Одно плохо — я так и не добрался до диска, который мне записала Габи. Это не давало мне уснуть. Эш тоже не сомкнул глаз — я понял это, когда мы столкнулись в коридоре. Видок у него был, прямо скажем, нетоварный. Я затолкал его в ванную, чтобы он немного привел себя в порядок, и только потом спросил, что он надумал.
— Едем, — ответил он.
Черт возьми, вот это да! У меня прямо челюсть отвисла. Ночью у меня было время поразмыслить, я вертел ситуацию и так, и эдак... но я все равно удивился. Эш грозно зыркнул на меня и стиснул кулаки.
— Ты не этого хотел?
— Главное, чего ты хочешь, — я внимательно посмотрел на него. — Ты уверен?
— Нет, — рявкнул Эш.
Чудненько.
Я поплескал себе в лицо водой, напялил куртку, и мы поехали. И только у дома Габи додумались все-таки посмотреть на время. Восемь утра. Эш тут же озвучил мою догадку насчет того, что Габи не выглядит как человек, рано встающий по выходным.
— Он нас уроет, если мы заявимся раньше десяти.
Я завис.
— А-а-а... Да, и правда, еще рано, — пробормотал я. Дурацкая половая путаница меня уже достала.
Делать было нечего. Найдя заведение, открытое в такую рань, мы зашли выпить кофе. Официантка, осмотрев нас с носков нечищеных ботинок до взъерошенных макушек, нехотя приняла заказ. Думаю, она едва сдержалась, чтобы не потребовать у нас показать деньги. Мы просидели в этом гостеприимном месте почти два часа, еще больше убедив ее в своей несостоятельности. За все время Эш не проронил ни слова. И вообще, он выглядел так, словно шел на эшафот. Я почти сжалился над ним... но вспомнил Габриэль. Эш ведь сам виноват, не так ли? Принять привлекательную девушку за парня, и чудить так, как он чудил... Она имела право на маленькую месть.
Габриэль выглядела ничуть не лучше нас с Эшли. Я чуть не потянулся разгладить строгую морщинку между ее бровей. Да, похоже, мы напрасно боялись ее разбудить... Я вздохнул.
— Привет! Вот и мы.
Впустив нас, Габи отошла к диванчику в прихожей и упала (почти рухнула) на подушки. Несколько секунд мы напряженно рассматривали друг друга...
Эш сорвался с места и, в два шага преодолев расстояние между ними, упал на колени, прижимаясь лицом к ее животу. Габ захлебнулась воздухом, а затем подняла на меня улыбающиеся глаза.
— Ну не идиот ли, — сказала она одними губами, запуская пальцы в его встрепанные вихры.
Подмигнув ей, я развернулся и тихонько вышел.
Понимающая ухмылочка маман заставила меня зарычать. Но мне нужно было отоспаться. Я завалился в постель и проснулся только к часам трем от телефонного звонка.
— Да! — прохрипел я в трубку.
— Я тебя убью, — голос Эшли. — Как ты мог?
Я швырнул аппарат в угол и перекатился на другой бок.
У него был слишком довольный тон...
Эшли сиял как начищенный самовар. Я тоже не мог жаловаться на жизнь. Джей пошел на контакт. По утрам мы встречались у моей машины, и я подвозил его. Джей был немногословен, я не настаивал на разговорах. Молчать с ним было довольно уютно. Впрочем, иногда мы перебрасывались парой фраз. Его глаза сказали бы мне больше, но я рисковал заглядеться и угробить нас обоих. Потому до самой школы я смотрел исключительно на дорогу. Затем он уходил, не оборачиваясь. Я тоже шел на уроки. Обратно он добирался на автобусе — слишком много дополнительных занятий. Я же сразу мчался домой. Все свободное время я тратил на изучение информации, которую мне дала Габи. Я вникал в жизнь Ублюдка.
Глава 6. Первый поцелуй и что из этого вышло
В тот день у меня было отличное настроение. И не напрасно. После уроков Джей поймал меня в коридоре и попросил подвезти. Но, видимо, дело было не только в том, чтобы с комфортом добраться домой. Он сиял. Светился изнутри, словно в нем включили лампочку. Его щеки, наконец, порозовели.
— Я получил предварительные оценки, — выдал он, когда мы сели в машину. — Для поступления в те колледжи, которые я хочу, нужен высокий балл. И, кажется, у меня получится.
— Отлично, — улыбнулся я, чувствуя, как внутри растекается тепло. Он хотел поделиться со мной своей радостью...
Когда мы подъехали к его дому, Джей повернулся, и поглядел на меня сияющими зелеными глазами.
— Спасибо, — сказал он.
Я наклонился и поцеловал его.
Это только звучит просто. На самом деле это был целый процесс.
Левой рукой я уперся в дверцу, чтобы Джей не сбежал раньше времени. Правой убрал прядь волос, падавшую ему на висок, очертил скулу, щеку, тонкую косточку челюсти, заставляя приподнять подбородок. Затем, набрав воздух в легкие — иначе я мог утопиться в этих его зеленых глазищах — наклонился ближе. Моя рука скользнула ему на затылок и я выпил дыхание, влагу жаркого рта и все отказы, оставив его задыхаться, облизывать губы и возмущенно смотреть на меня. Он так ничего и не сказал. Просто выскочил из машины, хлопнув дверцей, и умчался.
Мне было очень трудно смотреть, как он удаляется. Зверь когтил мои внутренности. Я не мог так просто позволить ему направиться туда, где он снова будет принадлежать Ублюдку. Но я справился. У меня был опыт, я уже говорил? Я проводил его взглядом и отправился домой дочитывать информацию с неподписанного диска.
И все тут же полетело к чертям собачьим.
Может, у Ублюдка было много грязных тайн. Но на то они и тайны, чтобы тратить усилия на их сокрытие. Он вполне мог заниматься какими-то финансовыми махинациями, но у меня явно было недостаточно образования, или недостаточно мозгов, чтобы сопоставить документы с его компьютера и поймать его хотя бы на неуплате налогов. Он не хранил детское порно, не посещал запретные сайты, а в его почте не было писем к бывшим соучастникам совместных преступлений. Так что мое расследование провалилось. Я надеялся до последнего... Я почти выучил содержание диска на память...
Ни-че-го.
Эти слова бились в моем мозгу, заглушая все остальное.
На следующий день я караулил Джея в библиотеке. Мне не пришлось долго ждать. Однако, когда Джей пришел, глаз он на меня не поднял.
— Нужно поговорить, — сказал он. Я притянул его поближе.
— Говори, — прошептал я, запуская пальцы в его волосы. Он отпрянул к шкафу.
— Нет... Не делай так.
Я остановился и посмотрел на него внимательнее. Припухшие веки, искусанные губы, нервная дрожь... Он плакал, и снова был на грани слез. Это я виноват?
— Что случилось?
— Не делай так больше, пожалуйста. Слышишь? Не делай. Может, я стал героем каких-то твоих фантазий... — когда я открыл рот, чтобы возразить, он выбросил вперед руку, и я умолк. — Может, ты жалеешь меня, или у тебя есть еще какие-то причины... Но не делай так больше. Я не смогу это вынести. И дело не в том... — он испуганно посмотрел на меня, — дело не в том, что мне не понравилось. Мне понравилось. Это был мой гребаный первый поцелуй.
Я так опешил от слова "гребаный" в его устах, что даже не сразу осознал остальное.
— Мне понравилось, — повторил он упорно. — Я даже трогал губы, все время, словно мог нащупать след от него. Я был как пьяный. А потом он вернулся с работы, и этими губами... — он резко сцепил зубы. Затем зажмурился и потряс головой. — Я не могу так. Это превращает мою жизнь в ад. В худший вариант ада, чем прежде. Все должно прекратиться.
— Извини, — сказал я. Мои кости превратились в стекло. Я мог разлететься вдребезги от одного прикосновения. Очень медленно я повернулся к нему спиной и побрел прочь. Я переставлял ноги и думал: "Я убью Ублюдка". Я повторял это, как заклинание.
Я хотел выбросить чертов диск, но меня что-то удержало. И когда я немного поостыл, то понял: я что-то пропустил. Да, я ничего не нашел. Но я что-то видел. Что-то важное. Я просматривал документы снова и снова, затем, уверившись в бесполезности этого приема, не подходил к компьютеру пару дней. И расплывчатое предчувствие смогло оформиться. Утром я проснулся уже с четким осознанием того, что я выпустил.
Письмо банка с условиями кредита на образование я видел. А вот на ответ внимания не обратил.
Мне не понадобилось много времени, чтобы в нем разобраться.
Это была маленькая отписка с отказом.
Мне нужно было увидеть Джея. Когда я засек его в коридоре, вздохнул немного спокойнее.
По крайней мере он был жив.
А то я уже успел подумать о десяти доступных способах самоубийства.
Я еле дождался ланча. Джей, конечно же, оказался в библиотеке. Завидев меня, он хотел ускользнуть, но поздно — путь к отступлению был отрезан. Я загородил собой узкий проход между шкафами. Усиленно делая вид, что это его ничуть не беспокоит, он отошел и взял какую-то книгу. Я подошел ближе.
— Как ты? — спросил я, пытаясь заглянуть в его глаза. Не потускнела ли яркая зелень?
Нет, не потускнела.
Заподозрив меня в сочувствии, он отвернулся, прикусывая губу и прижался виском к книгам.
— Я... начал писать эссе. Мне нужно закончить его до начала апреля, чтобы спокойно готовиться к экзаменам... а потом сразу отправить документы в несколько колледжей...
Я не вытерпел — качнулся вперед и обхватил его поперек туловища, прижимая к себе. Он напрягся в моих руках, как струна. Но не высвободился, только уцепился за полку, словно мы должны были вот-вот сорваться в пропасть. Я погладил напряженные пальцы, затем оттянул широкий спортивный напульсник. Так я и думал. Под ним оказался браслет синяков.
— Уеду... И никогда не вернусь, — мечтательно прошептал Джей.
У меня в груди образовалась огромная-огромная дыра. Холодный черный колодец. Зверь сидел на его дне и гулко выл.
Я не помню, как выпустил Джея, и как добрался домой.
Зверь хотел убить старого ублюдка, своего Соперника. Зверь хотел Добычу.
Трудновато было сопротивляться, потому что я хотел точно того же самого.
Не знаю, продумывают ли план убийства, сидя на кухне с коробкой чипсов, но я занимался именно этим, когда в заднюю дверь кто-то поскребся. Я был в достаточной степени параноидален. Я взял с тумбочки молоток для отбивных и распахнул дверь.
На пороге стоял Джей.
— Я забыл учебник по истории в шкафчике, — выпалил он. — А мне нельзя сейчас получить плохую оценку.
Я втащил его внутрь. Он весь трясся, и губа у него была разбита. Ублюдок терял контроль. Мне следовало просто пойти туда с этим молоточком и сделать из него кусок еле теплого мяса, но Джей прислонился ко мне, и я замер, боясь даже дышать.
— Мать укатила на девичник, — сказал я, изо всех сил стараясь не обнять его. — Ее не будет допоздна. Оставайся, почитаешь здесь.
— Я... Я не могу... Вдруг он станет меня искать...
— Одиннадцать часов, — сказал я. — Он, наверное, уже дрыхнет без задних ног.
Джей чихнул. Конечно, на нем была только домашняя одежда и тапочки, а снег еще не сошел.
— Видишь? Значит, правда. Давай я налью тебе чаю, — я подтолкнул его к столу, а сам направился наверх. Там я взял нужную книгу. И мамино снотворное.
Джей обнял учебник и сгорбился на стуле, а я сделал чай. Хороший чай для маленьких испуганных мальчиков. Он выпил, может, с полчашки, и снова стал рваться домой. Легко преодолев слабеющее сопротивление, я поднял его на руки и отнес на диван. От бессилия Джей расплакался. Я сцеловал все его слезы, а потом подтянул к себе спортивную сумку и достал мазь от ушибов.
— Пусти меня... пусти... ты же обещал...
Он отталкивал мои руки, но я поймал и покрыл поцелуями тонкие запястья. Еще больше поцелуев и половина тюбика ушли на вздрагивающую спину с тонкими крыльями лопаток. Когда я взялся за пояс его домашних брюк, он уже не отбивался, просто смотрел на меня, уронив голову на подушку. Свет в его глазах угасал. Я поцеловал выпирающую косточку на бедре, и он, очнувшись, судорожно свел голые коленки. Но я был сильнее. Я смазал следы от пальцев на внутренней стороне его бедер, и полосы от ремня, и все остальное. Потом одел его обратно, как большую куклу. Укутал в плед. И принялся укачивать.
— Я убью его, — пообещал я кухонной двери. Джей спал, свернувшись в клубочек на диване, и на его щеках сохли дорожки слез.
У меня был экспресс-план А. Он состоял в том, чтобы забраться в дом и прирезать Ублюдка. У меня также имелся экспресс-план Б — взять что-нибудь тяжелое и размозжить ему голову. Затем я собирался испортить ему компьютер, чтобы навести полицию на ложный след. Я не сомневался, что у Ублюдка нашлась бы пара-тройка врагов.
Нужно было сделать это гораздо раньше. Но у меня не было опыта убийств.
Я вошел в дом через темную кухню. В коридоре горела экономная лампочка, но она не давала много света. Где-то бормотал телевизор. Я прокрался вперед и заглянул в знакомую мне комнату с обеденным столом по центру. Никого. Дверь напротив была приоткрыта, и я увидел лысеющий затылок Ублюдка, лежащий на спинке дивана. Отлично. Будь здесь и никуда не уходи. Я попятился от двери, собираясь вернуться на кухню и найти что-нибудь подходящее, как вдруг Ублюдок громко всхрапнул и сам себя разбудил. Он огляделся, чертыхнулся и щелкнул пультом. Телевизор погас. Я метнулся по коридору, на лестницу, затем на второй этаж. Там было много дверей, я выбрал наугад и сразу попал в кладовку. Ублюдок уже поднимался по лестнице — ступеньки поскрипывали — и выбора у меня не было. Я нырнул в тесное темное помещение и прикрыл дверь. Шаги приблизились. Я слышал, как дверь в соседнюю комнату распахнулась.
— Дже-е-ей! — он был пьян. Сильно. На последней букве он вроде бы даже икнул.
Я усмехнулся про себя. Никакого Джея, Ублюдок, только ты и я. Я смогу тебя удовлетворить. Раз и навсегда. Мне только нужно найти какое-нибудь достойное тебя орудие.
Я переступил с ноги на ногу, и тут что-то скользнуло по моей голени, собираясь с грохотом упасть. Дернувшись вслед, я успел поймать удобную ручку. Ага, кажется, я знаю, что это такое...
Тем временем Ублюдок бродил по комнатам. "Джей! Джей! Джей!" — повторял он. Хлопали двери и дверцы. Не знаю почему он еще не заглянул в кладовку. Я ждал, когда он заглянет.
И приготовился убивать.
Глава 7. Зверь против Зверя
Однако, вскоре я понял, что Ублюдок удаляется от меня. Я толкнул дверь и выскользнул из кладовки. Ублюдок был на пути к лестнице. Он тоже был Зверем, так что обернулся даже не на звук — на движение за спиной. Я не должен был дать ему и шанса. Я бросился вперед, поднимая биту.
— Ублюдок! — взревел он. "Это я-то?", — подумал я на бегу. Он отступил на шаг, и запнулся о ковровую дорожку. Я взмахнул битой, он увернулся... потерял равновесие...
В полном ступоре я стоял наверху лестницы с занесенным над головой орудием предполагаемого убийства и глядел, как он катится вниз. Потом до меня донесся мягкий хруст, и все затихло. Я присел на корточки, вглядываясь вниз. Ублюдок лежал на полу, разбросав волосатые руки. Он не шевелился. Медленно, словно во сне, я спустился вниз. В фильмах герои обычно наклоняются и щупают пульс на шее, но я не мог к нему прикоснуться. Да это и не требовалось. Я не видел раньше мертвого человека, но сразу узнал смерть. Ничего похожего на мирный сон. Его глаза были закрыты, лицо перекосила гримаса страха. Я надеялся, что это он увидел ад, в который попадет.
