Линии крови

— Как он? — поинтересовался у врача беловолосый мужчина в темно-сером костюме, замерев на пороге палаты с 'Саркофагом'.

Медик был довольно запоминающимся: немолодой мужчина невысокого роста, упитанный, седые, коротко подстриженные волосы с глубокими залысинами, удлиненное лицо с носом-крючком, небольшими ушами с практически отсутствующими мочками, раскосыми карими глазами и небольшим ртом.

— Относительно здоров, состояние почти в норме, можно извлекать. И желательно как можно быстрее — техники уже плюются ядом и чуть ли не бросаются на меня в желании загрызть, а после изощренно надругаться над мертвым телом!

— Семен, ну что я могу поделать? Нам нельзя терять такого перспективного псионика!

— Не надо было доводить мальчишку до такого!

— По всем прогнозам, даже в случае сильнейшего нервного потрясения, у него не должно было случиться такого!

— Гони в шею этих аналитиков, Паша. Пусть займутся чем-нибудь полезным, например быкам хвосты крутят, а не мальчишек калечат!

— Ты про что?

— Про то, что температура его тела постоянно ниже нормы, тридцать четыре с половиной градуса по шкале Цельсия, и он поглощает тепло из окружающего пространства, да и еще много чего. В общем, это что-то странное — стату́я, а не человек! Сволочи вы все! Разве так можно?!

— Сема, он хоть ходить и разговаривать будет?

— Глупый вопрос, у меня только 'двухсотые' этого не делают, но что с психикой и другими параметрами. Если тебе интересно мое мнение, то его нужно или 'переписывать', или гуманно пристрелить чтобы не мучился. Я за второй вариант, но какие же вы сволочи... — прошептал врач.

— Так, подполковник Закуто! Приступить к извлечению пациента из 'Саркофага'!

— Так точно, товарищ Игров, — врач набрал команду на коммуникаторе. — Да, какие же вы все сволочи, Паша...

В палату зашли медбратья с каталкой. Семен набрал несколько команд на компьютере 'Саркофага'. Через минуту с тихим шипением его крышка приподнялась и ушла в сторону.

Медбратья извлекли мальчика и переложили на каталку. За время пребывания в Саркофаге после пси-срыва он изменился: черты лица еще больше заострились, стали хищными, кожа, теперь напоминавшая белый лед, плотно обтягивала тело так, что мальчишка напоминал анатомическое пособие по скелету человека, часть волос стали снежно-белыми. Да и общее впечатление от одного вида ребенка — сюрреалистичная статуя, ледяная статуя.

Доктор оттянул веко и посветил фонариком, проверяя реакцию зрачков. Она была стандартной, вот только радужная оболочка несильно отливала красным.

— Примерно четыре-шесть месяцев, — произнес Семен, прикрывая наготу Марка простыней, — до окончательного принятия пси-силы.

— Тогда отвезите его в комнату и займитесь реабилитацией, я пришлю человека для его подготовки, не стоит терять время! Впрочем, не мне вас учить, Семен Хаимович, — сказав это, Павел круто развернулся на каблуках и покинул помещение.

— И чего стоит тогда ваша хваленая империя, раз у вас такое отношение к своим подданным и находите оправдания для использования любых методов и средств? — пробормотал себе под нос доктор. — Да и я не лучше, тьфу!

Взмахом руки Семен Хаимович позвал за собой медбратьев с каталкой, на которой лежал Марк.

Недолгая прогулка по слабоосвещенному коридору и процессия достигает комнаты, которая станет домом мальчика на ближайшее время. Комнатушка вмешала в себя кровать на металлическом каркасе, письменный стол со стулом, креслом в углу, рядом стоял торшер и шкаф возле стены, больше ничего из мебели не было. Стены цвета чуть пожухлой травы, бежевый потолок, коричневое, почти черное, ковровое покрытие на полу и великолепный вид из окна на темные воды моря. Воздух в помещении был сух и прохладен, даже и не скажешь, что находишься на острове в древнем форте, построенном в середине 19 века!

Медбратья переложили мальчика на кровать, и ушли вместе с каталкой. Врач же устроился на кресле, включил торшер и углубился в чтение чего-то на своем браскоме, периодически бросая взгляды на своего пациента, ожидая его пробуждения.

— Где? — с кровати донесся безразличный голос мальчика, солнце уже село за горизонт.

Доктор встрепенулся, слишком увлекла его книга, и подошел к ребенку. Он лежал неподвижно, глаза незряче смотрели в потолок.

— В форте Александра I.

— Чумной форт, самое место для таких, как я.

— Как ты себя чувствуешь? Что ты последнее помнишь?

— Безразлично, — все таким же отсутствующим тоном сообщил Марк. — У меня ничего не осталось...

— Ты жив и должен...

Семен Хаимович не успел договорить — мальчик рывком сел на кровати, чего сложно было предположить при его внешнем виде, вцепился в его халат и притянул к себе, на кистях Марка начал образовываться иней.

— А кто сказал, что я хочу жить? — от тона мальчика, нет, уже мужчины, мужчины в таком юном возрасте, веяло арктической стужей. — Кому я должен?

— Успокойся! Ты же мужчина, а не тряпка! Не для чего жить?! Живи вопреки всем и вся! Мою семью убили, жену и с детьми, но я живу! Может не так, как они хотели бы, но я живу назло тем тварям, что отняли их у меня!

— Извини, — Марк разжал руки и упал на кровать. — Я уничтожу их, сотру их род до седьмого колена, всех.

— Это не выход, месть убивает своего носителя, разрушая его рассудок день за днем.

— Это все, что у меня осталось.

Доктор покачал головой, костеря тех, кто довел этого мальчишку до такого.

— Одевайся и пошли. Твои вещи в шкафу.

Марк кивнул и, не стесняясь наготы, прошел к гардеробу. Отодвинув дверцу, он быстро осмотрел его содержимое. Его вещи еще из той жизни, где его ждал отец, и форма из кадетского корпуса. В углу сиротливо стояла гитара в чехле, к ней был прислонен меч в ножнах — подарок его друзей. Воспоминание о них ничего не всколыхнуло внутри. Быстро одевшись и сорвав знаки различия, не в последний раз он так поступает, Марк достал из сумки фотография в потертой рамке, последняя фотография, где они были счастливы, где мама еще жива. Начавшая сбегать по щеке слезинка замерзла, и он смахнул ее подушечкой указательного пальца. Поставив фотографии на стол, Марк развернулся к доктору и кивнул.

Семен Хаимович еще больше убедился, что у парня серьезные проблемы, стоило посмотреть на его выбор одежды — все черное. А с его приобретенным цветом кожи...

— Возьми шинель, не август месяц на дворе, и пошли.

Парень содрал с нее нашивки со знаками различия и набросил на плечи.

Они в молчании поднялись на плоскую крышу форта, явно приспособленную для пеших неторопливых прогулок: как в одиночку, так и нет.

— Ты не прав, — на втором круче произнес врач.

— Почему?

— Карать нужно не руки, а голову, что все это придумала.

— Значит четвертую, — все так же равнодушно произнес Марк.

— Хорошо, ты их найдешь и уничтожишь: мужчин, женщин, детей, стариков и даже любимых хомячков с кактусами. Что дальше?

— Кажется, я понял, на что ты намекаешь — что у меня не будет смысла жить дальше?

— Ты умный парень, не зацикливайся на мести, ты выгоришь. А там или станешь маньяком, почувствовав вкус крови и свою силу, или сам себе пустишь пулю в висок просто потому, что тебе незачем уже жить. Хотя скорее исчезнешь после пси-коррекции.

— Все возможно, но тебе-то что? — Марк оперся ладонями об ограждение и, не моргая, смотрел на сияющую огнями Северную Пальмиру.

— Моему сыну сейчас было бы столько же сколько и тебе. Ты чем-то мне его напоминаешь.

— Ясно, но от мести я не откажусь.

— Просто не посвящай всю свою жизнь и все силы этому. Твои родители хотели бы, чтобы ты жил, женился на хорошей девушке и порадовал их внуками. Живи, оставайся человеком!

Весь этот разговор, Марка не покидало чувство неправильности, что-то было не так. Интуиция, шестое чувство, как угодно можно это называть, но это 'что-то' нашептывало, что это не правильно — и такое наплевательское отношение к устоявшимся нормам приличия, и, самое главное, что нельзя быть настолько откровенным с незнакомым человеком! Да, было еще и странное, необъяснимое чувство, что этому Семену Хаимовичу можно доверять, что он хороший.

— Пре-кра-ти-те! — четко, по слогам, проговорил Марк.

— Что именно? — удивился врач. — Я ничего не делаю!

— Пси-воздействие! 'Мозгоправ' или кто вы там, прекратите! Вон из моей головы!

— Хорошо, странно, что ты смог разобраться в этом. Старайся себя контролировать, пока я твой лечащий врач, но в случае чего...

— Благодарю. Осторожней, тут теперь скользко, — предупредил Марк врача. — Значит, мне нужно продержаться до совершеннолетия, дальше будет легче.

— Тебе нужно до получения диплома продержаться. Не забывай, кто ты теперь!

— Значит, мне нужно получить его быстро, очень быстро. Затем... Хотя это пока не важно. Благодарю за помощь, я пойду?

— Да, конечно, а то некомфортно здесь. И один маленький совет: не обращайся ко всем на 'ты', есть тут педанты — наживешь себе если не проблем, то неприятностей точно.

Парень криво усмехнулся и неспешно пошел к лестнице.

— Пусть помогут тебе твои боги, если ты в них веришь, Марк, тебе это понадобится, — пробормотал Семен Хаимович и, достав из серебряного с чернью портсигара папиросу, прикурил и жадно затянулся.

Марк же, вернувшись в комнату, начал перебирать вещи. Вскоре он обнаружил пяток писем от Влада с Ильей. Можно сказать, что они его шокировали, вот только эмоциональности у Марка сейчас было не больше, чем у куска льда. Их история, хоть и подправленная самоцензурой — ведь они все находились в закрытых учебных заведениях, казалась невероятной! Пойти фактически на преступление, за которое грозят серьезные неприятности ради практически незнакомого человека... Да, кто поймет эти мятежные и загадочные человеческие души, что появилась в этих не самых гостеприимных местах?

Покачав головой, Марк сел писать ответы.

Через два часа, десяток порванных и скомканных листов, он все же написал то, что ему показалось идеальным. Конверты нашлись в одном из ящиков стола, как и прочие канцелярские принадлежности.

После ужина, который ему привез один из медбратьев, Марк лег спать.

Утро началось в шесть ноль-ноль по московскому времени, хотя столица уже больше полувека находилась в другом месте. Парня разбудил звук гимна. Странный все же выбор, так и возненавидеть его можно, причем легко!

— Марк? — дверь отворилась и на пороге замер пожилой мужчина в сером костюме и белоснежной рубашке.

— Так точно, — парень как раз заканчивал зарядку.

— Я Валерий Сергеевич, твой куратор на время реабилитации. Приводи себя в порядок и через полчаса встретимся в столовой. Пятая дверь слева от твоей комнаты.

— Хорошо, Валерий Сергеевич.

Душ, снова черная одежда и небольшая прогулка до столовой. Небольшое помещение на три четырехместных столика со стенами желтовато-зеленого цвета. За одним из столов сидел его куратор, а по соседству такого же возраста мужчина и симпатичная девочка, ровесница парня.

Подойдя, Марк кивнул и присел на стул. Тут же к нему подошла девушка в фартуке, толкая перед собой тележку, с которой и сгрузила перед парнем завтрак.

— Пока ты ешь, я кратко обрисую, что тебе предстоит, — произнес Валерий Сергеевич, помешивая чай в стакане.

Парень кивнул, приступая к поеданию каши.

— После завтрака ты, вместе с Мариной, — кивок на темноволосую с прядями белоснежных волос девочку, — отправишься на вводную лекцию и подготовительные занятия. Затем в тренажерный зал. Обед и обычные занятия по школьной программе. Полдник и снова профильные занятия. Ужин, время для самоподготовки и секций. Отбой в полночь. До этого времени спать нельзя. Вопросы?

Марк пожал плечами и отрицательно мотнул головой.

— Хорошо, доедай и вот тебе ознакомительные материалы, — куратор положил на стол несколько листов бумаги, скрепленные банальной скрепкой.

Допивая молоко, парень просматривал эти самые ознакомительные материалы. Начал он с план-схемы это сектора Чумного форта. Жилые комнаты, библиотека, душевая, столовая, три комнаты для занятий и тренажерный зал. Расписание было, хм, насыщенным: подъем в шесть утра, отбой как уже было сказано в полночь, причем множество занятий, помимо стандартных школьных предметов. Тут скорее не школа, а какой-то институт для специалистов СИБ! Хотя это и неудивительно — все псионики работают на государство, от пробуждения своего дара-проклятия, до самой смерти физического тела. Правда, не для всех это становится концом службы на благо Родины, не для всех. На последнем листе были прописаны проступки и следующие за ним наказания. Большая часть заключалось в карцере сроком от двух часов и до двух дней. Была и глубокая пси-коррекция личности — 'переписывание' за особо тяжкие проступки. И если карцер Марк воспринял ровно, хотя не понимал, что это за наказание такое, то на строке пси-коррекции он вздрогнул и нервно растер ладони, на тыльной стороне которых начал образовываться иней. Вот это действительно страшно: старая личность уничтожается и на ее месте создается новая, нужная государству. Процесс сложный и очень затратный, но...

Только он вышел из столовой, как за спиной послышался звук легких шагов.

— Я — Марина, а как тебя зовут? Ты странный, от тебя хладом так и веет. Я вчера сюда попала, а ты? — на одном дыхании протараторила она.

— Марк. Давно, — все с той же эмоциональностью куска льда ответил парень.

— А чего ты такой?

Качнув головой, Марк ускорил шаг — у него не было никакого желание разговаривать.

Зал, в который он пришел, был выкрашен в зеленовато-голубой цвет, на полу было мягкое ковровое покрытие, свет от ламп встроенных в потолок был рассеянным золотисто-желтого оттенка. Преподаватель так же имелся в наличии. Невысокий мужчина, лицо испещрено морщинами, нос по виду был сломан несколько раз, костяшки рук деформированы — видно от множества драк. Одет он был в свободные штаны защитного цвета и темно-серую безрукавку, обуви, как и носков, нет.

— Разувайтесь и проходите.

Марк стянул сапоги, снял портянки и устроился у стены, подпирая ее спиной.

— Меня зовут Константин Валерьевич, я буду вести у вас начальную пси-подготовку. Присаживайтесь и начнем.

— Извините, но здесь же нет ни стульев, ни даже табуретов!

— Зато есть пол, — с легкой улыбкой ответил мужчина. — Так что...

Марк прошел вперед и устроился в позе лотоса неподалеку от преподавателя.

— Бери пример с Марка, Марина.

— Но это же неудобно! — воскликнула девчонка.

— Зато полезно, да и все равно придется.

Страдальчески скривившись, она попыталась скопировать позу парня, но у нее ничего не получилось с первого раза. Лишь через пять минут она устроилась на полу.

— Вы, наверное, слышали или читали сказки и легенды о людях с магическими или сверхъестественными способностями? — дождавшись кивков, мужчина продолжил: — Это все попытки объяснить необъяснимое, ведь простые люди так страшатся непонятного им, неизведанного. Там, по большей части, правда, только несколько приукрашенная и исковерканная. Человек все это мог, но вот дальше... То ли или из-за развития технологий, то ли из-за чего-то еще, но эти способности так сказать 'уснули', но не до конца — всегда были колдуны, экстрасенсы, шаманы и прочие псионики. Но история человечества циклична, и вот чуть более ста лет назад их количество многократно увеличилось. Причины этого до сих пор неизвестны.