Гребень старцев

— Карасу, — тихо позвала она.

Воин застонал, с видимым трудом приподнялся на локте и посмотрел на девушку черными, как болотная вода, глазами, в которых неразличим был зрачок. Мертвыми, как то же болото. Потом он моргнул, и взгляд ожил.

— Княгиня?

Акико облегченно вздохнула и покосилась на фонарик.

— Я тут... я...

Карасу резко сел, словно его что-то подбросило с пола, и сразу же схватился за бок.

— Что вы здесь делаете? Вам не нужно было идти дальше дерева мертвецов!

— Сестры я не нашла, — терпеливо объяснила Акико, осторожно поддерживая встающего воина, — потом пошла на юг, как велели головы на дереве и встретила Незрячую. И она посоветовала мне...

Карасу схватил ее за плечи и развернул к себе. Княгиня ойкнула от боли.

— Ты говорила с Незрячей?! Ты ходила через йоми?! Безумная!

— Я...

Акико в самой ей непонятном смущении спрятала фонарь за спину. Вернее, попыталась спрятать, но Карасу перехватил ее руку. Он несколько секунд смотрел на иероглиф на белой бумаге безо всякого выражения, потом кивнул.

— Значит так. Госпожа, я придумаю, как вам выбраться отсюда, но не пейте и не ешьте ничего. Как бы заманчивы не были кушанья, предложенные Безликой. И отдайте мне наконец фонарь!

Акико безропотно разжала пальцы и опустила глаза в землю.

— Значит, эта женщина — они?

— Ёкай, скорее. И она — создание древнее и хитрое, — Карасу вздохнул. — Вы должны были остаться в замке, госпожа. Скажите в точности ее слова, а также — что вы ей пообещали.

Акико нахмурилась.

— Тысячеликая... — начала она, но пальцы хиттокири, холодные как лед, требовательно легли ей на губы.

— Не произноси ее имя, даже мысленно!

— Хорошо, — девушка согласно кивнула. — Эта ёкай сказала, что моя сестра на дне болота, и что у нее гребень. И за это я пообещала отдать ей... мужа...

Акико, покраснев, опустила лицо. Карасу застонал.

— Четыре стороны света! Больше не говорите ничего и уж тем более — не обещайте! — приказал он.

Внимательно изучив фонарь, стоящий на полу, воин покачал головой.

— Надеюсь, мне хватит времени, чтобы вас отсюда вывести. Идемте.

Он протянул княгине край рукава своего хаори и пошел через зал. Шаге на десятом стало заметно, что воин прихрамывает на правую ногу.

— Вы ранены, — сказала Акико.

— Я заметил, — огрызнулся Карасу. — Страж на болоте зацепил. Не страшно. Нам главное — выйти из замка. Ступы, надеюсь, у вас с собой?

Акико порозовела.

— Кажется, я их потеряла.

Карасу вздохнул и покачал головой.

— Вам нелегко будет идти через болота без них. Хотя... — он прищурил один глаз и прикусил губу. — Да, здесь можно встретить кубикэрума.

— Не поеду я на безголовой лошади! — испугалась юная княгиня.

— Это уж как получится, — пожал плечами воин.

Он остановился перед одной из дверей и прислушался. Нахмурился. Акико также напрягла слух, но ничего тревожащего уловить не смогла. Ни шороха, ни вздоха, ни звука шагов. Даже огонь в фонаре не потрескивал, как это обычно бывало.

— Мертвая тишина, — шепнула она, и отчего-то похолодела.

— Вот именно, — кивнул Карасу. — Помните, где находитесь, госпожа. Сейчас мы пройдем через шестнадцать комнат, и что бы не происходило не смотрите по сторонам, молчите и не выпускайте из рук моей одежды. Если со мной что-нибудь случиться...

Хиттокири покосился на фонарь. Акико показалось, что пламя начало тускнеть.

— Если со мной что-нибудь случиться, продолжайте идти вперед, пока не достигнете ворот. Там, княгиня, три раза ударьте по дверному косяку и призовите Хайяку. Дальше...

Акико стиснула его руку. Воин в удивлении обернулся и посмотрел на юную княгиню.

— Вам страшно?

— Мне стыдно. Стыдно, что я не послушалась тебя, столько всего натворила и посулила этой... ёкай Старшего Князя.

— Идемте, княгиня. Стыдится найдете время потом, — резковато ответил Карасу, распахивая дверь.

В первой комнате было множество детей, играющих в мяч. Поначалу это даже показалось Акико довольно милым, пока она не пригляделась. К мячу. К отрубленной голове с коротко остриженными волосами. Веки этой головы посинели, рот открылся в беззвучном крике. Прижав руку ко рту, юная княгиня сдержала рвущийся крик. Карасу вновь оглянулся на нее, сделал странный пас свободной рукой (пальцы немного дрожали), прошептал несколько незнакомых Акико слов и сделал шаг в комнату. Княгиня прошла через нее молча, сдерживая даже дыхание. Наконец дверь закрылась у них за спиной.

В соседней комнате пахло гнилью. Вместо пола здесь была трясина, или же сама комната была частью болота; от двери до двери была настелена тонкая гать, дрожащая под ногами. Стоя на углах комнаты, на вбитых в болотное дно бревнах, мускулистые мужчины вытаскивали со дна колоды.

В следующей комнате гробы вскрывались. Поминальные таблички и амулеты летели в одну сторону, чтобы потом сгореть в зеве огромной печи, покойники за волосы оттаскивались в другую. Акико почти насквозь прикусила себе губу, мысленно приговаривая: молчи! молчи!

В четвертой комнате покойникам обрезали волосы, чтобы в пятой соткать из них полотно. В шестой варили нечто омерзительного вида в котлах, и Акико вообще предпочла не задумываться ни о чем. В седьмой перебирали кости. В восьмой толкли их в ступах.

Шестнадцать комнат! Подумать только! Шестнадцать омерзительных комнат!

Девятая была заполнена рогатыми стражами, чудовищными демонами с красной и синей кожей, глазами навыкате и длинными клыками. Рассевшись за длинными столами они ели похлебку. Запуская пальцы в общий котел, стражники дрались за кусок полакомее. Вот один из них в пылу драки выронил свою добычу, и та покатилась прямо под ноги Акико.

Человеческий глаз, карий и совсем живой. Были бы у него веки — моргнул бы.

Это стало последней каплей, и княгиня закричала. Демоны словно очнулись от неведомого колдовства и заметили беглецов. Карасу едва слышно выругался от досады и обнажил меч. Был он бледен, еле держался на ногах, но, казалось, был переполнен решимостью.

— Бегите, княгиня, и не оглядывайтесь, что бы не случилось!

— П-прости... — выдавила Акико.

— Бегите!

Отшвырнув девушку к двери, Карасу закрыл ее собой и обвел стражников мрачным взглядом. Акико же прижала к себе фонарь и бросилась бежать. Что там было в оставшихся семи комнатах, она толком не разглядела. Страх гнал ее вперед, только каблуки стучали и двери хлопали. Фонарь медленно тускнел, пока почти не погас. И в это самое время княгиня оказалась у ворот замка. Сейчас ей уже безразлично было, на чем выбираться из этого жуткого места, хоть на безголовой лошади, хотя на хромой блохе. Рука ее, сжавшись в кулак, коснулась дверного косяка.

Постучать три раза и призвать Хайяку.

Взгляд девушки упал на фонарь. Огонек еле теплился и не в силах был осветить даже ноги княгини. Вне всякого сомнения, если Карасу и был жив, то оставалось ему совсем немного времени.

Подняв фонарь, княгиня развернулась и пошла назад, гордо подняв голову.

— Отведите меня к Тысячеликой, — приказала она стражам.

Еще больше похожая теперь на рыбу-томариги, Тысячеликая развалилась на подушках во все той же комнате. Пол вокруг был завален свитками, а в руках ёкай держала длинное, испачканное чернилами перо.

— Я так посмотрю, ты вернулась, маленькая княгиня воронов? — улыбнулась Тысячеликая, показывая мелкие острые зубы.

— У меня остался последний вопрос, — Акико приложила много усилий, чтобы голос ее прозвучал твердо. — Как мне вернуть моего слугу, Карасу?

— А оно того стоит? — усмехнулась Тысячеликая. — Он всего лишь один из воинов твоего мужа, которого ты мне отдала. Он — ничто, княгиня воронов.

— Отвечай на мой вопрос! Ты обещала! — возмутилась Акико.

Тысячеликая коснулась своей щеки кончиком пера и улыбнулась.

— Хорошо, я отвечу. Он умирает. Отправляется в самое главное в жизни путешествие, из которого не дано вернуться почти никому. Ты видела мои шестнадцать царств. Ты можешь спасти его, только если последуешь за ним и разделишь его смерть надвое. И то, спасется он, только если вы вернетесь оба. Никому еще это не удавалось. И уж конечно слабой девушке не выдержать подобного испытания. Я честно ответила на твой вопрос, княгиня воронов.

Акико опустила глаза в пол. Шестнадцать комнат, полных мертвецов. Чудовищное путешествие от дубовой колоды до... фонарь, стоящий у ее ног мигнул. Огонь был почти уже неразличим, имени нельзя было даже прочитать.

— Я смогу это сделать! — выпалила девушка.

Тысячеликая хихикнула.

— Нет. Никому не удавалось. Поверь мне, милая, всегда найдется невыполнимое условие. Одна девушка съела крошечное зернышко, и навеки осталась среди мертвецов. Один поэт оглянулся невовремя, и потерял любимую жену. Ты тоже не пройдешь. А если и пройдешь, то не вернешься. А мне будет жаль тебя, потому что твое время пока не пришло, княгиня.

Акико вновь посмотрела на фонарь.

— Я сумею вернуть Карасу и вернуться сама. Я готова спорить на что угодно в этом мире. И когда я вернусь, ты откажешься от платы и не тронешь моего мужа!

Одним стремительным движением Тысячеликая вскочила на ноги и оказалась нос к носу с юной княгиней. Девушка сглотнула. Жуткая пасть чудовища клацнула, а потом растянулась в пугающей улыбке.

— Неужели же ты хочешь держать со мной пари, маленькая княгиня воронов? Хорошо, хорошо, я люблю споры. Тем более те, которые все равно разрешаться к вящему моему удовольствию. Если тебе удастся чудо, я не трону князя Куро, отпущу тебя и Карасу и даже по доброте душевной подскажу, где стоит искать чудесный вороний гребень. Но когда тебе не удастся задуманное и ты проиграешь, все, что ты когда либо называла своим, станет моим.

Акико в ужасе отшатнулась.

— Уже поздно отказываться, — усмехнулась Тысячеликая и обернулась к своим стражам. — Приготовьте два гроба. Путешествие начинается.

Часть четвертая. От дубовой колоды до бумажного веера

Переживи всех.

Переживи вновь,

словно они — снег,

пляшущий снег снов.

И. Бродский

Тело Карасу уже положили в дубовую колоду и готовились сбросить в топь. Второй гроб стоял раскрытым, дожидаясь юную княгиню. Акико опасливо к нему приблизилась и заглянула внутрь. Полое внутри бревно пахло проморенным деревом и болотной водой, там была темнота, и что-то едва слышно булькало. Колода покачивалась на поверхности болота, издавая слабый плеск. Один из демонов-стражей подтолкнул Акико в спину.

— Раз уж ты решилась, — усмехнулась Тысячеликая, — то дерзай, княгиня Воронов.

Стиснув кулаки и набрав в грудь побольше воздуха, девушка вперед ногами нырнула в гроб и зажмурилась. Так проще было верить в то, что темнота на самом деле не наступит. Но вот сейчас вобьют крышку, для надежности приколотят железные скобы и...

В колоду просунулась косматая голова одного из демонов, источая жуткий смрад. Акико сглотнула.

— Возьмите, госпожа, — шепнул он и положил на грудь девушки короткий меч в красных лаковых ножнах. — Это вам пригодиться. Вы смелая девушка.

— Э-э-э... — только и смогла сказать Акико, и лучшего не придумала.

Она и спросить-то ничего не успела, потому что голова тотчас же исчезла, и прозвучал громкий приказ Тысячеликой: "Забивайте крышку"! Над головой юной княгини послышался стук, крышка плотно встала на место и наступила полнейшая темнота. Акико крепче сжала меч обеими руками. Путешествие действительно началось.

Колода с громким "плюх" ушла в воду и, наверное, начала опускаться на дно болота. Наступила полнейшая тишина. Акико затаилась, боясь дышать — тем более, что было нечем; боясь думать и боясь надеяться. А потом крышка вдруг отскочила, и ее за волосы вытащили из гроба.

Кругом была бесконечная топь, сверху накрытая болезненно-багровым небом. Балансируя на крошечных островках суши, демоны вытаскивали крюками на длинных ручках гробы и подталкивали их к помосту. Здесь другие работники вскрывали крышки и так же грубо за волосы вытаскивали покойников. В куче безжизненных тел, на которую ее швырнули, Акико заметила Карасу. В этот момент помост двинулся, и девушка ничего не успела сделать.

Удивительно, но ей совсем не было страшно, несмотря на то, что ее окружали демоны и мертвецы. Ей даже противно не было, хотя то и дело она касалась полуразложившейся плоти. Предусмотрительно спрятав меч за пазуху, девушка прикрыла глаза и принялась ждать.

Ждать пришлось недолго, потому что в скором времени помост остановился, уткнувшись во что-то.

— Сорок четыре! — отрапортовал демон. — Вот эти двое совсем свежие!

— Отлично. Их на кухню, остальных — к пряхам. Хотя, постойте-ка...

Волос Акико коснулась чья-то грубая рука.

— Какая красота! Чистый шелк! За покрывало из таких волос любая девица отдаст свою голову, а то и сердце!

— Толку-то, — проворчал второй. — Все равно и голова и сердце отойдут хозяйке.

Первый голос на него шикнул.

— Дай-ка ты мне нож, братец...

Демон сгреб волосы юной княгини в кулак и приготовился отрезать их острым, как лунный луч, каменным ножом. Перепуганная Акико вытащила из-за пазухи меч, вскочила и выставила его вперед, защищаясь.

— Гляди-ка, живая! — изумился старший из демонов, роняя нож.

Второй сделал знак, удивительно похожий на оберег от дурного глаза и покосился на тачку, куда уже свалили тело Карасу. Акико, не убирая меча, сделала осторожный шаг к этой тачке.

— Из ножен его вытащи, милая, — ласково посоветовал старший демон, кивая на меч.

Юная княгиня поспешно сдернула ножны и попыталась сделать самое свирепое лицо, на какое только была способна.

— А ты не дрейфь, — обратился старший к своему подчиненному. — Ну живая. Мало ли каких диковин на свете не случается. Случалось и живым к нам попадать. Этим, как их, мудрым архатам. Сидят себе, медитируют, а потом — рраз, и у нас! рраз, и снова дома!

— Но эта-то на мудрого архата не похожа, — робко вставил второй демон. — И меч у нее, как брат мой носит, что состоит при охране самой Великой Госпожи.

Старший демон закатил глаза, а потом строго обратился к Акико.

— Отвечай по существу, кто ты такая, зачем явилась сюда?

— Меня зовут Акико, я супруга Старшего Князя Куро, — Акико приложила массу усилий, чтобы голос ее прозвучал властно, как у истинной аристократки. — Я здесь, чтобы забрать своего слугу.

И девушка указала на тело Карасу.

— Вона оно как... — протянул младший демон.

Старший вновь на него шикнул.

— Не положено. Где это видано, чтобы живые шлялись по Преисподней, да еще и забирали наших покойников.

— Тысячеликая сказала, что если я пройду с Карасу его путем, то смогу вместе с ним и уйти, — упрямо сказала Акико.

— Вона оно как... — младший заинтересованно посмотрел на начальника. — А ты говоришь — архаты, архаты.

— Цыть! Путем его, говоришь... а знаешь ли ты, милая моя княгиня, какой путь проделывает человек попадая сюда?