьей шерсти. И мяса. Но это мы поняли не сразу. Рычание и вой, поскуливание и стоны, все смешалось в один протяжный вопль. А потом клубок развалился. Целый и невредимый Ловкий сидел посреди загона, невозмутимо вылизывая испачканные лапы. Возле него лежали три громадных куска мяса, ничем ни напоминающие красавцев псов.
Нескольким ребятам стало плохо от этого зрелища. Они еще не привыкли к виду крови и распотрошенных туш. Девочки старательно отворачивались, и уже никто не пытался пожалеть бедного беззащитного зверька, который спокойно прихорашивался, вычищая шерстку от капель крови. Потом Ловкий встал, по-кошачьи сладко потянулся, изящно выгнув спину, и в гробовой тишине горделиво прошествовал обратно к воротам...
Очень безобидный зверек. Очень. Если только на миг забыть, что это беспощадный убийца, способный играючи расправиться с более сильным противником. Создание. То есть то, что создано для убийства. Нам преподали жестокий, но полезный урок. Нельзя путать их с обычными животными. Они другие.
Поймав умоляющий взгляд Фиори, я все же остановился. Может быть, если бы она сама видела побоище, устроенное Ловким, то не стала бы защищать этого детеныша. Но словами мне не передать те ощущения, которые мы испытали в тот день.
— Пожалуйста, можно, я его оставлю?
— А что скажет его мать? — запоздало придумал я ответ. — Не лучше ли вернуть его обратно, пока она не пожаловала сюда? Представь себе, как она может рассердиться.
— Нет, Айрид, он один. И он очень хочет идти с нами! — поспешно добавила она, заметив мое раздражение.
Словно почувствовав, о чем идет речь, зверек завозился, высунул мордочку, умильно принюхался.
— Интересно, с чего это ты взяла, что он один? Неужели он сам сказал тебе?
— Это не совсем слова, просто я вдруг поняла, что у него больше никого нет, и что он хочет остаться с нами, — смутилась Фиори. — Прислушайся, Айрид!
Я посмотрел в глаза поднявшему голову созданию. В невообразимо притягательные изумруды, внутри которых замерли золотые искры. Подлинные цвета сами выплеснулись на поверхность, переливаясь и пылая огнем. Смутные, неясные образы появились в них. Пустота, колышущиеся клубы чего-то серого, давящие, неприятные звуки, будто гонящие прочь. Тоска или потерянность? Не ясно, все тает и расплывается. В мутной пелене загорается огонек, радость или жажда ведут к нему?
Такого я не ожидал. Разумеется, это трудно было назвать речью, скорее уж мыслями или ощущениями. И все же... Отведя взгляд от ожидающего моего решения Ловкого, я посмотрел на Фиори. Увы, говорить нет слишком поздно. Она смотрела с такой мольбой, с такой надеждой, что отказать не получалось при всем желании. Да и не было веских причин для отказа. Образы чересчур расплывчаты и туманны, но одно ясно точно — зверек хочет быть с нами. Возможно, Фиори права. В любом случае, сомневаюсь, что Ловкий нападет на нас, хотя успокаиваться и доверять ему все равно не могу и не буду.
— Ты поняла, кто хозяин создания? — уточнил я.
— По-моему, у него вообще никого нет.
— Ладно, можешь взять зверька с собой, — обреченно махнул я рукой. — Только следить за ним будешь ты. И пусть сам добывает себе еду, а не рассчитывает на нас...
Я мог бы придумать еще много условий, но не успел договорить, как девочка повисла у меня на шее.
— Большое, большое спасибо, Айрид!
Запутавшийся в складках ее плаща Ловкий жалобно пискнул, когда Фиори зажала его между нами. Спохватившись, она отпрянула, выудила его из одежды и, присев к костру, посадила на колени. Обласканный зверек довольно мурлыкнул и, ничуть не стесняясь, устроился поудобнее.
Откинувшись на мешок и жуя согретое вяленое мясо, я с интересом рассматривал создание. Серый с золотисто-рыжими пятнышками детеныш спокойно помещался на двух ладонях девочки. Пригревшись, он прищурил изумруды глаз, но увенчанные красивыми пушистыми кисточками уши постоянно ходили из стороны в сторону, реагируя на любой звук. Между прочим, отличный сторож, лениво подумал я, закончив с мясом и принимаясь за сыр. Еще бы разобраться, что ему от нас надо.
Создание, у которого нет хозяина... Неизвестно как появившееся на свет. Неизвестно потому, что созданные Мастерами животные не давали потомства, по крайней мере, наследующего их способности. Впрочем, похоже, в Приграничье обычные правила не действуют. И теперь нам придется полагаться не на преподанные знания и скудный опыт, а на интуицию и чутье. А за любую ошибку Приграничье берет плату только одной монетой — жизнью. Несколько дороговато, на мой взгляд.
Передохнув еще немного, мы продолжили путь. Солнце начало немного пригревать, но ветер был по-прежнему наполнен холодом и сыростью. Лучше всех устроился Ловкий, которого Фиори посадила во внутренний карман плаща. Просыпаться зверек наотрез отказался и теперь сладко посапывал в тепле и уюте. Глядя на него, я поражался, до чего он похож на обычное животное. Если не знать наверняка, запросто можно перепутать.
Высоко в небе летали птицы, и несколько раз я был уверен, что это Зоркие, но те не обращали на нас ни малейшего внимания. Похоже, что и эти создания чувствовали себя здесь привольно. Мне оставалось лишь удивляться, ведь лишенные своей воли Зоркие на свободе не прожили бы и дня. Отчего же тогда они преспокойно парят в вышине, словно обычные птицы? Был соблазн попробовать подчинить себе одно из созданий, но я решил не торопиться. Ошибка может дорого обойтись нам обоим.
С каждым шагом вокруг становилось все больше Подлинных цветов. Они летали между кронами деревьев, вытекали из стволов и ветвей и втекали обратно. Переливающиеся, радужные полосы беззвучно скользили по листьям, сверкающие в лучах солнца осколки реяли в воздухе. Манящий, призрачный танец Многоцветья притягивал к себе взгляд, отвлекал, мешая смотреть по сторонам. Приходилось прикладывать усилие, чтобы не поддаться соблазну замереть и, не отрываясь ни на миг, наблюдать за плавным движением цветов.
Мало-помалу лес поредел и вскоре закончился. Пробившись сквозь густую поросль молодых деревец, я остановился, раздумывая, куда идти дальше. Справа простирался бескрайний луг. Ветер лениво качал верхушки травы, и по зеленой глади катились широкие волны. Слева, чуть поодаль, высилась зеленая стена бора. Стройные, рослые как на подбор сосны стойко принимали на себя удары ветра. Может, в лесу будет теплее? Или хотя бы не так ветрено.
Приняв решение, я направился к бору, заодно прикидывая, как далеко он простирается на запад. Ночевать в нем будет неуютно, зато ни один Зоркий нас не увидит. Но не успели мы сделать и несколько шагов, как Огонек заупрямился, не желая идти вперед. А когда я натянул поводья, резко дернулся назад, едва не сбросив Фиори. От тряски проснулся Ловкий, высунулся из-под полы плаща, завертел головой. Девочка торопливо соскочила с коня и, придерживая зверька, отошла в сторону. Сердито глядя на Огонька, я неторопливо создал Плеть. Не хотелось бы пользоваться ей, то и терять время мы не можем.
— Подожди, Айрид, — окликнула меня Фиори.
— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросил я, обходя коня сзади.
— Нам нельзя идти в лес.
Услышав это, я остановился, внимательно посмотрел на девочку. В Приграничье всегда надо быть начеку. И если спутник что-то увидел, лучше проверить еще раз, чем лезть в ловушку. На первый взгляд, бор не выглядел опасным. По крайней мере, не более опасным, чем луг. И хотя от него веяло чем-то странным и незнакомым, чем-то темным и суровым, но точно не гибелью и не болью. Или же я ошибаюсь?
— Что ты почувствовала? Я ничего не ощущаю. Почти ничего, — поправился я, когда заметил удивление на ее лице.
Девочка замялась. Видно было, как она сомневается, верно ли поняла и истолковала ощущения. Наконец, ее тревога одолела нерешительность.
— Снаружи леса он не опасен, но внутри... Внутри он враждебен ко всему чужому, так мне показалось.
В этот момент Ловкий вырвался из ее рук, спрыгнул на землю и глухо зарычал, повернувшись к лесу. Выгнув спину и распушив хвост, зверек выглядел одновременно смешно и грозно. И бор, словно ответил на его угрозу. По ветвям прокатилась легкая дрожь, что-то мощное зашевелилось, заворочалось в глубине чащи. Фиори поспешно взяла зверька на руки, и тот не стал сопротивляться, послушно забравшись под плащ.
— Ты права, — кивнул я девочке. — Что бы там ни было, сталкиваться с ним не стоит. Пойдем лугом, может, Мастера и не выследят нас.
Я не стал добавлять, что они, скорее всего уже вошли в Приграничье. Лучше поторопиться, а не тратить время на пустые разговоры. Чем больше расстояния отделяет нас от погони, тем больше шансов обойтись без боя.
Первые шаги по полю я делал осторожно, опасаясь ловушки. Огонька пришлось понукать, заставляя идти вперед, чтобы он сдвинулся с места. Коню не нравился луг, но бора он боялся еще сильнее. В отличие от него Ловкий, прижавшись к Фиори, сразу успокоился и больше не рычал. Лишь время от времени высовывался, смотрел по сторонам и вновь прятался.
Хотя мы шли на приличном расстоянии от бора, я ощущал чье-то настороженное внимание. Неприятно пристальное и отчасти враждебное. С каждой минутой оно чувствовалось яснее, понятнее. Нет, в нем не было желания напасть, но лишь до тех пор, пока мы не приближались. А вот потом нам пришлось бы туго. Странно, но, несмотря на все усилия, я не так и не смог понять, что или кто скрывался в лесу. Судя по нахмурившейся Фиори — и она тоже. Но идти туда сейчас и разбираться было бы верхом глупости. Целыми остались, и то ладно.
Постепенно внимание ослабло. Будто таинственному существу надоело следить за столь мелкими букашками, как мы. Довольно неприятно чувствовать себя, как на ладони, ощущать чужой взгляд и не иметь возможности укрыться от него. Лишь когда темная стена бора отдалилась к югу и осталась позади, я вздохнул с облегчением, но и не подумал ослаблять бдительность.
Куда больше странного наблюдателя меня волновали охотники. Если с заставы вовремя отправили гонца, то они уже переправились через Гроссфи. Стоит им послать на разведку Зоркого, и тот моментально заметит нас. Посреди луга от его взора не спрячешься. И тогда погоня без особого труда выйдет на наши следы. Эх, будь у меня кристалл с достаточно сильным маскирующим творением, может, и не пришлось бы каждую секунду коситься на небо. А так борись с волнением и шагай вперед навстречу неизвестности.
Однажды, из-под копыт Огонька метнулись в разные стороны шустрые, мелкие зверьки. То ли мыши, то ли еще какие-то грызуны. Чутко спавший Ловкий тут же встрепенулся, но так и не решился поохотиться, лишь проводив убегающую добычу тоскливым взглядом.
День уже клонился к вечеру, когда кажущийся бесконечным луг, наконец, закончился. Не доходя до редкого лесочка три десятка шагов, я остановился и пристально всмотрелся в него. Между деревьями сверкали Подлинные цвета, горящие багрянцем в лучах заходящего солнца. Что-то разобрать в буйном пожаре красок было неимоверно трудно. Промучившись с полминуты, я обернулся к Фиори.
— Чувствуешь впереди что-нибудь плохое?
Девочка помедлила с ответом, встревоженно глядя вдаль.
— Не могу разобрать. Вроде бы в глубине что-то ощущается, но очень слабо и неясно, — виновато посмотрела она на меня.
Проглотив недовольство, я успокаивающе махнул рукой:
— Главное, чтобы там не было той штуки, как в бору. А с остальным разберемся на месте.
Вопреки моим опасениям, идти в лес Огонек не воспротивился, лишь недовольно тряхнул головой. Хорошо, если он прав и ничего особого нам не встретится. Гораздо хуже, если конь не чувствует скрытой опасности, но тут ничего не поделаешь. Придется быть готовым к любым сюрпризам, в первую очередь неприятным.
Вскоре путь нам преградили несколько неглубоких оврагов, появившихся не далее как этой весной. Но на их дне текли тонкие ручейки Подлинных цветов, поэтому мы потратили почти четверть часа, чтобы убедиться, что здесь нет ловушки. Затем, будто нарочно, деревья сгрудились, заставив нас то и дело обходить их. Поглядывая на повисшее над самым горизонтом солнце, я уже начал выискивать место для ночлега. Такое, чтобы окрестности просматривались в любую сторону, а мы сами оставались незамеченными.
Тусклые солнечные лучи едва пробивались даже сквозь поредевшую листву, наполняя воздух слабым, призрачным светом. Внезапно деревья расступились, и Огонек, задрожав, остановился как вкопанный. Вся поляна, от пожухшей травы до верхних ветвей, была окутана странным плетением. Обычно, говоря паутина, подразумевают тонкие нити, образующие плотную или не очень сеть. Но зрелище, открывшееся перед нами, лишь отдаленно походило на нее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
