Прода (Малец)

— Постой, дай угадаю, — улыбнулся воевода, — опять Васькина придумка.

— А то ж чья, — подтвердил служивый, — как чего хитро устроено, так кажи на Ваську, не промахнешься. Тут слышал, что еще одну делают, да не такую же, а сильнее, на большой корабль ставить будут, чтобы без гребцов по реке ходил, а огонь не на дровах разводить будут, а на угле тмутараканском.

— Интересно, как же он весла к той машине приделает? — Крякнул Перфильев. — Вот же выдумщик. Так это что получается, Асата надумал через ангарские пороги кораблем пройти.

— Получается так, но корабль большой будет, шибко сомнительно, что он эти пороги пройдет, особливо самый первый, Падунский, там и лодкам трудно пройти, а тут такая махина,

Махина? — Воевода выгнул бровь. — Это ж, кто у нас сподобился такой корабль ладить, никак Тимофей подрядился.

— Нет, Григорий Кашин взялся, — возразил приказчик, — на своей верфи выделывает, чужих в барак смотреть не пускает. Но говорят, корабль получится от восьми саженей в длину при двух парусах.

— И правда махина, — кивнул Перфильев, — разобьют на порогах этот корабль, как есть разобьют. А может и не разобьют, если Ангара на прибыли будет, от Бога все зависит. А потом еще и Казачинский порог на Енисее потребуется пройти, но там он не такой опасный.

Воевода наклонился к лампе, и подкрутил фитиль, чего-то он быстро прогорел, никак скипидар заканчивается. Тоже вот выделка железного завода, и вообще меньше трех лет прошло, а все закрутилось вокруг детища кузнеца, откуда только деньга берется? Хотя понятно откуда, завод почти всю выделку железа в округе захватил, пушки выделывает, но там дохода вряд ли много будет, а тут еще пошли инструменты всякие, шутка ли сказать пол тыщи одних топоров выделали. А уж ножи, серпы, косы вообще без счета идут. Плуги опять же, но тут с приказом договорились тягло с них не делить, завод на них цену сильно сбросил, чтобы мужик мог с будущего урожая расплатиться, такие затраты сегодня обернутся большим прибытком в будущем.

* * *

Мирно плещется вода за кормой, чуть слышно бухает паровик внизу корпуса, а я стою за правилом, привыкая к управлению судном. Рядом по мостику прохаживается Михайло Ломакин и периодически выдает бодрые команды, нашей немногочисленной команде, хоть он и делает хмурое лицо, подражая повидавшему жизнь соленому морскому волку, но видно, что большой коч ему нравится. Он и мне нравится, хорошее судно получилось, тут правда должен сказать, что под парусами он не сильно ходкий, все же площадь парусов не ахти получилась, так как из-за малой осадки пришлось уменьшить высоту мачт, а с паровиком хорошо, прет против течения Ангары за милую душу. Сначала думал обойтись вообще без паруса, но вовремя спохватился, это на реках можно без паруса, а в море без них риск большой, отожмут льды подальше от берега, закончится топливо, и чего делать потом будешь? Нет, нам такого счастья не надобно.

Сейчас, когда судно на ходу, все волнения и переживания вспоминаются с улыбкой, а тогда все казалось сложно. Еще давно мне доводилось слышать от 'авторитетных' специалистов, что, де большой коч имел столько секретов, что его ни за что не построить просто так, мол, там и шпангоуты хитро крепились, что бы судно не было жестким и могло играть на большой волне. И доски по-особому шились, что бы выдержать затирание льдами и мачты крепились по-особому, прямо не коч, а космический корабль для высадки на Марс. И вообще не бывает судов одновременно речного и морского класса, а если кто утверждает обратное то брееееед! А как же тогда Дежнев с товарищами, в построенных на Колыме!!! кочах ходил и по рекам, и штурмовал Берингов пролив на полвека раньше? Причем попадали в жестокий шторм, где о скалы разбилось два корабля. Бред? А немного собрать воедино свой размягченный цивилизацией мозг?

И паровой двигатель, который потихоньку был сделан в нашей мастерской, тоже вздохи и ахи, ах это невозможно, очень сложно, а потому бреееед!. И плевать, что нам не нужно время, чтобы методом проб и ошибок искать наилучшие технические решения. Конечно, о всяких двойных и тройных расширениях пришлось пока забыть, и так проблем столько, что голова кругом. Одно только отсутствие болтов сколько нервов попортило, вы когда-нибудь пробовали изготавливать метчики и плашки без станков? Попробуйте, получите массу 'положительных' впечатлений. А еще шлифовка шеек колен вала, подача смазки, регулируемые сальники, котел — не тот, который большой с водой, а тот где вода будет превращаться в пар. Каждая технологическая операция тянула за собой целый шлейф дополнительных работ, от изготовления специального инструмента до прообраза токарного станка, без которого вообще не стоило начинать эту работу. Но как бы то ни было, а зимой я запустил свой первый паровой двигатель, не первый в мире, кто-то там его уже сделал, а именно свой. Все ли я сделал правильно? Не факт, знать примерную схему это одно, а воплотить в металле это уже совсем другое. Даже с баббитовым вкладышами возникла проблема, хотя тут уж казалось вообще никакого затыка быть не должно. Но вон он, работает на заводике и гонит воздух в домны, ускоряя выделку чугуна. А тогда, осенью, чтобы не терять время, нашего найденного по случаю помора определил на верфь, дабы он вместе с нашими корабелами сначала сделал макет судна, хотя бы один к двадцати, а уж по нему и определимся каким образом размещать паровой движитель. В это время никаких чертежей в принципе не знали, все делалось из головы, потому далеко не все могли хорошие суда строить. И, кстати говоря, пришлось пережить несколько неприятных моментов, узнав какой именно корабль мне нужен, наши знатные 'дощанико-строители' подняли меня на смех. Тут-то и припомнили мне, кто я есть на самом деле, и 'неуч' было самым мягким определением моего нынешнего состояния.

М-да, неприятно, конечно, но не смертельно, хотя 'Полкана' пустили знатного. А раз так, то сильно надуваться своей значимостью не стал, а подрядил на постройку судна река-море начинающего корабела Григория Кашина. Ударили с ним по рукам с условием, если ничего хорошего не получится, то судно доделывается под весло и плата будет чуть больше, чем за обычный большой дощаник, а если получится, то доделываем под парус и сумма увеличивается вдвое. Каркасную модель коча мне предоставили к октябрю, после совместного мозгового штурма определили куда и как будем ставить паровую машину, вроде бы корабль получился большой, а кочегарка разместилась с большим трудом. Особенно трудно было объяснить нашим корабелам принцип работы винта, хотя назначение дейдвуда они поняли сразу. Назначение-то они поняли, но вот мне пришлось несладко, этот самый пресловутый дейдвуд мне пришлось покорять практически всю зиму, меняя набивку и изменяя систему подачи смазки. Хорошие сальники сделать мне не удалось, вода все равно проникала внутрь дейдвудной трубы, поэтому решил проблему так, как и должен был решать с самого начала, сделал отвод просочившейся за первый сальник воды через дополнительный канал прямо внутрь судна. Уж пару ведер за день как-нибудь и руками наружу выльют.

Естественно пустить на самотек постройку такого корабля я не мог, и взял себе за правило периодически навещать верфь и справляться о том какие трудности возникли во время строительства. Проблем как всегда хватало, то там накосячили, то тут закривили не туда, и с каждым таким случаем у меня уходило сердце в пятки. Но дело двигалось, причем двигалось гораздо быстрее, чем я себе представлял. Единственно, что было плохо, это отсутствие на корабле большого трюма, все в каких-то клетушках, вот где будем грузы размещать? Однако Михайло на подобные вопросы лишь ухмылялся в бороду:

— Не боись, — отвечал он мне, — хороший коч будет, две тыщи пудов по-всякому разместим.

Две тысячи пудов, это же больше тридцати тонн, да он утопнет сразу. Не поверил, взял свою фирменную линейку и пошел обмерять корпус, чтобы высчитать водоизмещение. Все обмерил и подсчитал, получилось, что грузоподъемность должна быть ..., на четверть больше даже при самых скромных расчетах. Мучился недели две, все ошибку искал, но так и не нашел. Пошел на поклон к Григорию, он меня внимательно выслушал, попытался вникнуть в мои расчеты и, ничего не поняв, просто послал меня ... э..., отдыхать и не мешать работать и только потом в спину бросил, что еще нужно учесть вес балласта. Твою ж, тудыть, налево! Самым умным себя считал, а тут раз, и посадили в лужу мимоходом. Это речные суда с плоским дном без балласта ходят, а морские под парусом, без балласта никуда.

До выхода в путь еще целый месяц. А сейчас мы на реке учимся да выявляем недостатки, и, кстати, как неприятно мне это сознавать выявилось их много больше, чем я мог предполагать, первое время почти каждый день были вынуждены возвращаться на стоянку из-за течей. Михайло говорит, что всякий новый корабль проходит такой путь становления, но я с этим не согласен, каждая течь, это чье-то упущение, хотя чего я хотел, у Григория это первый большой корабль, сделанный самостоятельно, естественно опыта у его работников никакого.

Кстати, насчет опыта, когда корабль только заложили, а размеры его киля уже говорили сами за себя, то местные корабелы не выдержали и стали периодически навещать своего молодого коллегу. Ну, а раз коллега молодой, то по определению его надо поучить, как на самом деле строятся корабли. Жалко мне было Кашина в тот момент, но помочь я ему ничем не мог, хорошо хоть за меня не брались. А вот Михайло от подобных нравоучений отбоярился сразу, первый день ему тоже пришлось терпеть наезды всезнаек, а вот на второй, как только услышал поучение так сразу и заехал в зубы учителю, и на годы не посмотрел. А когда обиженный корабел попытался права качать, то получил и второй раз, с этого дня никто к Ломакину не приставал, шибко накладно.

Еще когда выложили киль, увидел на всю дину днища два толстых ригеля на расстоянии примерно двух метров друг от друга, сначала думал, что это для каких-то строительных приспособлений, но когда их стали намертво крепить к шпангоутам поинтересовался какого хрена.

— Так ить чтобы на волоке судно тащить, — сообщил мне помор, совершенно очевидную для него вещь.

— На волоке? — Не поверил я. — Тут же весу будет столько, что оно в землю навсегда зароется.

— Да как же оно зароется, когда щиты положим, да через покаты потащим?

— Так а тащить-то кто будет, где народа столько наберем?

— Не нужно много людей, ты ворот на носу видел?

— Ну.

— Когда тащить понадобится, впереди лючки выбьем и канаты в них протянем. На ворот и четверых достаточно будет.

Только после мне разъяснили, что никто воротом напрямую корабль на волоке не тянет, для этого есть два блока, которые работают как полиспаст, а мне посоветовали, чем от работы отвлекать, лучше озаботиться полосами железа, которые на эти ригели приделают, дабы бревна при волоке их не помяли.

В первый день, когда сделали пробный выход, на берег реки вываливалось все население Иркутска, слишком удивительным показалось людям, что такой большой корабль, по местным меркам естественно, легко скользит по реке без большой команды гребцов. А движение с помощью винта, вообще осталось за гранью восприятия, даже Перфильев, уж на что подкованный в техническом плане и тот долго не мог уяснить, что корабль может двигаться за счет погруженных в воду винтов. Получалось как в анекдоте с крестьянином, когда тот впервые увидел автомобиль: шофер долго объяснял ему, что в автомобиле есть мощный двигатель, а привод от него идет на колеса, ну и за счет этого автомобиль может двигаться.

— Это можешь не объяснять, — махнул крестьянин на разъяснения, — ты лучше скажи, куда лошадь впрягать?

Один раз ходили до Белой, чтобы потом притащить на барже белую глину для завода, причем одна ходка заменила пять ходок дощаников. И это несмотря на то, что даже вполовину ее не грузили, потому как боялись, что ветер сменится, а выгребать на одном паровике с баржой против течения та еще задача. Даже серьезно ремонтировались в пути, один баббитовый вкладыш забыли вовремя смазывать, поэтому он перегрелся и вытек. Но без проблем отлили новый и поставили обратно в 'постель'. И вообще, я набрал всего, что может хоть как-то понадобиться для ремонта в пути, даже дополнительный котел взял, а то слышал я, как бывали проблемы с котлами на пароходах.

— Хорошо корабль идет, — порадовался помор, — кабы у нас такие были, так печали не знали.

— Он хорошо идет пока дров да угля полный трюм, — возразил я ему, — а без этого хуже плота управляется.

— Ничего не хуже, — покачал головой Михайло, — под парусом даже шибче малого коча будет.

Шибче? Что-то путает морской волк. Или нет? Возможно из-за того что малый коч значительно короче, он плохо управляется парусом при боковом ветре. А и ладно, чего голову забивать, у нас другая задача.

По мере испытаний определился с расходом дров и угля и ..., прослезился. С таким расходом добраться даже по течению до устья Енисея нам не светит. И что делать? А делать придется вот что, цеплять на буксир баржу груженную полностью углем и вперед вниз по реке, только как пороги проходить, когда мы их и без баржи пройти не сможем. Придется рисковать, сильно рисковать. А если не повезет, придется идти в Красноярск и оттуда уже сухопутным путем пилить до Москвы два месяца.

Середина июля, пора. Мы прицепили груженую баржу на жесткую сцепку, жесткая это когда корма тягача и нос баржи соединяется треугольником посредством двух огромных бревен с двумя шарнирным соединениями на концах, чтобы в случае чего баржа не 'догнала' свой буксир. Еще должен отметить, что нам неслыханно повезло, конец июня и начало июля в Сибирь пришел огромный циклон, дождь не переставая лил две недели, реки сильно вспухли, а Иркут разлился до того, что его вода перехлестнула русло в районе впадения в Ангару и прямо в этот момент пробивала себе новый путь, промывая протоку.

— По такой воде, даст Бог, пройдем пороги с баржой, — выдал мне Михайло.

Да я и сам вижу, даже в районе Иркутска Ангара вспухла, а что будет ниже по течению?

Эх жаль, что у нас ревуна нет, а то сейчас выдали бы на всю округу, а то спят сурки, не ведают, что история творится, почитай на два века раньше пароход по Ангаре запустили. Но ничего, зато рында есть, отвел душу. Так и отправились поутру без толп народа на берегу и бросания шапок, буднично как-то, серенько.

Шли по течению на самом экономичном ходе, экономя дрова, уголь у нас пойдет уже ближе к северным морям. И все равно братский острог открылся нам к концу второго дня, для этого времени рекорд скорости, даже Савелов когда удирал от казаков, дошел до него лишь на третий день. А получилось у нас так быстро от того, что мы не тратили времени на ночные остановки, как только смеркалось, я становился у руля, на носу зажигали карбидный прожектор и вперед. Мне прожектор был не нужен, он больше мешал, чем помогал, но для сохранения нервов всего экипажа приходилось терпеть. На порги сходу, естественно, не сунулись, а пошли искать опытных порожников, здесь так называли тех людей, которые за небольшую плату проводили лодки через порог. То, что Ангара была сильно на прибыли, для нас ничего не меняло, наоборот, те два камня, которые были видны при обычном уровне реки, скрылись под водой и если лодки с малой осадкой могли легко проскользнуть над ними, то нам такое было недоступно. Ну его, лучше пройти порог с опытным порожником. Нужно сказать, что сделали правильно, Данила, которого мы наняли, легко без видимых затруднений вписал нас между камнями, потом повернул к берегу вправо, и мы даже не заметили опасности.