Рысь

Чтобы окончательно не свихнуться от неизвестности и клаустрофобии, я упал в койку и попытался заснуть. Мое счастливое свойство — уметь отрубаться всегда и везде, едва представится такая возможность, не подвело и на этот раз.

После нашей своеобразной проверки чувств, отношения наши стали теплее. Хотя это как посмотреть. Рика постепенно становилась сама собой — гордой, резкой и властной. Мое отношение к ней было двояко — с одной стороны, я ее любил, это несомненно. С другой — каждая минута с ней была для меня борьбой. Мне нельзя было растворяться в ней, нельзя было полностью попадать под ее власть. Вариант подкаблучника меня никак не устраивал. Иногда мне казалось, что иначе быть с ней и не получится — надо стать ее тенью, тогда в нашей с ней жизни наступит мир и порядок. Она была лидером, прирожденным лидером. Я лидером не был, я не стремился никогда никого подчинить своей воле. И желал, чтобы окружающие относились ко мне так же. Полное равноправие и все такое, вот что мне было нужно. Впрочем, надо отдать ей должное, она время от времени пыталась обуздать себя и не обижалась, когда я резко ее осаживал. Так что кое-как мы друг к другу со временем притерлись. По-прежнему почти каждую ночь, кроме выходных, Рика проводила у меня. Иногда вечером мы выбирались в люди — бродили по городу, сидели в каких-нибудь уютных ресторанчиках или посещали наши профессиональные вечеринки. Вместе. Да, вместе. Скоро конечно же нашим общим знакомым стало ясно, что мы пара. Сколько я выслушал сочувствующих упреков от своих приятелей — не передать. Но, что самое забавное, в глазах у всех моих друзей я читал при этом едва прикрытую зависть и недоумение. Почему ОНА выбрала меня?! Чем я ЕЁ взял?! Признаться, это льстило моему банальному мужскому самолюбию. Рика, была моим трофеем и я этим гордился безмерно. Иногда, да что иногда — часто! — ради зависти окружающих мы готовы терпеть рядом с собой самых невыносимых стерв. Нет, Рика не была стервой, я не это хочу сказать... да вы поняли. Однажды, на презентации мужского дома мод, куда по жребию мне выпало идти работать, я встретил одного товарища, давнего моего знакомого. Отсняв положенное количество кадров, я засел в углу зала с парой коктейлей и там этот парень меня и отыскал.

— Я слышал ты встречаешься с Даренской, — без обиняков начал он, бесцеремонно захапав один из моих коктейлей, с огромным трудом отбитым мною у страждущей публики. Я нахмурился, стараясь вспомнить имя моего знакомца. Я явно когда-то шапочно его знал. Но вот инициалы напрочь вылетели из головы. Что-то алкогольное было в его имени...

— Ну и как она тебе? — Продолжал парень, шумно высасывая из трубочки пойло.

Может Петров-Водкин? Нет, это не он... Или какой-нибудь Наливайкин... черт, как неудобно-то... Наливкин...

— Что? — Очнулся я, поняв, что пропустил его тексты.

— Эрика! Говорят ты с ней замутил что-то! — Терпеливо повторил парень.

— Шустов! — Обрадовался я. — Вадим Шустов! Я тебя помню...

— Правда? Ну надо же, — усмехнулся он. — Денис Быкасов, я тебя тоже помню. Помню моя подружка тогда еще сказала, что у тебя фамилия, очень подходящая для мужчины. Помнишь ее? На дне рождения у Смолиной я с ней был. А ты тогда со Смолиной вроде зажигал. Удивляюсь, как тебе таких девок удается отхватывать, видать и правда фамилия удачная. — Он мне подмигнул. — Ну чего там Эрика? Ты давно с ней?

— Да, уже месяца три наверное. Я смотрю, я стал популярным из-за нее, теперь ко мне постоянно кто-нибудь подходит и спрашивает "И как она тебе?".

— Ну не удивительно же. Интересуется народ. Надо быть полным камикадзе, чтобы с ней связаться. Я вот тоже, помнится, зажигал с ней. Мы недели две вместе терлись, так что я вроде как не посторонний человек. Но я с ней не смог долго. Мало того, что она с закидонами, так еще в постели вообще никакая. Ведет себя так, будто одолжение делает, что дает. Не люблю этих картинных блондинок за это — бревно лежит под тобой и не понятно, уснуло уже или еще дышит. И так я с ней, и эдак, да все ни к черту.

Он явно ждал от меня каких-то комментариев, но я очень увлекся своей выпивкой. Все не мог оторваться от трубочки, грейпфрутовое пойло меня просто заворожило.

— Ну че, Дэн, ты тоже мучаешься? Ради красивой вывески, можно и потерпеть ночные неудобства, а? — Он подмигнул мне. — Или тебе удалось раскочегарить все-таки снежную королеву?

— Да вообще без вопросов, — я наконец отставил стакан, ибо он был уже пуст и самодовольно уставился на своего собеседника.

— Что, все в порядке с этим? И что там за секреты у нее?

— Никаких секретов, друг. У нее есть просто фишка такая — ей надо, чтобы был большой член. Тогда она просто ураган.

Эта невинная шутливая фраза просто убила парня наповал. Кровь отхлынула с его лица и на несколько секунд он напрочь потерял свое высокомерное самообладание. Как же я наслаждался в эти секунды! Я бы мог окончательно добить врага еще парочкой комментариев, которые готовы были сорваться у меня с языка, но я проявил великодушие. Лежачего я быть не мог. Я всегда был добрым.

— Ну я и не удивляюсь, — пробормотал парень с водочной фамилией, пытаясь вернуть себе самообладание. — Когда женщина рожала, ей там надо просто бульдозером туда входить, чтобы она почувствовала.

На этот раз кровь отхлынула от моего лица. Наверное я не успел вовремя взять себя в руки, потому что Шустов сразу заметил мое недоумение.

— Чего ты удивляешься? — Обрадовался он. — Ты что, не знал про ее сына?

Я не смог соврать, не было времени собраться. Да и все было написано на моем лице.

— Нет.

— Ну надо же. Я слышал, ты давно с ней, и она не сказала? Может она бы после свадьбы тебе только чадо свое предъявила? Скажи спасибо, что меня встретил. Да, у нее есть сын. Ему уже лет двенадцать-тринадцать может, взрослый парень. Ты ее попроси познакомить тебя с ним, она в шоке будет что ты знаешь, наверное у нее были причины скрывать его раз не сказала. Я-то сразу знал об этом. Она просказалась как-то, я на ус и намотал. Она нагуляла его еще в школьные годы кажется. Я не интересовался что да как, но ты поинтересуйся, если у тебя серьезные планы на ее счет.

Когда Шустов убрался, я еще долго сидел в задумчивости. Почему Ри не сказала мне о ребенке? Впрочем, ведь я не спрашивал никогда про ее семью, ее прошлое... Не в ее привычке рассказывать что-то просто так, лишь бы поболтать. Быть может она считала, что мне это не интересно. Я вдруг вспомнил того мальчика, на похоронах. Он все время был рядом с ней, я же видел его. Но почему-то мне и в голову не пришло, что у Рики может быть такой большой ребенок. Тем более мне трудно было поверить, что она, такая рассудительная и правильная, могла оступиться в ранней юности так по-дурацки, чтобы "залететь". В ее жизни нет места случайностям, она сама часто говорила это мне. Но если не случайность — выходит, тогда, давно, она уже любила кого-то. Любила настолько, чтобы родить от него ребенка... Я не ревновал, нисколько не ревновал Рику к ее прошлому. Я вообще не ревновал ее ни к чему и ни к кому. Мои чувства к ней были особенными, не допускающими этой унизительной эмоции. Просто мне хотелось до конца ее понять. Познать ее ускользающую переменчивую душу. Открыть и удержать ту мою Рику, которая пряталась за сталью ее глаз. Живую Рику. И этот ребенок... быть может он и был частью той, живой Рики, ее человеческого прошлого...

Я рассказал ей о встрече с Шустовым. Рассказал о нашем маленьком диалоге. Но ту часть разговора, где он упомянул о ребенке — я утаил. Мне захотелось узнать, почему она сама мне не сказала. Ведь придет момент, когда ей придется это сделать. Или быть может не придет... это зависело от того, какие планы Рика строила насчет меня. Я дал ей шанс решать самой когда настанет время все раскрыть.

Рассказ про Шустрова нисколько не огорчил Рику. Она посмеялась вместе со мной моему находчивому ответу — и не больше. Мне было интересно почему они расстались, но Рика ничего об этом не сказала, а расспрашивать ее я не стал.

По четвергам Рика уходила на работу после двух, поэтому я договаривался с Майклом, что меня не будет в первую половину дня и мы с удовольствием проводили утро с ней вдвоем. Готовили вместе завтрак, пили зеленый чай, валялись в наполненной ванне и смотрели какое-нибудь новое кино, предусмотрительно купленное мною накануне. Интимные подробности я стыдливо опускаю.

В один из таких дней мне пришлось судорожно дорабатывать на компьютере горящий заказ, и моя Рика оказалась предоставленной сама себе. От скуки она принялась разгребать хлам у меня в столе и нашла пару старых альбомов с моими работами. Один — подборка репортажных снимков, которые я делал для какой-то выставки, другой — пейзажи. Помнится, было у меня в жизни такое увлечение — я мотался по всей стране с всякими геологами и туристами и увлеченно щелкал всякие красивые места. Потом снимки можно было неплохо продать, я даже чуть не остался жить в Москве — настолько хорошо у меня сложились отношения с глянцевым журналом "Атмосфера", в то время очень популярным. Но человеком амбициозным меня никогда нельзя было назвать, потому, как только пейзажи мне наскучили, я осел в родном городе и занялся своей студией. Уж очень понравилось мне работать с живыми моделями. Особенно юными и длинноногими. Физиологический интерес поборол во мне амбиции, так-то... Теперь только альбомы, давно забытые и заброшенные, напоминали о бурной моей туристической юности.

Рика завалилась с альбомами на кровать и принялась их листать. Я же снова погрузился в работу. Правда, с удивлением и немного разочарованием, подумал, что за все время что мы вместе, моя возлюбленная совсем не проявляла интереса к моему творчеству. К моему, так сказать, человеческому, личностному началу. Вот такая вот ее любовь... Эта мысль мелькнула и тут же улетучилась. Фоторедактор на моем ноуте снова полностью завладел моим вниманием. Хотелось поскорее закончить с работой, чтобы успеть заняться сладким Рикиным телом. Не знаю как долго я отсутствовал, погруженный в работу, но наверное достаточно долго, потому что спина успела задеревенеть к тому моменту, когда что-то извне вырвало меня из виртуального пространства. Я медленно повернулся и встретился глазами с Рикой. Она лежала на диване, перед раскрытым альбомом и полным изумления взглядом разглядывала меня. Наверное уже давно.

— Что, Рик? — Спросил я. — Ты что-то сказала?

— Это прекрасно, — прошептала она. — Просто поразительно...

— Что? Тебе понравились картинки? — Удивился я. Я просто засветился от самодовольства, ну надо же, Рика обратила внимания на мои работы! Еще и похвалила! Это дорогого стоило.

— Ты очень талантлив, ты знаешь об этом? — Продолжала она вдохновенно, — я даже представить себе не могла, что ты такой... У тебя поразительное чувство цвета, ты так умело манипулируешь освещением, естественным светом... законченность композиции и вместе с тем какая-то недосказанность... у меня просто нет слов! Твои работы передают зрителю твое настроение — а ведь это один из признаков таланта — когда ты можешь фиксировать малейшие движения души так, чтобы другие могли их почувствовать, настроиться на твою волну... Я даже не подозревала, что в тебе есть такая глубина!

А ошарашено захлопал глазами. И это говорит моя Рика?! Нет, она конечно, иногда заворачивала тирады а-ля журнальная статья, но как-то не готов был я в свой адрес такое слышать...

— Да ну, брось. Какая там глубина. От балды щелкал все подряд, а потом выбирал то что более-менее получилось, остальное выкидывал. Все фотографы так делают. Ничего особенного! Я вообще, если честно, не особо верю, что фотограф может быть талантлив. Фотохудожник! Какой там художник! Даже любитель из сотни фотографий может сделать пару вполне художественных и достойных. Это вопрос случая и хорошей аппаратуры. И еще фотошопа, в данный момент. Тогда, конечно, все вручную делалось, никаких компьютеров, но все равно — обычные картинки. Хотя, конечно, Рик, я очень рад, что тебе понравилось...

Она снисходительно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, ты не прав. Ты просто не понимаешь. Если я говорю о ком-то, что он талантлив, значит так оно и есть. В моей семье все время была тяга к творчеству, все мои родственники очень хорошо разбираются в искусстве. По иронии, у нас не было никого, кто бы был талантлив в чем-то, хотя мы очень к этому стремились всегда. Но, похоже, нашим единственным талантом было и остается именно ВИДЕТЬ настоящие произведения искусства. Наверное мы прирожденные критики. Так что мне ты можешь верить.

— Ну хорошо, как скажешь, — я пожал плечами. Рика смотрела на меня с такой любовью и восхищением, что я просто терялся. Такой я ее еще никогда не видел. И я решил, что к черту работу, я должен воспользоваться ее расслабленным обожанием прямо сейчас, а то неизвестно когда еще мне удастся ее такой поймать.

Когда Рика уходила на работу, едва живая от моих ласк, она сказала, что в выходные я должен быть готов. Потому что пришла пора мне познакомиться с ее семьей.

Я спал почти без перерыва полтора суток. Просыпался, видел эту ужасную комнату без окон, с тусклой лампочкой под потолком и снова засыпал. Когда спустя вечность за мной пришел мой знакомый конвоир с собакой, я уже мало что соображал. Он отвел меня в сарай с душем, потом посадил за деревянный стол в саду, приковал наручниками одну мою руку к железному столбу, который служил опорой для бельевых веревок и приказал есть все, что я захочу. Сыр, картошка, колбаса. Меня затошнило при виде еды. То ли от голода, то ли это было нервное. Я все-таки попытался впихнуть в себя кусок сыра. Душ, свежий воздух, еда — я вполне догадывался чем заслужил такие курортные условия. Вернее, их заслужила мне Рика. При мысли о том, что она жертвует своим телом ради того, чтобы со мной обращались хорошо, меня едва не вырвало и я осторожненько положил сыр обратно на тарелку. Но что я мог сделать, ЧТО!!! Впрочем, тут что-то было не так... ОНА БЫ НЕ СТАЛА СПАТЬ С ЧЕРНЫМИ НИ ЗА ЧТО И НИКОГДА. Она бы лучше сама перегрызла себе вены, я точно это знаю. И уж тем более не стала бы ради меня...

— Чего не ешь? — Угрюмо спросил меня мой тюремщик. Он сидел напротив. Пес лежал у моих ног под столом. — Эрика сейчас придет и будет говорить с тобой. Она так захотела, и я ей разрешил. Если будешь дурить, я тебя убью и скормлю твои уши своему псу. Не посмотрю что ты отец ее сына, мне на это плевать.

Я напрягся. Я не хотел видеть Рику. Я боялся... боялся посмотреть ей в глаза и узнать правду. Но мне конечно же надо было ее увидеть.

На ней было очередное старомодное платье, наверное еще времен молодости наших родителей. Но она все равно выглядела как всегда восхитительно. Большие оранжевые маки на белом фоне, ткань тесно облегала ее фигуру, слегка собираясь складками на талии. На щеках моей жены играл здоровый румянец, кажется даже она немного загорела. О да, здоровый деревенский воздух и активный секс со смуглым южным парнем шел ей на пользу.

Без капли смущения или замешательства, она подошла и села напротив меня. Бросила на моего конвоира многозначительный взгляд и тот тут же испарился как июньская роса. Неужели ради того, чтобы хоть минимально манипулировать, она стала с ним спать. Нет, только не Рика! Рика бы никогда... Рика, Рика бы... А впрочем, я так долго исподволь пытался ее изменить, что быть может мне это наконец удалось? Я разбил все привитые ей семейные установки? И она научилась быть гибкой? Надо же, для меня настал час триумфа. Почему-то захотелось кого-нибудь убить. Хотя бы себя для начала.