Я лежу на мокром бетоне или на чем-то очень похожем. Идет прохладный, ночной дождь. Жадно ловлю летящие капли, пересохшими губами. Чужой корабль взлетает, позволяя себя рассмотреть. Вот черт, не врут сказочники! Натуральная летающая тарелка, возноситься в ночное небо. Нет ни рева двигателей, ни всполохов тяги, то что его приводит в движение незаметно и тихо. И куда ты меня привез, корабль-садист?
Глава II
Какое необычное тут небо. Даже ночь и та условна, вполне можно читать газету при свете таких близких звезд, если бы у меня конечно была эта газета. Надо подняться, переворачиваюсь на живот и упираюсь взглядом прямо в тяжелые сапоги, перед моим носом.
— Лим, ты смотри! Кого это нам подбросили?
Говорящего можно было принять за робота или киборга. Если бы не непокрытая голова. Всё остальное тело заковано в броню. И не в средневековую, а явно в высокотехнологичный доспех. Матовый пластик его ломаных линий, топит в себе отблеск далеких солнц. На бедрах две кобуры, с очень характерными рукоятками, такие удобно держать, что бы стрелять в кого-то. Вряд ли оружие пороховое, нет характерных деталей, присущим пулевым пистолетам. Но подробнее не разглядеть. Попытка подняться на ноги, тут же пресекается, второй, тот кого назвали Лимом, опускает мне на спину свой ботинок. Буквально вминая меня в царапающее покрытие посадочной площадки.
— Бид, и правда, это что-то новенькое. Ни разу не видел, что бы вот так выкидывали с кораблей. Голым да на "бетон".
Говорят явно не на одном из языков Земли, но понимаю всё прекрасно и если надо смогу даже внятно ответить. Знание с корабля?
— За что тебя сбросили сюда? А голышь?
— Не знаю, — громче шёпота ничего не получается, горло отвыкло и садит от сухости.
— Это неправильный ответ голышь! — Бид хлестко бьет мне по ключице, деревянной дубинкой.
Сильно не вяжется, этот примитивный способ воздействия с технологией космических перелетов и брони, которая явно опережает земную не на одно столетие. Но мне не до этого, боль молнией пробегает по телу.
— Ты сломал мне ключицу! Ты что творишь придурок! — с глаз градом катятся слезы.
— Лим, я не ослышался? как он меня назвал?
— Придурком Бид, придурком! — второй хохочет во все горло.
— Забыл, что такое боль задохлик? Так я напомню!
Он умеет бить, каждый удар ломает какую либо косточку в моем теле. А я так ослаб, что не могу сопротивляться. Остается только кричать и выть от боли, захлебываясь слезами. Хрустят пальцы на левой руке, безжалостно раздавленные бронированным сапогом.
— Аааааа!!! Скотина!
— Лим, ты гляди, он не понимает уроков.
Тяжелый удар сзади, заставляет забыть о сломанных костях. Боль в паху, настолько резкая и всеобъемлющая, что накрывает как цунами, когда эта волна доходит до головы, спасительное беспамятство укрывает меня. Но не надолго, что-то льется на лицо, возвращая в реальный мир боли. Злость придает сил, они не поливают меня водой. Они мочатся мне прямо на глаза!
— Упфутки! — "ублюдки" мне уже не выговорить, половина зубов отсутствуют, а губы напоминают две чрезмерно надутых и от этого потрескавшихся шины.
— Упорный, — нет, я не упорный ты ошибаешься, — Извиняться будешь? — Если бы это что-то изменило, я бы в ногах валялся и целовал твои ботинки Бид. Но я уже мертв, уж это понять могу даже в таком состоянии. Как говорится: травмы не совместимые с дальнейшей жизнедеятельностью. Несколько ребер сломано и одно явно проткнуло легкое, харкаю кровью. Еще пара, тройка минут и этот ад закончится.
— Возвращайтесь туда, откуда родились! Скоты! — мне показалось, что удалось произнести это четко.
— Он мне нравится Бид, а ну ка, разожми ему рот.
Рука в холодной перчатке, сдавливает челюсть, заставляя раскрыть губы. Какая-то чрезмерно сладкая жидкость насильно заливается в меня. Потом меня бросают, оставляя в покое. Всё тело начинает безумно чесаться, даже внутри рта.
— Бид, ты не против я возьму его себе? Брату на ферме не хватает рук и холоп ему будет не лишним.
— Он же совсем задохлик, одна кожа да кости!
— Ничего откормит его Тук, судя по сложению, раньше он был довольно крепким.
О чем они? Я же умираю! С такими повреждениями не живут.
— Эй голышь, вставай, дай тебя рассмотреть! — Бид не двусмысленно поигрывает дубинкой.
— Как я это сделаю? Твой дружок сломал мне ноги! — Ого, мой ответ получился связным.
Что происходит? Губы зажили и зубы на месте, да и в теле больше нет боли. С недоумением, шевелю пальцами недавно расплющенной руки. Это была какая-то иллюзия? Но в ладонь впивается что-то острое, осколок моего недавно выбитого зуба! Ничего не понимаю!
— Ты откуда свалился на наши головы задохлик? В тебя влили полную капсулу ивира. Вставай, не морочь нам головы. — Ивир, это то чем меня опоили? И этот напиток сделал меня вновь здоровым, залечив все переломы и даже вырастил новые зубы? Это же не возможно!
— Сейчас, — неверяще поднимаюсь, на недавно сломанные ноги. Они меня держат! и грудь не болит, будто и не было пробивших легкое ребер.
— Как тебя зовут голышь?
— Меня зовут.... — Но договорить не успеваю, удар кулаком разбивает губы и сбивает с ног. Но на этот раз гуманно, ничего не сломано, только чуть кровоточит.
— Опять не правильный ответ, — он издевается! И это видимо приносит ему радость. — Тебе зовут так как скажу я, и никак иначе! Понял!? — дубинка в руках Бида, описывает круги.
— Что!? — ярость затуманивает разум, никому не позволено так со мной обращаться!
Мне долго вбивали науку рукопашного боя. И как мне это не нравилось, отец все равно заставлял заниматься. Что то со временем затерлось в сознании, но видно некоторые навыки в меня получилось вбить. "Хвост дракона", перекатом из нижней стойки, подсекая обидчику ногу. Бам! ААА!! Как по скале ударил! Бид даже не шелохнулся, а я же вложил в удар все силы! Не прост его костюмчик, ой как не прост.
— Хватит игр Бид! — в мою грудь направлено дуло, извлеченного из левой кобуры оружия Лима. — Говори как хочешь его назвать.
— Берком, ему подойдет это имя!
— Как бешеную собаку бабки Туи?
— Ага! — это вызывает их общий смех.
Меня в честь какой то шавки! Но не успеваю даже размахнуться, Лим нажимает на курок. И тело скручивает в пароксизме дикой боли. Что-то вроде шокера не иначе. Пока прихожу в себя, вслушиваюсь в продолжение их диалога.
— Лим, ты уверен, что он подойдет твоему брату как холоп. Ведь и правда бешеный!
— Ничего, тот умеет урезонивать таких. Не забывай он две дюжины лет, отслужил стражем.
— Так то да, но этот задохлик, совсем не похож на раба. Явно или флиб или из благородных. — Бид, легонечко толкает меня в бок сапогом. — Эй ты. ты случаем не благородный? Может за тебя выкуп получить можно?
— Или награду какую, если флиб. — Подхватывает мысль напарника Лим. — Рассказывай, кто ты.
— Ничего не помню, — так я им и сказал, в психушку упекут, за такими не заржавеет. — Очнулся уже тут, а прошлое как в тумане.
— Ты мне голову то не морочь! Ивир должен был вылечить любые травмы!
— Постой Бид. Помнишь пастуха Лара? Его как-то бык лягнул прямо по голове. Рану то залечили, а память так ту отшибло полностью. Уже три года как прошло, а даже отца вспомнить не может.
— И то верно, было такое. Что ж нам и легче тогда. Корабль с которого его выбросили, странный какой-то. Никаких записей в журнале порта не оставил. Будто призрак какой. Отдадим задохлика Туку, а сами скажем, что выкупили холопа у торговцев вчерашних.
— Дело говоришь! С меня два ящика бражки!
— Конечно, куда ты денешься, — они пожимают руки, подтверждая договор.
В рабство? Меня!? Ну-ну. Я им покажу какой из меня холоп. Но только чуть позже. Дубинка Бида, резко отучила от поспешности, ведь второй капсулы ивира у них может и не быть.
— Вставай Берк, пошли. Покормим тебя.
— Предложили бы сразу еду, побежал бы не глядя за вами. — Желудок утробно и требовательно урчит. А то, что называют иначе чем мама с папой, так и не Земля. Новое место, новое имя. Если бы не в честь собаки, вполне даже ничего такое, звучное.
— Ты гляди смышленый какой.
Босые ступни не самая лучшая обувь, для ходьбы по площадке космопорта. Когда мы подошли ко входу в здание, левая нога уже кровоточила, ободранная о какой-то осколок камня. Дверей не было их заменяла, уже знакомая пелена цветной завесы.
Помещение в которое вошли, очень напоминало знакомые по Земле залы прибытия, в аэропортах. Одна из стен целиком служила каким-то табло, по которому пробегали одинаковые, переливающиеся всем спектром кругляшки. Черт, они же одинаковые все. Сперва я принял их за знаки, возможно иероглифы, но они были одинаковые! А таких букв и знаков не бывает, какой смысл, в не отличающихся друг от друга символах?
В центре зала, на высоте полуметра от пола висела трехмерная звездная карта. Точкой отсчета видимо служило местное солнце. Господи! Сколько же тут звезд! И ведь эта карта явно охватывает лишь малую толику скопления. Сотни полторы светил, отражаются в трехметровом шаре. Если приглядеться, то вокруг каждой звездочки, на разных орбитах располагаются кучи маленьких точечек. Рассмотреть бы поближе!
— А можно как-то увеличить масштаб? — Ой зря я это спросил, две пары глаз настороженно поглядывают на меня.
— Точно флиб! Может ну его? А Лим? Накой нам неприятности?
— Все равно не помнит ничего, а если скажем, что он флиб. То его заберет алкар, даром.
— Тут ты прав.
— Так, что с масштабом то?
— Слушай ты в кого такой умный выискался а?! — Что это Лим так взбеленился? Простой же вопрос вроде, чего бесится? — Масштаб ему поменяй. Я что похож на чтеца?
— Будь ты чтецом Лим, жрал бы с дорогой посуды, а я был бы при тебе охранником, — хохочет во все горло Бид.
— Заткнись Берк, если хочешь жрать, лучше помолчи.
Глядя на тянущуюся к рукоятке "шокера" ладонь, благоразумно замолкаю. Черт! Кто такие: чтецы, флибы, алкары? Почему речь понимаю, а эти слова лишены для меня какого-либо смысла? Может по той причине, что нет прямых аналогов в знакомых мне языках и понятиях? Или это, что-то это совсем не понятные термины, вообще не имеющие, ничего даже приблизительно общего с известным мне? Ничего будет время разберусь. Если конечно у меня будет время.
С трудом отрываюсь от звездной карты, захватывает она, не то что скупые и серые атласы Земли. Обогнув висящий в воздухе шар, натыкаюсь взглядом на что-то похожее на терминал с жидкокристаллическим экраном. Выглядит как школьный пенал размером два на один, воткнутый вертикально прямо в пол. Кнопок управления не видно, может сенсорное? Весь "экран" от пола до верха, поделен на двенадцать широких строк. Каждая из строк разбита на три графы. И если две правых понять не получается, на них всё те же непонятные кругляшки, что и на огромном стеновом табло. То крайне левая графа притягивает мой взгляд как же магнит железо. На ней изображение, двумерная проекция находящаяся в непрерывном медленном вращении.
И изображены там космические корабли. Ничем иным эти конструкции не могут быть по определению! Слишком иные у них формы, чем у любого механизма предназначенного для работ на поверхности или в атмосфере. Все двенадцать "кораблей" разные, от размера до форм и раскраски корпусов. Хотя нет, четвертый и седьмой с низу, наверно однотипны, очень характерный у них обоих обвод носовой части. Различия меж ними есть, но примерно такие же как между систершипами одного проекта.
— На, накинь. Сегодня теплая ночь, но голым ходить всё же не стоит. — Лим накидывает мне на плечи, какой-то обрез ткани. На нем масленого вида пятна и пахнет он едой! Голова начинает кружится, от этого запаха. Ткань очень напоминает льняную, следую совету и заворачиваюсь в неё как тогу.
— Что это Лим? — указываю на то, что посчитал за терминал.
— Да, крепко же тебе память отшибло. Это журнал космопорта, тут фиксируются последние двенадцать кораблей совершивших посадку. — Ладонь закованная в броню, опускается на плечо и легонько сдавливает. Ну как легонько, кости целы будут, но больно! — Если ты врешь, что не помнишь ничего. И тебя будут искать флибы твоей унии. То лучше признайся сейчас. Ростарг* мирная планета, нам не нужны неприятности.
— Не помню, честно. Но вряд ли я флиб. Потому, что просто не знаю кто такие эти самые флибы!
— Вроде не врешь. Совсем не помнишь кем ты был?
— Точно не флибом и не холопом! — может получится и рабство минует?
— Холопами редко рождаются ими становятся! — Философ, укуси его за ногу бешеный пес. Стоит лыбится, во всю свою широченную и откормленную рожу. — Ничего, Тук хороший хозяин, за зря не обидит. Будешь хорошо работать, очень скоро станешь свободным. — Что в твоем понимании "быстро" не знаю и радоваться подожду.
— Вот этот корабль прилетал последним? — Указываю на верхнюю строчку, изображенное судно ничем не напоминает тот корабль, что меня сюда доставил. Его можно было сравнить с до неприличия разжиревшим бегемотом, а "мою" летающую тарелку с дельфином.
— Последним, был тот с которого тебя вышвырнули. Но он, как ты видишь, не отмечен в журнале. А тот, на который указываешь, прилетал вчера. Торговцы из местного отделения Лиги. — Разворачивает меня к себе лицом. Черт, он и правда такой сильный или броня оснащена усилителями? — Запомни, тебя сгрузили с него, перед отлетом. И продали нам. Понял? — Не двусмысленное у него выражение лица. Если скажу "не понял", будут боооольшииее неприятности.
— Что ж не понять то? А Лига разве занимается работорговлей? — Мне не хватает знаний о мире, в который я попал. Катастрофически не хватает! Некоторые вещи на амнезию не спишешь.
— Чудной ты, Лига занимается всем, что приносит деньги. Пошли Бид, уже наверно приготовил пожрать!
Лим ведет меня в соседнее помещение. Пройдя пелену дверей, сбиваюсь с шага. Чрезмерно отличается оно от всего виденного ранее. Нет, с точки зрения архитектуры, все так же и материал стен и пола, такой же, но... Два ряда по двенадцать пустых, ДЕРЕВЯННЫХ! кроватей вдоль стен. А в центре помещения длинный, грубо сколоченный опять же из деревянных плохо обработанных досок стол. И табуреты! Неудобные, без намека на спинку, массивные табуреты!
Как это вяжется с виденным ранее? Космические корабли, обычная гравитация на планетоиде, размером с "песчинку" по меркам космоса. Высокотехнологичная броня, "шокеры"... И тут же рядом, примитивная дубинка в руках охраны и почти первобытная мебель!
— О! Скатерть сама пришла! — За центральным столом Бид, что-то разогревал в очень похожем на медный, котелке. Разогревал на примусе!
— Поедим так, не раздевай парня. — Понятно откуда пятна, на моей "тоге". Укутался в скатерть... — Чем порадуешь?
— Кашей, греча с куриными желудочками.
— Что опять?! — Лим снимает перчатки, но не бросает их на стол, а аккуратно вешает их на пояс.
— Найди что-то другое и приготовь! — Бид в ярости кидает деревянную мешалку на стол.
