Марина с Ольгой тоже готовились к вечернему мероприятию, только они собирались блистать. Марина, потому что всегда блистала, просто в силу привычки, а Ольга, потому что ей сегодня это было необходимо. Для самоутверждения. Ее не оставляло внутреннее напряжение и желание доказать мужу, что она тоже может нравиться мужчинам. Пусть увидит, наконец, что она самая красивая, пусть разует глаза и заметит ее. Иначе... Она не знала, что иначе, ей просто надо было сегодня выглядеть.

Девчонки опаздывали, с мужьями они договорились встретиться прямо там, перед банкетом. И то еле-еле успели. Маринка хихикала:

— Наши мужики нас как увидят, упадут в обморок от нашей страшной красоты.

Они после всех манипуляций и процедур поражали воображение. Великолепная Маринка надела черное обтягивающее платье и вся искрилась бриллиантами, а на Ольге было глубоко декольтированное облегающее платье из серебристой ткани, к нему она выбрала изумруды в обрамлении мелких бриллиантиков, под цвет глаз. А блестящие русые волосы ей уложили в простую, но очень красивую прическу. Ольга и правда сегодня была очень хороша, настоящая красавица.

Марина увидела своего Каренчика и, подбодрив подругу, чтобы та не терялась, двинулась к нему. Ольга заметила мужа, но решила подождать, пока он подойдет к ней. Ей нужно было увидеть эффект, который она произведет. Когда Станислав увидел свою сияющую красотой жену и пошел к ней навстречу, она улыбнулась победной улыбкой, потому что Славик одарил ее по-настоящему восхищенным взглядом. У Ольги отлегло от сердца, отпустила терзавшая ее тревога. Понравилась. Она ему понравилась. Славик подошел, взял жену под ручку, поцеловал и, рассыпаясь в шутливых комплиментах, повел в зал. По пути увидели Максима Юрича, Ольгиного дядьку, надо было подойти, 'засвидетельствовать свое почтение', как сказал Славик. Так, за разговорами, они добрались до хозяина, и как раз стояли все вместе, когда в зал вошла Мария.

Ольга не пропустила этот момент, хотя смотрела в другую сторону. Потому что Славик замолк на полуслове и весь напрягся, уставившись на входные двери. Что не укрылось ни отца, ни от Ольгиного дядьки.

— Так что ты говорил, Стасик, — решил вывести его из этого состояния Александр Николаевич.

— А? Ээээ, да... — и он продолжил с того места, на котором остановился, и мысли его не путались.

Вольский старший остался доволен, как бы сын не волновался, но о делах не забывал. Растет. Из него выйдет толк.

Мария шла сквозь толпу, продвигаясь к группе, окружавшей хозяина, раздавая по пути приветствия и улыбки. Ей улыбались в ответ, на нее обращали внимание. Да, она многих тут знала лично или заочно. Работа.

Чем ближе она подходила, тем сильнее напрягался Станислав, пожирая Машу глазами, и тем мрачнее становилась Ольга. Наконец Мария подошла. Тепло поздоровалась со всеми, улыбнулась особенной улыбкой хозяину, тот галантно поцеловал ей ручку и промолвил:

— Эх, где мои молодые годы...

Она лукаво усмехнулась и ответила:

— Вам и сейчас нет равных, Александр Николаевич.

Станислав был готов удавить собственного отца, подумать только, пара слов — и этот старый пень расцвел как розовый куст! Он что, имеет на нее какие-то виды?!

Ольгу, забытую в стороне и глядевшую на них словно из-за стекла, душила досада. Чего они все на Машку уставились, как будто в зале никого кроме нее нет!? Что в ней есть такого?! Ничем она не красивее ее, Ольги. Ничем! Так за что!? За что ей такое внимание...

А Мария тем временем коротко переговорила с Александром Николаевичем, а после извинилась, что не сможет задержаться дольше. Ей и так пришлось напрячь все силы, чтобы это выдержать. Она чувствовала прожигающие Славкины взгляды и повторяла про себя, как ее научил Борис Яковлевич, что на ней непробиваемая, невидимая зеркальная броня.

Вольский старший выразил искреннее сожаление, а Станислав двинулся в сторону Маши, он хотел задержать ее, поговорить без свидетелей.

Ему необходимо было поговорить.

Ольга попыталась было удержать его за локоть, но он смахнул ее руку и не заметил. Мария подняла умоляющий взгляд на Александра Николаевича. Тот все мгновенно понял, и легко взяв сына под локоть, увел в сторону, заговорив с ним о делах. Станислав секунду сопротивлялся, но подчинился. Никому не нужен был скандал.

Маша ушла.

* * *

Ольгу взбесил муж, который, открыв рот и начисто забыв о ней, пялился на другую. И не просто на другую, а на свою бывшую! Ее терзала ревность. Ей было ужасно обидно. Целый день потратить на то, чтобы выглядеть как богиня, а тут появляется чуть ли не затрапезная Машка, и вот вам, пожалуйста, все пялятся на Машку, а на нее, на Ольгу, ноль внимания. Она посмотрела на дядю и задала мучивший ее вопрос:

— Дядя, вот объясни мне, глупой, что такого есть в Машке. Не понимаю, что вы все в ней видите?

Максим Юрич, оказавшийся невольным свидетелем этой сцены, крякнул, а потом попытался объяснить раздраженной Ольге:

— Сила. В ней, Оля, есть большая сила. И еще, извини, племянница, ум.

Ольга зло фыркнула:

— Ум?! Да она не умнее меня, я же лучше училась

— Да? А что же ты теперь брюлики в магазине продаешь?

А вот это уже удар ниже пояса! Ольга возмущенно уставилась на дядьку:

— Я, между прочим, замужем, и у меня маленький ребенок, к твоему сведению.

— Это да. Ты спросила моя девочка, я ответил. У каждого своя судьба. Но, вот смотри, Оля, вы втроем хорошо учились, а по специальности работает только она. И я тебе скажу, для женщины, она достигла очень большого успеха, и, очевидно, что для нее это не предел.

— Дядя, ты же знаешь, Славик должен был на ноги встать, мы тогда только поженились, на что бы мы жили? Ты же сам помогал.

— И твой муж очень хорошо себя показал, он далеко пойдет. Но получилось так, что вы со Славиком чужое место в институте зря занимали.

Слова были обидные. Ольга молчала, уставившись в пол. Максим Юрич поглядел не нее немного, а потом спросил:

— Ты вот что скажи, у вас с ним все нормально? Он тебя не обижает? А то, я ему быстро мозги вправлю.

— Да нет, что ты, он никогда меня не обижает. У нас все нормально.

Не скажет же она, что муж ее не хочет. Стыд какой...

Она думала, что настроение и так хуже уже не может быть, но после разговора с дядькой... Ольга готова была разрыдаться, она извинилась и ушла в туалет.

* * *

Вольский старший отвел Станислава в сторону, разговаривая о делах, потом, как бы между делом спросил:

— Стасик, ты всегда себя так странно ведешь, или это только сейчас, специально для меня?

— Прости, папа.

— Что у тебя с этой женщиной?

— Ничего.

— Ничего? Тогда почему ты ведешь себя как идиот?

Станислав недобро сверкнул на отца глазами, а вот отец, как ни странно, воспринял реакцию сына с одобрением.

— Стасик, что у тебя с ней?

Тот нехотя выдавил:

— Раньше было...

— И ты перед ней облажался. Так? И чего ты теперь хочешь?

Сын молчал, зло постукивая носком туфли по полу.

— Ты уже взрослый, у тебя семья. Думай что делаешь.

— Я думаю! Я всегда думаю! — вдруг взорвался Станислав.

— Ээээ, да ты совсем свихнулся, как я погляжу.

— Да, — ответ прозвучал глухо и обреченно.

Они немного постояли молча, погруженные в свои мысли, потом Станислав сказал:

— Ты ведь можешь меня понять, как мужчина...

— Как мужчина могу.

— Ты же знаешь ее номер... дай... прошу!

Отец посмотрел на него, нахмурился, но номер телефона Марии все-таки дал. Потом добавил:

— Стасик, смотри, чтоб без глупостей.

Сын, который почувствовал огромное облегчение от того, что теперь у него есть связь с Машкой, кивнул.

Возвращались они: отец задумчивый, а Славик возбужденный и даже довольный. Максим Юрич оглядел их странным взглядом и сообщил:

— А Ольга пошла носик попудрить, и что-то застряла надолго.

Тут Славик спохватился, про Ольгу-то он и забыл.

* * *

В туалете беззвучно рыдала Маринка. Как только Ольга увидела это, своя обида тут же отошла на задний план, и она кинулась к подружке:

— Мариш, ты чего, случилось что? — испуганно теребила вслипывающую Маринку Ольга.

— Аа-а-а-а! — тихонько рыдала та, прижав к губам платок.

— Мариш! Что! Случилось!

— Аа-а-а-а... Оля... Сашка женится... — сбивчиво, сквозь слезы шептала Марина, — Оля...

— Что? Ничего не пойму, какой Сашка?

Маринка умолкла, стараясь прекратить плакать и взять себя в руки, а Ольга ждала, когда подруга успокоится и что-то внятно объяснит. Зашло и вышло несколько женщин, они бросала на Марину с Ольгой любопытные взгляды, но Маринке было в тот момент все безразлично, а Ольга, встречая заинтересованные взгляды, улыбалась в ответ, стараясь сгладить обстановку. Наконец, Маринка перестала всхлипывать, умылась холодной водой и закурила.

— Мариш, ты же не куришь...

Та махнула рукой.

— У тебя беда, Мариш, скажи, может я смогу помочь...

Марина зажала рот рукой и покачала головой, а на глаза снова навернулись слезы. Потом она все-таки заговорила:

— Ты не смотри на меня. Это так... Жизнь... Момент жалости к себе. Тебе, Оля, повезло, ты своего Славика сама выбирала. А меня особо никто не спрашивал... Папа с Кареном без меня все решили. Деловые.

Ольга вспомнила ее Мовсесяна. Взрослый мужик, не красавец, конечно, но очень обаятельный, остроумный, щедрый. И от Маринки без ума. Чего же еще желать?

— Ты же своего Карена любишь... Сама говорила.

Марина посмотрела на Ольгу, как смотрят взрослые люди на несмышленых детей, и проговорила:

— Конечно, люблю. Куда же мне деваться, — она вздохнула, — Он и правда очень хороший, мой Мовсесянкин. Родить, что ли, ему ребенка?

Марина притихла, задумавшись над собственными словами.

Ольга решилась спросить:

— А Сашка кто?

— Никто. В школе вместе учились. Влюблена была в него, — Марина зло раздавила сигарету и хрипло усмехнулась, — Глупости это все. Просто встретила общих знакомых... так... рассказали новости...

Глаза у Марины снова были на мокром месте. Ольга обнимала подругу, гладила по спине, а сама все уговаривала:

— Мариш, ты давай, ты успокойся. Умыться надо, носик припудрить. А то, что твой Мовсесянкин подумает?

— Да. Ты права. Я сейчас.

И она взяла себя в руки. Через десять минут это снова была та великолепная, веселая Марина, какой Ольга привыкла ее видеть. Она посмотрела на подружку и скомандовала:

— Ну что, Оль, пошли, а то наши мужики нас небось уже заждались.

Выйдя в зал, Ольга подошла к мужу. Он опять мило шутил, улыбался, как нив чем не бывало. Глупо было демонстративно дуться, да и обида немного схлынула, но горечь осталась. И ревность.

Глава 8.

Все дела, намеченные в этот приезд, Мария закончила, а билет взяла еще в субботу, когда собиралась идти на тот банкет. Улетала она в воскресенье, но ей хотелось успеть повидать маленькую Машку. И при этом не встречаться со Славкой.

Славка стал проблемой. Он где-то узнал номер ее сотового, и теперь доставал ее звонками и СМС. Хотел встретиться. Она внесла его номер в черный список, но он звонил с других номеров, тогда она просто отбивалась. Мария решила взять две недели за свой счет и отдохнуть, заодно надо было решить, как оградить себя от домогательств бывшего любовника.

Она позвонила Паршикову и попросила о личном одолжении:

— Михаил Андреевич, Вы же сегодня работаете в... — она назвала компанию Станислава Вольского.

— Да, Мария Владимировна.

— У меня будет к Вам просьба. Дело в том, что мы с его женой давние подруги, и хотим сделать ему сюрприз, так чтобы он не догадался. Так вот, надо его из дома выманить часа на два. Сможете?

— Не вопрос. Тут есть несколько моментов, которые надо с ним обсудить лично. Я планировал на завтра, но можно и сейчас.

— Будьте так любезны. А как договоритесь с ним встретиться, перезвоните мне.

Ей самой было бы смешно, на какие хитрости приходится пускаться, да только ей было не до смеха. И видеть своего бывшего, а тем более разговаривать с ним не хотелось. Хотелось оказаться как можно дальше от всего этого, желательно где-нибудь на другом конце света.

Паршиков был так любезен, что выполнил все, о чем она просила, а после отзвонился, как и обещал. Ну вот, у нее есть два часа. Время пошло.

Она поехала по тому адресу, который ей тогда в кафе назвала Ольга. По дороге зашла в магазин игрушек и купила огромного розового медведя. Его красиво упаковали, подвязали бантом и Маша с медведем, который был чуть ли не большее ее, пошла навещать маленькую тезку.

Дверь открыла Галина. Она удивленно уставилась на гигантскую игрушку, потом сообразила, что надо позвать хозяйку.

Когда Ольга увидела Марию в своей прихожей, ее аж передернуло, но она пригласила гостью войти и позвала маленькую дочурку:

— Машунь, доча, иди сюда. К тебе тетя Маша пришла.

Чудесный дитенок с кудрявыми золотистыми волосиками и хитрющими голубыми глазками притопал в гостиную. Мария увидела малышку, и сердце у нее защемило. А маленькая Машка, забыв все на свете, кинулась к игрушке. Мать сказала ей:

— Как тебе не стыдно, подойди поздоровайся с тетей.

— Ни стидна, ни стидна, — захихакал ребятенок и доверчиво подбежал к Марии обниматься.

— Ну здравствуй, тезка, меня тоже зовут Маша.

Маша обнимала маленькую, ворковала с ней а Ольга все больше наливалась неприязнью и напряженным ожиданием, что вот-вот придет муж. Ей вовсе не хотелось, чтобы он встречался с Машкой, особенно после вчерашнего. Да, она сама пригласила Машку в гости, но тогда она не знала, что Славик будет на нее так реагировать. Ольгу терзала ревность. Маша случайно глянула в лицо подруги и все поняла. Поняла, что ей здесь более чем не рады. Она сказала:

— Не волнуйся, я сейчас уйду.

— А я и не волнуюсь, — язвительно ответила Ольга, — Просто держись подальше от моего мужа.

Мария вскинула голову в удивлении, а Ольга продолжила:

— Я знаю, что ты всегда хотела отобрать его у меня, еще тогда, когда мы вместе учились.

— Что...? — ей стало так больно и обидно, что она все-таки высказала, — Оля... Ты знаешь, что мы с ним тогда почти три года встречались...

— Да. И трахались, как кролики, — сказала она, с нескрываемым презрением.

— Не надо при ребенке...

Но Ольгу понесло:

— Как я ненавидела эту твою довольную моську каждый раз после того как вы... Как я тебя за это презирала. Но я всегда знала, что он тобой просто пользуется, и тоже презирает за твою доступность, и никогда на тебе не женится.

Машка слушала это все с открытым ртом, она-то думала, что у нее есть друзья.

А бывшая подруга тем временем продолжала:

— А я замуж вышла девушкой, я берегла себя для него. И он уважал меня за это.

Ольга сказала это с такой гордостью, что Мария поразилась, но подруга решила расставить все точки над и:

— Он мой, не вздумай снова морочить ему голову.

Дальше оставаться и о чем-то говорить не имело никакого смысла. Маша встала, вежливо попрощалась, уж что-что, а держать лицо она умела при любых обстоятельствах, взяла сумочку и, провожаемая неприязненным взглядом Галины, ушла. Ей уже даже не больно или обидно, ей было просто до тошноты противно.