Демон. Книга 4. "Перемирие".

— Что за хрень? — секунд через десять удивленно поинтересовался Шварц.

— Производственный брак! 'Пираньи' — левые... — вздохнула Линда. И, услышав возмущенный вопль Гельмута, расхохоталась: — Шутка! Историю читать надо! В древности умные люди, — кстати, не чета тебе, — придумали феньку под названием психическая атака! Прикинь, сидишь ты в каюте, сжимаешь в потеющей ладони штурмовой комплекс... а тут к тебе р-раз, и торпедка! В гости! И говорит человеческим голосом: 'Привет, Аллес! Это я, твой Капут!' Ты тут же задумываешься о вечном... и не замечаешь, как к тебе, забыв постучаться, заходят парни Лутца...

— А предупредить?! — взвыла Вильямс.

— Вику и 'Альфе' я сказала... А вы — жертвы розыгрыша...

Следующие секунд двадцать в ОКМ стоял жуткий гвалт: 'жертвы розыгрыша' грозили Горобец жуткими карами, смертью через удушение, щекотание и утопление. А я и Вик умирали с хохоту.

Веселье закончилось только тогда, когда на тактическом экране возникли метки всплывающих 'Богатырей': план по зачистке системы Пронина вступал в завершающую стадию...

...За два часа, потребовавшиеся ребятам Ридли на то, чтобы загрузить в транспорты нашу добычу, я чуть не вывихнула себе челюсть от зевоты — сидела в кресле и тупо пялилась на тактический экран, на котором метки вражеских кораблей по очереди пропадали в зеленых 'пятнах' 'Богатырей'. Слегка повеселиться удалось перед самым отлетом, когда вокруг погрузочного терминала рассыпали обломки вражеских кораблей, переброшенных сюда с Лагоса. И мне с ребятами пришлось наводить 'художественный беспорядок'.

Стоило мне вывесить и взорвать первую кассету МОВ, как сонливости как не бывало, и дальше процесс пошел заметно интереснее: выбрать цель, всадить в нее 'Мурену'. Пролететь мимо. Выбрать следующую. Отправить к ней 'Москит'. Оценить состояние вражеского Ключа. Доломать слишком крупный обломок парой 'Пираний'. Вернуться к почти невредимому погрузочному терминалу, облизнуться, и... сказать себе 'нельзя'. Мысленно цитируя фразу Харитонова, сказанную им перед самым нашим отлетом:

— Добывать редкоземельные элементы нам пока некогда. А вот честно экспроприировать уже добытое мы будем обязательно! Поэтому... сделайте так, чтобы погрузочный терминал можно было восстановить...

Я оторвалась на славу: вместе с другими 'художниками по призванию' вывешивала и взрывала МОВ-ы, всаживала 'Мурены' в обломки уничтоженных еще у Лагоса кораблей и дырявила корпус и без того похожей на решето орбитальной крепости...

Глава 6. Олег Белый.

— Челнок с бортовым номером ю-ти-эл-триста четырнадцать! Я — Башня! Прошу изменить курс! Зона Феникса закрыта для пролета и посадки гражданских судов, не принадлежащих жителям этого города! Повторяю, челнок... — услышав голос диспетчера, раздавшийся в салоне, Олег поморщился, прикоснулся к сенсору включения связи и глухо пробормотал:

— Башня! Я — ю-ти-эл-триста четырнадцать. Ловите файл с допуском...

— Файл получен. Допуск подтвержден... — мгновенно сменив тон, отозвался диспетчер. И, тяжело вздохнув, добавил: — Простите, сэр! Работа такая...

— Угу... — буркнул Белый и отключил связь.

— Слышь, Олег! Глянь, что творится на центральной парковке у 'Принцессы Джаси'! — скинув картинку с оптического умножителя на центральный голоэкран флаера, Сид Кардифф почесал затылок. — Такое ощущение, что тут собралось все население Хилтти.

— И что тебя так удивляет? — мельком посмотрев на безумное мельтешение разномастных машин над северо-западной окраиной Феникса, поинтересовался Белый. — Через пять с половиной часов начнется торжественное открытие монумента. Значит, в город слетаются все, кто считает своим долгом отдать дань уважения погибшим...

— Угу... Так и есть... — угрюмо кивнул Ласло Мякинен. — Все люди как люди, а мы — стервятники...

— Что, опять не выспался? — хохотнул Сид. — А я тебе говорил, что нейрорелаксанты до добра не доведут...

— Не торчу я на них! Не торчу!!! — подскочив на месте, Ласло с хрустом сжал кулак... и тут же опустил руку на подлокотник, увидев выражение, с каким Белый посмотрел на Кардиффа:

— Сид! Еще раз прицепишься к Мякинену — пристрелю. Понял?

— Да, Огюст...

— Что-о-о?

— Да, Олег... — сообразив, что назвал командира настоящим именем, Кардифф виновато потупил взгляд.

— Не заставляй меня задумываться о твоей квалификации... А то живо загремишь на переподготовку...

— Белый! Есть пеленг на точку... — подала голос Лиона Ким. — Я сажусь...

— Угу... — посмотрев на сосредоточенное лицо своей 'жены', Олег заставил себя успокоиться и сосредоточился на контроле процесса посадки...

...Площадка, выделенная мэрией города под монумент, оказалась укутана паром: здоровенный диск УСМК , зависнув над ней, завершал обдув фундамента будущего памятника горячим воздухом. Убирая с него следы недавно прошедшего дождя.

Дождавшись, пока оператор комплекса закончит свою работу и сдвинет машину в сторону, Лиона вывесила флаер в точке, координаты которой ей скинули монтажники, и, открыв грузовой люк, принялась орудовать гравиманипулятором.

Скульптурная композиция, упакованная в бесформенный пластиковый чехол, взмыла в воздух, и, вылетев из трюма, зависла над фундаментом. Дожидаясь, пока подоспевшие техники пропишут ее процессор в систему управления парком...

— Все, установка завершена... — услышав голос, донесшийся снаружи, Олег кивнул Лионе, и, посмотрев на себя в 'зеркало' одного из бортовых экранов комма, прикоснулся к сенсору открывания бокового люка: — Ким! Отправляй лоханку обратно на космодром...

...Осмотреть парк до его торжественного открытия не удалось: буквально через две минуты после отлета грузового флаера рядом с их компанией повисла машина с логотипом мэрии Феникса, а потом из открывшегося люка раздался голос пилота:

— Прошу подняться на борт, господа. Пребывание на территории мемориального комплекса до шести вечера запрещено!

Убеждать мужчину в том, что они имеют на это полное право, Белый не стал. Решив, что эти несколько часов особой роли не сыграют...

...Речь мэра Феникса оказалось чертовски политкорректной — несмотря на недовольные выкрики, все чаще и чаще раздающиеся из толпы, он дисциплинированно держался рекомендованной КПС линии поведения и старательно не упоминал ни Демонов, ни той роли, которую они сыграли в уничтожении половины населения города. Речь, подготовленная спичрайтерами ОСО ВКС, изобиловала выражениями 'чудовищная трагедия', 'вечная память', 'дети — наше будущее', но... за душу не цепляла. А вызывала постепенное нарастание неудовольствия.

Момент, когда собравшаяся перед трибуной толпа вышла из себя, эксперты КПС просчитали с точностью до минуты — после слов '...и наш долг — смириться с этой потерей' наступил предсказанный ими взрыв:

— Хватит!!! — мужчина, одетый в форменный китель компании 'НiАnСo', внезапно оказался на трибуне, и, сдвинув в сторону 'политический труп', глухо произнес: — Вам не стыдно? И не надоело играть словами?! Мы собрались тут не для того, чтобы слушать этот бред! Неужели вы даже сегодня не в состоянии забыть о том, что вы — политик? Задумайтесь — перед вами люди, у которых погибли дети, жены, братья и сестры, родители и друзья! Те, чей прах покоится под нашими ногами...

— Вам слово не давали!!! — воскликнул кто-то из заместителей мэра.

— Не давали, и не надо. Я его взял сам... — оратор скрипнул зубами, на секунду прикрыл глаза, а потом хмуро посмотрел на оператора акустической системы парка: — Молодой человек! Будьте так любезны, вывесите над парком все боты, какие у вас есть. А теперь откройте доступ на любой входящий запрос. Потом выставите их соединение с сервером в порядке общей очереди... Не надо смотреть на свое начальство — если вы не в состоянии справиться с этой просьбой, то мои ребята вас с удовольствием подменят... Готово? Отлично! Дальше мы разберемся сами...

— Да, но... — начал мэр, но, услышав возмущенный рев толпы, растерянно замолк.

— Итак, дамы и господа, настройки акустической системы изменены, так что теперь высказаться сможет каждый... Через обычный комм. Когда захотите высказаться — просто поднимите руку. И к вам подлетит ближайший бот... — буркнул сотрудник 'НiАnСo'. А потом спрыгнул с трибуны...

...Слушать выступления жителей Феникса было... невыносимо: почти каждый из тех, кто воспользовался возможностью высказаться, транслировал на большие экраны записи домашнего головидео. А в них... В них кипела жизнь: пятилетний мальчишка, стоя на стуле, рассказывал какое-то стихотворение. Совсем еще юная девчушка примеряла свадебное платье и улыбалась в объектив. Кто-то смывал с лица потеки арбузного сока. На помосте, вцепившись руками в медаль, растерянно улыбался вихрастый мальчишка в белом кимоно...

Детей было много — почти у каждого из присутствующих погиб сын или дочь, племянник или племянница, внук или внучка. И каждый из ораторов, умирая от горя, пытался показать остальным их лица...

Детей, чьи жизни унесли залпы 'Шквала' было столько, что от приступов бешенства у Олега сводило зубы. А рука сама собой тянулась под мышку. К месту, где обычно висело штатное оружие.

Остальные его люди испытывали то же самое — Кардифф, багровый от злости, сжимал и разжимал кулаки, Мякинен скрипел зубами, и ненавидящим взглядом смотрел куда-то вдаль... А Ким... Ким горе изображала. И, периодически утирая платком искусственные слезы, не отрывала взгляд от виртуальной рамки своего комма. На которую транслировалась картинка со всех висящих над площадью ботов.

Почувствовав вибрацию комма, Белый не сразу сообразил, что это таймер. И что настроение толпы вот-вот начнет меняться.

Аналитики 'десятки' постарались на славу — роли, расписанные ими для 'тихарей', были настолько хороши, что определить, какое из выступлений или выкриков срежиссировано, а какое — нет, Олегу не удалось. Ни разу. И, тем более, не удалось почувствовать момент, когда начал работать гипномодулятор, спрятанный в их скульптурной композиции: эмоции, испытываемые толпой, надо было намертво вбить в подсознание...

...Настроение людей, собравшихся в парке, меняли очень медленно. Сначала им позволили наплакаться. Потом заставили вспомнить о том, что гибель их родных и близких не случайна. А за час до заката, когда в речи выступающих начали проскальзывать гневные нотки, и атмосфера в парке накалилась, пара выкриков 'тихарей' заставила народ сойти с ума. И людей, бесконечно далеких от армии или работы в специальных службах, начала сжигать Ненависть. Настолько сильная, что мэр Феникса, не выдержав взглядов стоящих рядом с трибуной людей, предпочел спрыгнуть с возвышения и затеряться в толпе своих подчиненных. Кстати, очень вовремя — следующая фраза, сказанная очередным 'оратором', превратила жителей планеты в жаждущую крови толпу:

— ...нелюди убивают наших детей! Насилуют наших сестер и невест! Уничтожают всех, кто оказывается рядом с ними! Тогда, когда им нечего делать. Когда скучно. Когда хочется поразвлечься. На Ньюпорте, на Эквинде, на Новом Иерусалиме и Хилтти... А мы... Мы терпим... Почему, люди? Неужели у нас нет ни гордости, ни чести?

— Есть! — нажав сенсор перехвата сигнала и посмотрев в оптический датчик метнувшегося к нему бота, выдохнул Олег. — Око за око, смерть за смерть! Мой двоюродный брат ушел из жизни как мужчина. Отомстив за гибель своей семьи...

...— Меня зовут Георгий. Фамилия — Белый. Я... родился и... вырос... на Хилтти...Это планета, которая... находится в самой середине Метрополии... Сколько я себя помню, там всегда... было тихо и спокойно... Минимум преступности, никаких Циклопов... Казалось бы — живи и радуйся. И мы жили...

Лицо человека, выросшего в Фениксе, было знакомо многим. Поэтому, увидев его лицо на голоэкранах, толпа тут же замерла. Потом вслушалась в его слова, усиленные аудиосистемой и гипномодулятором... и начала медленно сходить с ума.

И не только толпа — в какой-то момент Олег вдруг почувствовал, что и они испытывает одно-единственное желание. Желание убивать.

Для того чтобы немного успокоиться, он в очередной раз вспомнил слова своего начальника, сказанные перед отлетом на Хилтти:

— Когда вы услышите запись, которую включите по таймеру, старайтесь от нее не абстрагироваться! Для того чтобы ваша речь зазвучала, в ней должны появиться настоящие чувства. А не какой-нибудь суррогат...

'Суррогат?' — мысленно взвыл Олег. — 'Какой, к чертовой матери, суррогат? И Демонов, и Зомби надо стрелять, как бешеных собак! Без суда и следствия! Ненавижу!!!'

— Олежка! Пауза затянулась... — ткнув его пальцем в бок, еле слышно прошептала Ким, которой запись дали просмотреть еще на Ньюпорте. Причем дважды: ей, в отличие от Олега, надо было работать. С толпой. И не терять времени на такую ерунду, как чувства...

— А? Да... — дернулся 'Белый'. И, сглотнув, снова посмотрел в оптический сенсор зависшего над ним бота:

— Мой брат унес с собой жизни двух Демонов. Двух Нелюдей! Тварей, забывших, кем и для чего они созданы... Я, Олег Белый, клянусь, что сделаю все, чтобы их стало еще меньше...

Глава 7. Генерал Харитонов.

Ввалившись в кабинет Харитонова, штатный аналитик подразделения 'Демон' зевнул, потер кулаком слезящиеся от недосыпания глаза... и только потом вспомнил, что забыл поздороваться:

— Ой! Доброе утро, сэр!

— Вообще-то на Базе уже вечер, но это мелочи... — улыбнулся генерал. — Располагайтесь поудобнее и давайте сразу к делу...

Забродин кивнул, упал в ближайшее кресло, и, ткнув пальцем в виртуальную клавиатуру своего комма, вывел на большой голоэкран кабинета трехмерную картинку:

— Узнаете?

— Угу... — Владимир Семенович утвердительно кивнул. — Сектор Циклопов...

— Точно. Такой, каким мы его себе представляем. А теперь я покажу вам его же, только так, как он изображен на картах самих Одноглазых...

Прикосновение пальца к сенсору, и модель мгновенно изменилась — в ней появились окрашенные в разный цвет зоны, какие-то полупрозрачные полотнища, сеть линий, соединяющих отдельные звездные системы и уйма каких-то значков.

— Работать с пленными оказалось чертовски интересным занятием... — вывесив перед собой полупрозрачный экран 'Суфлера' , пробормотал аналитик. — Кстати, а вы знаете, что в Темные Века на Старой Земле информацию из людей в буквальном смысле вытягивали клещами?

— Что вы мне собирались рассказать про Циклопов? — увидев, что взгляд Забродина ушел куда-то в сторону, и, сообразив, что Павел, как обычно, отвлекся, Харитонов решил напомнить аналитику о деле: — Смотрите: вот модель их сектора...

— А!!! Точно... — парень почесал затылок, посмотрел на экран 'Суфлера', и, собравшись с мыслями, вздохнул: — Итак, для начала озвучу кое-какие общие данные. На сегодняшний день сектор Циклопов — это триста двадцать девять обитаемых систем, на которых проживает порядка одного триллиона трехсот миллиардов чело-... ой, Одноглазых. Пра-пра-родина их цивилизации — во-от эта звездочка, располагающаяся в двадцати шести сутках лета от Лагоса. На Л'ес ее название звучит как 'твердь, по которой я ступаю'. Сила тяжести на Шай'Оре — одна целая девятнадцать сотых земной. Соответственно, анатомически Одноглазые...