Пограничник

— А родители на что? — переспросил владелец машины.

— Замучаетесь потом бегать за должниками, — посоветовал охранник.

— А я и не собираюсь бегать. На счетчик поставят, где надо — сами прибегут, если жить захотят, — жестко усмехнулся Влад. — Вы его сейчас к себе приберите и, пока родители с документами не подойдут, не отпускайте, а свои расходы ему в счет добавьте.

На этом они расстались. Маркер вернулся к себе в квартиру с неприятным осадком — он заметил укоризненный взгляд охранника, при упоминании счетчика. Вместо того чтобы защищать права клиента этот бугай явно принялся жалеть сопляка. Нет, пусть этим в богадельнях занимаются! На диване его ждал смартфон с оставленной на интересном месте книгой...

И все-таки, Влад чувствовал, что с ним происходит просто что-то ужасное. Его машину изуродовали, а ему даже лень об этом думать. Вместо этого он, как старая дева, переживает от укоризны, промелькнувшей в глазах охранника, а ведь раньше бы даже не заметил, вернее, заметил и мысленно поставил бы себе плюсик.

Вместо очередной веселой чехарды с дамами он развалился и читает какую-то слезливую книжку и, самое невероятное, находит в этом удовольствие. А с дамами... вообще позор — начал переживать за то, что они переживают. Казалось бы, мало ли какие телки захотят его заарканить? Они же все, как сама Милка призналась, одним дегтем мазаны...

"Неужели старею, и это первые предвестники сентиментально-слезливой дряхлости? Тогда нужно как можно скорее сбивать капитал, чтобы потом сидеть себе где-нибудь в деревне и, обливаясь слезами умиления, доить коров... ну, или доярок, в крайнем случае", — насмешка над собой помогла, и Влад уже с удовольствием погрузился в книжку, тем более там как раз стали неслабо мочить главного героя.

* * *

На следующий день события стали выходить из-под контроля. Только Влад зашел в клуб, чтобы договориться о проведении мини турнира с распорядителем бильярдной, как его прямо в дверях отловил Никита-Чуб, которого Влад знал только по шапочному знакомству. Тип был неприятным, и никаких дел с ним лучше не водить. Чубом его прозвали за странную прическу с невозможно длинной, лоснящейся от жира челкой.

— Слышь, Шершавый, притормози — дело есть, — при этом парень опасливо оглядывался по сторонам, словно боялся, что кто-нибудь подслушает их разговор. Шершавым Влада прозвали по его фамилии — Шершавин.

— Хорошо, давай, излагай! — Влад остановился, терпеливо разглядывая собеседника.

— Тебе, маркер, говорили, чтоб чужих клиентов не отбивал? — сразу напористо начал Чуб.

Влад секунду подумал, молниеносно восстанавливая в памяти последний месяц. Да, действительно, к нему подходил примерно такой же типчик, Сашка, и намекал, что Влад увел клиента у команды Штыря. Сам этот Штырь был паханом у некоего сборища темнил. Он крышевал катал и устраивал сеты, как и Влад, но, по слухам, довольно жестко обходился с клиентами и мог запросто сдать их своему катале. Чем они еще занимались, Влад не хотел знать, но то, что там все было круто завязано на криминале, сомнений не вызывало.

— Так ты тоже из его компании? — тянул время Влад. Он пытался просчитать, кого это из новых клиентов он мог "увести" у этих гопников. Ведь земля слухами полнится, и многие из игроков советовали другим обратиться к честному посреднику. А кто из новеньких пришел от Штыря — попробуй, разбери. Не будешь же опросные листы новичкам раздавать.

— Ты мне зубы не заговаривай! Короче, если сегодня на стрелку не придешь, пеняй на себя!

— Ты толком говори, где и с кем стрелку забивать-то?

— Сегодня, на парковке за "Империалом" в одиннадцать. Штырь сам будет.

— Вот, блин! У меня ж сет... а раньше нельзя? — Влад понял, что попал в трудное положение.

— Ты что, паря, опупел? И чтоб один был, — криво усмехнулся Чуб и, сплюнув, пошел к дверям.

"Зря я про сет вспомнил", — раздосадовано подумал Влад. Дело было хуже некуда. Бог с ним, с сетом — сами проведут, а вот драться с бандитами ему явно не светило. Он, к своей беде, мало представлял правила блатного этикета и не знал, что его ждет. Может, все ограничится строгим выговором? Хотя легкий выговор уже был. Драться против двух, а то и трех он не боялся, но ведь на то они и бандиты, что без кастетов и ножей не ходят. С другой стороны, за Штырем мокрухи не водилось, так что оставался шанс прорваться.

После этого мозги весь день работали на два фронта — наполовину мысли крутились вокруг обычных дел, а наполовину его мучили сомнения, правильно ли он все просчитал, и чем закончится "беседа" со Штырем. Спеси у того было — можно в долг без отдачи брать.

"Может, кому из папиков пожаловаться?" — не раз в течение дня приходила коварная мыслишка. Но он хорошо помнил одно из золотых правил его бизнеса: никогда не грузить клиентов своими проблемами, как и не заводить слишком тесных знакомств. Папики должны чувствовать, что их свободный маркер, действительно, свободный и не крутит темных дел с кем-либо из клиентов. Звать же на встречу кого-то из приятелей, означало подставлять чужие головы под свои проблемы. Да и не было у него очень уж близких друзей. Институтские успели пережениться, а с теми, что крутились в клубах, хорошо повалять дурака, но не более того.

Пол-одиннадцатого Влад, оставив двух клиентов доигрывать сет самостоятельно, вышел из бильярдной. Уже проходя мимо ресторана, он спохватился — коммуникатор! Если дело дойдет до драки, его могут просто сломать, а еще хуже, украсть. Ценность забитой в него картотеки была на порядок выше, чем той же машины. Он просто не мог позволить, чтобы эти данные попали в руки Штырю или его людям.

Пока маркер раздумывал, взгляд с экрана наладонника перешел бродить вокруг, будто в зале ресторана могло найтись решение проблемы. Как это ни странно, нашлось. Взгляд уперся в иронично улыбающееся лицо. Что-то в этом было — Мила с регулярностью Лондонского экспресса попадалась ему на глаза, хотя предугадать перемещения по клубам, как его, так и ее, в теории почти невозможно.

"Похоже, так и надо поступить", — решился он и, подойдя к девушке, попросил прощения у представительного мужичка, певшего дифирамбы ночной бабочке. Надо сказать, правильно певшего — этого красавица вполне заслуживала.

— Простите, пожалуйста, — как мог вежливее улыбнулся Влад мужчине и попросил. — Вы не позволите передать Вашей милой даме весть делового характера...

— Да... конечно, — немного растерянно, немного раздосадовано воззрился папик на некстати подрулившего парня.

— Простите... всего секунду, — повторил Влад и, кивнув Миле, сделал два шага в сторону.

Девушка деловито сдвинула брови, показывая клиенту, как ей неприятно отрываться от столь шикарной компании, и подошла к приятелю.

— Прости, что мешаю... у меня просьба к тебе: подержи у себя мой коммуникатор — это самое ценное, что у меня есть. Мне нужно по одному делу бежать, а сохранность этой игрушки там не гарантирована.

— Давай, какие проблемы, — и красавица обеспокоенно спросила. — Ты что-то рисковое затеял, если даже в машине его боишься оставить?

— Не могу сказать. Может, потом... Спасибо огромное! Я тебе сегодня попозже или завтра с утра позвоню. Ой, твой номер...

— Ручка есть? — спросила она и, увидев, что Влад уже готов записывать прямо на руке, продиктовала телефон.

— Все, бегу! А то за опоздание голову снесут, да и твой папик уже нервничает, — Влад побежал, раскаиваясь, что ляпнул про снесенную голову — уж больно озабоченно нахмурилась девушка при его последних словах.

Он подруливал на большую стоянку, на треть заполненную машинами и скудно освещенную далекими фонарями. Где тут было искать Штыря и компанию, он не имел никакого представления. Припарковав машину, Влад взглянул на часы — было без двух минут одиннадцать. Что ж, точность — вежливость королей. Он решил просто выйти и пройтись по центру парковки.

Внезапно его ослепил свет фар одной из машин. Влад остановился, сообразив, что его самого нашли. Спустя некоторое время донесся неприятный голос Штыря:

— Что ж, мальчик, не разочаровал. По крайней мере, понимаешь, что не в твоих интересах опаздывать... — в свете фар прорисовалась фигура дородного мужика. Лицо его было невозможно рассмотреть, но Влад и не горел желанием видеть лоснящуюся довольством разъеденную морду Штыря.

— Добрый вечер. Вот, пришел, как звали. Если с Вашей стороны есть претензии, то готов рассмотреть...

— Ты, сопляк, научись сначала со старшими разговаривать! Претензии рассмотреть... ты наша основная претензия. Уже трех клиентов за последний месяц сманил!

— Простите, что так вышло, но я не могу спрашивать людей, откуда они пришли ко мне — это вопрос этики работы с клиентами, — старался как можно ровнее выговаривать Влад, чтобы не выказать никаких чувств.

— Так, лапшу на уши в других местах вешать будешь. Вот тебе мое условие: ты сдаешь мне всех твоих клиентов, и уходишь отсюда подобру-поздорову.

— Это невозможно, они доверяют только мне, а без этого в нашем деле никак, — Влад дал прямо понять, что при таком раскладе у Штыря ничего не получится — только потеряет авторитет, который и так не был на высоте.

— Ты не понял. Мне объяснения не нужны, — презрительно процедил Штырь, но все-таки сообразил, что парень прав, и тут же смягчил предложение. — Хватит тебе, мальчик, без крыши бабки косой косить. Могу принять под опеку за восемьдесят процентов.

Влад чуть не фыркнул от возмущения и раздосадовано подумал, что давно надо было обзавестись конкретной крышей. Просто, до сих пор ему везло — он вечно крутился среди таких игроков, что у сторонних складывалось впечатление о его полной защищенности. Но, несмотря на свою уязвимость, свободный маркер не собирался отдавать такой кусок этой жирной свинье. Да и невозможно это было по многим причинам.

— Вы не понимаете. Этот бизнес индивидуальный и зиждется на доверии клиентов. Поэтому любая крыша ставит под вопрос честность организуемых сетов и оговариваемых ставок. Хоть со мной, хоть без меня — Вы не потянете моих людей.

Это, конечно, было наглостью. Пусть и правдой, но такую правду ни один бугор не переварит. С другой стороны, Влад понимал, что дай он сейчас слабину, потом от его бизнеса останутся рожки да ножки.

— М-да. Не сложилось. Ну, тогда, может, физическое убеждение тебя немного вразумит, — с деланно равнодушным вздохом отвернулся Штырь и окликнул кого-то в темноте, отойдя в сторону. — Ребятки, поучите мальчика немного...

Влад понял, что настало время вспомнить о всех своих бойцовских навыках. К нему подошли два накаченных типа. Мелькнула мысль: бежать, но куда? А так, может еще и отбиться удастся... Мужики сходу вступили в дело. Маркер, быстро вгоняя тело в состояние боя, довольно легко поставил первый блок и успел перехватить удар второго типа. Дальше ему удалось свалить с ног правого нападающего и пригнуться, пропустив вскользь удар другого...

Бой вроде бы складывался неплохо, так как только один из бойцов что-то смыслил в технике ударов, а оружия у них в руках не оказалось. Но Влад не рассчитал, что в темноте может скрываться третий, да еще с кастетом в руке. Только он выпрямился, чтобы наподдать левому нападающему, как его затылок обожгла боль от сокрушительного удара...

* * *

Тихое мерное попискивание... мысли медленно двигаются в голове... что же с ним произошло? Последнее, что он с трудом вспомнил — драка на стоянке, слишком быстро закончившаяся для него. Но почему он не может пошевелиться? Влад попробовал открыть глаза, но едва смог что-то разглядеть, приподняв непослушные веки.

Зрение постепенно фокусировалось, и на белесом фоне проступил контур чьей-то головы. Он не спешил и продолжал вглядываться — это было единственное, что мог себе сейчас позволить, так как чувствовал, что буквально везде затаилась боль, готовая впиться при малейшем движении.

Постепенно он смог рассмотреть, кто находился перед ним, и от удивления даже чуть больше приоткрыл веки. Это оказалась Ксюша. Она сидела, закрыв глаза, и держала его руку, прижавшись щекой к ладони. Влад попытался пошевелить пальцами и, кажется, ему это удалось, так как девушка встрепенулась и, взглянув на него, обрадовано зашептала:

— Только не двигайся, миленький! Как здорово, что ты очнулся! Я... мы все так нервничали, но теперь все будет в порядке.

Влад необдуманно попытался улыбнуться и слегка пошевелил головой, но притаившаяся боль взорвалась в голове, и он снова погрузился в темноту беспамятства.

Следующий раз пробуждение прошло легче. После того как он открыл глаза, уже готовая к этому Ксюша, что-то вколола ему в руку, и боль на время ушла.

— Владик, ты уже идешь на поправку! Только старайся не шевелиться, сейчас обезболивающее подействует, и мы проверим, чувствуешь ли ты ноги и руки.

Как будто издалека доносившийся голос девушки постепенно обрел привычное звучание весело бегущего ручейка. А она все говорила, как хорошо, что он очнулся и как они с мамой по очереди дежурят уже два дня. Затем она попросила его отвечать закрыванием век на ее вопросы и стала пощипывать пальцы ног и рук. Ее радости не было предела, когда выяснилось, что чувствительность оказалась в порядке.

Устав от простого поддерживания глаз открытыми, Влад через некоторое время отключился и когда проснулся, у постели уже дежурила мама. С ней он попытался говорить, правда, разговор был больше похож на мычание — сильно болело горло, хотя это не было особенно заметно на фоне ноющего ощущения во всем теле.

На следующий день после первого пробуждения он опять увидел Ксюшу. Она уже основательно взялась за его восстановление: кормила с ложечки, опять проверяла, как двигаются руки и ноги, осторожно массировала тело. Потом его возили на перевязки, где больной опять отключился от неосторожного движения, но уже ненадолго.

Придя в себя, Влад расслабленно думал: "Как будто и не было трех лет размолвки". Ксюша пока ни словом не обмолвилась, что произошло, и как она оказалась тут. Настала пора прояснить ситуацию, и больной тихо попросил:

— Ксюш, у тебя зеркальца не найдется?

— А зачем тебе? — немного испуганно спросила девушка.

— Надо... не бойся.

Она со вздохом отошла и достала из сумочки маленькое зеркало. Затем, немного помявшись, протянула к его лицу и шепнула:

— Смотри...

Да уж... было в пору пугаться ему самому. На месте глаз были два, заплывших синевой пузыря, с щелочками, в которых поблескивали зрачки.

— Не бойся, это просто сотрясение мозга... через пару недель следов почти не останется, — неуверенно попыталась успокоить его девушка и удрученно вздохнула.

— А что еще со мной, кроме этого? — спросил Влад, понимая, что она что-то недоговаривает.

— Ну... переломов почти нет — два ребра только...

— А еще?

— Еще... у тебя был разрыв селезенки. Тебя еле успели спасти... даже сердце на операционном столе остановилось. Но ты везунчик — по краю прошелся. Главное, все жизненные органы целы, несколько серьезных ушибов позвоночника, но это тоже неопасно.