Мир, которого нет (Пирамиды - 3)

Это была какая-то издевка судьбы. На него больше не нападали хищники и не преследовали люди — казалось, иди себе спокойно, пока куда-нибудь не придешь. Но засуха и зной добивали беспощадно, а лягушачья кожа и прокушенная нога только усугубляли состояние. Несмотря на жуткую усталость, он не остановился вечером, решив идти так долго, как только сможет, а потом залечь на день в тени, если такая найдется. За спиной давно потух закат, а Ян все брел по степи, постепенно переходящей в пустыню, ориентируясь на свет лун этого мира. Где-то за полночь он оступился и скатился в песчаную яму. Подняться ему оттуда уже было не суждено...

Очнувшись от беспощадного жара солнца, он потянулся за бутылкой, в которой должны были остаться несколько капель воды, и увидел, что натянутая, как пергамент, кожа на руке лопнула в нескольких местах. Пришлось потратить остатки воды на руки и лицо, но это почти не помогло. Надо было искать тень. Ян поднялся на четвереньки и, увидев рядом палку, поднялся на трясущихся ногах. Он стоял в песчаной ложбине. Нужно было подняться по склону, но истощенный беглец с трудом представлял, как это сделать. Подойдя к краю осыпи, он попытался вскарабкаться. Однако песок все продолжал сыпаться сверху, а потрескавшиеся до крови руки утопали в сыпучем обжигающем бездонном месиве.

Он, как испортившийся робот, медленно забирался вверх и сползал обратно с осыпающимися пластами, не чувствуя больше окровавленных и сожженных песком рук, и видя перед собой только оранжевое марево пульсирующей крови. В какой-то момент он сдался и затих прямо на склоне. С растрескавшегося лица и скрюченных рук еще текли небольшие ручейки крови, но сознание уже не реагировало ни на что. Ян уплывал в неизвестность, а внутри его как будто просыпалось и разворачивалось какое-то сокровенное знание. Он почувствовал себя под ночным небом, полным звезд, вокруг него был удивительный мир с яркими огнями и бесшумно двигающимися повозками, красиво одетыми людьми и многоэтажными зданиями. На мгновение ему показалось, что он вот-вот вспомнит, кто он и откуда, но все скрылось в оранжевой пелене забытья...

* * *

...Ерема и Пантелей неутомимо топали в своих прочных лаптях по песку, подгоняя ослика, запряженного в повозку. До солончака, куда они направлялись, чтобы пополнить деревенские запасы соли, оставалось полдня пути. Основное здесь было не промахнуться — в пустыне, как в море, нет никаких примет. Огибая одну из попадавшихся по пути впадин, Пантелей увидел лежащего на животе человека.

— Смотри, Ерема. Нечто человек лежит? — спросил он озадаченно, остановив упряжку.

— Да какой в пустыне... — Ерема осекся на полуслове, так как и сам заметил тело.

— Негоже это как-то в пустыне одному. Может живой еще? — деловито рассудил Пантелей.

— Не-а. Живой, не лежал бы на солнцепеке раскинувшись. Видишь: он, наверно, выбраться оттуда пытался, да не смог. Однако ж надо похоронить парня. В писании сказано: "Всех земле предавать должно!"

— Ну и лезь тогда сам, а я подстрахую, — сказал Пантелей.

— А и полезу! В песке яму выкопать — раз плюнуть! Зато по совести поступим. Держи конец веревки — подстрахуешь, — с этими словами Ерема сиганул вниз по склону и шустро принялся за дело. Спустя совсем немного времени иссохший труп был предан земле, вернее, песку, а импровизированный похоронных дел мастер выбрался наверх песчаного гребня и отрапортовал приятелю. — Он, пожалуй, не из наших, не из "рожденных". Наверно "пришедший" с болот. Вся кожа перелопалась и высохла, как на мумии. Удирал, видно, от тамошнего мага, да не дошел малость до жилых мест.

— Ну ничего, сейчас поди, уже где-нибудь в зиндане просыпается. Считай, ты ему новую жизнь подарил! — подбодрил его Пантелей.

— Да толку-то — они же ничего почти из старой жизни не помнят. Этому новому ведь наплевать будет на то, как прежний помирал, — с досадой ответил Ерема.

— Ладно тебе! Ты, что нужно сделал, а остальное не нашего ума дело, — выдал веское заключение Пантелей, и крестьяне продолжили свой путь к солончаку.

ГЛАВА 2. ЖИЗНЬ N 2

и с ухмылкою ждет...

Звучащие в голове строки начали пробуждать ее к реальности. Саша как будто вспомнила, что сейчас нужно спокойно посидеть, чтобы не вызывать боли в теле и голове. Спустя некоторое время она почувствовала, что может открыть глаза без особых последствий. Она заметила двух мужчин, как и она, полулежащих в песчаной яме спиной к стене. Ближе к ней находился очень приятный на вид темноволосый юноша. Он с нескрываемым удивлением смотрел на нее, слегка морщась от боли — видимо стал смотреть раньше, чем можно, и его голова разболелась от напряжения.

— Закройте глаза, юноша! Вам станет легче, — тихо промолвила Саша и сама поплатилась приступом головной боли. Закрыв глаза, девушка еще посидела некоторое время недвижно, пока боль окончательно не ушла. Наконец до нее донесся шепот:

— Сударыня... извините, не могу знать вашего имени, — юноша уже справился с приступом и мог говорить. — Разрешите представиться, Александр, Саша... — он вдруг замолчал на полуслове, потому что никак не мог вспомнить, кто он и откуда. Даже фамилия вылетела из головы. Ему в ответ донесся слабый смех:

— Саша!

— Да, Саша, а что тут смешного?

— Нет, вы не поняли, молодой человек. Я тоже Саша... — она призадумалась и добавила. — Но ничего больше о себе не в состоянии припомнить.

— И я тоже. Какая-то странная амнезия с нами приключилась. А Вы, случайно, не знаете, кто это там, у дальней стены? Такой впечатляющий мужчина, — Александр решил свести беседу к нейтральной теме, пока сам не разобрался в своих ощущениях. Он указал глазами девушке на противоположную сторону ямы, где, закрыв глаза, полулежал довольно высокий, хорошо физически развитый мужчина, с приятными чертами лица и темными прямыми волосами. Он был явно незнаком Александру. Впрочем, юноша сомневался, есть ли сейчас хоть один человек в мире, которого бы он узнал. Молодой человек перевел взгляд на девушку, и у него замерло дыхание. До него только сейчас дошло, насколько красива та была. И совсем не своими нарядами. Он заметил, что все они одеты в обычную крестьянскую одежду. Только на девушке, в отличие от мужчин, оказалось длинное домотканое платье вместо холщевых порток. На ногах красовались типичные деревенские лапти. Додумать мысль о несоответствии простого одеяния с утонченными чертами лица девушки, не дал ее возглас:

— Саша, мне кажется, что я вообще никого не помню. Так что совершенно не могу утверждать, знаком ли мне этот мужчина. И простите за непрезентабельный вид. Ничего с этим не могу поделать.

— По-моему, тут у нас всех одинаковый вид, так что нечего и расстраиваться. У меня предложение, давай на "ты" обращаться, раз уж мы товарищи по несчастью, — предложил Александр.

— Давай. Это даже как-то поддерживает. Хоть кто-то близкий будет в этой ужасной обстановке, — с радостью согласилась Саша и спросила. — Кстати, где это мы находимся?

— Судя по решетке сверху, ничего обнадеживающего. Очень похоже на тюрьму, — Александр нахмурился и немного торжественно прошептал. — Сашенька, можно я буду так тебя называть? Хочу сказать, что хоть и не помню о себе ничего, но обещаю, что постараюсь защитить тебя от наших тюремщиков.

— Спасибо, — напряженно шепнула Саша. — Но ты ведь ничего обо мне не знаешь.

— А какое это имеет значение? Ведь, насколько понятно, ни я, ни ты ничего о себе не помним. Мне достаточно чувства. У тебя ласковые глаза. Ты просто не можешь быть плохой.

— Спасибо на добром слове. Мне, действительно, стало спокойней. Если еще и этот мужчина окажется благородным человеком, то, надеюсь, нам будет намного проще выживать здесь...

Пока они неспешно вели беседу, физические силы постепенно возвращались. Саша, наконец, встала и, слегка покачиваясь, прошла по периметру ямы, задержавшись у неподвижного тела.

— Бедный, жив ли хоть он?

Будто в ответ на ее слова, мужчина вздрогнул и застонал...

* * *

Еще один шаг

в неизвестность миров,

И вот под ногами

то пропасть, то ров.

И сколько еще

мне придется пройти

Пока не достиг

завершенья пути?

В голове опять звучали какие-то рифмованные слова. Это уже с ним было. Но, вместо звука капающей воды, он услышал шорох легких шагов по песку.

— Не шевелитесь... расслабьтесь. Сейчас будет легче... — мягкий шепот донесся до ушей Жана. Нет, его зовут Ян? Да, кажется, так. Он почувствовал прикосновение чьей-то руки ко лбу и поглаживание по волосам. Это очень помогло. Начавшая стучаться в висках боль утихала. Детский голос продолжал нашептывать. — Не открывайте глаз и не пытайтесь шевелиться, пока не почувствуете, что вернулись все силы.

Ян остался послушно сидеть, не пытаясь даже приподнять веки. Память стала возвращаться к нему в обратном порядке, начиная со странных видений, которые пришли к нему, когда он умирал в пустыне. Он понимал, что это были воспоминания из далекого прошлого. Он даже припоминал какие-то лица, но никак не мог вспомнить ничего конкретного, кроме откуда-то всплывшего имени Жан. Он чувствовал во всем этом что-то неправильное, но что? Потом на него навалились жуткие переживания последних дней побега. Да, теперь он знал, что такое смерть, и смерть не внезапная, а выстраданная, от потери последних сил в борьбе с жестоким миром, когда пытаешься выстоять до конца, но обстоятельства все равно ломают тебя, как тростинку.

Он вдруг с ужасом вспомнил свои растрескавшиеся и кровоточащие руки и все-таки не удержался от того, чтобы открыть глаза и посмотреть на дрожащие ладони. От этого усилия снова взорвалась боль в голове, и поплыли желтые круги перед глазами, но он успел заметить, что руки у него в порядке. Ян расслабленно ждал, когда успокоятся пульсирующие иглы в висках. Опять послышалось шуршание легких шагов, и укоризненный шепот:

— Все в порядке, не беспокойтесь. Просто расслабьтесь. Через полчасика сможете нормально говорить и смотреть, — Ян снова почувствовал мягкую ладонь на лбу и гладящее движение по волосам. Боль в голове стала быстро утихать.

"Кто же эта волшебница, так быстро избавляющая от мучений?" — промелькнула мысль в голове. Ян понял, что это не ребенок, а, наверное, девушка, но открывать глаза и нарушать рекомендацию постеснялся. Мысли опять перенеслись к былым событиям, но ничего отрадного в его жизни вспомнить больше не удалось.

Единственной полезной информацией, которую сумел восстановить, было то, что где-то существует маленькое царство слегка помешанного мага Свана под названием болотный волшер. В этот волшер маг стягивает все тучи с округи, чтобы выращивать у себя резиновую траву и потом продавать полученную из нее резину по всей округе. Поэтому вокруг его царства образовался засушливый пояс, который и не смог преодолеть Ян из-за своей пересохшей лягушачьей кожи, которой Сван награждает всех новеньких "пришедших".

Ян был одним из "пришедших". Он, как и другие, явился откуда-то в этот мир и не мог вспомнить откуда. Вот и сейчас, память уперлась в его первое появление в зиндане, как в глухую стену. Только предсмертное воспоминание в пустыне чуть-чуть приоткрыло плотную завесу абсолютного забытья, и то только для того, чтобы посеять смятение в душе.

Через некоторое время опять послышался шепот. Ян удивленно вслушался. Складывалось впечатление, что недалеко переговаривается два человека. Но, поскольку слов было не разобрать, а времени с момента пробуждения прошло достаточно, Ян рискнул подать голос:

— Гм... простите... не помешаю вашей беседе? — выговорил он медленно, опасаясь, что слова обернутся новой мукой. Но боль не возвращалась.

Тогда Ян отважился приоткрыть глаза, и это оказалось тоже почти безболезненно. Он увидел, что в этом зиндане, вырытом в песке, было намного светлее и суше, чем в первом. Скосив глаза в сторону послышавшегося шепота, Ян увидел девушку и юношу, напряженно разглядывающих третьего узника. Они были одеты в простую незамысловатую одежду. На вид им можно было дать лет 17-20. Чернявому парню еще явно не хватало мужественности, но и маленьким его назвать было нельзя, а вот девушка уже успела вступить в ту самую пору, когда женщина расцветает всей своей красотой, а чуток угловатости в порывистых движениях только добавлял ей прелести. У обоих были правильные черты, только девушка, естественно, была утонченней и мягче. Ее вьющиеся темные волосы контрастировали с бледной кожей. Ян попытался улыбнуться, но, по-видимому, скорченная гримаса мало походила на дружелюбную, так как лица молодых людей только еще больше вытянулись, пока те всматривались в его паралитическую мимику. Тогда он, несмотря на возможные болевые последствия, решил кардинально прояснить ситуацию:

— Спасибо, юная леди, за заботу, и прошу простить за мои, несколько устрашающие гримасы. Они должны были выразить дружескую улыбку, — Ян попытался пошире растянуть рот, потом сложил губы в трубочку и попытался свистнуть. Вместо свиста раздалось уморительное шипение и глупейший звук "фю". В результате всех усилий пришлось смущенно выпучить глаза и заткнулся.

Однако эта пантомима сработала как нельзя лучше. Девушка, не удержавшись, весело рассмеялась. Парень тоже, аж прихрюкнул, пытаясь сдержать усмешку. Тогда Ян продолжил свой монолог:

— Разрешите представиться, Ян. Больше о себе почти нечего сказать. Помню только, что был рабом в каком-то болоте и кормил собой тамошних комаров с крокодилами, которые по какой-то причине сами не сбежали оттуда и не еще сдохли от тоски.

Девушка встала и, отряхнув платье, подошла к незнакомцу:

— А я Саша, — и присела в легком книксене. — А это тоже Саша. Так странно: нас зовут одинаково. Мы только что познакомились. Но, к сожалению, нам совершенно нечего о себе сказать. Только то, что где-то когда-то жили и даже может быть были знакомы, но это все на уровне эмоций. Мы уже с час, как очнулись и заметили вас. Я поняла или помнила откуда-то, что нам нельзя поначалу двигаться, так как это причиняет боль, поэтому успокаивала вас и просила не шевелиться. Это ничего?

— Очень благодарен тебе за помощь, — сумел встрять в радостное щебетание девушки Ян. — Только давай на "ты", а то я себя каким-то старцем чувствую. Значит, мы почти одновременно появились в этом зиндане?

— Да. Мы, если только чуть-чуть пораньше, и поэтому уже в полном порядке. Надо бы придумать, как отсюда выбраться. А то неизвестно, сколько еще ждать придется, пока за нами придут.

— Зови своего Сашу посоветоваться, а то я сам к нему не дойду.

— Он не мой Саша, — не сдержав смущения, возразила слегка покрасневшая Саша. В попытке срыть неловкость, она повернулась сидящему в пяти метрах парню, махнула ему рукой и крикнула. — Саш! Ну что ты там, боишься, что ли? Иди познакомься! Ян еще двигаться не может.

— Да не боюсь я! Просто, зачем сударю мешать, если он в себя еще не пришел? — деловито проворчал парень и, подойдя к Яну, коротко представился. — Александр.