— Нет, не учитывается. За лишний звук, который не понравился твоему хозяину, тебя могут избить до полусмерти. Твоя жизнь больше не принадлежит тебе, пойми, и ты не в праве ею распоряжаться, — Мария поджала губы. — Твоя свобода закончилась в тот миг, когда тебя привезли сюда, переведя через черту, и открыли правду о той параллели, которая существует. Теперь хода назад уже нет. Ты не вернешься назад.
— А если я выкуплю себя? — предположила я с вызовом в голосе. — Что тогда?
— История слышала о подобном, не спорю, — согласилась та. — Но это были единичные случаи, возможно, даже миф, а не реальность. Поэтому не стоит надеяться на то, что является лишь байкой.
— Я не сдамся! — заявила я, гордо вздернув подбородок. — Никогда не сдамся!
— Значит, не проживешь здесь и года, — отрезала Мария. — Неподчинение карается, его не терпят, я тебе говорила. Если посмеешь сбежать, тебя искромсают так, что ты будешь молить о смерти, — она посмотрела на меня так, что вдоль спины пробежал холодок. — Запомни мои слова, Каролла.
Вечером следующего же дня меня продали на аукционе за двенадцать серебряных. Ничтожная сумма за рабыню. Это почти ничто. Но о том, что я никто, я узнала много позже, а не тогда, когда меня привели в дом к моему первому хозяину.
4 глава
Продано!
По указу Вальтера меня доставили на Верхний Рынок. И не потому, что он считал, будто я заслуживаю подобной привилегии, ведь, как мне сказала Мария, туда поставляют только тот товар, который пользуется особым спросом, а потому, что Верхний Рынок посещали богатые, успешные люди, имеющие власть, даже Князья, а Скупщика всегда интересуют те, кто может дать больше за выставленный на аукционе лот.
Я не считала себя товаром, как бы Мария не старалась меня в этом убедить, и была полна решимости отстаивать свою свободу. Слушать тот бред, которым меня старалась пичкать девушка, я не собиралась, верить этому — тем более. В душе я лелеяла надежду на скорый побег. Стоит только добраться до полиции! Или хотя бы поговорить с кем-то из горожан, чтобы сообщить о том, что со мной случилось, и обрисовать ситуацию. Кто-нибудь отзовется, сообщит в полицию, и меня освободят. Я в этом не сомневалась.
Кстати, узнать, в каком именно городе мы находимся, мне так и не удалось, как бы я не расспрашивала об этом Марию. Понятно, что в Чехии, потому что все говорили по-чешски, но как далеко мои похитители увезли меня от Праги, я сказать не могла. Ну, и пусть! Главное сейчас — выбраться из плена и лап безумцев, возомнивших себя властителями мира, сбежать, спрятаться, а потом уже решать, что делать дальше.
С мыслью о предстоящем побеге, который я надеялась совершить перед аукционом, я и заснула.
Мария разбудила меня рано, еще не начало светать, и, одев в светло-голубые шаровары и такого же цвета блузку, при этом оставив ноги босыми (видимо, опасаясь, что я могу сбежать), усадила в автомобиль. Тонированный автомобиль. Так что позвать на помощь из него не представлялась возможным.
Да и если подумать, то я не походила на похищенную. Меня не били, как это сделали в день похищения те негодяи, только запугивали байками о том, где я оказалась. Кормили, а не морили голодом. Разрешили пару раз выйти на свежий воздух, не удерживая меня постоянно в четырех стенах наедине с собой.
Если разобраться, меня действительно готовили к аукциону, ведь известно, что товар выбирают "по обертке", и в какой обертке на Рынке предстану я, столько за меня и заплатят. Вальтер сделал ставку на меня, точнее, на мои волосы и глаза, а значит, будет делать все возможное, чтобы покупателям понравилось то, что они увидят. А я понятия не имела, что им может понравиться, и в душе молилась, чтобы за меня вообще ничего не дали. Тогда, возможно, Вальтер отпустит меня?..
Какие глупые, наивные мечты! Никто меня не отпустит. Единственный шанс на спасение — это побег.
Вальтер надеялся, что сможет выгодно меня продать именно на Верхнем Рынке, а я понятия не имела, на сколько тяну! Но старалась вообще об этом не думать, планируя сбежать до того, как узнаю себе цену.
Но сбежать мне не удалось, не из стен Верхнего Рынка, куда меня направили. Это я потом поняла, что у меня не было даже малейшей возможности сделать это. Эта часть города была полностью охраняемым объектом, принадлежащим, как мне объяснила Мария, какому-то богачу. Владельцу Рынка.
Черт побери, как дом, магазин или ателье, принадлежит частнику, так и Рынок принадлежал кому-то! Но раздражало не это, а тот факт, что об этом говорилось с таким равнодушным спокойствием, как само собой разумеющаяся вещь, что просто действовало мне на нервы и против воли вселяло в душу страх.
Сколько же власти у этого человека!? Поистине, как и говорила Мария, она, должно быть, безгранична.
Но Рынок, на котором продавали... живой товар — людей! — как он может быть легальным, официально разрешенным государством объектом недвижимости?! Неужели власти просто закрывают на всё глаза, отмалчиваются и делают вид, что ничего не знают?!
Но, черт побери, как о таком можно не знать?! Здесь, что же, не проводится даже никаких проверок?!
Или же владелец Рынка, действительно, настолько богат, что смог договориться со всеми?!
Какой же беспредел здесь творится! Подумать страшно, что подобное происходит в современном мне обществе. Получается, что для тех, у кого есть деньги, закон — ничто?! Это же легальная работорговля!
Такого просто быть не может, старалась я себя убедить. Куда смотрят власти?.. Полиция, обычные люди?.. Неужели всем заткнули рты? Кому-то деньгами, кому-то угрозами и предупреждениями...
Это невозможно!.. И голова у меня кружилась от этой невозможности, которая вдруг стала возможной.
И только попав внутрь одной ячейки этого беспредела, я поняла, что нельзя ворошить это осиное гнездо. Мария была права, это чревато последствия. Всем вновь заткнут рты, а отвечать за то, что правда выплыла на поверхность, придется мне! Но сбежать... Сбежать — это единственное, что мне оставалось сделать. Я не собиралась становиться товаром на аукционе озабоченных богачей и грязных извращенцев. Никогда!
И потому, как только мы въехали на главную площадь Рынка, и за нами со скрежетом закрылись ворота, щелкнув включенной сигнализацией, я попросила Марию выйти из машины и пройтись пешком. Я думала, что мне придется настаивать и уговаривать ее, но девушка, отпустив водителя и приказав тому, следовать к съемному дому, согласилась с моим предложением.
Верхний Рынок занимал огромную территорию, по всему периметру огороженную высоким забором, и тщательно охраняемым не только постами охраны, но и сигнализацией. Еще при въезде я заметила, как нас обследовали, спрашивая о цели приезда, будто мы переходили границу, а, когда Мария показала постовому жетон с направлением на аукцион, он, почтенно поклонившись, пропустил нас внутрь.
Верхний Рынок отличался от Нижнего. Это было видно невооруженным взглядом, как если бы вначале я побывала в самом бедном районе города, а потом меня привели на экскурсию в район городской элиты.
Здесь всё было иным. Богатым, роскошным, дорогим, просто дышащим огромными деньгами и властью.
Большие двухэтажные дома и коттеджи, большие и довольно красивые, скорее напоминавшие частные дома, чем рыночные помещения и гостиницы. Не было ларьков и палаток с пестрыми вывесками, не было магазинчиков и продавцов пряностями и всякой ерундой вдоль стен и по переулкам. Людей вообще было очень мало, насколько я могла судить. А уж мечтать о том, что мне позволят узнать, где находится ближайшее отделение полиции (если оно здесь вообще имелось), я и не смела.
Мария объяснила, что мы направляемся в Арене, это то место, где должен будет состояться аукцион.
Ноги не желали нести меня вперед, казалось, что они вот-вот подкосятся, и я упаду недвижимая.
Мария постоянно подталкивала меня вперед, напоминая о том, где мы находимся. А я только и делала, что окидывала беглым взглядом улицы в надежде увидеть хоть кого-нибудь из жителей города.
Но улицы были пусты и безлюдны. И сердце замирало от этой глухой тишины и пустоты.
Мимо нас проехал шикарный черный автомобиль с тонированными стеклами и, неспешно подкатив к зданию на противоположной стороне улице, остановился. Еще через несколько мгновений дверца со стороны задних сидений открылась, и из автомобиля вышел высокий темноволосый мужчина в дорогом, а это я могла определить и на глаз, сером костюме. Мы уже почти приблизились к ним, когда я заметила, что Мария, бросив взгляд на высокого незнакомца, едва слышно охнула. Я посмотрела в сторону мужчины.
— Кто он? — сорвалось с моего языка.
— Владелец Рынка, — бросила Мария, резко отвернувшись. А потом зашипела, дернув меня за руку: — Не смотри на него так! Он всегда чувствует, что кто-то смотрит на него!
Я не успела ответить или отвернуться, а незнакомец, будто подтверждая слова моей тюремщицы, резко повернулся ко мне, отыскивая источник пристального внимания к себе и останавливая на мне обжигающий взгляд. Красивое волевое безжалостное лицо с жесткой линией губ и холодными глазами. Глазами убийцы.
Он, сощурившись, пытливо смотрел на меня, будто вынуждая пасть перед собой на колени, и я тут же отвернулась. Сердце бешено забилось в груди, сильно и больно. От ужаса. Я чувствовала, что он всё еще смотрит на меня, пытливо и пронизывающе.
Этот человек опасен! Очень опасен. Как и всё, что меня теперь окружает.
— Пошли, — грубо потянула меня за руку Мария, и я последовала за ней. Нужно бежать отсюда!
Когда мы поравнялись со входом в Арену, высокое двухэтажное здание из белого кирпича с черепичной крышей и высокими, но узкими окнами, нас остановили, осуществляя контроль, два охранника.
Я огляделась в надежде увидеть кого-нибудь, к кому могла бы обратиться с просьбой о помощи, и уже готова была взвыть от досады, когда мой взгляд наткнулся на невысокую молодую женщину в стареньком потрепанном пальто, распахнутом на груди. Она держалась очень скованно, напряженно сжималась, словно ожидая удара, и втягивала плечи, оборачиваясь назад.
И она шла мне навстречу, спешно, словно стараясь оказаться незамеченной, передвигаясь по улицам.
Какая удача! Я не могла поверить своему счастью, удерживая радостный стон, рвущийся изнутри.
Бросив быстрый взгляд на Марию, которая разговаривала с охраной, я стремительно кинула к женщине.
Та, увидев меня, испуганно отскочила назад, широко распахнув глаза, и попятилась.
Всего на пару минут мне удалось избавиться от испытывающего взгляда моей спутницы, следующего за мной по пятам, и я не собиралась терять предоставленный мне шанс.
— Помогите мне, — взмолилась я громким шепотом, хватая испуганную женщину за руки. — Пожалуйста!
Она лишь дернулась из моих рук, отходя назад, и прижалась спиной к стене кирпичного дома.
— Кто вы? — вздрогнув, спросила незнакомка, озираясь по сторонам.
— Меня зовут Каролла, — проговорила я спешно, оглянувшись назад и следя за тем, чтобы Мария не заметила моего отсутствия. — Меня хотят продать...
— Продать?..
— Я понимаю, что это звучит нелепо, — быстро сказала я, сильнее сжимая руку девушку, — но это так.
Женщина тяжело задышала, глаза ее сделались почти безумными.
— Так вы... с Аукциона? — испуганно выдохнула она.
— Помогите мне, — взмолилась я, сжимая руки незнакомки своими холодными ладонями. — Пожалуйста, сообщите в полицию, скажите, что здесь происходит. Пожалуйста!..
— Но я не могу, — воскликнула та, вжавшись в стену и озираясь по сторонам. — Не могу!
— Почему? Это же не сложно. Меня против воли удерживают незнакомые мне люди! — нервно заговорила я. — Они говорят какую-то чушь, не собираются меня отпускать и хотят... продать. Вы должны сообщить об этом...
— Я не могу вам помочь, — запричитала незнакомка, — не могу... Вы не понимаете, не понимаете!..
Я дернула ее за руку так сильно, что она пошатнулась, едва не упав, безумными глазами глядя на меня.
— Неужели вы не понимаете?! — изумленно выдохнула она, от ужаса распахнув глаза. — Нельзя этого делать... Нельзя! Если они узнают, что мы нарушили правила...
— Они? — выдохнула она. — Кто такие они? О чем они узнают?
Девушка прижалась спиной к стене, стараясь вырваться из моего захвата.
— Они всегда обо всем узнают, — словно не слышала меня, прошептала она. — Уходите, уходите!.. У меня дочка, у меня маленькая дочка, если они узнают... если узнают... Она свободна... Я не могу рисковать ее свободой!
Я опешила, изумленно глядя на нее.
— Я вас не понимаю...
— Я ничем не могу вам помочь, — тихо закончила она, вырывая руку из моих рук. — Не могу помочь... — зашептала она, как заведенная и едва ли не кинулась бежать от меня прочь.
— Куда вы? Постойте! — попробовала остановить ее я, но она лишь ускорила шаг. — Постойте, пожалуйста!..
Я ринулась за ней, но не успела сделать и двух шагов, как в мгновение ока была схвачена и прижата к стене дома так сильно, что из легких словно выбили кислород. Я стала задыхаться.
— Что ты хотела сделать?! — зашипела мне в ухо Мария, сжимая мои плечи. — Попросить о помощи? Договориться о побеге? — лицо ее было мрачным, гневным. — Так ты хочешь бежать, Каролла?! Ты все еще не поняла, где находишься?! Не поняла?! — яростно шипела девушка, сильнее и крепче стискивая мои плечи. — Так вот, очень скоро ты поймешь это, — разделяя слова, заявила она, глядя мне в глаза. — Тебе повезло, что Вальтер не видел этого. И я сделаю тебе одолжение, ничего ему не скажу о твоем поведении, — сказала она, сузив глаза. — Но если подобное повторится... за эти несколько часов еще раз повторится, — Мария стиснул зубы. — Ты пожалеешь об этом, и разбираться со всем буду не я, и даже не Вальтер, — ее голос сошел до угрожающего, зловещего шепота прямо мне в лицо. — Тебя поймают, Каролла, и оправят в Колонию. И тогда любой хозяин, который мог бы тебя купить, покажется тебе просто ангелом небесным! — закончила она, ткнув меня в грудь пальцем. — Не делай глупостей, поняла?! — дернув меня за руку, сказала она. — Ты даже не представляешь, на что толкаешь себя. Как ни крути, но ты нам нужна живой! Пошли!
Она толкнула меня вперед, и я попыталась вырваться, но Мария удержала меня на месте, больно сжав запястья.
— Неужели ты думаешь, что поверю в то, что ты мне сказала? — оборачиваясь к ней, воскликнула я, едва не задыхаясь от эмоций. — Думаешь, что я сдамся и отступлю просто потому, что кто-то сказал мне, что я оказалась в каком-то... другом мире?! — я скривилась. — Да это даже звучит смешно! Ты себя слышишь вообще?! Я знаю истории о том, как девушек похищают, чтобы потом продать в бордель, — тихо завила я. — И я скорее поверю в это, чем...
— Ты зациклена на том, что знаешь, — резко перебила меня Мария, — и совсем не хочешь вникнуть в то, чего не знаешь абсолютно! Совершенно напрасно, потому что твое незнание может принести тебе лишь страдания.
— Я не собираюсь...
— Замолчи! — прикрикнула на меня Мария, резко обернувшись. — Ты так ничего и не поняла, — осуждающе сказала она, глядя мне в глаза. — Но очень скоро тебе откроется правда. Советую тебе не думать о побеге, — предупреждающим, даже угрожающим шепотом сказала она. — Тебе не удастся сбежать. Не отсюда.
