Провинциальный роман. Ирина (Общий файл)

— Вот такой план, — закончила свой рассказ Лена. — Что ты думаешь?

— Лена, ты серьезно?

— Серьезнее не бывает.

— Очень похоже на розыгрыш...

— Ира, за кого ты меня принимаешь, я со всей ответственностью заявляю, план продуман в основных, крупных деталях, мелочи додумаем на месте. Поехали?

— Лена, такие вещи в момент не решаются...

— Ты подумай неделю, в следующие выходные я приеду, ты все обдумаешь, и мы будем строить планы.

— Лена, я должна буду здесь все бросить.

— Ира, что ты здесь такого важного бросаешь, чего не будет у тебя там?

— Работа...

— Работы в Энске гораздо больше, чем здесь.

— Квартира...

— Квартира — такая вещь, которая карман не тянет. Если все пойдет так, как надо, то жить тебе там будет где. А что с этой квартирой делать решишь потом.

— Родители...

— Ира, неужели твои родители не порадуются за тебя, если ты устроишь свою личную жизнь. Вот скажи, только честно, каковы твои шансы нормально выйти замуж в Ирге? Тебе уже двадцать четыре года, ты помнишь? — Лена понимала, что поступает жестоко, но остановиться уже не могла.

Специфика маленького городка такова, что в двадцать ты становишься старой девой. Все сверстники, потенциальные мужья, вдруг становятся отцами семейств, чужих семейств. Свободными остаются только алкоголики и наркоманы либо настолько домашние мальчики, что в качестве даже чисто гипотетического мужа не представляют никакой ценности. Выйти замуж в Ирге в двадцать четыре года и сделать это удачно — большое чудо из области фантастики.

В свое время Саша, тогда еще не Черная, а Попова, вышла замуж смешно подумать почему. "Представьте, девочки, соседка снизу, ей ведь восемнадцать только стукнуло, а она с мужем и коляской гуляет. Мне ведь двадцатник скоро стукнет, а я все стою с Сашкой в подъезде, как дура". Через пару месяцев после этих горестных вздохов Саша оказалась счастливой обладательницей новой фамилии и тоненького золотого колечка.

— Такие дела, Наташа, — Ира печально вздохнула. — Я теперь в такой задумчивости...

— Ты от меня совета ждешь?

— Даже не знаю, чего-нибудь... Как вообще эта дикая идея воспринимается?

— Вообще, конечно, едут девочки в Москву с маленькими чемоданчиками и становятся звездами...

— Только это далекие девочки, киношные, журнальные, ненастоящие какие-то...И сколько звездами становятся? А сколько пропадают?

— Так ты и не в Москву едешь, а тут рядом совсем, если что-то не получится — вернешься. Хотя я бы, наверное, не рискнула. Лучше синица в руке, чем журавль в небе.

— А есть у меня синица? Не знаю. Что моя синица?

— Ну, работа нормальная, институт...

— Институт через полгода закончится, и тогда же с работой что-то решать надо будет.

— Да, наверное...

— Я хочу, чтобы у меня была семья: муж, трое детей и черепашки. Когда я закончу институт, мне будет 25! Кому я здесь буду нужна? Я ведь не выйду замуж?!

— Я бы не рвалась туда...

— Ты другое дело, ты была там. А я какая-то неполноценная получаюсь, что ли... — на глаза Иры навернулись слезы.

— Ну-ну, Ирочка, не надо расстраиваться. Посмотри на себя — ты же как "Кавказская пленница" — красавица, спортсменка, только что не комсомолка...

— Когда я думаю об этом, всегда начинаю жалеть себя и плакать, — Ира всхлипнула. — Вдруг у меня с этим Максом все получится? И будет у меня самая настоящая семья? А?

— Вот что, подруженция, я думаю, что ты уже на самом деле все решила, и теперь меня пытаешься убедить, — Наташа улыбнулась. — Ты хочешь, чтобы я сказала: съезди, попробуй?

— Не знаю... Наверное, что-то вроде того... А ты скажешь?

— Если тебе надо — скажу. Для чего же еще нужны подруги? Ира, съезди, хотя бы посмотри на этого Макса. А там и думать будешь.

— Ох, Наташа, у меня гора с плеч свалилась, — Ира схватила Наташу за руки. — Как здорово, что ты у меня есть.

— Как там говорится? Лучше сделать и раскаяться, чем не сделать и каяться. Съезди — посмотри.

— Спасибо, Наташ, спасибо. А у тебя-то как дела, а то я что-то все про себя, да про себя?

Девушки проболтали до глубокой ночи, вермут остался почти нетронутым на столе. В начале третьего Ира, вспомнив, что завтра — рабочий день, стала прощаться.

— Спокойного остатка ночи!

— И тебе подруженция!

Ира бойко застучала каблучками вниз по лестнице. Выбежав из подъезда, Ира остановилась от удивления. И было от чего. На скамейке в неудобной позе, скрючившись, спал Андрей. Ира улыбнулась и легко дотронулась до его плеча.

— Вставай, мой рыцарь печального образа, простудишься.

— Да? — вздрогнул Андрей. — Конечно, сейчас.

— Что ты здесь делаешь?

— Странный вопрос, тебя жду, — возмутился Андрей. — Как ты одна среди ночи домой пойдет. Должен же хоть кто-то об этом думать! Мы идем? Или будем здесь стоять?

— Мы? Хорошо-хорошо, конечно, идем.

Молча шагая рядом с Андреем, Ира думала о том, до чего причудливо переплетаются человеческие отношения, мысли и желания. Рядом с ней идет Андрей, который спит и видит себя ее мужем, как только разведется со своей первой женой. А Ира собирается ехать за несколько сот километров, чтобы посмотреть на возможного кандидата в мужья, кандидата, который и знать пока о ней не знает.

— Спокойной ночи, мой верный рыцарь без страха и упрека, — сказала Ира у дверей своей квартиры.

— Ира, может быть, я могу... — Андрей поставил ногу на порожек.

— Нет, Андрей, не можешь! — Ира столкнула его ногу с порожка и захлопнула дверь.

Раздался глухой удар в дверь, Ира вздрогнула от неожиданности и отошла от двери, чтобы не слышать, что о ее внешних и душевных качествах говорит Андрей. "Интересно, на что он рассчитывает после таких выходок?". Внизу громко хлопнула подъездная дверь.

"Ничего, вот приедет Ленка, и будет мне счастье", — было последней мыслью Иры перед тем, как она провалилась в сон.

Глава 5

— Брр-брр-брр! Брр-брр-брр! — надсадно дребезжит, доставшийся в наследство от бабушки будильник.

Просыпаться совсем не хочется — голова гудит от полночных посиделок и совсем чуть-чуть от выпитого вермута.

— А ведь я вчера решилась! — неожиданно возникла мысль и разбудила Иру гораздо эффективнее противной трели будильника. — Теперь мне должно быть легко!

Ира села в постели. Это и в самом деле оказалось сделать несложно. "Может быть, мне по поводу легкости необыкновенной сделать комплекс утренней гимнастики? Все-таки новая жизнь начинается!"

Следующие десять минут Ира посвятила энергичной разминке под музыку. Давно утро не начиналось на таком душевном подъеме. Сборы на работу заняли совсем немного времени. Даже "рисование лица", обычно занимавшее большую часть отведенного на сборы времени, прошло на удивление удачно: все получилось с первого раза.

По дороге на работу Ире все казалось необыкновенным: бесконечно-прозрачное голубое небо без единого облачка, отливающая всеми цветами теплого спектра листва деревьев. Наступила настоящая золотая осень! Ира даже подняла несколько особенно красивых листьев, чтобы украсить свой письменный стол букетом. Люди, торопящиеся на работу, казались не хмурыми, как обычно, а несли приятные выражения лиц в свои офисы и улыбались Ире, то ли делясь с ней своим хорошим настроением, то ли заряжаясь ее энергией. Какое необыкновенное утро! Как, оказывается, преображается все вокруг, когда на тебя не давит необходимость выбора.

Кабинет, в котором вчера совершенно ничего не хотелось делать, радушно встретил свою хозяйку. "Листья в вазу на стол, в шкафах — прибраться! Раз-два!", — скомандовала себе Ира. Работа закипела.

Пару раз заглядывала Светлана, предлагая "позагорать" — в ее терминологии "сходить в "Маленькое солнышко". В первый раз Ира вовсе не заметила Светлану, но во второй визит та была настойчива.

— Ира, сколько можно работать? От работы кони...

— Света, ты разве не знаешь, что труд и только труд сделал из обезьяны человека, — Ира решила вступить в дискуссию, ей было любопытно, что ответит любящая риторические прения Света. Светлана не обманула ожиданий Иры:

— Последние исторические исследования, — важно начала Света с улыбкой, — постановили, что труд мог сделать из обезьяны только горбатую обезьяну, а вовсе не человека. Здесь не иначе как вмешательство божественного провидения...

Дальше Света уже не смогла говорить от распиравшего ее пафоса и душившего смеха.

— А если серьезно, Ир, то ты сегодня совсем другая, кажется, даже светишься изнутри.

— Да, а еще у меня в руках горит вчерашняя, если быть честной, работа!

— Думаю, что если бы твоя работа у тебя горела, то наша администрация была бы очень недовольна. Да, и приняла бы административные меры против тебя, — Свете определенно нравился ход ее мыслей. — Администрация...административные меры... Тебя бы отстранили на время устранения очага возгорания. Конечно, сгорел весь методический архив, тебя определенно отстранили бы от работы, и мы бы как раз успели бы сходить в "Маленькое солнышко"!

— Какая ты, Света! Не предполагала за тобой такой нудности! Сейчас, через пятнадцать минут встречаемся на крыльце.

— Хорошо. Ты помнишь, что сегодня в 12 планерка? Нам надо успеть вернуться!

— Я буду угощать тебя необыкновенно быстро. Продумай меню, чтобы там не тратить время на это, — сурово напутствовала Ира.

— Ну, раз ты угощаешь, мне есть над чем подумать ближайшие пятнадцать минут! — сказала Света, прикрывая за собой дверь.

Когда Ира вышла на крыльцо колледжа, Света уже поджидала ее там, нервно постукивая каблучками.

— Наконец-то, коллега!

— Надо же, а мне казалось, я укладываюсь в отведенный период времени, — Иру забавляла Светина торопливость. — Идем!

— Рассказывайте, коллега, где у вас кнопка? — Света задала этот странный вопрос с абсолютно серьезным лицом, устраиваясь за столиком кафе.

— ???

— Вчера ты была... как бы это поточнее выразиться, — Света задумчиво водила свеженаманикюренным пальчиком по меню. — Как будто на твою голову неласково опустили пыльный мешок... А сегодня, сегодня ты улыбаешься, у тебя даже цвет лица стал нежно-персиковым. Умудренные коллеги увидят тебя сегодня на планерке — обзавидуются!

— Да, все просто! Я приняла решение, которое, наверное, перевернет мою жизнь. А вчера я еще ничего не решила, вот и мучалась. А сегодня решила: будь что будет! Пусть жизнь переворачивается! Она ведь у меня одна, пусть пройдет как можно интереснее.

— Вау! — присвистнула Светлана. — В тихом омуте черти водятся!

— Ладно, коллега, вам ведь тоже не терпится мне о чем-то рассказать? Иначе к чему такая настойчивость?

— Да, сейчас сделаю заказ, наберу воздуха и сделаю грандиозное сообщение!

Света легко упорхнула к стойке. Ира проводила ее задумчивым взглядом, небрежно поигрывая погремушками, закрепленными с торца столика. "Какая замечательная идея — оформить кафе, как игровую комнату детского сада! И настроение сразу повышается".

— Я вчера решала семейные проблемы, вооружившись передовыми психологическими методами!

— ???

— Впервые в жизни я качественно построила человека!

— Любопытственно. Все любопытственнее и любопытственнее.

— Я закатила Егору ультиматум по всем правилам психологической науки!

— Судя по тому, какая ты довольная, все прошло на ура.

— Да, я сначала писала черновик речи на листочке, потом долго репетировала, убила массу времени, но результат того стоил!

— Света, публика в нетерпении от ожидания!

— Атмосфера ожидания достаточно накалена?

— Не томите уже, коллега. Что же вчера прозвучало?

— Я сказала ему: Егор, когда твоя мама кричит на меня в твоем присутствии, а ты молчишь, я зверею, потому что мне кажется, ты устраняешься от ситуации и кидаешь меня. Я хочу, чтобы мы с тобой были единой командой, семьей, где один за всех и все за одного. Поэтому если твоя мама снова будет обзывать меня, а ты не будешь заступаться, я сама скажу твоей маме все, что о ней думаю, не стесняясь в выражениях!

— Ну и...

— Это был эффект разорвавшейся бомбы!

— И что Егор?

— Он был ошарашен. Он смотрел на меня раскрыв рот, и кажется, забывал моргать. А когда наконец немного пришел в себя, то кивнул и сказал: "Да, Светочка".

— Это важно?

— Ты не понимаешь! Он обычно точно с такой же интонацией говорит: "Да, мамочка". Представляешь? Я в его сознании теперь запечатлелась на месте мамочки.

— Ты думаешь, это хорошо?

— Думаю, да. Я ведь не во всех смыслах теперь вместо мамочки, а только в плане авторитетности в его глазах.

— Тебе удалось контролировать этот процесс?

— Ну, я сильно на это надеюсь.

— Когда будут полевые испытания?

— Совсем скоро, в пятницу вечером, мы идем к "маме" в гости. Там и проверим.

— И ты вот так, не стесняясь родственников, выполнишь свою угрозу?

— При чем здесь стыд?

— Ну...

— Понимаешь, Ира, я должна сейчас расставить все по своим местам, иначе они всю жизнь меня гнобить будут. Я настроена решительно. В пятницу все встанет на свои места. "Броня крепка, и танки наши быстры". Что-то вроде того.

— Да, вы, Светлана Николаевна, — матерый человечище! Снимаю перед вами свою шляпу, — Ира подняла руки, изображая снятие воображаемой шляпы. — Взгляд ее упал на часы. — 11:55, коллега, мы опаздываем на планерку!

— Чингачгук все сказал, — ответила Светлана, слегка ударяя себя в грудь кулаком.

Быстро расплатившись по счету, девушки поспешили вернуться в колледж.

Проскочить незамеченными на планерку не получилось. Почти весь педагогический коллектив колледжа был собран в тесной преподавательской. Ирина Павловна, завуч, уже делавшая доклад по какому-то необыкновенно важному вопросу, была прервана появлением методиста и преподавателя истории.

— ... усиление дисциплины... Да, о каком усилении дисциплины можно говорить, когда преподаватели позволяют себе игнорировать заранее назначенное время педагогического совещания. Как мы можем что-то требовать от студентов, если сами не всегда соответствуем высокому званию педагога? Ведь педагог — это...

— Не расстраивайся, все нормально, это обычная ситуация, всегда кто-нибудь опаздывает, — прошептала Ирина Александровна на ухо Светлане Николаевне. — А высокое звание педагога — любимый конек Ирины Палны.

— ... какой дисциплины и внимания мы можем требовать от студентов, если некоторые преподаватели, — продолжал доноситься суровый голос Ирины Павловны.

Планерка шла своим чередом. Сурово вещала о дисциплине Ирина Павловна. В такт ее словам кивал седой головой директор, Иван Аркадьевич. Затем выступала Софья Иосифовна, завуч по учебному процессу, оглашая расписание на неделю. В разделе разное обсуждали бюджет Дней рождения и проводов на пенсию заслуженных сотрудников Струковой Галины Анатольевны — преподавателя спецтехнологии и Блюм Татьяны Эрнестовны — преподавателя конструирования.

Ирина Александровна, не принимавшая активного участия, в общем обсуждении, откровенно начала посматривать на часы.