— Вот бы сейчас такую птичку, — мучимая мыслями о единственном полупирожке, съеденном с утра, я вскинула руку, тыкая в особо понравившийся экземпляр пальцем и в красках представляя, как разделываю и готовлю сего крупногабаритного гуся...ммм...
В то же мгновение означенный экземпляр застыл в воздухе, нелепо дёрнулся, и, роняя перья, камнем полетел вниз... Прямо к нашим ногам!
— А-а-мма-а! — мы с визгами прыснули в разные стороны.
Отбежав на некоторое расстояние и слегка охрипнув от вдохновенных воплей, затоптались в нерешительности, подозрительно приглядываясь к неопознанному летающему (ну падающему точно!) объекту.
Упавший с неба снаряд покоился точнёхонько на Моркиных "рибоках" и признаков жизни не подавал. В воздухе ощутимо запахло жареным.
Настороженно косясь на непонятный овально-бесформенный предмет, мы с опаской приблизились. Затем, осмелев, подошли к "метеориту" вплотную.
При ближайшем рассмотрении им оказалась тушка предположительно птичьего происхождения — кое-где торчали коротенькие обломки перьев (недощипали, халтурщики!), такое чувство, что свежезажаренная.
Мы обалдело переглянулись, присмотрелись-принюхались, да и ринулись изучать представителя местной фауны на вкус. Мясо напоминало курятину. Ай, Морка, перестань щипаться! Всё равно свою порцию я тебе не отдам! И не смотри так жалобно, у тебя ещё давешние пирожки не переварились!... И что за зараза там стрекочет над ухом?!
В принципе, как при жизни выглядела поедаемая, мы примерно представляли — не так давно её товарки скрылись за линией горизонта. Ну а каким образом бедняжка, потрошёная, ощипанная и зажаренная, оказалась на подругиных штанах, пока старались не думать — не отравились и ладно.
— А ничего так птичка...была, — Морри задумчиво проследила за полётом последней, изрядно погрызенной кости. Следом раздалось возмущённое "квик!" — и наступила блаженная тишина. Сорока, надоедливо стрекотавшая над нашими головами вот уже минут десять, наконец, заткнулась, словив метко брошенной Моркой костью поперёк клюва.
Согласно агакнув, я сладко потянулась. Тепло, сыто и мухи не кусают. Благодать! Но домой всё одно надо — родители волноваться будут, Зойка панику поднимет. Однако как же вокруг на сытый желудок красиво!
После еды нас с мелкой закономерно потянуло прилечь. Что, собственно, мы не преминули проделать, благо трава была мягкой, а земля — сухой. Решив совместить приятное с полезным, я взяла на себя смелость обьявить военный совет открытым.
Обсуждение насущных проблем и путей их решения как-то сразу не задалось. Морка зевала. Я всё время сбивалась на философские рассуждения о смысле жизни, типа: "Никто из нас не вечен (хоть долгожители и встречаются). Не лучше ли в таком разрезе смириться со страшной участью и тихо помереть недельки через две от голода, холода, то есть жары, и никотинового голодания? А не портить себе последние минуты жизни бесплодным шастаньем по всяким мрачным чащобам в поисках дороги домой?"
Под конец рассуждений Морри даже прекратила попытки свернуть себе челюсть особо смачным зевком. Приняв сидячее положение, она с минуту неотрывно пялилась на меня, такое чувство решая, пора ли уже пеленать свихнувшуюся подругу смирительными "рибоками", или можно ещё с этим делом погодить.
Дабы не искушать судьбу и деятельную соратницу, я торжественно объявила совет закрытым, поблагодарила всех участников и каждому вежливо пожала руку. Себе, правда, ногу — гадина какая-то укусила, и теперь ступня жутко чесалась.
Морри подозрительно осмотрела свою облапанную конечность, внимательно пересчитала пальцы и вновь с сомнением скосилась на "рибоки". Я почувствовала непреодолимое желание прогуляться. Быстрым шагом. А то знаю мелкую — ежели чего в голову втемяшит, и кувалдой потом оттуда зловредную мыслю не выбить.
Так, незаметно и ненавязчиво, мы отправились скитаться куда глаза глядят. Морка, правда, утверждала, что ведёт меня по тропинке. Просто я означенную тропку не вижу ввиду своей природной невнимательности и... В общем, не буду перечислять, до чего договорилась подруга в попытке объяснить невидимость пути. Скажу только, что под конец чуть не засветила любимой соратнице в глаз — столько "хорошего" о себе я не слышала даже от нашего завуча. А тому всегда было что мне сказать.
Плутали мы таким манером часа четыре. Лес кончаться отказывался категорически, Морка всё так же следовала невидимой мне тропкой, из-за которой мы успели уже раза три разругаться насмерть. Ноги наливались усталостью, зной тоненькой струйкой пота тек по позвоночнику, спину ломило, но мелкая упрямица всё шла и шла вперёд. Когда начало темнеть и я совсем было решилась оглушить неугомонную подругу каким-нибудь увесистым брёвнышком, среди деревьев прямо по курсу мелькнул жёлто-оранжевый огонёк. Победно глянув на меня, типа это её тропинка нас так ловко к людям вывела (насчёт людей, кстати, не факт — невольно припомнились "Двенадцать месяцев"), Морка во всю прыть припустила на свет. Я, тихо матюкаясь, рванула следом, на всякий случай нащупывая в кармане ножик. А что? Откуда мне знать, на кого посчастливится нарваться?
Буквально через минуту мы вылетели на довольно обширную полянку с весело журчащим ручейком на противоположном от нас конце. Что безмерно радовало, там были лю-уди!
— Здравствуйте, деточки, — приветствовала нас одна из присутствующих, небольшого роста пухленькая женщина в светло-зелёном балахоне, с распущенными смоляно-чёрными волосами до плеч и добрыми карими глазами. — Ой, да не стойте вы на сквозняке, — а где сквозняк-то? Или, точнее, где не-сквозняк? — Идите сюда, поближе к костру. Замёрзли наверно, бедняженьки? Ночами-то уже изрядно холодает, — она сделала приглашающий жест рукой.
Мы с Моркой, неуверенно переглянувшись, осторожно приблизились. Люди-то люди, но мало ли...
— Проголодались? — нам тут же чуть ли не насильно всучили две глубокие деревянные миски с чем-то вязким, источающим прямо-таки ди-ивный аромат. У Морри в животе неприлично громко заурчало, заставив всех присутствующих улыбнуться и немного расслабиться. Вот умеет мелкая разрядить обстановку! Талант у неё, что ли?
Нас с подругой долго уговаривать не надо: тут же с жадностью набросились на еду — набродились-то по лесу будь здоров. Ели с хорошей скоростью, изо всех сил стараясь не чавкать особенно громко, всё же в приличном обществе. Вроде.
Хозяева меж тем молча принялись трапезничать, изредка кидая на нас заинтересованные и несколько обескураженные взгляды. Как я их понимаю: зрелище мы представляли собой довольно занятное.
Я, в чёрной кенгурухе с красным носорогом на груди, голубых рваных джинсах и мартинсах армейского типа. Дополняли картину живописно размазавшийся макияж и причёска, больше напоминающая пресловутое воронье гнездо. Собственно оно (гнездо то есть) подобному состоянию моих волос от всей души и поспособствовало, без предупреждения свалившись на голову за пару минут до обнаружения вышеозначенной полянки и щедро украсив причёску кусочками крапчато-серой скорлупы и мелкими прутиками.
Морка выглядела не менее эффектно. Особенно после контакта с тем самым финальным в наших догонялках кустом-ёжиком: вся одежда в репьях, а местами и откровенно порвана. Лицо расцарапано и вымазано в чём-то неопознаваемо-зелёном. Волосы, изобилующие теми же репьями, торчат в разные стороны и отличаются ядовито-красным цветом с приятной прозеленью — неудачные опыты с басмой. Не без моей посильной помощи.
Что и говорить, колоритная парочка.
Наших гостеприимных хозяев было четверо — две женщины и двое же мужчин. Ту, которая заговорила первой, звали Темисой. Она отрекомендовалась магичкой (здесь есть магия? Ух ты-ы!). Вторая, женщина средних лет, стройная и высокая, с зеленовато-русыми волосами, в комплект к Морке — Сорини, травница и, как она выразилась, "слышащая живое" — светила на нас странно отсутствующим взглядом (тут что, тоже есть "трава"?). Темноволосый крепкий мужчина лет сорока, в кольчуге и с мечом (здоров, зараза!), был Корис, воин. После церемонии представления он, добродушно ухмыляясь, попытался дружески похлопать новых знакомиц по плечу. Мы слаженно-матерно помянули зловредного Ньютона с его садистскими законами — сила тяжести проявила себя во всей красе, смачно припечатав нас физиономиями о землю. Пока отплёвывались, Корис, смущённо потупившись, пытался спрятаться от двух огнедышащих взглядов за "широкой" спиной зеленоволосой (как слон за тумбочкой, право-слово). И, наконец, последний, назвавшийся Лиданом, небольшого роста и довольно хрупкого телосложения, с каштаново-рыжими вихрами и смеющимися голубыми глазами, оказался гремучей смесью алхимика и барда. Довольно пёстрая компания, на мой обывательский взгляд. Хотя здесь всё невероятно-экзотично, коль уж на то пошло.
После ужина аборигены устроили нам небольшой допрос, в ходе которого вытянули, кто мы, откуда, чем занимаемся и как оказались здесь, вдали от поселений, пешком и в довольно экзотичном для этих мест наряде. Насколько я поняла, тут было не принято, чтобы женщины разгуливали в штанах и коротких — только-только попу прикрывают — блузонах.
Мы с Морри отпираться не стали и выложили всё как на духу — что поделать, с детства страдаем патологической честностью (Морка, что ты ржёшь?!). Половину они, конечно же, не поняли. Фразы типа "а со с ранья в институт", "не в кайф" и "за каким дряблым дюделем" были встречены заметным удивлением. А после Моркиного: "Он это мне: "Ви хайс ду, бэйба", а я ему кручёным в зад: "Жало завали, выползень экспроприированный!"" аборигены молчали минуты три, посверкивая на нас глазами неприлично круглой формы. На лицах отражалась неслабой мощи мыслительная деятельность — видимо, пытались понять хотя бы, откуда у представителя предположительно человеческого вида жало, почему неизвестная особь мужского пола должна его завалить и, главное, чем?
К чести аборигенов должна признать, общий смысл они, умнички, уловили: мы, судя по всему, не из их мира (обалдеть! Кто бы мог подумать?!). Попали сюда случайно (вот до чего неуёмное любопытство доводит!). По поводу способа перемещения магичка со знанием дела заявила, что это был стихийный портал, судя по нашему описанию, весьма нестабильный. Нам крупно повезло, что не выбросило куда-нибудь в Земли Лутуоли — что это, новые знакомцы объяснять не стали, но мы почему-то и так прониклись глубокой благодарностью к провидению — и не размазало по пейзажу. Про мир с названием Земля они никогда не слышали (мы сникли), но можно попробовать добраться до столицы, в Цитадель Волшбы (а менее высокопарного названия придумать не могли?!). Там обреталась большая часть Высших Магов Мидорры. Они-то и должны были разобраться, откуда мы, а при удачном стечении обстоятельств и с возвращением подсобить.
Наши новые знакомые направлялись в замок на юго-востоке страны, где они, собственно, все и служили. Пока было решено взять нас с собой, а там на месте разобраться, когда и как нам отправляться к столичным магам. Мы немного воспрянули духом и с чистой совестью завалились спать — одеяла предоставили радушные хозяева.
Нет, конечно, стоило посомневаться, подумать — доверять первым встречным не слишком правильно с точки зрения здравого смысла. Но так как других альтернатив в упор не наблюдалось, решили пустить всё на самотёк. Авось вывезет, и никто не выдаст, и пакость всякая не съест.
Какие здесь всё-таки гостеприимные люди, успела я подумать, засыпая. Пригрели двух совершенно незнакомых девиц. У нас бы в лучшем случае послали куда подальше, а то и в милицию сдали — мало ли, шпиёны вражеские... Хррр-пф...
...
— И ты уверена, что нам стоит тащиться на неизвестное кладбище, втроём, без поддержки и страховки? — Угу. Ночь, полная луна и куча упыришек в придачу — романтика-а. Всю жизнь мечтала!
...
Наутро после нашего триумфального появления в некой стране с поэтичным названием Мидорра, мы были торжественно зачислены в состав маленького отряда и направили свои стопы в замок Селот, обиталище новых знакомцев и владение их лорда, доблестного нола Брэссета. Путь предстоял неблизкий, пять октад, как выразилась магичка. Шли пешком — местные чащобы были абсолютно непригодны для передвижения на лошадях.
Путешествие пешим ходом оказалось далеко не таким тяжёлым, как нам представлялось. Поныли поначалу, конечно, с полдня, что нормальные люди при наличии волшебника в своих рядах перемещаются порталами, коврами-самолётами (птица такая большая, высокоскоростная, с мотором в...гм...ну неважно где, — отмахнулась я от тут же приставшего с расспросами о загадочном слове на букву "С" Лидана). На худой конец в летающих ступах, пилотируемых колоритной бабкой с метлой! К закату же мы с Морри шли уже довольно бодро и почти не спотыкаясь. Ну, по крайней мере, гораздо реже и выражались при этом куда более цензурно, чем с утра. Спутники старательно заучивали новые словечки, поражаясь цветистости и многообразию вариаций Великого и Могучего. В основной массе нецензурной его части. А на следующий день мы вообще втянулись в ритм пешего передвижения настолько, что даже принялись бомбардировать спутников нескончаемыми расспросами о встреченных на пути видах местной флоры и фауны, а о также нравах и обычаях сего благословенного государства, особенностях кулинарии и бытовых привычках.
На вполне понятное недоумение полнейшему отсутствию языкового барьера Темиса пояснила, что именно на этом языке у них в стране и говорят. Это мы удачно зашли — и голову ломать над установлением вербального контакта с населением не надо, и никаких тебе мозговымораживающих заклинаний для овладения местным разговорным.
Допрашиваемые героически терпели и по возможности полно отвечали на все сыплющиеся как из рога изобилия почему, зачем и а что это за необычный танец исполняет вон та маленькая зверушка, прильнув тельцем к мшистому трухлявому пеньку (Морри, ну не позорь перед людями, святая ты моя невинность!). Хмм... А я всегда думала, что этим занимаются только собаки...
В первой же деревеньке нас приодели, отмахнувшись от возражений, мол, нам нечем платить. Когда-нибудь отдадите, сказал Корис, мягко улыбаясь (всё-таки он прелесть!). Теперь мы с Моркой щеголяли в длинных рубахах с живописной вышивкой, своих штанах — расставаться с ними наотрез отказались — и своих же ботинках, благо они не столь разительно отличались от носимых в этом мире.
Припасы спутники закупили там же, и пополняли в изредка встречающихся на пути населённых пунктах. За висение на шее у новых знакомцев было стыдно, хотя мы и старались хоть как-то компенсировать халявную еду и одежду посильной помощью на привалах и экономией Теминого резерва благодаря имеющимся спичкам.
Так и началось наше с Морти триумфальное шествие по Мидорре — трепещи, страна! Долой скучную размеренность, да здравствует веселье! Ты ж нас ещё не знаешь. Но мы с подругой это обстоятельство поправим. По мере сил.
На тридцать седьмой — где-то так, если я не сбилась со счёта — день пути мы остановились на ночлег возле очередной деревушки. Мужчины тут же принялись за обустройство лагеря. А мы втроём — магичка, Морка и я, Сорини слиняла по каким-то своим делам — принимали делегацию местных жителей. Те непонятным образом прознали, что среди пришельцев есть маги, и теперь слёзно просили избавить их от ночной напасти в лице нахально разгуливаюших по кладбищу — пока, правда, не выходя за его пределы — упырей. Темиса, добрая душа, величественно отмахнувшись от моих здравых возражений, тут же дала согласие на свершение сего благородного дела, и делегаты, беспрестанно кланяясь и бормоча что-то благодарственное, с невероятной прытью убрались восвояси, оставив нас разбираться с подкинутой задачкой.
