Привидение замка на холме

— Закруглимся на этом. Думал, отвык, века прошли, а руки просто делали своё дело.

— Что с ним делать теперь? И тут бардак устроили...

— Полицию вашу вызывать нельзя. Оттянут время, а у нас его нет совсем.

— Как же с ним быть, граф?

— Выкинем к его карете и, закрывшись в замке, приберём следы боя.

— Ральф, не карете, а машине.— Поправила Яна.

— Ну да, я это и хотел сказать.

— А с уборкой... Можно не спешить. У нас же уже сегодня было здесь воровство с шумом и вызовом ментов, так что всё можно списать на то. Кто будет уточнять. Поторопимся. Сами же сказали, что мало времени.

— Яна, что такое мент?

— Так в народе величают полицейских — милиционеров. Люди забравшие воров — так понятнее?

— Вполне.

— Куда идём, в часовню?

— Пожалуй, да.

— Стойте, надо взять какую-то крепкую ткань?

— Зачем?— удивился он.

— Останки же надо переносить в чём-то...— объяснялась с непонятливым признаком она.

— Ах, да.— Вдруг он встал.— Минутку, сударыня, куда мы идём?

Яна махнула на выход.

— Так в часовню вход один, только снаружи...

— Ошибаетесь, идите за мной.

Проведя ему известным путём Яну к часовне, показал ей замаскированную за большим дубовым шкафом потайную дверь. "Никто даже не догадывался о таком фокусе",— удивлённо наблюдала она за его манипуляциями с ручками и досками. Наконец проникнув во внутрь, граф указал на склеп. Отодвинуть каменную плиту оказалось не так просто. Яна бегала в кладовку уборщиц за ломом. И вот плита поддалась. Яна отвернулась и закрыла ладошкой нос. "Страсть как боюсь покойников,— передёрнулась она от одной мысли, что придётся заглянуть туда.— Стоп! А не с одним ли из них я сюда пришла? Нет, Ральф, это другое!"

— Боишься?— засмеялся он.— А мне казалось — ты боец?!

— Это впечатление очень обманчиво. Ральф, я, правда, не могу, давай ты сам.— Взмолилась она.

— А я?

— Ты это совсем другое...

Яна слышала, как он переносил осторожно останки, на ткань, как ставил на место каменную крышку.

— Всё, беритесь за один конец, красавица, и идём потихоньку, чтоб не растрясти. Юродивому и не снилось, что будет лежать в графском гробу.

Они опять вышли бочком в потайную дверь, когда Яна вспомнила.

— Ральф, а лом?

— Вот это да! Забыл...

Когда все тайные премудрости с закрыванием двери были соблюдены, они потихоньку прошли в зал. И пока граф укладывал на своё место останки юродивого, Яна отнесла лом на место в кладовку и, вернувшись, попробовала разложить разбросанные вещи и оружие по местам.

— Сударыня, вы приобрели мне одежду?

— Да, да.

— Тогда переоблачаюсь и обряжаю юродивого в свой костюм.

Яна поманила его за собой.

— Проходите, граф, это мой кабинет.

Она выложила из сумок содержимое на стол.

— Слушайте внимательно.

— Уже.

— Снимете с себя всё до нитки. Первыми оденете на себя вот эту майку и трусы. Потом носки на ноги. Затем джинсы, рубашку... и скажете мне о своей готовности. С остальным разберёмся позже.

— Это что?— постучал он кроссовкой по столу.

— Обувь, на ноги, вместо сапог, а шнурки чтоб затягивать... О чём мы сейчас говорим, с этим всем разберёмся позже. Одевайтесь. Я постою за дверью.

Когда он позвал её, и Яна вошла, то весьма поразилась новому имиджу графа. Хоть и получился из графа весьма привлекательный мужчина, а всё-таки тот особый таинственно колдовской штрих, что присутствовал в его прежнем виде шёл ему больше. Яна немного расстроилась, как будто её обманули, подсунув вместо "Чёрного тюльпана", "Терминатора". И там, и там мужик, но абсолютно разного аромата. "Хотя, наверное, я тоже не выгляжу его Луизой в своём наряде". Она заметила, что его одежда, лишившись энергии медальона, вновь превратилась в прах. Как же действуют эти камни, кто б ей растолковал. Показав ему, как обращаться с кроссовками, она, достав из сумочки свою расчёску, разодрала его вьющиеся волосы и завязала их хвостиком, полюбовавшись на работу, принялась помогать с кроссовками. "Первое, что надо сделать, это постричь его".— Решила она. За делами ночь пролетела не заметно. Скоро рассвет, который несомненно принесёт новый день и непременно солнечный, яркий. Не выдержав, она пошла к входным дверям и заглянула в смотровое оконце. Ни машины, ни директора уже не было. Значит, живой и как всегда деятельный.

— Проверяли, жив ли ваш начальник?— встретил её вопросом Ральф.

Яна кивнула.

— Проверяла...

— Сбежал?

Яна опять кивнула и села рядом с ним на диван. Она страшно устала от этих перегрузок, второй бессонной ночи и ей хотелось спать. Казалось, прикорни сейчас она к валику или подушке и глаза больше не откроются. Почему так устроен человек, что половину из и так короткой жизни он просыпает.

— Отдохните, я посижу, посмотрю ваши, сударыня, альбомы.

Едва успев пролепетать:— "Разбудите, если...", она провалилась в сон. Который хоть и не был продолжительный, но дал какую-то передышку. Она очнулась от его холодной руки, что легла куском льда на её воспалённый сейчас лоб. Вскочила, как ужаленная:

— Что?

— Рабочий день. Сотрудники самые ответственные пожаловали.

— Оставайтесь здесь, я встречу.

Яна, бросив мимолётный взгляд в зеркало за шкафом, поспешила к входу. Это была заместитель директора, добирающаяся сюда на работу из города на машине. Женщина держалась за это место в надежде получить когда-нибудь место директора. "Теперь оно её",— подумала Яна, желая начальнице доброго утра.

— Что у вас тут за бои шли?— опешила она, разглядывая пострадавший зал.

— Картину пытались украсть.— Вздохнула Яна.

— Какую?

— Портрет графа Шенборна.

— Невероятно,— всплеснула руками дама.— Лучшего мужика пытались уволочь. Но раз он тут, на месте, значит, поймали.

— Так и было.

— Кто поймал? Ах, да ведь ты Яночка сторожила... И как это было?

— Милицию вызывала, забрали.

— Это всё? Милицию с чего-то вызывают... Поподробнее бы хотелось, солнышко, рассказ услышать.

— Хорошо.— Покорно согласилась она.— Мозговым центром похищения был директор, он его и организовал.

— Какой директор, чей?

— Наш. Михаил Петрович. Прислал вечером двух забулдыг, якобы забрать её на реставрацию, я проверила документы и вызвала ментов. Они организовали сопротивление, но были арестованы. У меня лишь общие представления. Деталей я не знаю.

— А директор?

— Думаю, в бегах.

— Значит, я исполняю его должность?!— Развернулась заместитель в восторге к ней.

— Похоже, что так.

У графа выскользнул из рук иллюстрированный альбом фотографий замка и, наделав не мало грохота, упал на пол. Дама подпрыгнула:— Кто там?

— Мой охранник,— нашлась на ходу Яна,— разрешите мне уйти, две ночи без сна, да ещё одна из них такая чумная...

— Да, да, милочка, считайте себя свободной. Музей перед вами в долгу.

— Спасибо!

Когда Яна забрав свои вещи и Ральфа из кабинета, проходила зал, то столпившиеся около портрета сотрудники с азартом обсуждали ночное происшествие.

— Яна?— бросился кое — кто к ней в надежде услышать рассказ лично от неё.

— Обещаю, всё расскажу, но потом.— Заверила она, решительно пробираясь на выход и уводя с собой необыкновенно бледного мужчину, встретившись с ледяным взглядом которого некоторые работники музея тут же опускали в пол глаза. Казалось, что он сейчас вот так запросто возьмёт и проморозит насквозь.

— Кто это?— перешёптывался народ.

— Охранник...

— Весьма странная личность. Похоже, у него анемия, железа в крови нет совсем...

— Это уж вы чересчур.

— Чего же он такой бледный, как покойник.

— Бледноватый, факт, но не покойник... Покойники пока ещё у нас лежат тихо, мирно в гробах.

Яна прошла, как обычно знакомой с детства и только местным дорожкой, выводившей из парка прямиком в посёлок. Лесная тропинка, виляя между деревьями, бежала вниз, а вздорный щебет птиц совершенно отвлёк от происшедшего, оставив его в стенах замка. К тому же утро было прохладное и дышать было легко. Граф шёл ровным, быстрым шагом. Яна крепко держала его за руку. Иногда он поглядывал на неё с ледяной улыбкой, но всю дорогу до посёлка молчал. Попутно завернув в местные магазины, где набрав продуктов для пополнения своих скудных запасов, повела графа к себе в дом. Нужно было, наконец-то, поесть, отдохнуть и спокойно подумать, как действовать дальше. Это хорошо, что он не ест. Не надо готовить сама-то она обходится мизером. Вот уж в точку говорят: "питается святым духом". Но от этого же и плохо, значит не живой. А Яна так желала бы думать, что это не так. Хотела бы она знать, где витают его мысли. О чём-то он всегда думает, вроде идёт рядом, а в мыслях далеко. За какими горами он летает, в каких странах? И, кажется, не всё он ей сказал о камнях. Ведь на браслете их три, разной величины. Средний самый большой ключ. Справа побольше и повыше, точно такой же, как его в медальоне. А левый маленький вроде как не у дел. Сдаётся мне, что должен быть ещё один, такой же величины, как на браслете. А что, если я спрошу об этом?

— Ральф, должен быть ещё один камень, да?

Он помолчал, возвращаясь из своего далека и улыбнувшись, кивнул.

— Как догадалась?

— Рассуждая и сопоставляя. Ральф, где он и что это такое?

— Перстень. Я его подарил вместе с браслетом Луизе. Возможно, он остался на ней. По крайней мере, я надеюсь на это.

— Вспоминаю... Вы очень хотите найти её?

— Безумно. И если на ней перстень, мы можем встретиться.

Она замерла и развернулась к нему:

— Неужели такое возможно?

— Ещё как. Будьте добры, покажите мне место, где вы нашли клад.

Оставив пакет на крыльце дома, Яна повела его в огород.

— Где-то здесь,— указала она на грядку с морковью.— Точнее не помню, давно было. Потом я перепрятала сокровища, вон в тот дальний угол. Но зачем тебе это?

— Пытаюсь припомнить, что здесь было. Кажется сыск... Возможно, она заплатила этим уряднику.

— За что?

— Разве не понятно, сударыня. Чтоб разыскал меня.

Яна поджала губы. В каждом его слове о ней скользила любовь. Это невероятно, но он до сих пор любил её, мёртвый любил. А как же её Янины мечты? Ей точно не пробиться через такую стену.

— Ну отдала, допустим уряднику и что тогда? Почему они остались тут.

— Мог быть пожар, дом сгорел. Но это только предположение. У неё их могли украсть или она их спрятала сама, а потом не имела возможности забрать.

— Как это?

— Например, её поторопили с отъездом.

— Согласна, такое возможно. Идёмте в дом. Вообще-то, со мной скучно, я веду очень тихий, замкнутый образ жизни. Боюсь я не очень интересный собеседник и человек, граф, и вам наверняка будет скучно в моём обществе.

— Вы явно скромничаете, сударыня.

— Да нет. Так и есть. Сейчас я поем и отдохну, а вы посмотрите телевизор. Телевизор займёт и развлечёт вас.

— А это что?

— О! Мне трудно объяснить это вам граф, но сейчас вы всё увидите сами.

— Чем же вы здесь занимаетесь?— оглядев маленький домик, спросил удивлённо он.

— Живу. Понятно, что не дворец, но одной мне хватает. К тому же я давно перестала мучить себя копанием в себе и задавать глупые вопросы, почему мне ничего другого в жизни не дано?— Она строго посмотрела на него и широким жестом пригласила проходить.

Яна, разделавшись быстро с вещами: кинув пакет на кухню, а сумочку в спальню, пригласила его, топтавшегося за её спиной, в комнату.

— Прошу, граф. Проходите и будьте, как дома. Снимайте курточку. Дайте, я её повешу. Присаживайтесь в кресло. А вот и волшебный ящик под названием телевизор.— Сев рядом и нажав на кнопку пульта, она наблюдала за ним. Нет, он не испугался. Просто потёр своё белое лицо руками и, откинувшись на спинку, принялся внимательно смотреть. Потом встал, прошёл к телевизору, потрогал экран, заглянул за него и сев на место повертел пульт. Яна улыбалась.

— Давай попробуем перейти на ты, а то плаваем... Возможно, так будет легче. Осваивайся, что не так — позовёшь меня.— Выйдя из комнаты, не выдержала, всё же вернулась.— Может, тебе всё-таки надо есть?

Он, смеясь, замотал головой. "Будь спокойна, нет".

— Ну, как знаешь,— отправилась она на кухню.

Сварив каши и налив кефира, устроила себе обед. Жевала, а в голову вновь лезли всё те же мысли о Луизе. "Зачем она ему нужна, если это его сестра. Но не может же он так безумно любить свою сестру. Может всё-таки секрет камней оживит его, и граф полюбит меня?! Кто его знает, а вдруг счастье возможно". Не допив кефир, она понеслась в комнату.

— Ральф, послушай, Ральф!

— Что случилось?

— Ничего не случилось, просто я подумала... Ведь она твоя сестра. Так почему же ты столько мучаешься, ведь между вами ничегошеньки не возможно быть. — Должно быть глаза мои горели, а возбуждение зашкаливало, потому что он встав усадил её на диван, а сам принялся ходить по комнате.

— Видишь ли, Яночка, это не совсем так. То есть, это совсем не так,— его голос потеплел.

— Как? Ты же сам сказал... и потом существует легенда, а она рассказывает...

— Легенда? Мы ж начали с тобой говорить на эту тему, я думал ты поняла... А было так. Когда отец увидел нас вместе и окунул в реальность, мы с Луизой расстроились. Её мать, видя наше безмерное горе, открыла нам свою тайну, только просила сохранить её. Она рассказала, что случилось с ней, когда отца не было в замке. Ты же знаешь, что часть времени он проводил в другом месте. В своём родовом поместье: с женой моей матерью и со мной.

— И что же это было?— замерла Яна понимая, как надежда влюбить в себя графа, вновь уплывает из её рук. Опоздали они друг к другу на тысячу лет.

— У неё до графа был молодой возлюбленный, местный парень. Отец, влюбившись, поломал её планы. Но иногда молодые встречались. Банальная история. Она забеременела. Родилась Луиза. Графу правду, естественно, не сказала. Мой отец считал её своей дочерью, никогда, ни в чём не сомневаясь. Так мы узнали правду, сделавшую нас безмерно счастливыми. Мы не стали дольше тянуть и обвенчались тайно в церкви под холмом. Когда отец доведался о нашем, по его мнению грехе и ослушании, произошла трагедия. Я не могу его винить. Если б он знал правду, такого бы просто не произошло.

— Вы жили, как муж и жена?— не слыша своего сердца, прошептала Яна.

— Естественно, мы были венчаны.

— Тогда у тебя могли быть дети?

— Так оно и есть, Луиза была беременна.

— Господи, Боже мой, да почему же вы не открыли всей правды отцу?

— Её мать не решалась, боясь потерять его, а сами мы не могли, дав ей слово. Теперь нам уже ничего не изменить. Всё случилось так, как случилось...

— Вы расплатились за грехи своих родителей...

— Возможно и так.

— Но Божий суд слишком суров.

Он вздохнул и развёл руками.

— Ты хочешь найти её? То есть её прах.

— Разве непонятно... Мы невинны и справедливость должна восторжествовать. Уйти в вечность вместе мы можем.

— Теперь понятно. — Она насупилась, но долго сердиться на него не могла, тем более, его вины ни в чём не просматривалось. Нечего строить из себя обиженную. Надо помочь ему обрести покой. Он хочет лежать рядом с ней и на это право даёт ему его любовь. А у неё, Яны, это только сказка, а её сказочный принц — идеал. Которым можно восхищаться, на который можно молиться, но обладать им нельзя.— Фокус не из лёгких,— хмуро заметила она себе. Яна ничего не потеряет. С ней по-прежнему останется портрет.