Безумная Ватага.

— Знаешь, Мурчун, у меня есть для тебя подарок. — Я протянул еще не пришедшему в себя минотавру горсть маленьких косточек. — Это жители твоего бубна. Я их в таверне подобрал, пока вы с Бугом друг дружке бока мяли.

— Ты меня только что подобрал, а му-у-усор этот выбрось, без бу-убна, они бесполезны — Говоря это, Мурчун, чуть повернулся ко мне лицом и протянул, слегка подрагивающую лапу.

— Тилль, у меня тоже есть для тебя подарок.. — Минотавр как-то подозрительно шмыгнул носом, — спасибо за твой клинок... Я, вот, его немножечко сломал, пока вылазил...

Да он издевается и ржёт про себя небось. на хрен я его вытащил вообще. Вздёрнув нос я от него отвернулся, пусть ему будет стыдно.

* * *

Мы брели по пыльному каменистому плато, покрытому редкой и жухлой травой. Шел уже третий час нашего путешествия по этой бескрайней каменной пустыне. Унылый и однообразный пейзаж периодически наполнялся облаками мелкого крошева, что гнал (не могу слово воткнуть — не устающий) ледяной горный ветер, спускающийся с снежных шапок над нашими головами. Пыль забивала глаза, проникала под одежду и невыносимо чесалась по шерсткой. Из глаз текли слезы, что были не в силах унять ужасный зуд... И самое обидно, что все зря!

За все это время мы лишь раз, да и то издалека, увидели рораха. Эта двухметровая помесь могучего яка сбегемотом, покрытая грязной свалявшейся шерстью, что не скрывавшая ужасную худобу создания, не стоило того, чтобы быть поднятым на его ужасные рога. И мне стоило больших усилий отговорить своего спутника, сжигаемого обидой за неудачную встречу на узкой горной тропе, от очередной бессмысленной траты времени. Наши акробатические этюды над пропастью и так стоили нам слишком дорого, ведь орк с эльфой получили неплохую фору.

— Мурчур, радость моя ненаглядная, идем уже в таверну! Ты ведь и сам прекрасно видишь, что все это бесполезно, да и скоро темнеет. Ну пойдеееем в таверну, ну пожалуйста! Я, в конце концов, жрать хочу.

— Угу. Постой здесь, мне нужно полчаса. — Явно привычным жестом положив ладонь на пояс, минотавр печально вздохнул и добавил: — или больше.

На мои попытки убедить его убраться с этой опостылевшей мне скальной пустыни минотавр только качал башкой. Организовав мне убежище из вещмешков он отошёл в сторону. Сидеть в защищённом от ветра шалашике было отнюдь не так противно как топать по ветру вдыхая сухую, жёсткую пыль гор. Стащив из мешка минотавра непонятно как затесавшийся там ломоть вяленого мяса я наблюдал, как Му сорвал пару травинок, сжевал их. Найдя по известным только ему критериям точку, шаман сел на голую землю и застыл. Сидящий неподвижно минотавр, с развевающимися на ветру растрёпанными косичками, создавал целостную композицию с ландшафтом. Бубенцы в его волосах перекликались с порывами ветра. Казалось мир игрался с минотавром используя пальцы ледяного ветра.

В какой-то момент минотавр всхрапнул и стал плавно вставать. Несмотря на массивность тела казалось, что ветер играет с ним как с листом, раскачивая из стороны в сторону. Покачивания плавно переросли в странный танец, трёхсот килограммовая туша плясала с порывами ветра.

Доедая мясо я смотрел как пляска шамана стала изменяться, из ведомого он плавно стал задавать темп и направление, пока не достиг какой-то точки, замерев.

— Идём, дру-уг, я закончил. Сильф скальных ветров очень скучал и согласился составить нам компанию. — Вытирая текущую из носа кровь, шаман стал собирать вещи. Что за бред несёт этот минотавр? Все друиды и шаманы больные на голову, а мне достался особо одарённый. Пригревшись мне вылазить совсем не хотелось, но мечта о тёплой таверне просто вынудила меня, вкупе с пинком шамана.

* * *

Над нами простиралось бездонная синева звездного неба. Мы так и не успели добраться до таверны, что притаилась где-то на просторах этого пустынного места. Но я не горевал, а наслаждался обществом своего молчаливого спутника. Кто бы мог подумать, что минотавр умеет так прекрасно готовить! Более того, он нашел удобное и практичное место для нашего ночлега. Видимо в нем есть что-то не только от шамана, но и капелька друида, ведь как иначе можно объяснить то, что он вдруг развернулся и не обращая внимание на мои возмущенным речи затопал в совершенно ином направлении?

Мы пришли к настоящему оазису этот сухой и каменистой земли. Это была небольшая полянка, окруженная хоть и слабой, но обильной и разнообразной растительностью. Крошечные деревья и кустарники укрывали от пыльного ветра небольшой источник, что питал местные растения. Крохотные птички, подстреленные мною из духовой трубочки, мигом были ощипаны, выпотрошены и отправлены вместе с кусочками изрубленной местной растительностью в заботливо припасенный Мурчуном котелок.

Довольно урчащий желудок, наконец-то насытившейся густой и ароматной похлебкой, настраивал на лирический лад и я, пригревшись у весело потрескивающего костра, лежал и разглядывал бесконечное множество маленьких звезд. Мурчун, напевающий себе под нос забавную мелодию, состоящую из одного лишь "му", снял со своего разнобойного ожерелья какую-то косточку и принялся насекать на ней слабо светящиеся зарубки, складывающиеся в ломанные руны. Жизнь вынудила меня всегда странствовать в одиночестве, полагаясь только на себя. Потому я даже не представлял, как же приятно молча сидеть в компании друга (друга? не знаю... не знаю... скорее просто попутчика) у жаркого пламени,не дёргаясь на каждый неожиданный ночной звук Слушая монотонное мычание похожее на перешёптывание с мелодичным потрескивание огня, я даже не заметил как провалился в пушистые объятия Морфея.

Аааааапчиии!... Проснулся я посреди ночи от надоедливого и неутомимого ветра, что с непонятным упорством забивал мои ноздри золою угасающего костра. Слабый свет умирающего огня, освещал мирно спящую мохнатую гору Мурчуна, обнимающего древко своего двустороннего топора. Забавно, мы так устали за этот день, что даже не подумали выставить караул. Да и я никогда не имел опыта странствия в компании с другими авантюристами, по-этому больше полагался на свое обостренное чувство опасности.

Глядя на крохотные облачка пыли и золы, что поднимались от могучего дыхания минотавра, я придумал одну забавную штучку... Вы когда-нибудь видели как чихает минотавр? Я — нет, но думаю, что сейчас увижу.

Бесшумно поднявшись и подкравшись к ничего не подозревающему Мурчуну, я зачерпнул горсть золы и, уже предвкушая удовольствие от проказы, застыл от смутного ощущения тревоги. К нам кто-то топал. Кто-то очень маленький, тупой, болтливый и в большом количестве. Оттолкнувшись от продолжающей мирно спать туши минотавра, я взлетел на небольшое деревцо и увидел масштабы надвигающегося бедствия.

Каменистое плато, единственный "водопой", окруженный скудной растительностью и подсвечиваемый, как маяком, светом все еще тлеющего костра. Эгегей! Вы! Да вы! Толпа тупых гоблинов, численностью этак голов под 50, черт знает каким макаром оказавшиеся в этой богом забытом месте! Топайте к нам на огонек! Мы вас накормим и напоим! А еще спать уложим и колыбельную споем! Вон, Мурчун у нас знатный бард-мычун...

Хотя, мне нужно не на спутника злиться, а на самого себя. Тоже мне, великий путешественник. Первый раз пошел с кем-то в компании и тут же облажался, не додумавшись костер затушить. Теперь даже эта стая тупых и шумных созданий, способных заблудиться в трех соснах, найдет к нам дорогу!

Приземлившись на землю, я первым делам стал расшвыривать еще тлеющий костер и лишь затем, взводя арбалет, принялся будить спящего минотавра.

— Мурчун, подъем! Вставай, лежебока, на нас гоблины щас нападут! — но все мои действия привели лишь к тому, что Мурчун перевернулся на другой бок, прикрывшись своей огромной лапой и промчав что-то про то, что ему сегодня ко второй паре вставать.

— Шаман, беда! БУБЕН УКРАЛИ!!! — Во всё горло прямо в ухо закричал я, и еле увернулся от просвистевшего лезвия топора.

— ЧТООО?!?!?!

Вот, так конечно лучше, но нас кажется даже гоблины услышали. Горе мне с ним, да и только.

— Мурчун, дорогой, к нашему шалашу топает визжащая орда слюнявых гоблинов. Штук пятьдесят, не меньше. Готовься к бою, мимо нас они уже ну никак не проскочат, но минут десять у нас еще есть. Я с арбалетом на дерево, в низу в такой толпе от меня все равно толку будет мало, а призывай своих духов и готовься стоять до последнего. Я тебя им не отдам, кто мне потом такую вкусную похлебку еще сварит? Не орк ведь.

Надо отдать минотавру должное, он не стал задавать лишних вопросов, а хмыкнув, тряхнул своей лохматой головой, принялся спокойно готовиться к бою. Глядя на освещенную лунным светом огромную мохнатую фигуру, сжимающую в своих лапах двусторонеей оружие, самую малость уступающее ему в размерах, я понял, что еще мы обязаны предпринять перед боем. Добавить ярких красок нашему шаману. Чего бояться гоблины больше всего на свете? Нет, не быть сваренными в походном котелке — это само собой разумеется, и они готовы к этому с первых дней своей не длинной жизни. Они бояться демонов и магии!

— Мурчун, ну-ка наклонись ко мне поближе! — Я подобрал парочку еще тлеющих деревяшек и насадил их на рога удивленного минотавра.

— Зачем? — Коротко и емко спросил мой спутник.

— Дабы видели и боялись! — С максимально серьёзным видом, внутренне хихикая выдал я. — Встань прям в костровище и, как только увидишь этих трусливых заморышей, призывай своих мишек и мычи что-нибудь в стиле темного властелина, да погромче!

— Понял. — Все так же лаконично бросил Мурчун.

Довольно улыбаясь, я взобрался на деревце и полюбовался приготовленной к спектаклю сцене. Представьте себе залитую лунным светом полянку, затеренную на просторах каменистого плато. Ветер шумит пожухлой листвой в скудном кустарнике, да, запутавшись, шелестит в кронах невысоких деревьев. А посреди всего этого великолепия, прямо в центре россыпи алых чадящих углей, застыл огромный демон, закованный в тяжелый полуржавый доспех. В руках он держит чудовищное оружие, отливающую багряным в свете его полыхающих "истинным" пламенем рогов.

— Ай, мая не хатеть туды адын шляться! Мы вместе шляться! — До меня долетел шум возьни и рокот крадущегося отряда.

А вот и пожаловали зрители нашего дебютного спектакля. Они производили столько шума, ломясь сквозь кустарник, что кажется, не крадись они и было бы куда тише. А так эти "ниндзя" в зарослях укропа, лишь спорили, кому идти на разведку, да повизгивали, запинаясь в темноте о ямки, оружие своих соратников, да собственные кривые ноги. Успев переругаться, да устроить пару драк, выясняя кто же отправиться на разведку, они пришли к выводу, что лучше выскачить на поляну всем вместе, дружной, трусливой толпой.

Пользуясь выдавшейся заминкой в стройных рядах доблестных охотников, я решил подстрелить парочку отошедших по нужде героев. Выстрелов из фукии, моего небольшого духового ружья, невозможно было различить и в полнейшей тишине, не то что в этом гвалте. С легким шуршанием тонкая стальная игла вонзается в основание черепа и заленокожий, со спущенными портками, заваливается в кусты. Его приятель удивленно наклоняется над еще совсем недавно болтавшим другом, а очередной шип уже вонзается под левую лопатку, пронзая сердце незадачливого гоблина.

Но вот толпа сдвигается с места и мне приходятся взяться за арбалет и наплевав на скрытность, начать отстреливать самых шустрых тварей. Подгоняемые напирающими сзади товарищами и перепуганные первыми смертями, гоблины вываливаются на поляну и замерают парализованные ужасом. А Мурчун, пользуясь предоставленной ему паузой, выдает, кажется, первую пришедшую на ум фразу:

— ИС-НУ-ТОРРРА!!!

И подкрепляет ее протяжным мычанием в купе с призывов духов медведей. Если честно, то даже меня проняло от его оглушительного басовитого ора. Первые несколько секунды замешательства и мы успеваем прикончить парочку обделавшихся гоблинов. А потом полные ужаса крики зеленокожих перекрывает уже знакомый мне голос:

— Впэхед! Эта карова! — И следом за ним раздается дружное — Мясо! Жрачка! В котел!

Черт! Где эта скотина, что испортила нам весь спектакль?! Надо скорее его найти, потому что воодушевленная призывом толпа гоблинов, вооруженных каменными топорами и грубыми копьями, волною накатилась на возвышавшегося над ними подобно осадной башне, Мурчуна. Кровь, визг покалеченных и стоны умирающих. Все смешалось за долю секунды на освещенной луною импровизированной арене. Минотавр яростно мычал и орудовал своей огромной секирой, кровожадные духи рвали опьяненных разыгравшейся битвой гоблинов, а я выцеливал следующую жертву. В очередной раз перезарядив арбалет и глянув на Мурчуна, заваленного трупами, я понял, что битва складывается не так как должна. Вместо того, чтобы в ужасе разбежаться, получив такой отпор, гоблины рвались обратно в битву.

Забросив арбалет за спину, я спрыгнул на ничего не подозревающих тварей. Моего скромного веса хватило чтобы сломать позвоночник несчастному созданию, что решило остаться в стороне и понаблюдать за битвой, подбадривая товарищей какими-то непонятными "грыкающими" звуками. Удар милосердного криса оборвал страдания гоблина. А на самом деле я просто не хотел привлекать к себе внимание эти ужасными криками. Дела и так обстояли хуже некуда, ведь противников оставалось еще много, а Мурчун уже порядком устал все медленнее размахивал своей секирой. Все же он шаман, а не воин. Да где же этот гад, что заправляет этой шайкой!?

И в этот момент я заметил, как один из гоблинов умудрился запрыгнуть на спину минотавру и теперь пытался своими грязными обгрызенными ногтями выцарапать глаза моему спутнику. Арбалетный болт прервал его мучения. Все, больше некогда искать вожака этой стаи, пора помогать уставшему Мурчуну.

Прорубая себе дорогу окровавленным крисом и подрубая противнику ноги остро отточенным наконечником хвоста, я наконец-то добрался до измученного и покрытого ранами минотавра. Кровь заливала белую шерсть моего спутника, из окровавленного бока торчал обломок копья. Гоблины шли на очередной приступ, пытаясь вцепиться в спину и повиснув на плечах. Не долго думая, я бросился к минотавру, сшибая по дороге особо ретивых гадов. Ухватившись в прыжке за рог Мурчуна, я взлетел на его спину, пинком отбрасывая вцепившегося в предплечье шамана зеленокожего поганца.

Такого родео я себе представить не мог! Стоя на плече Мурчуна и удерживаясь за рог левой рукою, я щедро раздавал пинки и хлестал окованным смертоносной сталью хвостом по особо шустрым гоблинам. Положение дел немного стабилизировалось и в какой-то момент толпа уродцев схлынула, давая секундную передышку. Шаман, стоящий по колено в трупах убитых и растерзанных врагов, с трудом опирался на окровавленную секиру, духи медведей грозно ревели, а я выискивал глазами предводителя этой толпы, когда раздался крик:

— Крыыысюга! Убэйте, крысюга! Мнаго вкусна мяса таму хта убуот крысюга!!!

Гоблины, радостно вереща, пришли в движение, а я наконец-то смог разглядеть обладателя этого картавого голоса. Темнозеленый, почти коричневый гоблин с масивной, выдвигающейся вперед челюстью и кривыми клыками торчащими из под нижней губы, яростно размахивал копьем и тыкал в меня своими грязными пальцами. Мне еще не доводилось видеть хобгоблинов в живую, но я много раз встречал описание и рассказы об этих тварей. Более сильные, ловкие и, как не парадоксально, более умные чем обычная мелюзга являлись помесью гоблина и орка. И вызывали еще большую ненависть и брезгливость.