— Эсфирь Иль Фейри нанял тебя убить Повелителя Драконов? — Ран придерживает гитарные струны. Что бы даже дуновение ветерка не помешала ответу Росомахи.

— О нет, — с какой-то страной горечью качает головой убийца. — Нет. Он был всего лишь посредником.

— Люди. — с внезапным отвращением бросает Арак, словно само слово — это какое-то ругательство.

А бард откладывает гитару и протягивает руку к Росомахе:

— Малыш, иди сюда. В лесу слишком холодно бродить одному.

Мария-Александр смотрит на него с каким-то странным выражением на лице:

— Знаешь. Я никак не могу понять тебя. Ответ вот он — на поверхности лежит, хватаешь его. Ан нет, это был мираж.

-Я — бард, — мягко отзывается Ран. — Даже я сам не могу сказать, что сделаю в следующее мгновение. Я просто иду по следам, запаху, дуновению песни... Она везде, но я чувствую только её кусочки. И в тебе я явственно вижу целую часть — куплет этой песни. Правда, я еще пока не знаю, какой именно. Но до сих пор я с таким не сталкивался, что бы такой большой кусочек Песни... Нет. — внезапно глаза его вспыхнули. — не в тебе! Ты сам эта мелодия. Хотя я не понимаю, как это возможно. Но ты сам понимаешь, малыш, я просто не мог пройти мимо такого.

Тишина после его тирады была почти давящей.

— Бард, убийца и шесть орков, — наконец, усмехнулся Росомаха. — Примечательная компания. Особенно для тех, кто собрался в Александир. Город, где ненавидят орков.

Ран пожал плечами:

— Удивительные вещи встречаются в этой жизни и в этом мире. Можешь мне поверить. Одна из таких вещей-событий — мое рождение.

Спустя мгновение раздался радостный, облегченный хохот орков.

Убийца же опять одарил всех своей кошачьей полуулыбкой. А если вдуматься, то он никогда не смеялся. Во всяком случае. спутники не могли припомнить за ним такого.

— Рас, — снова попросил Ран. — Останься с нами. Не уходи снова в лес.

— Хорошо, — неожиданно согласился тот. — Но тогда я буду спать. Я слишком давно е спал нормально.

Орки недоуменно уставились на него. Они в се уже заметили странную привычку Росомахи: на стоянках уходить лесную чащу. Вопросов не задавали. Орки считали, что у каждого сои причуды.

— Все эти твои прогулки. — озадаченно заметил Урик. — Ты все это время бодрствовал?

— Да. — просто кивнул юноша.

— Ты не человек, — и это не было вопросом. Скорее утверждение.

В зеленых глазах блеснуло непонятное чувство. А потом он молча сделал шаг вперед и опустился на плащ барда.

Над стоянкой cгустилась странная тишина, словно отрезало даже звуки леса. И Ран взял в руки гитару. Ни одного слова не запомнилось тогда его слушателям, даже убийце, словно и он поддался какой-то магии. Или слова песни проходили сквозь тело и растворялись в ночной мгле, уходя все дальше. В мир. Оставляя за собой только отрывки чьей-то мечты, мимолетные образы и тихую пустоту в голове. Хорошую пустоту.

Росомаха проспал всю ночь крепким сном, положив голову на бедро полукровки, а тот старался не шевелиться, потому что нал, что сон Раса очень чуток, не смотря на видимую беспробудность.

А через два дня они вышли к стенам Александира.

Когда-то этот город был столицей огромной Империи. Но это было очень давно. Почти тысячелетие назад. С тех пор уже давным-давно все дороги захвачены лесом и превращены в непроходимые чащи, деревни разрослись в города. А потом исчезли с лица Эмира. Так было. Теперь этот город сам по себе был королевством. Древние улицы которого еще помнили шаги тех кто строил первые дома, кто правил людской Империей, которая пала под ятаганами орков. Гордое полузабытое величие древней архитектуры. Умирающее последние сотни лет. Город аристократов, хитросплетений и интриг, безумных дуэлей, непомерной гордости и прекрасных, все еще прекрасных женщин.

Когда-то про этот город слагали легенды, теперь о нем шептались и распространяли слухи. Но Александир был выше и тех и других.

— едва мы подъедем к городским воротам, — объяснял Мария-Александр на последнем привале, — Как нас нашпигуют стрелами и заклинаниями. Орков здесь не любят, впитав ненависть с молоком матери. Это как традиция, передающаяся по наследству. Как память предков, которые никак не могут пережить позора. Это город памяти и непомерной гордыни.

Смертные, — презрительно хмыкает Арак.

А бард смотрит на убийцу и хмуриться:

— Мне не нравиться блеск твоих глаз, малыш. Твое предложение настолько неприятно для нас?

— Вообще-то, — вздыхает Росомаха. — я хочу поставить вас всех перед фактом. Я был в этом городе два года назад. И мне бы не хотелось лишиться такой прекрасной легенды, как та, что я создал в Александире. Она может еще пригодиться. И если вы откажетесь от сотрудничества, то вам придется остаться здесь и ждать, пока я не вернусь.

— О чем это ты, малыш? — в глазах Урика сомнение, что он хочет это услышать.

— Ни за что!!!! — Ран почти рычал. Черные глаза полыхают возмущением. И орки одобрительно кивают, соглашаясь с ним. Так как все-таки не смотря на эльфийскую кровь, на вторую половину бард был орком.

Росомаха пожимает плечами.

— Тогда вы все остаетесь здесь.

— И пропускаем все интересное, — хмыкает Урик, единственный из орков, отнесшийся к условиям убийцы спокойно. — Бард, ты сам говорил, что убивал за кусок хлеба и пару сапог, почему же ради своей легенд и песни ты отступаешься, перед таким простым условием?

— Потому что!... — лицо огневолосого полукровки покраснело то ли от смущения, то ли от ярости.

— Да брось ломаться, отродье, — лениво подал голос Арак. — В женском платье ты будешь смотреться намного лучше, чем сейчас. Для смертного, — уточнил он.

— Убью! — черные глаза сверкали неподдельной жаждой крови.

Мария-Александр вздохнул:

— Ран, пойми, я не могу заявиться в город в сопровождении семи мужчин. Леди Мария ЭТОГО себе не позволит никогда, особенно учитывая пятно на её безупречной биографии. Пусть даже все эти мужчины её братья. Нам еще повело, что моя легенда, которую я в свое время состряпал для этого Заказа допускает наличие у Марии кучи братьев и стервы-сестры от первого брака папочки.

Бард скрипнул зубами.

— Ты будешь мне долен желание.

Убийца пристально посмотрел на него и медленно-медленно кивнул, соглашаясь. Ран удовлетворенно хмыкнул и покосился на Арака:

— А 'отродье' и 'смертного' я не забуду. Орк.

Косметическая магия — великая вещь. Одна из сильнейших по убеждению Марии-Александра Росомахи. Правда с ним мало, кто согласился бы из магов, но что маги понимают в жизни как таковой. Косметическая магия — спасение для модниц и соломинка для утопающего. Это не иллюзия как таковая. Так. Поправка, легкая коррекция. Ничего глобального. Её и за магию не держат, ни один защитный амулет её не воспринимает, так как магический фон слишком низок и угрозы ровным счетом никакой. Но именно косметическая магия позволит войти оркам в Александир. — в этом убийца не сомневался ни на миг.

Благодаря косметической магии остроконечные уши орков приобрели округлость. Свойственную людям, черты сгладились до человеческих, клыки укоротились. А большего и не надо.

— Ты заранее все продумал, — обвинил Росомаху Ран. Глядя как тот извлекает из походных котомок одежду.

— Конечно, — лукавый блеск глаз обезоруживал. — Сестричка.

Взгляд барда стал надменным и предельно высокомерным. Убийца одобрительно кивнул. То что нужно.

И они занялись переодеваниями.

— У тебя шрамов больше, чем у меня, — заметил Рас, когда полукровка скинул свою одежду. Стройное. Но сильное тело действительно покрывала сетка старых шрамов, нанесенных всевозможными предметами и оружием. Часто встречались отметины от плетей.

Ран Аларик пожал плечами. Словно это и не его тело вовсе:

— Жизнь ублюдка не легка, поверь мне. Особенно если ты ублюдок — орка и эльфийки. А уж если ты еще и бард... Ты лучше помоги понять, как эта дребедень одевается. Я ж обычно все это снимаю с женщины, а не на себя напяливаю.

— Смотри и запоминай, — убийца разложил вещи на траве, выскальзывая из собственных.

— О. — Ран нахмурился. — При том, что лицо у тебя двадцатилетнего, Телов се еж выглядит старше... особенно ТАМ...

Росомаха хлопнул ресницами:

— Ох, ран. Смотри не влюбись! Убийцы — это не тот объект. В который стоит влюбляться! Особенно бардам.

Огненноволосый пожал плечами:

— У бардов, знаешь ли странная логика и мораль. А уж для меня, в ком нет ни капли человеческой крови и соответственно мне нет причин подчиняться законам смертных. И твое предупреждение скорее может привести к противоположному результату.

-Хватит, — Росомаха поднял руки, показывая раскрытые ладони. — сдаюсь Не зря мне учитель говорил, что не стоит ввязываться с бардами и психами. Бесполезное занятие спорить с ними, или вовсе медленное и мучительное самоубийство.

— Умный был у тебя учитель, — кивнул Ран и взялся за белье. — Итак, куда это?

Когда над городом взошло солнце, у его ворот появилось восемь всадников. Все богато одеты и высокомерны, хотя ни то ни другое не удивляло. Начальник стражи глубоким поклоном приветствовал семейство Деург Сашили и выделили им проводника к одной из лучших. И как следствие самой дорогой гостинице Александира.

Лишь юная леди Мария поблагодарила его приятной улыбкой; её сестра Леди Рана лишь надменно кивнула головой, увенчанной сложной огненной прической. А их братья и вовсе не обратили на стражу никакого внимания, словно все было, как и должно быть.

Но так в принципе оно и было.

В гостинице их встретил хозяин со всей челядью. Это высокая честь, когда в твоей гостинице собираются разместиться почетные гости. Аристократы из-за пределов Александира. Да еще и без слуг, которых оставили дома, как демонстрацию своей самостоятельности. Хорошее это дело — самостоятельность, особливо когда денег не меряно.

— Рас, — тихо. Почти сквозь зубы интересуется бард. — Откуда столько золота?

Леди Мария обиженно хлопает ресницами:

— Ну как же, любезная сестра. А сокровища ваших уважаемых предков?

— Элиэракез?! — сверкают темные глаза.

— Ты меня еще в разграблении могил твоих великих и уважаемых предков обвини, — сладко улыбается леди Мария.

А служанки только головами качают. Кто поосведомленнее тихонько, так что бы ни гости, ни строгий хозяин не услышали, подружкам рассказывали, дескать старшая девица, что с волосами как огонь — чистокровная аристократка, как и её шесть братьев-великанов, от первого брака их отца. На этой самой Ране, матушка и скончалась, выполнив своей долг перд мужем: и наследников родив, и запасные варианты, и дочку для укрепления рода. Только после её смерти, вдовец срок, указанный приличиями, выдержал, да и женился во второй раз, да еще с большим скандалом, взяв в жены дочь именного милостью Великого Лорда дворянина, даровав тому возможность свой титул по наследству передавать.

Вот от этого брака и родилась Леди Мария — свет отцовских очей. И чуть ли не с самого её рождения не уживаются две сестры. Тесно им в одном пространстве. А братьям вражда эта только в развлечение.

Только не будут две аристократки промеж собой драться. Не дворянское это дело. Я зыком друг друга жалят, а гнев поражения на слуг выплескивают.. Особо на нерадивых.

Ой и тяжелые деньки предстоят гостинице 'Небесный лебедь' и одновременно прибыльные очень. Вон как сам хозяин ужом вьется и как рассыпались горошинами по улицам пацанье. Что деньги сообщениями да быстрыми ногами зарабатывают, Уже к вечеру весь город будет знать, кто в Александир пожаловал.

А братья-то, братья, все как на подбор, сразу видно господ благородных. Красавцами не назовешь, но есть в каждом из них что-то аристократическое и зверино притягательное. То ли в чертах лиц, что на хищные морды разных животных смахивают, то ли в фигурах крепких, поджарых; то ли в движениях гибких, властных... Так млеешь от надменно-жарких взглядов. А кто как не аристократы щедры на поцелуи и подарки. И служанки скромно опускают лица, кокетливо кося задорными шальными глазами.

Так семейство Деург Сашили явилось Александру.

— Надеюсь, мы тут не надолго, — буркнул Ран.

— Пара-тройка дней, — тихо бросил Росомаха. — Обещаю.

Глава 5. Принцесса Александира.

— Меня здесь знают и помнят очень хорошо, — объяснял Мария-Александр . — Этот город настолько замер в своей неподвижности, что запоминает малейшее колыхание. Способное потревожить его покой, а приезд Леди Марии Деург Сашили и события его сопровождающие забыть и вовсе невозможно.

— Какое скучное место, — тянет Урик, зевнув.

— Ну не скажите, любезный брат. — взмахивает веером юная леди. — Я очень рассчитываю, что главная достопримечательность этого города оправдает мои ожидания.

— В каком смысле? — настороженно интересуется бард.

— В смысле, что заявится сюда сегодня же, наплевав на приличия и традиции. Никто не посмеет тревожить нас до утра следующего дня, кроме...

— Прошу прощения, — в двери робко сунулся слуга. В руках он держал серебряный поднос с кусочком бумаги. — К Леди Марии посетитель.

Тут слуга пошатнулся от толчка сзади, и чуть было не зарылся носом в пушистый ковер. Но все же смог удержать равновесие. А за его спиной показалась стройная фигура.

— Вон отсюда, холоп. Я сам себя представлю. — глубокий насмешливый голос.

Испуганный слуга испарился, словно его и не было. А нежданный гость плотно прикрыл за собой дверь. Сделал несколько шагов вперед и оказался возле Леди Марии.

Никто шевельнуться не успел, как он стремительно обхватил 'леди' за талию, выдергивая из кресла, в котором она с удобством устроилась, притянул к себе и поцеловал.

— Что вы себе позволяете?! — Леди Рана от негодования чуть не сорвалась с мелодичного звона на рычащие тона.

Орки отряхнулись, словно от чар и подобрались.

— Шустрый, — пробормотал кто-то.

А Росомаха никоем образом не высказывал никакого смущения или возмущения по поводу происходящего, скорее даже наоборот. Наконец, поцелуй прервался. Но незнакомец так и не выпустил свою добычу из объятий6

— Мария, я когда услышал, что ты снова в этой скучной дыре, я ушам своим не поверил. Рванул суда и что я вижу? Это действительно ты. Да еще в сопровождении... — он обернулся. — Ты нас не представишь?

— Для начала, — улыбнулся Росомаха. — Отпусти меня, а то ты окончательно испортишь мою репутацию в глазах моих спутников, а там и так остались лишь малые крохи. Ну или Ран нарежет тебя в мелких фарш, это в лучшем случае...

— А в худшем? — гость с любопытством и восторгом разглядывал Леди Рану.

— Спою, — отрезал своим истинным голосом бард.