— Вот ещё! — фыркнул я на это. — Святой водой! Это раньше надо было — сразу как из магазина принёс! А теперь только один выход: в середине ночи исполнить шаманский танец. У тебя бубен есть? Или барабан?
— Вот уж нет! — фыркнул мой двойник.
— Нет? Жаль! Придётся кастрюлю на кухне взять, — не удержался я.
— Воскури перед будильником благовония, и успокойся, — не остался в долгу мой двойник. — Спокойной ночи!
Ох, что-то подсказывает мне, что завтра день будет не менее длинный. Кажется,... что-то я забыл сегодня сделать... что-то... про уроки...
А, ладно! Всё ж таки местные учителя, поди, не так суровы, как наш наставник боевой магии по прозвищу Железный Дровосек! Подумаешь, контрольная! Монстрам не скормят же! Эм... ведь так?
День второй: школа
[Четверг, до полудня]
— На-ка вот, пришелец из варварского мира магии, — мой двойник протянул мне старенький сотовый телефон, судя по всему, давно снятый с производства, — прими сей талисман и всегда носи с собой! Это такая волшебная вещь — дарует владельцу способность разговаривать с кем-нибудь на расстоянии. Со мной, например.
— Да ты что?! Сей трухлявый музейный экспонат всё ещё работает? — делано удивился я. — И где же ты его раздобыл? В кургане древнем раскопал на городской свалке?
— Смейся, смейся, маг недомагиченный! — улыбнулся тот. — Я ж всё по тренировкам, по сборам, по соревнованиям. А раздевалки часто без охраны. И при этом все знают, что мой папа миллионами ворочает. Так что из моих карманов вещи пропадают с завидной регулярностью. Вот и пришлось обзавестись такой моделью, что даже бомж на такую не позарится. Ты на поцарапанный вид не смотри — телефон в рабочем состоянии!
Утро четверга началось с дождичка, отец, предвидя пробки, постарался выехать на работу пораньше, я выполз из дальней комнаты в таком же хмуром настроении, как небо за окном, а мой двойник тут же принялся собирать меня в школу, лучась сразу за троих — за себя, меня и Солнце.
— Держи суму — в ней скрижали со знаниями предков! — с этими словами мой двойник кинул мне школьную сумку, и напутствовал: — И не паникуй там! Здоровайся с теми, кто с тобой здоровается, игнорируй тех, кто тебя игнорирует. Кто обидит — скажешь — я завтра разберусь.
Я хмыкну. Мой двойник глянул серьёзно:
— Я разберусь. Завтра. Смотри, не прибей там никого, ладно? Это ж не монстры, это ж люди.
— Ох, ты мне и льстишь! — заявил я. — Я, конечно, почти настоящий боевой маг, но так, между нами: ношу официальный титул 'ботан-неудачник'. Так что не бойся, никого не укокошу.
— Вы, товарищ Штирлиц, стратегическую схему запомнили? — ухмыльнулся мой двойник. — Кто где сидит — не перепутаешь?
Помню я ту 'стратегическую схему'. А дело, надо сказать, в том, что в своём-то мире я ходил в лицей с физико-математическим уклоном: это заметно дальше, зато занятия заметно интереснее. А здешнему спортсмену уроки в том лицее не потянуть: времени от тренировок на уроки не остаётся. Так что он ходит в самую обычную среднюю школу. Самую средненькую из средних. И вчера вечером мой местный двойник начертил мне на выдернутом из его школьного дневника листе, как стоят в классе парты, и кто за ними сидит — что бы я на месте мог сориентироваться.
Помню-помню: справа сидит 'очкастый зануда', спереди 'девчонка' и 'ещё одна девчонка', а на последней парте, например, сидит 'понятия не имею, что это за чел'. Были там и имена... ну, как имена — позывные: 'Варёный', 'Шутиха', 'Тахион', 'Серый'. Нормальное настоящее имя было только одно: Алёна. Интересно будет взглянуть — что такого в этой Алёне, что мой спортивный двойник из всего класса только её имя помнит.
Судя по этой, как говорили в фильмах про разведчика Штирлица — 'информации для размышления', друзей у моего спортсмена в школе было не густо. Представляю, как он — то есть я, только в местном варианте — спит на парте, и срывается на тренировку сразу после уроков. Вот тоже странность: я в себе покопался, но страсти к спорту не обнаружил. Должны быть причины.
Меня-то сей спортивный жребий минул. Помню, когда маме пришла в голову великолепная идея 'а почему бы тебе не записаться в какой-нибудь спортивный кружок?', я чисто случайно простудился, взрастил в организме оголтелую толпу коварных микробов, и словил высокую температуру. Не то, что бы я был таким уж рахитиком, но ледяной сок из холодильника, выпитый не вовремя, и не таких здоровяков как я в пастель укладывал. А пока выздоровел, великолепная педагогическая идея мамину голову успела благополучно покинуть.
Дом мы покинули вместе, а во дворе наши с двойником пути кардинально разошлись. Я свернул к школе, и сзади меня окатило волной 'телепатии' от моего двойника: его душа пела песню из кинофильма 'Приключения Электроника', где главного героя в школе подменил его близнец-робот:
Позабыты хлопоты,
Остановлен бег,
Вкалывают роботы —
Свободен человек!
— Эй! — резко развернувшись, окликнул я его. — Я не робот! Заколдованную лягушку тебе за шиворот, я живой человек!
Позабыты хлопоты,
Остановлен бег,
Вкалывает живой магический двойник —
Свободен человек!
Ой, да и пусть! Мир дышал замечательными запахами весны. Кто сказал про яркое солнышко и весёлых птичек? Это Питер: хмурые облака, и ветерок с Балтики. Но местных птичек вполне устраивало — они в меру сил радовались тому, что дождь кончился, и тому, что тепло обещается, и я, честно сказать, был с птичками вполне солидарен.
По пути в школу мне пару раз пришло в голову, что ходить туда — плохая была идея. Пусть бы местное моё воплощение ходило — мне бы учебников с интернетом хватило. Чего я там забыл? Нервишки себе пощекотать? Болван! Что, если в школе заметят, что этот я — не их я? А с памятного боя с монстром на станции метро не так много времени прошло. Что если кто-то сопоставит?
...
Первым уроком был английский язык. И, разумеется, тут же выяснилось, что ещё давным-давно на дом задавали переводить большущий текст, а вот именно сегодня внезапно наступил давно обещанный день 'Д' и час 'Ч' для проверки задания, и тяжких кар нерадивым.
Разумеется, в тетради моего двойняшки эта тема была отмечена только заголовком. Ну, хоть заголовок он осилил написать.
Когда очередь дошла до меня, пришлось мне заявить, что я ничего не написал, но без всяких сомнений, тщательно проработал текст. Я прямо так и заявил учителю:
— Но я, без всяких сомнений, тщательно проработал текст!
В классе мгновенно повисла гробовая тишина. Ой, ну да, это же не мой лицей — тут так не выражаются, и на уроки сюда ходил другой я. Мысленно отвесил себе подзатыльник. Надо быть осторожнее, Штирлиц недобитый!
В осадок выпали не только ученики. Преподаватель тоже находилась в состоянии лёгкого удивления. Что бы не затягивать возникшую неловкую паузу, которая могла обернуться для меня новым неловким моментом, я решительно форсировал события: схватил учебник, и принялся бегло читать и сходу вслух переводить большущий рассказ. Двойку получать в первый же день очень не хотелось.
Вообще-то иностранный язык мне давался трудно. Потому что это всё совершенно не логично же! Мне нравятся предметы, в которых нужно понять основные принципы и дальше самостоятельно делать выводы и решать задачи. Вот, скажем, в тригонометрии даже формулы зубрить нет нужды: любую можно быстро вывести самостоятельно, если вдруг забыл. Ненавижу зубрёжку. Это так скучно и нудно! А в языках — в любых естественных человеческих языках — ничего логичного нет, и одна только зубрёжка!
В этом плане приобретённая магическая способность волшебным образом понимать любые языки представляется мне большой удачей! Моя магическая способность к переводу давно работала незаметно и легко, так что я и не осознавал, на каком языке там написано. Да хоть на суахили! Одно плохо: эта странная магия работает в одну сторону: всё понимаешь, а сказать не можешь!
Учительница удивлённо приблизилась, аккуратно взяла из моих рук книгу, и с подозрением её перелистала. Никаких шпаргалок там, разумеется, не было.
— Вообще-то, Алексей, этот материал мы будем проходить только в следующем году. Тут же complex objects и complex subjects, и герундии, и present perfect continues, не считая нюансов, вроде 'use to'. Как ты справился-то? Это сложновато для тебя, Алексей, — и она покачала головой.
Ох, кажется, я перестарался! Штирлиц близок к провалу! Надо спасать положение, и придумать правдоподобное объяснение!
— Отец заставил, — пожал я плечами. — От порки до корки.
Учительница всплеснула руками, и сделала большие испуганные глаза. Да что за невезение! Опять я не то сморозил! И зачем я про порку ляпнул?! Пока учительница не разразилась гневной речью, надо быстро сбить её с мысли! Быстро!
— Так ведь я только переводить-то и научился! А спросите чего — сказать не могу! Как собака: всё понимаю, но сказать не могу! Ужас просто, что делать — ума не приложу!
— Это нормально, на данном этапе, — утешила меня учительница, усаживая за парту. Она даже по голове меня погладила, приговаривая: — Ставлю пятёрку. Давай дневник — порадуем твоего папу. А над изложением своих мыслей в соответствии с правилами английского языка работай дальше. Работай, и всё получится.
Фух, кажется, пронесло на этот раз...
— Колись, пришелец! — громко, с подсвистом на шипящих, зашептали мне с задней парты, — Кто ты такой, и куда нашего Лёху дел?
Нет, при иных обстоятельствах я бы счёл это простой шуткой. Но сейчас-то я действительно был для этого мира пришельцем! Так что в ответ на этот зловещий шёпот холодные мурашки устроили марш-бросок по моей спине вдоль позвоночника. 'Штирлиц никогда не был так близок к провалу!' — пронеслось у меня в голове.
На перемене я хмуро донёс своё тело до места следующего испытания, и свалился на парту, изображая засыпающего. От вопросов любопытных одноклассников только отмахнулся:
— Устал. Отстаньте уже.
Но один тип с конопушками особенно старался придраться:
— А отец тебя сам бьёт, или, поди, специального экзекутора нанимает? А говорят, он мафиозные деньги отмывает! Неужели он на тебя за ту двойку по английскому своих мафиози натравил?! А правда, что эти бандюги для пыток используют разные извращения?
И я ему спокойно так, но твёрдо заявил:
— Я тебе завтра морду бить буду — и извращения, заодно, продемонстрирую!
А что? Двойняшка мне тут засаду с английским подогнал, почему бы мне ему сюрприз не организовать? Да он и сам утром просил ни кого не трогать — ему на завтра оставить. Так что я даже почти не виноват.
Следующим уроком была математика, и мне опять досталось!
— Ну, Алексей? — хитро прищурился на меня через солидные очки пожилой серьёзный мужчина, — И как наши дела, голубчик?
Ага. Значит, засада с английским была не единственным сюрпризом. Вот, чего бы по-человечески не предупредить было? Я бы подготовился. Хм. А ведь, поди догадайся, двойняшка мой, видимо, побоялся, что я подготовлюсь и слишком хорошо выступлю! Он меня неплохо просчитывает! А я вот его опасения пока что вполне оправдываю.
— Готов к обещанной экзекуции? — отечески поинтересовался строгий дяденька-учитель.
— Вот уж совсем нет! — вздохнул я, вставая из-за парты. — Но Вы не стесняйтесь — давайте!
— Ох! Тогда пожалуй к доске!
Условная команда 'к доске!' подействовала на меня так же верно, как лампочка на собак Павлова: я подобрался и сделал стойку. Ощущение 'я не готов к уроку' шипучими пузырьками щекотало мне мозг. Угроза получить двойку заслонила всё остальное.
Учитель принялся засыпать меня уравнениями из тригонометрии. Тригонометрия — это такая славная область, где легко можно наворотить горы зубодробительной сложности уравнений. Сколько раз наш учитель математики из моего родного лицея завязывал нам мозги морскими узлами на уроках тригонометрии! И вот я тут у доски бодро щёлкал простенькие преобразования и всё ждал коварной подставы, настоящей задачи. Но не дождался. Внезапно уравнения кончились, и выяснилось, что здесь — в этой школе, они вот эту лёгкую закуску и считают задачками! Откуда же мне было знать! Короче — не виноват я, что слишком легко всё решил.
— Это... твёрдая пятёрка, Алексей, — удивлённо объявил учитель.
Класс замер, забыв дышать. А в моей голове вновь прозвучал зловещий присвистывающий шёпот, слышимый мной на уроке английского: — 'Колись, пришелец! Кто ты такой, и куда нашего Лёху дел?!'. Тревожные жерла глаз требовали правдоподобного объяснения. 'Никаких намёков на порку на этот раз!' — метнулась в голове паническая мысль.
Я сглотнул, и выдал:
— Ну, так... количество перешло, наконец, в качество,... наверное. Как бы... диалектика же.
— Диалектика, однако, — задумчиво протянул учитель математики, кивком разрешая мне вернуться за парту. — Не думал, что кто-то из вас знает, что это такое.
Я вернулся на своё место, сел, и со вздохом рухнул грудью и головой на парту, что бы не ловить удивлённые взгляды и не слышать возбуждённых шёпотков.
Два прокола подряд! Меня точно не возьмут в разведчики! Не то, что бы я так уж туда хотел — но ведь обидно же оказаться к чему-то совершенно не годным!
Запоздало в моём воображении явился образ нашего сенсея-наставника по боевой магии. Сейчас он даст мне мудрый совет!
'Да просто пошли их всех лесом нафиг!' — хохотнул Железный Дровосек. — 'И чего ты паришься, шпион бракованный?!'
М-да, сенсей, частенько бывало,... э... утрировал.
'И возвращайся, недоразумение ты заблудшее! Тут монстры сами себя не убьют!'
Я вздохнул, и стёр из воображения наглый глюк.
Следом был урок биологии. Не смотря на присвоенное мне Железным Дровосеком официальное звание 'ботаника', я ни в ботанике, ни в зоологии твёрдыми системными знаниями не обладал. Там слишком много нудной зубрёжки! Ну, вы знаете: все эти термины. Как правильно называется то, как по-научному называется это.
Особенно много незапоминающихся терминов в человеке. Не иначе, это в древности врачи специально старались как можно непонятнее всё называть. То ли это тогда модно было, и чем доктор непонятнее выражался, тем его считали умнее. А толи тех, кто выражался доступным языком, инквизиция на кострах сжигала — теперь это уже надёжно покрыто мраком старины глубокой. А нам теперь мучайся.
У меня вместо структурированных системных знаний по биологии была в голове отдельная коморка с надписью: 'Осторожно, свалка барахла! Не сломай ногу!', где были свалены в кучу множество разных интересных фактов из биологии, зоологии, и прочей ботаники. В отсутствии терминологии, в этих залежах легко можно было потерять нужное и внезапно найти много позже, когда уже поздно, и поезд с оценками уплыл в закат.
Так что на уроке биологии я успокоился и расслабился: уж тут я вряд ли блесну неожиданной пятёркой!
И какого же было моё удивление, когда я таки блеснул! Ещё как! Прямо, сверкнул, как сверхновая звезда!
Учительница — милая молодая девушка, видимо, недавно из пединститута — задала каверзный вопрос. Обычное для урока биологии дело: учительница использовала термины, ведомые только самой учительнице, да ещё учебнику. Для прочих смертный сей вопрос прозвучал как-то так:
