| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Но дальнейшие действия Арамиса вызывают ваше осуждение? — спросил Роже, — Я вас правильно понял, господин Атос?
-Увы! — промолвил Атос, — Жаль, молодые люди, что мне придется объяснять вам, в чем преступление Арамиса перед королем. В чем преступление Арамиса перед Богом. Перед дружбой. Перед вами — ведь он и за вас несет ответственность как глава заговора. А глава заговора вроде капитана корабля. Когда корабль тонет, капитан последним покидает судно. Это-то вам известно, если вы постоянно поддерживали связь Бель-Иля с Большой Землей, как это только что выяснилось в нашей беседе.
-Арамис же, напротив, первым прыгнул в "спасательную шлюпку", спасая свою шкуру, — сказал Роже с горечью, — Правда, в обществе симпатяги Портоса. А мы барахтаемся как кутята, пытаясь выплыть. И наш несчастный принц... Участь его ужасна, вероятно.
-Но мы еще не потонули, — заметил Жанно, — И, если "спасательное судно" готово взять нас на борт, мы не подведем нашего нового "капитана".
-Но курс надо менять, корсары. Понимаете?
-Я понял, граф. Людовик коронован, это таинство. В июне пятьдесят четвертого коронация Людовика лишила Филиппа всех прав на корону. И прежде Филиппа, случись что с королем — законный наследник не наш принц, а малютка дофин, сын Людовика и Марии-Терезии?
-Да, — сказал Атос, — Здесь нет даже вариантов.
-А участие в заговоре ни в чем не подозревающего Портоса и есть преступление Арамиса перед вашей дружбой? — сказал Жанно.
Атос нахмурился. Будущее Портоса внушало ему серьезную тревогу. Но тут же мягко улыбнулся молодым заговорщикам, которые пожирали его глазами, смотрели ему в рот и вели себя как школьники на уроке любимого учителя, как он сам когда-то смотрел на Тревиля.
-И я назвал вторую часть заговора Арамиса — события в Во — великой ошибкой, — сказал Атос, — Признаюсь, у меня не хватило духу назвать вещи своими именами, видя старых друзей в опале, в роли преследуемых беглецов. В юности такую роль играть легче. Эх, Портос!
-Но он же с Арамисом, — заметил Роже, — А Арамис такой хитрый, такой могущественный! Он выпутается и выручит Портоса.
-Но это я и надеялся, когда расставался с моим бедным Портосом,— вздохнул граф,— И все-таки меня не покидает тревожное предчувствие. Но говорите дальше, Роже. Что вы делали, когда остались без... руководителя?
-Мы видели начало путешествия нашего несчастного принца уже под железной маской, — печально сказал Роже. — Мы не решились сами напасть на Д'Артаньяна без инструкций Арамиса. Мы стали ждать вестей от него в Париже и жили на нелегальном положении. На нашу тайную базу в лесу недалеко от Виллье-Коттре мы боялись сунуть нос. Десять лет назад там был скромный охотничий домик, а ныне целый коттедж, возведенный Бог весть на какие средства. Скорее всего, на средства господина Фуке.
-Или иезуитов.
-Или Фуке и иезуитов вместе... Но, повторяю, мы предпочитали сидеть в Париже. Нас принимали наши друзья... старые боевые товарищи, с которыми мы сражались на баррикадах Фронды. Но мы чувствовали себя лишними. Все как-то устроены, все заняты какими-то делами, у всех семьи, близкие, крыша над головой, только мы, бывшая "тайная полиция" Арамиса, стали никому не нужны. Так мы и болтались по Парижу, стараясь не задерживаться подолгу в одном доме, чтобы не скомпрометировать друзей, привлекая к себе внимание — им всем было что терять...
"И нам, мушкетерам, есть что терять", — подумал Атос.
-А нам терять нечего! — сказал Роже.
-Кроме головы, — заметил Жанно, — Ее, как ни крути, хочется сберечь. В ночь на второе апреля мы перебирались на новую квартиру и встретили вашего Рауля с мадемуазель де Бофор.
-Мы хотели отнять у него... герцогиню, — проговорил Роже, опустив глаза.
-Вы? — спросил Атос, — Анжелику де Бофор?
-Я, — с усилием сказал Роже.
-Вот и не верь судьбе. А что дальше?
-Говори ты, Жанно.
-Выпьем, — вдруг сказал Атос, разливая вино, — За тех, кто в море, корсары! А теперь продолжайте.
-Но мотивы у нас были разные. Действиями Роже руководила любовь. Рауль ваш был в маске. Роже принял его за какого-то придворного и испугался за девушку. А я... я предложил план... тогда мне казалось, что это решение всех проблем с нашим принцем.
-Не понимаю — как эта девочка, Анжелика де Бофор, может помочь решить вопрос с принцем-узником?
-Ах, граф! Мне пришло в голову захватить м-ль де Бофор в заложницы и вовлечь Бофора в войну с Людовиком. По всему Парижу расклеили афиши типа: "Солдат! Хочешь разбогатеть? Вступай в армию Бофора!", "В Алжир, за сокровищами!" — и так далее... У герцога уже была армия...
-Да...
-Вы это тоже назовете ошибкой? — спросил Жанно.
-Ошибкой? Это мягко сказано.
-Господин граф! Война есть война. На войне не обойтись без грабежа, насилия, захвата заложников.
-Мы воевали иначе, — сказал Атос, — Мы не занимались мародерством и насилием. Даже на поле битвы мы всегда вели себя по-рыцарски. Как нас учил Тревиль, когда мы были вашими ровесниками, корсары. Роже, если вы хотите, чтобы мы объединили усилия, если вы согласны действовать под моим руководством, откажитесь от таких методов навсегда. Забудьте думать о захвате заложников. Иначе — расстанемся без взаимной обиды.
-Господин граф! — воскликнул Роже, — Мы принимаем ваше предложение! Мы готовы повиноваться Вам!
-Вы говорите от своего имени, барон де Шаверни, — сказал Атос. — Но ваш товарищ, по-моему, сомневается. Не правда ли, Жанно? Ваше имя, бесспорно, благородное, мне неизвестно.
-Мне очень приятно такое обращение, господин граф, — уважительно сказал Жанно, — Вы правы, давайте разберемся в наших методах. Вы хотите воевать с Людовиком Четырнадцатым по-рыцарски?! Но в этой войне вы не собираетесь брать пленных, я вас правильно понял?
-Почему вы так решили?
-Вы только что сами сказали это.
-Я говорил о заложниках, а не о пленниках, — уточнил Атос.
-А какая разница? — устало спросил Жанно.
Атос удивленно поднял брови. "Вот мой Бражелон никогда не задал бы такой вопрос", — не без гордости за сына подумал он.
-Извольте, молодые люди, — сказал он, — Объясню. Пленники на войне — солдаты. Люди, способные оказать сопротивление. Люди с оружием в руках. Если они бросают оружие и сдаются на милость победителя...
-Понимаю! — перебил Роже, — Победитель должен помиловать пленных по законам благородного рыцарства. К этому обязывает рыцарская честь... Так?
Атос кивнул, спрятав улыбку.
"Пожалуй, мальчики не совсем безнадежны", — подумал он.
-А заложники, - сказал он, — чаще всего мирные, беззащитные люди. Женщины, дети, старики... Те, кого рыцари, в соответствии со своими принципами, должны защищать.
-Я с вами согласен, господин граф! — пылко воскликнул Роже, — Но эти высокие принципы сплошь и рядом нарушаются. И случись нам противостоять Людовику с оружием в руках, будут ли его военначальники брать пленных и обходиться с ними по-рыцарски?
-Из военначальников Людовика я могу быть уверен только в Д'Артаньяне, — вздохнул Атос, — лучше не тешить себя ложными иллюзиями. Мы намереваемся освободить принца Железную Маску. Его освобождение вызовет, по всей видимости, гражданскую войну. Мы не должны уподобляться наши противникам. В случае, если Бог пошлет нам победу, мы будем великодушны с побежденными. Но мы сами не должны рассчитывать на милосердие короля. Я допускаю все. Я допускаю, что его военначальники будут расстреливать пленных, и даже, возможно — вешать. Я допускаю угрозы, шантаж, пытки. Так что, мои юные друзья, лучше не сдаваться.
-Мы не будем сдаваться! — сказал Роже, — Правда, Жанно?
-Да, граф, — убежденно сказал Жанно, — Сдаваться в нашем положении — явная глупость. Мы не должны попасть в их лапы живыми. А вы берете на себя руководство нашими действиями?
-Что с вами делать, — усмехнулся граф, — Я рад, что мы договорились. Поймите меня правильно... Я допускаю, что в ходе вооруженной борьбы кто-то из офицеров Людовика готов будет проявить великодушие, и, желая избежать лишнего кровопролития, гарантирует вам жизнь. Но король, скорее всего, нарушит слово своего подчиненного. Поверьте, я употреблю все свои связи для того, чтобы мы не проливали кровь наших соотечественников. Но не все зависит от нас, корсары.
-Мы понимаем, — ответили корсары.
-Очень хорошо, — улыбнулся Атос, — Надеюсь, моя проповедь не отбила у вас аппетит? Идемте ужинать.
-Почаще бы такие проповеди! Что же до аппетита, то мы никогда на него не жаловались, господин граф! — заявил Жанно.
-С удовольствием! — сказал Роже.
-План наших действий продумаем позже, — решил граф, — Кое-что я уже придумал. Но за ужином — ни слова о делах!
-Принято! — дружно ответили заговорщики, и маленькая компания приступила к ужину. Лучше сказать, к ужину приступил Атос, а его "корсары" набросились на ужин.
х х х
Роже и Жанно собрались уходить, когда появилась Шевретта. Молодые заговорщики, уже успевшие нахлобучить шляпы на головы, поспешно их сдернули, почтительно раскланялись перед дамой. Шевретта улыбнулась слегка насмешливо, немного снисходительно и любезным тоном, в котором только Атос уловил иронию, впрочем, довольно добродушную, спросила:
-У нас гости?
-Барон де Шаверни и его друг, господин Жанно, — представил Атос молодых людей, — наши старые друзья с Мая Сорок Восьмого. Троицын День. Дело Бофора.
-Я так и думала. Барон де Шаверни не нуждается в рекомендации, — лукаво заметила Шевретта, — Я прекрасно знаю ваши прошлые дела, господин бунтовщик. Но сейчас вы оба, насколько мне известно, были "petit bande" господина Арамиса?
Роже и Жанно переглянулись. Смысл шутки графини от них ускользнул.
-"Petit bande", маленькая банда — так именовал своих близких друзей и прекрасных амазонок из своей "маленькой компании" король Франциск Первый, — прокомментировал Атос.
-Мы не очень сильны в истории, — смущенно сказал Жанно, — Арамис называл нас иначе. Своей тайной полицией.
-Понимаю, — вздохнула Шевретта.
"Бедные ребята не только в истории не очень сильны", — подумала она, вспомнив неуклюжее приветствие молодых заговорщиков. Как и граф в начале беседы, она мысленно сравнила их со своим сыном, тоже отдавая предпочтение Бражелону. Он-то засмеялся бы, оценив сравнение с "petit bande"— он прекрасно понимал все ее шутки. Но понять шутки Шевретты можно было, обладая определенной эрудицией в области истории, мифологии и литературы. "И приветствовать дам, эти мальчишки не умеют. Придется заняться их воспитанием".
-Но мы уже больше не тайная полиция, мадам, — сказал Роже, — Мы теперь — личная гвардия графа де Ла Фера!
-О! — улыбнулась графиня, — Браво!
-Личная гвардия? Это слишком, — сказал Атос, смеясь, — Я не принц крови.
-Вы — это Вы! — заявил Жанно, — Вас вся страна знает, великий Атос! Мадам, мы уходим, но...
-Но вы еще вернетесь. Вам понравился букет на окне? — спросила Шевретта. Атос жестом дал понять, что дама посвящена во все. Это не удивило "молодых бунтовщиков" — Шевретту тоже знала вся страна.
-Да, сударыня. Нам очень понравился букет. Он составлен с большим художественным вкусом.
-Вы договорились? — быстро спросила она.
-Да.
-Прекрасно. Но куда же вы на ночь глядя?
Личная гвардия замялась. Потом Жанно вымолвил:
-К нашему приятелю Фрике. Он ждет нас и наверняка беспокоится, не случилось ли с нами чего.
-Фрике? Я его знаю. Молодой адвокат?
-Да, госпожа.
-Что ж, сегодня я вас не задерживаю, но завтра жду непременно. И, полагаю, вы сможете разместиться в этом доме. На верхнем этаже. Теперь это собственность виконта.
Друзья снова поклонились и вышли. Атос удивленно посмотрел на жену.
-Мари! Ты купила Дом Генриха Четвертого?! — спросил он.
Графиня подала ему доверенность, оформленную на имя виконта.
-Я же сказала тебе, что отправляюсь тратить деньги, — заявила она.
-Да... Но я не думал, что ты собираешься делать такие ...монументальные покупки... Украшения, к примеру... всякую ерунду.
-Я заглянула к ювелирам, просто из любопытства. Ничего заслуживающего внимания. Ожерелья ужасающе безвкусны. Наши фамильные драгоценности более изысканны. Правда, кое-какие мелкие покупки я все же сделала. Перчатки, кружева... мелочи, но приятные. И еще я не удержалась и накупила перьев на шляпы.
Оливен внес коробку с перьями и водрузил на стол.
-Вы позволите, сударь? — спросила она, завладев черной атосовской шляпой с красными перьями.
-Красное и черное — трагическое сочетание, — сказала она, откалывая перья от шляпы.
-Твои цвета, — возразил он, — У тебя когда-то было такое платье.
-Мы будем носить Белые перья! — тоном, не допускающим возражений, сказала Шевретта.
-Как хочешь, — равнодушно сказал Атос. Сейчас ему было совершенно все равно, какого цвета перо на его шляпе.
-Это память о друзьях моей юности, всадниках с белыми перьями.
Она приколола к черной шляпе несколько белых перьев.
-А еще память о Генрихе Четвертом и победе под Иври... О его белом султане... Я так хочу, чтобы и мы победили! Надень шляпу!
Атос надел шляпу. Шевретта сдвинула шляпу немного набок, расправила перья.
-Вот так-то лучше, мой генерал! — сказала она, — А еще я купила белые перчатки. Надень, доставь удовольствие.
Он рассмеялся.
-Подарок со смыслом? — спросил он.
-А ты как думал, мой милый? Все мои подарки со смыслом... бессмысленных подарков не бывает... С намеком, лучше сказать. Ибо, как я полагаю, мой дорогой господин Атос собирается воевать с самым могущественным королем Европы, не пачкая рук, в белых перчатках.
Атос обнял ее.
-Спасибо, милая. Я, правда, очень тронут. Но, скажи откровенно, ведь это шутка, насмешка, быть может?
-Шутка и восхищение — все вместе.
-Я так и понял. И все-таки — купить целый дом?
-Почему бы и нет? Мальчику давно пора иметь недвижимость в Париже.
Глава 6. Ла Фер и Роганы!
Оливен провел первый день после возвращения господ, с трудом скрывая тревогу. Граф де Ла Фер, которого он боготворил с юных лет, загрузил его поручениями "выше крыши". Теперь Оливен был и дворецким, и кучером, и секретарем, и конюхом. Что только не приходилось делать Оливену! Найти рабочих для "Реконструкции Дома Генриха Четвертого" — господа часто изъяснялись на эзоповом языке и вкладывали в это выражение особый смысл, но Оливен, не посвященный в их замыслы, привел настоящих рабочих. Найти мастера для нового герба на карете Шевретты. Организовать комфортабельное жилье для корсаров.
Реконструкцию Дома Генриха Четвертого решили начать с постройки дополнительной деревянной лестницы, ведущей на чердак
к голубятне Жюстена — госпожа разрешила мальчику пользоваться крышей и голубятней. Но сам дом был отныне собственностью виконта, и мальчик мог попасть к своим пернатым только по внешней лестнице. У господ были свои соображения — лишний выход, ведущий на чердак. Оливен, провожая голубей мечтательным взором, сожалел, что они у Жюстена не обучены и не могут передать его записку графу де Гишу. Но, воспользовавшись предлогом, что идет искать мастера для изготовления новых гербов для господской кареты, Оливен улизнул из дома и прибежал к де Гишу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
