-Так вы не верите в волшебство? А сами читаете мысли других. Но кто знает, может в вас наше спасение, ибо мне никто не верит — и, не потому что я — женщина, а потому что этот дар проклят. Люди не верят тому, что я говорю. Но они поверят вам.

И посмотрев на меня долгим глубоким взглядом, она вернулась на свое место и за весь вечер больше не проронила ни слова.

Прием прошел, как положено. Роскошный пир с фергенийскими, гартулийскими и ларотумскими национальными блюдами. На самом деле эти народы очень близки между собой. И вообще, бытовало мнение, что все мы — часть одного народа, расселившегося на разных землях. И все произошли от одной семьи. Не знаю: стоит ли верить этому. Потому что внешне мы очень не похожи: гартулийцы — высокие, широкие в кости, в основном рыжеволосые и белокожие люди; фергенийцы — обладатели темных волос, темных глаз, более худощавы, речь их мелодична, и они редко смеются — этому народу свойственна какая-то замкнутость и меланхолия; что касается ларотумцев — я пока их слишком мало знал. Но судя по герцогу Брэду — это люди открытые, простые, средней комплекции и с русым цветом волос. Но среди любого народа есть свои исключения — как я, например, мои волосы не соответствуют гартулийцам, лицо жестче, речь язвительнее и быстрее. Одним словом, все народы, так или иначе, смешались постепенно между собой. Был еще и загадочный Римидин, о котором я почти ничего не знал. То, что знал, не говорило об этой стране ничего хорошего. Король Цирестор был данником Римидина, несмотря на какие-то родственные узы, в прошлом связывающие эти страны. В Ларотуме также ненавидели и боялись римидинских воинов, в Гартуле их называли самыми оскорбительными словами.

У нас было мало времени, и уже на утро Болэф сообщил нам, что моя теория не лишена оснований, и он согласен выслать под началом Брэда и двух опытных командиров фергенийцев большой отряд в глубь леса, где дикие птицы охраняют крепость Брун.

Итак, воспользовавшись снова моим советом, герцог Брэд отдал распоряжения о том, чтобы сделать запасы чируг и приготовить плащи и куртки зеленого цвета. В одном мне понравились фергенийцы — все приказы они выполняли с молниеносной быстротой. В течение одного дня были найдены охапки кустарника с подмороженными сладкими ягодами — я попробовал одну и обомлел — действительно вкуснотища — неудивительно, что птицы так ревниво оберегают лесные дары. Кроме того, нам приготовили подходящие костюмы. "Где фергенийцы раздобыли столько зеленой ткани?" — поразился я, но уже к вечеру была готова одежда для всего отряда — в этом нам помогала, как выяснилось, сама Исэль — чуть ли не все женское население замка и с десяток приглашенных мастериц работали, не покладая рук, сооружая зеленую одежду — тут уж было не до красоты фасона, но все же мой плащ был великолепен. Пришлось обмотать и шлемы кусками зеленой материи, а на лошадей накинуть зеленые чепраки. Когда наш отряд собрался на площади перед замком — это было то еще зрелище! — казалось, сам господин лес вышел в город собственной персоной — поклониться королю.

Выезжали мы тихой ясной ночью.

Необычный лес был совсем недалеко от Мириндела, и не вся его часть считалась опасной, а лишь та, что располагалась по правой стороне от скалы: она как острая пика стояла у дороги, показывая людям: куда следует сворачивать.

С полчаса мы ехали спокойно, нас никто не тревожил. Фергенийский лес, сухой и большей частью хвойный, был полон своих лесных звуков и запахов; у меня острое зрение и я заприметил плавный полет совы, в клюве котрой болталась добыча: большие янтарные совы — лучшие ночные хищники, я слышал, что есть умельцы, которые приручали их и использовали в ночной охоте на шкопров (мясо этих зверьков — настоящий деликатес). Но сейчас мы не на сов ехали любоваться, и поскольку не было ни разбойников, ни гиуру, я уже начал сомневаться — правда ли, все рассказанное про них.

Но это было преждевременное сомнение — ближе к рассвету нам пришлось столкнуться и с теми, и с другими. Для начала, мы выдержали первую атаку из громаднейшей стаи птиц, которая беспросветно закрыла небо и плавно кружила над нами. Я предложил всем поднять вверх руки с кустами ягодника, и моя хитрость сработала — птицы не выдержав соблазна, пикировали и выхватывали ветви из наших рук и улетали прочь к своим гнездам, слышались отдельные резкие гортанные крики, и теперь они уже стали ссориться между собой за право обладать вкусной добычей. Когда же запасы наши иссякли, мы замерли и притворились чем-то вроде ...елок — гиуру потеряли к нам всякий интерес, и стая полетела прочь.

Я, да и все остальные, пожалуй, облегченно перевели дух: первая атака была с честью выдержана — Брэд с восторгом пожал мою руку. Мы тронулись дальше по плотной, хорошо сбитой тропе, лошади наши ступали спокойно, и все же я опасался, что на подступах к крепости нас заметят — хоть разбойники и считают себя защищенными гиуру, сон их должен быть чуток, как у всякого, кто занимается преступным делом.

Еще не замаячили мрачные стены частично укрытые лапником, как Брэд предложил всем спешиться и, привязав коней к деревьям, у которых должна остаться охрана, пешими приблизиться к стенам, выслав вперед нескольких людей на разведку. Среди которых, разумеется, оказался и я — на мне была кольчуга, скрытая плащом, мое лицо измазано глиной и, двигаясь почти бесшумно, я и мои товарищи производили впечатление лесных духов. У ворот был выставлен пост из двух охранников и, затаившись, мы наблюдали за ними.

Крепость была полуразрушена, но я заметил, что разбойники, не надеясь в ней скрываться вечно, все же предпринимали действия по ее укреплению — во многих местах пробоины закладывали камнем и бревнами.

Выбрав момент, мы расправились с караулом — здесь мне помогли приемы рукопашной борьбы, изученные под началом хэлла Энгрика, а другого воина снял метким ударом фергениец — он метнул нож, и тот вонзился в незащищенное горло разбойника.

Ворота были заперты изнутри, и ломать их — значило разбудить спящих. Мы обошли стену и заметили самое низкое место, откуда можно было легко перебраться внутрь.

Вернувшись к своим, мы сделали им знак следовать за нами, и вскоре слабый участок стены высотой в человеческий рост был преодолен.

Едва последний наш воин пересек препятствие, как события стали развиваться с молниеносной быстротой — нас заметили и подняли тревогу. Наши люди уже были внутри крепости — сырые холодные коридоры, разрушенная лестница, отовсюду выскакивали заспанные бандиты с голыми телами, но с саблями и ножами в руках. Все двигалось так стремительно, что я не успевал понимать толком, что делаю — руки мои действовали сами по себе, а я, как в каком-то страшном сне, рубил тела нападавших: в отличие от нас, они не успели защититься кольчугами.

Все плясало перед глазами, в крепости было полно сладковатого, противно обволакивающего сознание запаха, позже мне объяснили, что — это дурман-трава: разбойники вдыхали ее запах постоянно, но мы же не привыкли к нему и быстро теряли ориентацию, в глазах стало двоиться, но все же на нашей стороне было преимущество — внезапность нападения. И победа досталась нам, хотя мы тоже потеряли часть своих людей. Потери разбойников были значительнее, оставшиеся в живых, поняв, что им — конец, решили сложить оружие, они столпились возле стены и ждали, пока мы их свяжем.

Наши люди спускались в подвал — там находились награбленные ценности.

Итак, первая крупная банда была уничтожена. Король Цирестор был чрезвычайно доволен. Всем нам выдали солидные подарки и денежные суммы.

Была еще одна шайка, которая орудовала в самом Миринделе. Она грабила богатые дома, забираясь в них ночью, через трубы, через маленькие окошки, через любые щели: многим казалось, что это какие-то сверхестественные существа — и люди боялись, потому что грабители не щадили никого, они убивали всех, даже спящих. В самый раз — вспомнить рассказ трусливого человека о демонах вылезавших из трубы. Дошло до того, что сам король стал опасаться этой банды — слухи о ночном разбое достигли дворца — он усилил охрану, но спокойствия ему это не прибавило. Мы не спешили с отъездом — об этом попросили королева — ведь ей предстояла такая длительная разлука с дочкой, и у меня появилось много свободного времени, которое я проводил, в основном слоняясь по городу. В один из пасмурных сырых дней — подступала поздняя осень со всеми ее прелестями, а в Фергении климат более суровый, чем в родной мне Гартуле, я, укрывшись теплым плащом, вышел на прогулку.

Я прошелся по узким и мрачным улицам Мириндела. От моего взгляда не ускользнула ни одна деталь. То как были построены дома, их кладка, по которой можно было легко карабкаться легкому человеку с помощью разных приспособлений, покатые крыши с широкими дымоходами, маленькие чердачные окна. По задней стороне некоторые дома так плотно примыкали друг к другу, что казались почти сросшимися, на этих стенах зачастую отсутствовали окна. Двухэтажные дома зажиточных горожан выглядели лишь на первый взгляд неприступными — на самом деле, ловкому человеку маленького роста можно было легко преодолеть все препятствия, особенно, если у него есть умелые помощники. Я поспрашивал кое-что у графа Болэфа, которому докладывал начальник городской стражи, и меня удивило, то, что ограбления случаются накануне дня глухаря, когда уставшие за десяток предыдущих трудовых дней, люди садятся за хороший ужин, пьют пиво и спят в ту ночь вполне невинным сном. То же имело отношение и к слугам в богатых домах. Значит, в эти ночи бдительность бывает ослаблена. А следующая ночь — как раз ночь глухаря. Надо бы подготовиться и узнать, какие еще в городе дома достойны ограбления. Следует поговорить с Болэфом и предложить тайком выставить охрану в этих домах, под видом слуг или гостей, оставшихся ночевать.

Я зашел в несколько пивоварен. Кто знает, может, именно там подсыпают в пиво какой-то сонный порошок. В одной из пивоварен крутился юркий паренек.

-Вам че? — спросил он осипшим голосом.

-Мне бы хозяина. Хочу купить бочонок пива в дом к графу Болэфу. Этой ночью у него ожидаются гости. Он хочет, чтобы слуги тоже отметили день глухаря.

-Скажите, где живет этот граф, и мы доставим пиво.

Я сказал, как найти дом графа.

-Хорошо же, а то мне надобно еще и вина прикупить на праздник этот.

-Тогда вам лучше в тот погребок, на другой стороне улицы, как раз напротив пивоварни — там говорят, вино отменное. Вы что, новый дворецкий графа, что ли?

-Дворецкий слег с болезнью, а я — его родственник.

-Говорите как-то странно.

-Вот тебе деньги. Доставь бочку с пивом.

Я зашел в погребок, куда мне показал мальчишка и заказал сорок бутылок вина. Вся надежда была, что кто-нибудь клюнет на эту приманку. Мне пришлось зайти и в другую пивоварню, сделав тот же заказ.

Граф был до крайности удивлен, когда я изложил ему свой план. Но он согласился. Часть наших людей мы незаметно распределили по разным домам, договорившись с их владельцами. Я же остался караулить в доме Болэфа. Мы мирно провели вечер, и от нашего прежнего холодка — все же, мы в недавнем прошлом стояли по разную сторону на поле боя — не осталось и следа, граф Болэф одно понимал безусловно — преданность своему господину. И то, что мы воевали с ним — не означало нашей с ним личной вражды, а лишь хорошо исполненный долг. Теперь же наши сеньоры заключили мирный союз, и ничто не мешает нам вести благопристойную беседу. Граф Болэф похвастался своей коллекцией тяжелых доспехов. Нынче такие уже не носят — кольчуги из римидинской стали весят гораздо легче, шлемы имеют удобные забрала. Все со временем меняется. Нет уже прежней вычурности и массивности: рыцарю очень часто приходится сходить с коня и сражаться на земле, и тяжелое вооружение не выручит на болоте, или в жуткую непогоду, как, например, во время штурма крепости под странным названием Капуста. Тогда погибло более тысячи тяжело вооруженных воинов при высадке в заливе Добрый. Это все прошлые бои за Аламанте. К слову, его завоевывали как с суши, так и с моря. Но все равно, меня, как и графа, завораживал тусклый блеск гладко-отполированного металла, такой своеобразный металлический запах, тонкая гравировка, чернение; повсюду красовался герб Болэфов — янтарная сова позади меча на черном поле.

Мы засиделись в темной гостиной, специально потушив все свечи, и говорили едва слышным шепотом, чтобы не уснуть, напряженно прислушиваясь в темноте.

Глубоко за полночь, ближе к рассвету, мы услышали легкий шорох и царапанье, словно большая птица скреблась по крыше; звук перемещался ближе к трубе, мы караулили у камина. Их было двое. Когда они вылезли из дымохода, то казались похожими на представителей потустороннего мира — одного удалось схватить сразу же, другой вырвался и выпрыгнул в окно.

Мы бросились следом. Ох, и шустрый же он оказался. Вор привел нас к городской стене — там его ждали с толстой веревочной лестницей его сообщники. Он ловко, как обезьяна, вскарабкался по ней и сиганул через стену, — мы же, отворив ворота, выбежали обычным путем. Три детские фигурки улепетывали по дороге, так что пятки сверкали, мы бросились следом. Они привели нас к городскому предместью, петляя среди старых осевших домишек, и вывели к дубильной мастерской. Двери ее оказались открыты. Мы вбежали внутрь, повсюду были развешаны шкуры, их терпкий аромат ударил в нос. Беглецов там не было — они ушли через лаз в стене — нам пришлось обогнуть стену снаружи. Кажется, они залезли в большой сарай, что был по соседству.

В нем слышался какой-то шум и возня, раздались: чей-то жалобный вскрик и звук как от удара бичом.

Когда мы ворвались в сарай, оттуда уже все сбежали.

-Не могли же они просто исчезнуть? — растерянно спросил один воин.

-Нет, не могли, смотрите!— я отодвинул несколько досок, болтавшихся на одном гвозде, и все увидели большую дырку — лаз, они ушли по нему.

-Воистину они, как черви земные, — сказал Болэф.

-Куда может вести этот лаз? Нам по нему не пробраться.

-Через несколько домов отсюда, в направлении к реке есть одна маленькая пещерка, может этот лаз ведет к ней, — сказал один из людей графа.

Мы побежали туда, оставив у лаза человека охранять его, на случай если они задумают вернуться этим путем.

Действительно, в пещере были признаки жизни: чье-то прерывистое даханье и шмыганье носом, а еще — запах грязного тела. Мы стали кидать туда зажженные факелы. Кто-то пронзительно вскричал от боли — пещера была неглубока.

Вскоре из недр ее вылезла огромная ватага грязных чумазых ребятишек самого разного возраста. Интересен был предводитель этой банды — маленький человечек, но отнюдь не ребенок. У него не было ни усов, ни бороды — зато очень старые с беспросветной усталостью, глаза. Ростом он не превосходил самых рослых сорванцов.